***
Ценный груз в лице Айка был передан главе семейства, а Коля направлен в ванную причесываться. Григорий Геннадьевич даже пару раз проявлял качества, присущие классному руководителю, и интересовался у Александры Брофловской собирается ли она подстригать сына. Оба раза классрук выслушивал, что волосы Коли — это гордость семьи и достояние еврейского народа. «Если мой сын захочет подстричься, то он это сделает, а мы с вами не имеем никакого права трогать его прелестные кудряшки». На том и остановились. А Коля остановился взглядом на зелёной баночке с очередным лосьоном для особо кудрявых волос. После зелёной баночки в ход пошла белая баночка приплюснутой формы с такой же белой крышечкой. После белой баночки в эксплуатацию вошла синяя бутылочка, жидкость из которой наносилась на волосы посредством прочëсывающих пряди пальцев. И вот наконец-то после всех баночек и пальцев очередь дошла до большой чëрной расчëски, подаренной мамой по случаю удачно законченной четверти. — Тук-тук! — дверь в ванную открылась и из-за неë показалась Александра в юбке до пола и белой рубашке. — Ещë раз доброе утро, котик. Тебе сегодня повезло — едешь в школу на машине. У папы внеплановый выходной. — Доброе, мам. Как спалось? — Коля отложил расчëску к сотне разноцветных баночек. — Прекрасно, а тебе как? — Александра подошла к сыну и посмотрелась в зеркало. Рыжий пучок был как всегда идеально уложен. — Меня Айк обслюнявил. — Коля выдавил клубничную пасту на зелëную зубную щëтку. — Он опять с тобой спал? — Александра достала золотые серьги из подвесного шкафчика, а после перевела хмурый взгляд на сына, убирающего тюбик пасты обратно в стакан. — Да минут двадцать от силы. Он утром приходил. — Коля пожал плечами и положил в рот зубную щётку. — Ну ладно тогда. Заканчивай со всем и приходи кушать. — Александра вышла и тихонько прикрыла за собой дверь. Коля остался наедине с собой и плюшевым пингвином Айка, брошенным на опущенной крышке унитаза. Улыбнулся зеркалу, подвинул пингвина и присел рядом, продолжая мерно двигать щëтку влево-вправо, вздохнул. На настенных шкафчиках лежал толстенный слой пыли. Коля взял в руку баллончик с освежителем воздуха с ароматом лимона и принялся читать состав. Куча непонятных слов на английском ему ничего не дала, но зато хоть как-то скрасила две минуты чистки зубов. Вскоре прибежал и Айк, которого уже одели для похода в садик и сильной женской рукой направили чистить зубы. Коля вытер рот полотенцем и вышел из ванны. Новëхонький самсунг галакси с завибрировал на тумбочке, оповещая владельца о новом смс-сообщении. Коля присел на край уже заправленной кровати и взял в руки устройство. Писал Степан. 07:32 — «Прив, чел. Сегодня идëшь или как?» 07:33 — «Привет, иду» 07:33 — «Зашибись» На этом диалог и закончился. Степан писал Коле почти каждое утро, желая узнать будет ли тот в школе, ибо без лучшего друга ну как-то не так. Майоров был отпетым интровертом и меланхоликом, но при этом постоянно нуждался в узком кругу друзей, которые бы скрашивали и без того серые будни. Если бы он мог, то сразу бы отказался от доброй половины класса, оставив лишь Вику, Колю, Костю и даже Эдика, присутствие коего скорее напрягает чем радует, но всë таки жизнь без него не то. Также скорее всего он бы оставил Лëню и Тимура с Димой, да и наверное на этом всë. Вот какой он был — этот Степан Майоров. Коля открыл шкаф и аккуратно вынул вешалку с накинутой на неë идеально выглаженной белой рубашкой. Рубашка отправилась на кровать. За рубашкой последовал так же идеально отутюженный чëрный пиджак и такие же чëрные брюки. Последним был чëрный галстук, снятый со специальной вешалки для галстуков. Оказывается, такие тоже бывают. Если хорошенько присмотреться, то в доме Брофловских можно было найти абсолютно всë, даже то, о существовании чего вы и не догадывались. Маленькая стиральная машинка для носков, вешалка для галстуков, какая-то навороченная держалка для шляп, канделябр, ножницы для пиццы, насадки на ручку в виде столовых приборов (ими на самом деле можно есть) и ещë куча всего очень интересного. Коля сложил ночную рубашку и убрал еë под подушку, после пару раз похлопал по ней и не очень понял зачем он это сделал. Продел руку в рукав белой рубашки, потом вторую. Далее по-порядку: белые носки, пиджак (его он застегнул на три пуговицы), брюки (в которые были заправлены рубашка и пиджак), ремень, галстук. Поглядел на себя в зеркало, провëл пару раз ладонью по плечу, смахивая приставшую пылинку, улыбнулся и вышел из комнаты. По энимал плэнет крутили передачу про тигров и их тяжëлую кошачью жизнь. Коля подпëр щеку кулаком и со скучающим видом смотрел на то как тигр ест антилопу, пока в его тарелке с молоком медленно размокали шоколадные шарики. Айк в соседней комнате разыгрывал какой-то спектакль, который им задали поставить в садике, перед мамой. Сквозь мерный голос диктора в телевизоре Коля ясно различил какую-то фразу Айка: «Сер Ланселот скакал на коне тыгыдык-тыгыдык!» — Тыгыдык-тыгыдык! — усмехнулся Коля и, зачерпнув размокшего несквика, отправил его в рот. Тигр доел антилопу. После тигров показывали морских коньков и их тяжëлую рыбью жизнь. В кухню зашла Александра с Айком на руках. Маленького вундеркинда усадили за стол и поставили перед его носом горячую детскую овсянку с яблоком. Вундеркинд неодобрительно посмотрел на тарелку, а потом на маму. — Кушай, солнышко, я же знаю, что сегодня у вас на завтрак омлет с горошком, а ты его не ешь. Кушай, а то до вечера придëтся сидеть на пластилиновой диете, — Александра хихикнула. — твой брат в детстве говорил, что зелëный пластилин самый вкусный. Коля попытался спрятать лицо в тарелке. Старший брат должен быть примером, а не дурачком, который ест пластилин. Ну и позорище. Но как бы Коля не старался, от матери никогда не скроешься. — Ну чего ты, дорогой? Не обижайся — я же не виновата, что ты так говорил. Кстати, ешь быстрее. Тебе скоро выдвигаться. — Колю схватили за щеки и поцеловали в лоб.***
Георгий Геннадьевич снова опаздывал на первый урок. Иногда Коля думал, что этот взрослый седой мужчина до сих пор ещë не осознал, что он давным-давно вырос. Часто опаздывал на свои же собственные уроки, много и долго рассказывал о своей жизни, до того, как дети перешли в четвертый класс, таскался с бородатой куклой в шляпе на руке, жаловался на женщин, потом на мужчин. В общем, он был очень. очень несерьëзным человеком. Коля огляделся по сторонам в поисках хоть чего-то интересного. Эдик что-то бурно обсуждал с Костей. Скорее всего очередную Эдиковскую дебильную выходку. Степан ушëл в противоположный угол класса к Вике, перебирающей книжки в шифоньере. Лëня играл с девочками в уно Ники. Почему-то женская половина класса всегда охотно брала его в свои игры. Эдик предположил, а вернее, поставил всех перед фактом, что Лëня девка и вообще с ним общаться не стоит, а то вдруг это заразно. Ника раздавала карты, да и вообще руководила всем процессом игры. Раньше Коле Ника очень даже нравилась. Ему нравились еë глубокие карие глаза, кудрявые и чëрные как смоль волосы, тихий, но вкрадчивый голос и невероятной красоты нос с горбинкой. Брофловский когда-то даже надеялся, что у них что-то могло бы получиться, но увы и ах, жизнь, а вернее сказать, Эдик решил всë иначе. Однажды ему взбрело в голову, что Ника была бы отличной парой Тимуру, а Тимур Нике. Как только эта идея пришла в его светлую голову, так Телегин окончательно утвердился в роли местной Гузеевой и всеми способами пытался отгородить Нику от влюблëнного по уши Коли. В конце концов жиртресту это удалось. С тех пор Ника ходила с Тимуром за руку, а он таскал еë портфель. Коле часто хотелось вмазать Телегину по носу. Ещë больше ему захотелось сделать это, когда он услышал от одноклассника: «Ну они же оба казахи? Киргизы? Значит вместе должны быть» Навязчивое желание дать в нос проявилось ещë сильнее: «Ника армянка, а Тимур татарин, придурок» Эдик лишь пожал плечами и невозмутимо проговорил, будто смакуя каждое слово: «Да насрать мне вообще, еврей. Отстань со своим этим самым» — мерзотная улыбка медленно расползлась по его лицу. Коля со всей силы пнул мусорное ведро в туалете. Вскоре со своим этим самым Коля и вправду отстал, но зато нашëл ещë одну причину задушить жиртреста ночью подушкой. Что как на любовном фронте? У Коли было не просто никак, у Коли и самого фронта даже не было. Зато Телегин таскал за собой Хайди, искренне не понимающую почему же это ни во что хорошее не выльется. Рената — девочка, всю жизнь проведшая на домашнем обучении — была испорчена миром, который ей открыл Коля. Ему было стыдно. Ему было так стыдно, что ночами на подушке оказывались солëные круглые пятна. Ему не везло в любви. Ему не повезло с Лесей, оказавшейся не той, за кого она себя выдавала. Ему везло лишь когда Айк с первого раза выучивал стих для садика, и Коле не приходилось сидеть и учить с ним этот стих целый вечер. Ему везло, когда синдром отличника не отравлял жизнь из-за того, что ему удавалось выучить или сделать что-то очень просто и быстро. В этом ему везло. Но не в любви. Коля с усилием отодрал ладони от лица, почувствовав как кто-то осторожно коснулся его плеча. — Чел, ты чего? — Степан выглядел очень озабоченным. — Что-то случилось? — Нет, всë нормально. Спасибо. — Коля провëл рукой по волосам. — Ну и ненормальное у тебя твоë это «нормально». Слышь, может заедешь ко мне после уроков? — толкнул плечом, пытаясь хоть как-то приободрить. — Было бы неплохо. Спасибо. — Коля улыбнулся. От Степана опять пахло табаком отца. Как бы друг не старался вымыть этот запах, он постоянно сквозил то от ломких тëмных волос, то от рук или формы. Степан ненавидел отца и его частное производство, загубившее и так шаткое семейное счастье. Кажется он уже не мог вспомнить, когда его отец свернул на кривую дорожку и перетащил всю семью за город выращивать табак. Никому кроме отца эта идея не нравилась, но их, конечно же, никто ни о чëм не спрашивал. Родион был настоящим мудаком. — Доброе утро дети! Я опять опоздал? Ай-ай-ай, как же так. — дверь кабинета захлопнулась, девочки (а также Лëня) разбежались по своим местам, оставив парту Ники захламленной картами. Даниэлян вздохнула и переглянулась с рыжей соседкой. — Припëрся. — буркнул Степан. — Наконец-то. — послышалось откуда-то сбоку: Кирилл мерно грыз ручку в ожидании преподователя. — Сегодня поговорим о глобальном потеплении в геометрической прогрессии под влиянием диффузии. Впрочем, у меня сегодня нет настроения. У вас по плану Е.С. Велтистов «Приключения Электроника» — сидите, читайте. Лëня вовсю тарахтел про каких-то там чародеек. Во всю тарахтел он в сторону Эдика, который безучастно шлëпал вилкой по холодному омлету. Вскоре холодный Эдиковский омлет перекочевал в загребущие льготниковские руки Кости, который вмиг его и прикончил, а заодно и чуть ли не в один глоток осушил стакан с какао. — Смотри, мне десять. — Степан поднял стакан над головой и рассматривал его дно. На гладкой поверхности было выдавлено: «ООО. СЗГР», 10 и ещë куча каких-то обозначений. Костя оторвал взгляд от толпы девочек неподалёку и перевернул свои два стакана. — Тридцать пять, восемьдесят шесть. — Чур мне тридцать пять! — Эдик выхватил один пустой стакан из Костиной руки и взглянул на донышко. — Твою мать! Восемьдесят шесть. Коля заржал в кулак. — На свой возраст глянь, чëртов жид! — Ладно. — Коля повторил ту же процедуру по вычислению возраста. Выждав какое-то время, нагло и уж очень самодовольно улыбнулся, повторяя манеру Телегина. — Пятнадцать. Теперь Коля ржал вместе со Степаном, глядя на красного от злости Эдика. — А мне тридцать один… — задумчиво произнëс Лëня, глядя на свой стакан. — Ну и поздравляю тебя, Масло! Иди вон с Константином якшайся — ему как раз тридцать шесть! Да идите вы в жопу — я на математику. — Эдик встал из-за стола, всем своим видом давая понять, что с ним сейчас шутки плохи и вразвалку направился к выходу из столовой. — Придурок. — Коля хихикнул. На донышке стояло «72»***
После школы Степана всегда забирал отец на машине. Он никогда не был против, если сын тащил кого-то в гости, будь то Вика или Коля, а иногда даже и вся их компания из четырёх человек. Родиону было настолько насрать, что он никогда не интересовался, а не против ли родители того, кто едет к нему в гости. Степану это нравилось. Наверное это единственное что ему нравилось в отце. Хотя нет. Было ещë одно — хорошая старая музыка в его машине. Музыка нравилась и Коле, так что они частенько подпевали какому-нибудь Рику Эстли, жуя жутко мятную жвачку Родиона, которую тот покупал, чтоб избавиться от вкуса табака во рту. — Ну и где он? — Коля поправил на плечах зелёный рюкзак. — Да хрен его знает. — Степан опëрся о забор с огромной красной надписью «Коля лох», но, впрочем, это уже другая история. — Жиртрест сказал, что натравит на меня Лëню. Степан закатил глаза, улыбка расползлась по его лицу. — Господи, какая ужасная кара за твои деяния. Ведь Леонид задушит тебя объятиями, а ты даже не поймëшь что же произошло. — Степан прислушался к окружающим звукам. Где-то за углом звучало Oh, don't loose your heart tonight. — Едет. Вскоре из-за угла и в правду показался красный жигуль выпуска какого-то там года, а за его рулëм усатый мужчина в потрепанной соломенной шляпе. Машина медленно ехала по бетону не самого хорошего качества и каждый раз потряхивалась, попадая колесом в очередную выбоину. Кажется мужчине было на всë по боку. Он легонько давил на педаль газа и наслаждался окружающими его панельками. Из-за полуопущенного стекла около водительского сиденья лился голос Мартина Тихсена. Степан подпевал песне, пока отец искал место для парковки среди чужих машин. Долго ждать не пришлось — метров за десять от мальчиков крикнули: «Стëп, давай сюда!» Родион выглядывал из открытого окна и вовсю махал рукой, испачканной соком какой-то травы и землëй. — Здравствуйте, Родион Макарович. — Коля смотрел как друг дëрнул ручку двери и влез в салон, не особо заботясь об аккуратности. — Привет, пап. — Степан поморщился, учуяв запах пива и сигарет, которыми несло от отца. — Приятного времени суток, мальчики. Коль, ты с нами? — отец Степана похлопал руками по рулю. — Да, Родион Макарович. — Коля заглянул в салон машины, насквозь пропахший табаком, бензином и ëлочкой, висящей перед лобовым стеклом. — Ну тогда заваливайтесь быстрее и тронулись. Ща только секундочку обождите. — Родион поправил на голове шляпу и принялся скручивать бумажку с кучкой табака внутри, после лизнул край, помял свëрток пальцами, зажал между зубов и поджëг. — Теперь поехали. Машина затарахтела и, пошатываясь, поехала. Спустя непродолжительное время тряска перестала, а Родион подбавил газу, торопясь к своему любимому табаку. Коля настрочил смску маме со следующим содержанием: «Я к Степану. Домашку сделаю у него. Не теряй и передай папе спасибо за то, что подвëз утром. Я забыл» — Может всë таки расскажешь, что у тебя там в школе случилось? — Майоров повернулся к другу всём торсом, даже не подумав о ремне безопасности, котрым он так и не пристегнулся. — Да так. Фигня на самом деле. Задумался о жирном и всë. До свидания. — Коля пожал плечами. — Понимаю. Он мне тут как-то такого говна про Вику наговорил, что я аж выпал. Кстати, там вроде новая серия громокошек вышла. Посмотрим? — Степан улыбнулся. Вот это явление на самом деле редкое, так что Коля улыбнулся ещë шире, стараясь запечатлеть этот момент в своей памяти. — Давай. Но сначала домашка — я маме обещал. — Коля вмиг посерьёзнел. Степан по-доброму закатил глаза и протянул: «Ла-адно» Коля поудобнее устроился в кресле на колëсиках, которое ему любезно вынесла из кладовки мама Степана. Странный загон Майоровых старших: в комнате будет стоять только одно кресло, а второе по надобности и ненадобности будет вноситься и выноситься из кладовки. Обычно его вытаскивал сам Коля, но сегодня ему повезло (это можно записать в список Колиных везений) — он наблюдал как женщина тащила кресло на своих сильных женских плечах. А вот если приходили ещë и Костя с Эдиком, то приходилось всей компанией тащить белые стулья из кухни, но в прочем, друзья-товарищи спокойно могли расположиться и на деревянном полу. Мама Степана также любезно принесла каждому по тарелке горячих дымящихся пельменей, две вилки и упаковку кетчупа. — Думаю в этой ситуации будет разумнее посмотреть громокошек, а не пачкать тетрадки кетчупом. — Степан два раза кликнул мышкой по ярлыку интернет эксплорера — Ладно, ты победил в этой схватке. — Коля отодвинул от себя стопку тетрадей, а на их место поставил тарелку. — Включай свой иви — Ну это не скоро ещë будет. Сам знаешь сколько этот супер-браузер грузит. — Предлагаю подождать. — Знаешь, иногда я думаю, как же ты так выживаешь в этом тяжëлом мире со своей гениальностью.