***
Этот Мобэй-цзюнь был другим. Шан Цинхуа понял не сразу, но заметил со временем все мелкие детали, которые делали Мобэй-цзюня более человечным, более… тёплым? Он казался ледяным и неприступным лишь поначалу — неудивительно, что Шан Цинхуа узнал в нём оригинал с первого взгляда; однако первое впечатление развеялось, оставив место новому. Этот Мобэй-цзюнь иногда выбирался на встречи своей школьной команды по бейсболу, коллекционировал музыкальные пластинки и любил готовить. У него были и старые друзья, и старые возлюбленные, и вполне обычные родители, пускай и очень богатые. Когда-то Шан Цинхуа фантазировал о том, как повелитель северных демонов жил бы повседневной жизнью, с любящим окружением и банальной человеческой социализацией; теперь Шан Цинхуа мог оценить результат. Результат был прекрасен. Пусть Мобэй-цзюнь не всегда был эмпатичен, но он компенсировал это своей мягкостью, одновременно напоминая демона и являясь самим собой, неповторимой версией Мобэй-цзюня со здоровой психикой. «Похоже, в этот раз пунктик на верности у меня», — иногда думал Шан Цинхуа. Он знал, что ревность — плод комплексов, однако ничего не мог с нею поделать: всё же он слишком долго убеждал себя, что Мобэй-цзюня не существует, а затем — что Мобэй-цзюнь его не примет. Всё, что между ними происходило, неизменно запускало серию страданий о том, точно ли Шан Цинхуа этого заслуживает. Поэтому, когда Мобэй-цзюнь был дружелюбен с другими людьми, это выглядело как сигнал тревоги: он может передумать и оставить Шан Цинхуа в любой момент. — Всё хорошо? — спросил Мобэй-цзюнь. — Да-да, всё отлично. Они шли из ресторана с общей встречи, решив дойти до моста и вызвать такси с другой стороны. Погода была сухая и приятная, все витрины преображались к празднованию нового года. — Ты им понравился, — заявил Мобэй-цзюнь, заглядывая Шан Цинхуа в лицо и беря его за руку, — приходи в следующий раз. — Правда?.. Шан Цинхуа задумался. По крайней мере, снаружи его чувства не просматривались, и для людей он выглядел вполне обычно. Друзья Мобэй-цзюня были скорее похожи на него самого: деловые и серьёзные. Рядом с ними Шан Цинхуа со своими странными студенческими историями не выглядел на свой возраст. Они решили, что он младше Мобэй-цзюня. — С ума сойти, мне почти тридцатник, — пробормотал Шан Цинхуа, сжимая горячую ладонь Мобэй-цзюня: перчаток у него не было. Мобэй-цзюнь хмыкнул: — Это разве плохо? Кто-то из прохожих обернулся на них, проходя мимо; в свете фонарей отросшие волосы Мобэй-цзюня казались тёмно-синими. Колючий снег сыпал на них и не таял, как мелкий жемчуг. — Не знаю, — наконец ответил Шан Цинхуа, — наверное, я просто ожидал, что к этому моменту чего-то добьюсь. — Чего? — непонимающе спросил Мобэй-цзюнь — видимо, по его мнению у Шан Цинхуа уже было всё, что нужно. — Вообще-то, я считал себя гениальным сценаристом! — с пафосом повысил голос Шан Цинхуа. — Но как-то всё не задалось. Да и денег у меня нет. То есть, конечно, у меня есть деньги, я всегда их зачем-то копил, но куча однокурсников устроилась лучше меня. — Всегда есть люди богаче тебя, — спокойно заметил Мобэй-цзюнь, придерживая локоть Шан Цинхуа, чтобы он не задел им металлическую ограду. — Это точно утешение? — поинтересовался Шан Цинхуа со скепсисом. Они посмеялись вместе и дальше шли в тишине, наблюдая за безмолвно падающим снегом. За мостом оказалось, что до дома не так уж и далеко — по крайней мере, до дома Мобэй-цзюня — и про такси они забыли (или сделали вид). Шан Цинхуа старался не думать ни о чём тревожном и просто смотреть на город и людей. Раньше это его успокаивало, и он с удовольствием этим пользовался: выдумывал истории прохожим; представлял, как заведёт собаку. Или кошку?.. С собаками нужно гулять. — Ты хмуришься, — сказал Мобэй-цзюнь, когда они прошли общую парковку и остановились у ворот таунхауса. — Ты будешь гулять с моей собакой? — спросил Шан Цинхуа. Мобэй-цзюнь помедлил мгновение, прикладывая электронный ключ: — Тогда это будет уже наша собака. Но да, я буду. Шан Цинхуа спросил просто так, без задней мысли, от скуки; но, услышав ответ, глупо улыбнулся и смущённо потёр переносицу. — Да ладно, — махнул рукой он уже на пороге, — всё равно мне по договору аренды нельзя заводить животных. Может, через год… Мобэй-цзюнь задумчиво кивнул и помог ему снять пальто, а затем прошёл на кухню и включил свет. Этот дом казался Шан Цинхуа огромным, особенно, когда он думал, как дорого это стоит: купить дом на клочке земли практически в черте города, где многоэтажными застройками принято экономить место. Шан Цинхуа посмотрел в высокое зеркало и остался доволен собой: он точно выглядел лучше, чем раньше. Здоровый сон творит чудеса. — Ого, второй ужин? — спросил он, увидев подсветку на кухне и Мобэй-цзюня с тарелкой в руках. — Только вино, — пожал плечами он. Шан Цинхуа помог ему с сыром и прочим, раскладывая всё нужное на столе. Мобэй-цзюнь, по его словам, закончил ремонт уже давно, но дом всё равно выглядел пустовато. У него даже не было ни единого пледа, чтобы гнездиться в кресле — это Шан Цинхуа, любитель бытового комфорта, находил возмутительным! — Шан Цинхуа, — позвал Мобэй-цзюнь, — переезжай ко мне. Шан Цинхуа застыл с маленькой веткой винограда в руках, глядя на него так, будто впервые увидел и не уверен, что с этим делать. — Ну… Это серьёзно. — Выдавил он, отводя взгляд. — Да, — Мобэй-цзюнь сжал пальцы Шан Цинхуа поверх стола. — И я давно не жил с кем-то, — некстати вспомнил он. — Я тоже. Шан Цинхуа вздохнул, сжимая пальцы Мобэй-цзюня в ответ. Ему нравилась его тактильность; возможность постоянно друг друга касаться, пусть и скованно, со стеснением, очень радовала. Если Шан Цинхуа переедет, многое станет проще: как минимум он сможет видеть Мобэй-цзюня чаще пары раз в неделю. — Ты точно уверен, что… — начал Шан Цинхуа, но умолк на полуслове. Он сам не знал, что хочет сказать. Это было одно из его множества опасений, но признаваться Мобэй-цзюню в своей неуверенности не хотелось: это выглядело бы как недоверие. Это и было недоверие. — Можно завести собаку, — предложил Мобэй-цзюнь, наклоняясь и целуя руку Шан Цинхуа. — Спасибо, конечно, но переезжать я буду ради тебя, — Шан Цинхуа коснулся его лица, отвёл от щеки длинные пряди волос. — Не ради собаки, дома побольше или чего-то ещё в таком духе. Повисла тишина. В полумраке комнаты лицо Мобэй-цзюня выглядело очень озадаченным; он гладил пальцы Шан Цинхуа в своей руке, но смотрел куда-то вдаль. Наверное, это было для него непросто — почему-то всё, что относилось к их отношениям, продвигалось медленно и осторожно, словно в любой момент могло рухнуть. И Шан Цинхуа, подумав об этом, захотел объяснить свои слова, но не успел: — Что-то беспокоит тебя, — сказал Мобэй-цзюнь, глядя ему в глаза, — постоянно. Почему? — Я… не знаю. Шан Цинхуа беспомощно пожал плечами и выпрямился, невольно выхватывая свою ладонь из руки Мобэй-цзюня. — Просто это… неожиданно? Я часто размышляю о том, что не знаю, что делать теперь. Мне кажется, мы другие. В том смысле, что на самом деле не похожи на тех, кем были. Шан Цинхуа закрыл лицо и пробормотал: — Совсем не понятно, что я имею в виду, звучит как бред… — Шан Цинхуа, это мой выбор тоже. — Мобэй-цзюнь вздохнул. — Я никогда не делал того, чего не хочу. Тебе тоже стоит делать то, чего хочешь ты. Не нужно так много думать об этом. Шан Цинхуа упал лицом в сложенные руки, обдумывая сказанное; ему стало легче, но уши и щёки всё ещё горели. — И мы другие, но разве это важно? Обстоятельства тоже изменились. Уверен, я совсем не похож на демона, но ты же не будешь сомневаться в том, что мы настоящие и сами управляем своей жизнью? — закончил Мобэй-цзюнь. — Мы в Матрице, — откликнулся Шан Цинхуа глухим голосом, а потом поднял голову, — видел одинаковых официанток в ресторане. — Они близнецы, — хмыкнул Мобэй-цзюнь, вновь разливая забытое ими вино.***
— Зачем мне этот отпуск? Ты уезжаешь! — Шан Цинхуа вскочил с постели и начал ходить туда-сюда; на нём была только белая рубашка. — Это срочно. Мобэй-цзюнь быстро одевался и что-то укладывал в чемодан, то и дело поглядывая на часы, чтобы не опоздать. — Это предательство! — громко заявил Шан Цинхуа. Он уже давным-давно переехал, распаковал все свои вещи и даже успел натащить в дом всяких мелочей, вроде пледов, свеч и тому подобного. И когда быт окончательно наладился, Мобэй-цзюнь настоял на совместном отпуске. — Мы хотели посмотреть на щенков, — напомнил Шан Цинхуа, следуя за Мобэй-цзюнем шаг в шаг по дому. — Мы посмотрим, — пообещал тот, — когда я вернусь. Шан Цинхуа обнял его на прощание и с трудом прервал объятия, напоминая себе, что Мобэй-цзюнь может не успеть на самолёт. — Не смей работать, — Мобэй-цзюнь произносил слова очень чётко, глядя в глаза Шан Цинхуа, будто пытаясь его загипнотизировать, — ты должен отдыхать. — Хорошо. Мобэй-цзюнь наклонился, чтобы поцеловать его, и это могло бы затянуться, если бы Шан Цинхуа не отстранился от него со словами прощания, наконец, и не закрыл дверь. Дом сразу стал тихим, но это больше не казалось неуютным — возможно, потому, что у Шан Цинхуа уже было много приятных воспоминаний с ним. На кухне он разогрел вафли с острым сыром и сделал кофе. Мобэй-цзюнь любил готовить, поэтому у него была тысяча приспособлений для этого, и Шан Цинхуа тоже мог бы попробовать, но решил оставить кулинарные эксперименты на потом. Не то чтобы он был совсем плох — просто не был и хорош, — а в таком случае логичнее доверить задачу кому-то более компетентному. Шан Цинхуа болтал сам с собой — что он, конечно же, отрицал, как только ему об этом напоминали, — и листал новостную ленту в смартфоне, но ничего интересного не обнаружил и быстро выдохся. Он проверил обновления всех тайтлов, которые читал, пока не начал просто блуждать по главной странице сайта с сянься самиздатом. Список последних добавленных глав, список самых популярных новелл месяца… Шан Цинхуа зацепился взглядом за него. — Я уже давно не читал BL, — пробормотал он, открывая новеллу, занявшую первое место. Автором известного произведения оказался некто Люсу Мяньхуа. Шан Цинхуа хихикнул: он помнил этот псевдоним достаточно хорошо, но всё ещё сомневался, было ли это совпадением. Допив кофе и растянувшись на диване, он с опасением открыл первую главу и начал читать. Сеттинг был очень похож на мир «Пути гордого бессмертного демона»: школа на горных пиках, у каждого пика — своя специализация. Имена не были скопированы, но сходства прослеживались даже в мелочах: только у одного пика главой была женщина, глава школы никогда не обнажал меч и так далее. Главный герой явно происходил из местного аналога Байчжань, особенно учитывая, что его наставник и глава не обучал собственных учеников, а просто устраивал бесконечные спарринги. Читая об этом, Шан Цинхуа фыркнул, но автор, похоже, находил такой порядок вещей довольно романтичным — ведь именно так главный герой закалил свои навыки и отточил мастерство. И если к концу первой главы ещё было не совсем понятно, какому именно юноше принадлежит нефритовое лицо и изящный стан, то ещё немного, и по одеждам цин, веерам и прочим атрибутам стало совершенно ясно, что речь идет о Шэнь Цинцю. Шан Цинхуа расхохотался и утёр выступившие слёзы: это переложение гаремника имени Шэнь Цинцю в какой-то новый гаремник Лю Цингэ превосходило все ожидания. И когда главе к пятидесятой выяснилось, что Шэнь Цинцю двое, Шан Цинхуа действительно проникся к Люсу Мяньхуа уважением. Теперь он точно был уверен в том, что это Лю Минъянь! — Пиздец, — пробормотал он, в который раз увидев в комментариях рецензии от пользователя с никнеймом «Непревзойдённый огурец». Такой уровень пост иронии было сложно выдержать: Шэнь Юань комментирует гейскую новеллу про себя самого, описанного в соответствии с обстоятельствами его предыдущей жизни. Внутренние драмы Шан Цинхуа о судьбе и соулмейтстве с Мобэй-цзюнем по сравнению с этим практически ничего не стоили. Антагонистом романа, конечно же, была местная версия Ло Бинхэ с местной версией демонического меча, стирающего границы между мирами. «Конечно же», — про себя ухмыльнулся Шан Цинхуа. Онгоинг закончился, оставалось только ждать следующую главу. Шан Цинхуа подписался и поставил лайк — один из многих тысяч — и принялся искать фанарт в сети. Он полистал пару крупных сообществ, пока не наткнулся на одно особенное: в нём обсуждали вполне реальных людей, более того, знакомых Шан Цинхуа по именам. Кажется, фанаты Люсу Мяньхуа раскопали её брата и заодно всю его жизнь, подозрительно смахивающую на пейринг, описанный в новелле. Шан Цинхуа рассмотрел несколько фоток и был вынужден признать, что это действительно Лю Цингэ и Шэнь Юань. И Шэнь Цзю — оригинальный Шэнь Цинцю. «Вообще-то он умер до того, как Шэнь Юань встретил его», — подумал Шан Цинхуа, — «странно, что они стали братьями». Хотя — поспорить с этим сложно — это было забавно: два близнеца-Шэня, один вполне нормальный, а другой… вообще-то тоже вполне нормальный, наверное. Выросший в обычной семье в современном мире. Шан Цинхуа никогда не представлял себе этот момент узнавания, но теперь на сердце стало теплее. Его друг существовал где-то рядом и был вполне счастлив — от этого простого факта Шан Цинхуа испытал облегчение. Даже если они не увидятся, он всё равно будет рад. — Или увидимся? — спросил сам себя Шан Цинхуа и написал Мобэй-цзюню, который уже наверняка проснулся в своём отеле: «Давай снимем дораму».***
Одинокие снежинки кружили подобно белым мушкам, ложились на чёрную землю и тут же таяли. Декабрь, катаясь на погодных качелях, встречал жителей города то гололёдом, то мелким моросящим дождём. Сегодня же утро было промозглым и туманным. Чрезмерно сырой и тяжёлый воздух пах прелыми листьями и выхлопными газами. Задыхаясь от быстрой ходьбы и хватая ртом кислород вперемешку с «химией», Шэнь Юань серьёзно задумался о том, что ходить на пробежку по утрам вместе с Лю Цингэ — не такая плохая идея. По крайней мере, такие «марафоны» он смог бы преодолевать с большим достоинством и эффективностью. Его щеки раскраснелись от быстрого движения и холодного воздуха, но самому ему было чертовски жарко, а желание расстегнуть пальто не покидало ещё с того момента, как он вышел из метро. Путь Шэнь Юаня лежал через небольшой парк — последний рубеж, который осталось преодолеть, прежде чем он попадёт в колледж. Он опаздывал. Безнадёжно опаздывал. Опоздания, особенно единичные, как правило, не слишком порицались со стороны руководства, но и не приветствовались. Учитывая свой статус самого молодого преподавателя в коллективе, Шэнь Юань понимал, что его собственное поле для манёвра в этом случае было гораздо уже. Перспектива заработать репутацию безответственного и не пунктуального человека заставляла его нервничать ещё сильнее. В холле колледжа было безлюдно: занятия уже начались, и студенты разбрелись по классам. Эта непривычно тихая и пустынная обстановка в очередной раз напомнила Шэнь Юаню о том, что он опоздал на собственное же занятие. Без лишних слов он зачекинился, отдал верхнюю одежду улыбчивой пожилой даме, работающей в гардеробе, и, едва не переходя на бег, направился в сторону нужного кабинета. По пути он совершил ещё одну остановку, чтобы забрать журнал группы. Преподавательская была такой же неуютно пустой, как и коридоры. Только одинокий учитель физики с унылым видом сидел за своим столом и заполнял журнал. Шэнь Юань быстро поприветствовал его и выскользнул за дверь. Группа прилежно (почти) ожидала его в классе — опоздание преподавателя для них было сродни благословению богов, решивших дать им небольшую передышку перед занятиями. Увидев Шэнь Юаня, студенты мигом притихли: два десятка глаз тут же уставились на него. Раздались негромкие приветствия. Пытаясь подавить неловкость и дискомфорт, Шэнь Юань прочистил горло, улыбнулся и поприветствовал учащихся в ответ. Его дыхание всё ещё не восстановилось до конца, и ему казалось, что в помещении слишком душно и жарко. Извинившись за задержку, он тут же перешёл к теме занятия, пытаясь тем самым замять эту небольшую личную неудачу и наверстать потерянные минуты лекции. — Шэнь Юань, ты в порядке? Ты сегодня какой-то рассеянный, — Су Сиянь облокотилась на спинку стула и окинула его заботливым взглядом. Су Сиянь преподавала естественные науки, а также была куратором Шэнь Юаня с первых дней его работы в колледже. Именно она обучала его всем тонкостям рабочего процесса и давала советы по работе со студентами, когда он в них нуждался. Шэнь Юань был убеждён в том, что ему безумно повезло с наставником. Су Сиянь была дружелюбной, внимательной и очень эрудированной женщиной с отличным чувством юмора. Несмотря на разницу в возрасте и статусе, благодаря её лёгкому характеру и нелюбви к лишней формальности за эти месяцы у них сложились комфортные, дружеские отношения. — Всё хорошо, профессор, — Шэнь Юань улыбнулся, — просто утро выдалось немного сумбурным, ещё и студентов заставил ждать, это было довольно неловко, — он усмехнулся и потёр шею ладонью. — Студенты только этого и ждут, — улыбнулась в ответ Су Сиянь, — пусть порадуются для разнообразия, но слишком много свободы им лучше не давать. Скажу по секрету, — она понизила голос, — когда я только начинала преподавать, у меня были ужасные проблемы с тайм менеджментом. Настолько, что однажды я даже получила выговор от декана, — она издала тихий смешок, словно эта история была какой-то забавной шуткой из её юности. — Так что твоей группе ещё повезло, ты обычно очень ответственный. — Выговор? Вам? Не может быть! — Шэнь Юань поднял бровь в неверии. — Это чистая правда. Но всё-таки пунктуальность важна для преподавателя, поэтому я, как твой куратор, очень надеюсь, что ты решишь не повторять мои ошибки молодости. — Спасибо за ваши наставления! Я буду очень стараться, — тут же заверил её Шэнь Юань. Разочаровывать Су Сиянь и предавать её доверие — последнее, чего ему хотелось бы. — Вот и славно, — женщина легонько хлопнула в ладоши. — Не хочешь сделать перерыв и перекусить? Шэнь Юань с радостью принял её предложение. Он уже успел утомиться от монотонной бумажной работы, которой была наполнена вторая половина его рабочего дня. Они направились в кафетерий при колледже. Это было небольшое уютное помещение в светлых тонах со множеством маленьких столиков. Свежий запах выпечки приятно щекотал ноздри. Заказав круассан с шоколадом и чай, Шэнь Юань выбрал столик у окна и принялся ожидать Су Сиянь. Женщина присоединилась к нему спустя несколько минут. На её собственном подносе были сэндвич и кофе. Какое-то время они спокойно ели в тишине. — Кстати, как там дела у Бинхэ? Он идёт на поправку? — Шэнь Юань нарушил молчание. Су Сиянь сделала глоток кофе, запивая последний кусочек сэндвича. — Да, его самочувствие уже гораздо лучше. Жалуется на то, что дома ему скучно. Завтра планирую отправить его на занятия в школу, — она улыбнулась при упоминании сына. — Это хорошо, — кивнул Шэнь Юань. Средняя школа, в которой учился сын Су Сиянь, находилась неподалёку от колледжа и те дни, когда отец не мог забрать его после занятий, он проводил на работе у матери. Поначалу это удивляло Шэнь Юаня — всё-таки колледж это не место для детей, — но со временем он, как и остальные члены коллектива, привык к этому. Мальчишка был послушным и не доставлял окружающим особых проблем: как правило, он либо занимался своими делами, сидя за столом Су Сиянь, либо играл во дворе колледжа. Сначала этот ребёнок показался Шэнь Юаню слишком отстранённым. Похоже, его не интересовало ничего, кроме собственных игр и смартфона. Но вскоре Шэнь Юань понял, что это суждение было ошибочным. Когда Шэнь Юань впервые обнаружил, что на одной из его лекций появился новый «студент», он, не подавая вида, просто провёл занятие, только изредка бросая любопытные взгляды на внимательно слушающего его ребёнка. У остальной группы их новый «коллега» также вызвал удивление (Шэнь Юань понял это по их взглядам и перешёптываниям). Самому же ему тот факт, что мальчишку, едва достигшего двенадцати лет, могла заинтересовать филология, казался весьма необычным и забавным. Хотя, возможно, Бинхэ забрёл на занятие просто из любопытства. В любом случае, ребёнок не мешал ему вести занятия, поэтому Шэнь Юань не видел в этой проделке ничего плохого. Когда это повторилось во второй раз, Шэнь Юань заинтересовался сильнее. После занятия он подошёл поговорить с Бинхэ, успев поймать его за секунду до того, как тот выскользнет из кабинета. Шэнь Юаню было искренне любопытно, почему ребёнок его возраста подвергает себя такой пытке и слушает нудные лекции для студентов. Когда краснеющий и бледнеющий от смущения мальчик понял, что Шэнь Юань не собирается его ругать и даже не против того, что тот посещал его занятия, он с искренним видом заявил: «Учитель очень умный, так много знает и интересно ведёт занятия! Я бы хотел, чтобы учитель позволил мне посещать его уроки и учиться у него! Этот ученик обещает быть прилежным и стараться!». Ошеломлённый и польщённый этим заявлением, Шэнь Юань, не долго думая, дал своё согласие. Впоследствии он всё же обсудил это с Су Сиянь, так как не был уверен, насколько нормально то, что её сын хочет посещать его лекции. Профессор, хоть и удивилась внезапно вспыхнувшему интересу сына, была не против. С тех пор Бинхэ стал частым гостем на его занятиях и даже пытался наравне со студентами выполнять домашнее задание. Шэнь Юань принял правила этой игры и с серьёзным видом изучал очередное эссе, написанное мальчиком, или выслушивал отрывки поэм, а то и целые поэмы, который Бинхэ выучивал наизусть. Признаться, это было не так плохо, как он ожидал изначально. Ребёнок обладал острым умом, хорошей памятью и старательностью. Он быстро схватывал материал и прислушивался ко всем советам и рекомендациям Шэнь Юаня. (Вот бы его собственные студенты отличались таким же рвением и заинтересованностью!) «У него явно талант к писательской деятельности. Если не потеряет интерес, в будущем легко достигнет больших высот», — раздумывал Шэнь Юань, читая очередную работу. Он оставлял на полях небольшие пометки и рекомендации. Шэнь Юань никогда не думал, что умеет ладить с детьми — даже напротив, ему казалось, что он совершенно не знает, как нужно с ними общаться, но факт того, что он сумел кого-то настолько сильно вдохновить, тешил преподавательское самолюбие. — Шэнь Юань, у тебя прямо талант! Я пыталась увлечь Бинхэ естественными науками, но мне это не удалось, — с лёгкой ноткой зависти призналась Су Сиянь. — Но я рада, что ему начало что-то нравиться. Раньше он слишком много времени проводил за играми в своём смартфоне, но теперь его не оторвать от книг. Хорошо, что ты смог его увлечь, — она тепло улыбнулась. — Профессор, я уверен, что вы отличный педагог и дело не в ваших навыках. Дети любят читать сказки, а в литературе, даже во взрослой, часто можно найти что-то волшебное. Думаю, дело в этом, — отшутился Шэнь Юань. Он и сам не был уверен, как ему удалось заинтересовать этого ребёнка, но при этом прекрасно понимал равнодушие Бинхэ к биологии и прочим подобным наукам. Они отнесли подносы с пустыми чашками и отправились обратно в преподавательскую. Впереди ещё предстояло много работы, но не успел Шэнь Юань погрузиться в заполнение очередного журнала, как Су Сиянь снова окликнула его. — Шэнь Юань, чуть не забыла! — она вздохнула и достала из сумки слегка потрёпанную тетрадь с изображением черепашек ниндзя на обложке, — Бинхэ переживал, что из-за болезни давно не был на твоих занятиях и попросил передать тебе на проверку «домашнюю работу». Ношу её с собой уже несколько дней…. Тебя не затруднит посмотреть? Если нет, то ничего страшного, — закончила она смущённо. Они уже это обсуждали ранее, но Су Сиянь по-прежнему было немного неловко из-за того, что Шэнь Юань готов бескорыстно тратить своё время на её ребёнка. Однажды она даже предложила ему вариант оплаты как репетитора, на что тот отмахнулся, заявив, что это лишнее и он тратит на это совсем не много времени. — Конечно, — с готовностью согласился Шэнь Юань, принимая тетрадь. Он спрятал «черепашек ниндзя» в рюкзак, решив, что проверит сочинение дома. После нескольких часов монотонной бумажной работы голова стала тяжёлой, словно сделанной из металла, а перед глазами начали плясать чёрные мушки. Шэнь Юань поднялся со стула и принялся разминать затёкшие плечи и шею. «Мне же только двадцать пять, как я мог пропустить тот момент, когда резко состарился?!» — уныло размышлял он. Несколько раз моргнув, он помассировал веки, пытаясь расслабить мышцы. Декабрьское солнце клонилось к закату, а значит, рабочий день подходил к концу. В последнее время возвращение домой из долгожданного события превратилось для Шэнь Юаня в необходимую рутину. На работе ему удавалось отвлечься от неприятных мыслей, погрузившись с головой в задачи, общение со студентами и другими преподавателями, но дома гнетущая обстановка последних нескольких недель словно окутывала его тяжёлым свинцовым одеялом. И одеяло это с каждым разом становилось только тяжелее. Ему было всё сложнее и сложнее поддерживать себя в спокойном, оптимистичном состоянии. Сложнее пытаться искать решения и быть тем самым вечно работающим элементом системы, который если и не двигал сюжет, то хотя бы поддерживал его на плаву. Иногда хотелось просто заорать «к чёрту всё», хлопнуть дверью и оставить этих двоих самостоятельно разбираться со всем дерьмом, которое они так старательно не хотели разгребать. Хотя, сделай он так, всё наверняка стало бы ещё хуже. Прокручивая в голове события этого утра, Шэнь Юань мысленно готовился к напряжённому вечеру. У него не было ни капли сомнений в том, что после его ухода утром разразился очередной скандал. Ему не нужно было присутствовать там, чтобы представить, как Шэнь Цзю пропустил мимо ушей его просьбу «отложить разговор» и не удержался от колких комментариев, а Лю Цингэ, как реагент под действием катализатора, тут же взорвался в ответ. — И что же мне с этим делать… — задумчиво пробормотал Шэнь Юань. — Ты о чём? — откликнулась сидящая неподалёку Су Сиянь. Посмотрев на часы, она тоже поднялась и принялась наводить порядок на своём рабочем месте, готовясь отправиться домой. — М? — Шэнь Юань издал удивлённый звук, осознавая, что и сам не заметил, как произнёс фразу вслух. — Извините, случайные мысли вслух. Ничего особенного. Су Сиянь понимающе кивнула. Похоже, ему действительно был нужен отдых.***
Когда Шэнь Юань зашёл в прихожую, в его ноздри тут же ударил едкий запах гари. Похоже, кто-то (а точнее Лю Цингэ) умудрился спалить какую-то пищу. Это само по себе было необычно: Шэнь Юань не наблюдал за ним особой тяги к кулинарии, да и сам Лю Цингэ ещё в самом начале признался, что абсолютно ничего не понимает в готовке и во благо окружающих готов выступать исключительно в роли кухонного рабочего, а не повара. Шэнь Юань вздохнул. Раньше они часто готовили вместе, но в последнее время эта «традиция» сошла на нет. Их графики слишком сильно отличались, а новая привычка Шэнь Цзю задерживаться на работе и ужинать вне дома и вовсе рушила концепцию домашних обедов. Из гостиной доносились негромкие звуки телевизора — судя по всему, шёл какой-то спортивный матч. «Наверняка футбольный», — подумал Шэнь Юань, снимая ботинки и пальто. — Привет, — Лю Цингэ возник на пороге, встречая его. Шэнь Юань поздоровался и подставил щёку, принимая приветственный поцелуй. Лю Цингэ выглядел… нервно-возбуждённым? «По крайней мере, не унывает — это уже неплохо», — Шэнь Юань поймал себя на мысли, что ему, готовому в худшему, даже такие мелочи кажутся достижением. Они вместе зашли в гостиную, окутанную полумраком. По телевизору действительно шёл футбольный матч. — Как дела? — осторожно осведомился Шэнь Юань, быстро окинув взглядом своего партнёра. Волосы слегка взъерошены. Кровь коркой запеклась на рассечённой накануне губе — теперь это «украшение» будет с ним ещё какое-то время, сообщая окружающим о том, что его владелец имеет достаточно задиристый характер, чтобы ввязываться в драки. Лю Цингэ выглядел немного помято, но в целом достаточно «живо», — заключил Шэнь Юань. — Нормально. Хотел приготовить ужин, но что-то пошло не так… Пахнет, наверное, ужасно, да? Я пытался проветрить… — Лю Цингэ потёр затылок и смущённо улыбнулся. — Я заказал доставку из того ресторанчика, который нравится вам с А-Цзю, поэтому ужин всё-таки будет, — поспешно добавил он с таким видом, словно следить за наличием провианта в этом доме было его основной задачей. Вообще-то нет. Это было что-то новенькое. Шэнь Юань с трудом удержался от того, чтобы вскинуть брови и начать расспрашивать Лю Цингэ о том, что, чёрт возьми, случилось с его настроением, пока он был на работе. — На самом деле уже не пахнет. Он почти не слукавил, когда сказал это. Запах, показавшийся с порога невыносимым, стал гораздо слабее. Или он просто стал привычным? Продолжая разговор, Шэнь Юань пошёл в ванную комнату, чтобы вымыть руки. — Хочешь, в следующий раз будем готовить вместе - я могу помогать тебе? — предложил он. Лю Цингэ, последовавший за ним, остановился на пороге, не заходя в ванную. Теперь Шэнь Юань мог видеть только его отражение в зеркале. — Да, наверное, это было бы неплохо, — улыбнулся Лю Цингэ, поправляя пряди волос, отросшие настолько, что уже начали лезть в глаза. — Ужасно… Давно пора постричься, — пробормотал он, похоже, адресуя этот комментарий надоедливой чёлке. — А мне кажется, тебе идёт, — Шэнь Юань вытер капли воды с ладоней и подошёл к Лю Цингэ. В воздухе витал аромат цветочного мыла, пытающийся конкурировать с запахом гари — изначально проигрышная битва для первого. — Ещё немного подождать, и ты сможешь завязывать их в хвост… или собирать в пучок. Это будет красиво, — задумчиво проговорил Шэнь Юань, перебирая мягкие тёмные пряди, парой движений сводя на нет все прежние попытки Лю Цингэ убрать их за ухо. — Думаешь? Мне кажется, я буду выглядеть глупо, — Лю Цингэ попытался увернуться от его ладони. Качнув головой, он снова попытался убрать волосы с лица. Они заслоняли обзор на Шэнь Юаня и раздражали его. — Я в этом уверен, — заявил Шэнь Юань. Он так и не убрал ладонь от лица Лю Цингэ и теперь, не удержавшись от порыва, снова провёл пальцами по его волосам, теперь уже помогая убрать их за ухо. Лю Цингэ отвёл глаза, похоже, обдумывая что-то. — Тогда может быть оставлю их, — наконец неуверенно проговорил он. — Как думаешь, А-Цзю тоже понравится? Улыбка на губах Шэнь Юаня стала шире. Лю Цингэ в такие моменты казался ему безумно милым. То, что он, несмотря на затянувшуюся ссору, до сих пор заботился о мнении брата и хотел нравиться и ему, грело сердце Шэнь Юаня. — Почти уверен, что да. Но давай лучше спроси у него, хорошо? — Шэнь Юань не удержался от того, чтобы запечатлеть на губах Лю Цингэ быстрый игривый поцелуй. Не ожидавший этого Лю Цингэ удивлённо моргнул, зависнув на секунду, после чего тоже улыбнулся и кивнул. — Хорошо. Шэнь Юань соврал бы, если бы сказал, что его не растрогали внезапная перемена настроения Лю Цингэ и его кулинарные (путь и неудачные) порывы. Он знал, что, возможно, с приходом Шэнь Цзю эта непринуждённая атмосфера рассеется, но пока всё было… нормально? Решив продлить это состояние ещё немного, Шэнь Юань не стал задавать вопросов о том, чем закончилась утренняя сцена, опасаясь неприятных новостей. Он наверняка узнает об этом позже, к чему портить всё прямо сейчас? Лю Цингэ и Шэнь Юань вернулись в гостиную. Немного поговорив на отвлечённые темы, они расположились на диване: плечом к плечу, каждый занятый своим делом, ожидая. Шэнь Цзю написал, что основной этап работы над его проектом закончен, и сегодня он будет дома вовремя. Это было ещё одним внезапным для Шэнь Юаня событием. То, что «работа над проектом» была только частью правды, он не сомневался. Шэнь Юань слишком хорошо знал своего брата и его способы бежать от проблем, с головой погружаясь в какое-то дело, полностью отключаясь от всего, что находится вне его искусственно созданного «безопасного пузыря». Не то, чтобы Шэнь Юань думал, что это продлится вечно, но то, что именно сегодня Шэнь Цинцю решил нарушить им же установленный «режим радиомолчания», казалось ему слишком большим совпадением. Вместе с Лю Цингэ они приняли решение дождаться Шэнь Цзю, чтобы поужинать вместе. Лю Цингэ вернулся к просмотру матча, который до сих пор был в самом разгаре. Шэнь Юань несколько минут пытался следить за событиями на экране, но слишком быстро утратил к ним интерес: всё-таки спорт — это не его. Достав из рюкзака тетрадь с пёстрым рисунком, он решил выполнить обещание, данное Су Сиянь, и проверить работу её сына. Если завтра Бинхэ придёт в колледж после уроков, он наверняка будет рад тому, что его «учитель» ознакомился с «домашним заданием». Шэнь Юань улыбнулся, представив горящие восторженными огнём карие глаза мальчишки. Сероватые листы были исписаны не очень аккуратными, но старательно выведенными детской рукой иероглифами. Пролистав почти до середины, Шэнь Юань нашёл новую работу, датированную прошлым понедельником. Сочинение занимало не менее десятка страниц — не так много до взрослого студента, но весьма достойно для двенадцатилетки. Шэнь Юань в очередной раз удивился старательности этого ребёнка. Обратив внимание на бережно вклеенный конвертиком листок бумаги с подписью «Примечание для Учителя», Шэнь Юань тут же развернул его. Бинхэ периодически оставлял для него такие небольшие «послания». Как правило, это были короткие примечания или вопросы. Например, «Учитель, этот ученик применил в абзаце пять иероглиф... Этот ученик не уверен, грамотно ли использовать его в таком контексте, и заранее просит прощения, если ошибся». То, что ребёнок его лет так сильно переживал за результат своей работы, невольно вселяло уважение. Если Шэнь Юань видел в записках Бинхэ вопросы, то, всегда старался оставлять свои комментарии и давать рекомендации. Например, «Бинхэ, выражение применено абсолютно верно! Ты молодец! Для лучшего понимания темы, могу посоветовать тебе прочитать...». Он быстро пробежался по тексту последней записки: Здравствуйте, Учитель! Этот ученик сожалеет о том, что вынужден пропускать занятия из-за болезни. Он обязательно постарается наверстать упущенное. На последней лекции вы рассказывали о роли притч в литературе древнего Китая. Этот ученик уже выполнил все задания, которые вы дали ему ранее, поэтому он осмелился самостоятельно подготовить сочинение в стиле притчи. Буду благодарен за ваши наставления! Шэнь Юань негромко фыркнул. Этот ребёнок слишком, повторяю, слишком учтив! Разве дети так общаются? Пусть даже и со взрослыми, но всё равно это как-то чересчур. Может, в их школе принято подобное обращение к учителям? Нужно будет как-нибудь на досуге аккуратно спросить об этом и дать понять, что подобное официальное обращение излишне. — Работаешь? — Лю Цингэ, привлечённый смехом, положил голову на плечо Шэнь Юаня. — Не совсем, — Шэнь Юань показал Лю Цингэ тетрадь, — проверяю работу сынишки коллеги. Лицо Лю Цингэ стало задумчивым — казалось, он пытался что-то вспомнить. — Того малого, который стихи читает? — наконец предположил он. — Ага, сын моей наставницы Су Сиянь, — подтвердил Шэнь Юань, — ты запомнил историю про стихи! Мне кажется, за это время он уже успел выучить весь сборник, — он тихонько засмеялся. — Этот ребёнок поражает меня своим старанием и упорством. Лю Цингэ ничего не ответил, только негромко хмыкнул, похоже, не слишком впечатлённый. Шэнь Юань перевёл на него взгляд, полный любопытства, с усилием сдерживая улыбку. «Не говорите, что он ревнует?» — Тебе надо отдыхать. Хотя бы по вечерам. Ты много работаешь, — проворчал Лю Цингэ, удобнее устраиваясь на плече Шэнь Юаня. Самому Шэнь Юаню от этих манипуляций удобнее не сделалось, но он не стал менять положение. С улыбкой рассматривая профиль Лю Цингэ, он размышлял о том, что эта неожиданная детская сторона Цингэ казалась ему забавной и милой. Наверное, ладить с детьми — это, действительно, его талант.***
Из колонок тихо играл джаз, а в воздухе витал чарующий запах выпечки. — Могу я чем-то вам помочь? — звонкий девичий голос вырвал Шэнь Цинцю из размышлений. Он уже некоторое время стоял перед витриной, уставленной множеством ярких разноцветных пирожных, тортов и прочей выпечки, названия которой он не знал. Сладости были пристрастием А-Юаня, а не его. Похоже, работница пекарни решила, что он не может определиться с выбором. Если так, то она была не далеко от истины. — Да, три вот таких, пожалуйста. С собой, — Шэнь Цинцю жестом указал на песочную корзинку, украшенную сливочным кремом и россыпью ягод. Он понятия не имел, вкусно ли это, но оно выглядело, по крайней мере, красиво. Рассеянно наблюдая за тем, как девушка аккуратно упаковывала пирожные в картонную коробку и завязывала ленту, Шэнь Цинцю достал телефон. Отреагировав эмодзи на новую фотку из свадебного путешествия сестры и прочитав пару новостей, он ожидал свой заказ. — Всё готово. У вас есть наша бонусная карта? — девушка застенчиво улыбнулась ему. Шэнь Цинцю не ответил на её улыбку. Вежливо сообщив, что карты нет и оформлять её он не желает, он расплатился и покинул пекарню. Поток уличной суеты тут же поглотил его. Он зашёл в это место по чистой случайности. Просто проходил мимо, когда запах выпечки, вырвавшийся следом за очередным посетителем, достиг его и привлёк. «А-Юань любит сладкое. Цингэ, вроде, тоже. Купить тут что-то будет не такой плохой идеей», — рассудил он, обосновывая сам для себя эту внезапную покупку. Он шёл домой по узкому тротуару, лавируя между потоками людей. Облачка пара вырывались из лёгких; к вечеру температура ощутимо упала и, судя по сгущающимся облакам, ночью снова будет снегопад. За плечами Шэнь Цинцю был тяжёлый, но продуктивный день. Они закончили основной этап подготовки проекта и теперь вышли на финишную прямую перед презентацией разработки начальству. Ему без труда удалось выкинуть из головы утренние события и погрузиться с головой в работу, но теперь, обдумывая монолог Лю Цингэ, Шэнь Цинцю испытывал смешанную гамму эмоций. Последние десять лет Шэнь Юань был единственным человеком, с которым он поддерживал постоянный тесный эмоциональный контакт. Их отношения были прозрачны и понятны, а все страхи и сомнения, преследовавшие его всю жизнь, дремали где-то глубоко на дне души. Когда они только начали строить отношения втроём, Шэнь Цинцю на какой-то момент решил, что, возможно, впустить кого-то в свой мир — это не так уж и сложно. И действительно: какое-то время всё шло на удивление хорошо. Лю Цингэ очень быстро подстраивался под них с А-Юанем, при этом принося в их извечный тандем что-то новое. Казалось, что всё так, как и должно быть. Но этот конфликт поднял все затаённые опасения разом и обрушил их на Шэнь Цинцю, подобно цунами на город. Чувство обиды и неуверенности было настолько велико, что, несмотря на постоянные старания Шэнь Юаня, справиться с ними было слишком сложно. И Шэнь Цинцю избрал самый привычный способ — отправил их на «холд» и переключился на работу. Изначально ему казалось, что самым главным его страхом было остаться в одиночестве: никому не нужным, всеми забытым, отверженным. И теперь всякий раз, когда Шэнь Юань делил своё внимание между ним и Лю Цингэ, а особенно становился на сторону последнего, ощущение несправедливости вспыхивало с новой силой. Иногда Шэнь Цинцю даже размышлял о том, что лучше бы всё было как прежде — в мире существовали бы только он и А-Юань — с тоской понимая, что «как прежде» уже быть не может. Несмотря на то, что рациональная часть его признавала, что проблема таится гораздо глубже, чем просто в недомолвках со стороны Лю Цингэ и его дурацких (по мнению Шэнь Цинцю) решениях, эмоциональная сторона не могла опустить это просто так. Сегодняшний разговор помог Шэнь Цинцю взглянуть на проблему под новым углом. Слушая монолог Лю Цингэ, наблюдая за тем, насколько ему неловко изливать кому-то душу, Шэнь Цинцю внезапно для себя осознал, что давно хотел услышать от него что-то подобное. И дело было не только в сказанных словах. Он ждал, когда Лю Цингэ поднимет белый флаг и сам попытается пойти на примирение. Попытается объяснить свою точку зрения, добиться понимания и принятия. Возможно, со стороны Шэнь Цинцю это было слишком высокомерно и цинично, но подсознательно он хотел, чтобы тот, пусть и в такой форме, но попросил дать ему «второй шанс». «Ты всегда такой! Никогда не можешь отпустить проблему или уступить! Это невыносимо», — в голове почему-то всплыла фраза, брошенная Шэнь Юанем много лет назад. Это была их последняя серьёзная ссора, и Шэнь Цинцю понимал, что их идеальное взаимопонимание с братом в большей мере заслуга Шэнь Юаня. Но Лю Цингэ не был его братом, и ждать от него такой же чуткости и эмпатии было неправильно. Прекрасно осознавая, что всё в одно мгновение не может исправиться, Шэнь Цинцю рассудил, что по крайней мере попробует со своей стороны пойти на уступки и дать этим отношениям шанс. С такими мыслями он наконец достиг своего этажа. Дверцы лифта с тихим шелестом закрылись за его спиной. Взяв пакет с пирожными в другую руку, он достал из кармана связку ключей. На колечке красовался аккуратный металлический брелок в форме национального сокровища Китая, который несколько лет назад подарил ему Шэнь Юань. Немного помедлив, Шэнь Цинцю вставил ключи в замочную скважину и повернул его.