Дневники безумия: Выбор Черной Руки

- Значит, она усыпила весь корабль и сожгла данмера прямо в трюме? И никто не заметил? – редгард уселся на стул. Зорн предпочла стол, и, свесив ноги, болтала ступнями туда-сюда. Бабетта прислонилась к камину, внимательно слушая. - Иллюзия и разрушение. А еще у нее есть свой дремора. И ваббаджек. И это далеко не главные ее достоинства, - проговаривая каждое слово как отдельное предложение, ответила Зорн. Губы ее сжались в тоненькую ниточку, а в глазах читался азарт. - А ты не боишься, что она кем-то специально послана, чтоб нас выследить? – осторожно вымолвила вампирша. Зорн развела руками, пренебрежительно поясняя: - Как видишь, нет. Иначе я бы не привела ее сюда. - Но ты заперла ее в пыточной, - напомнил редгард. На люстре одобрительно закаркал Мор. Зорн быстро зыркнула на птицу и в руке ее сверкнуло лезвие уже возвращенного Назиром клинка, а ворон демонстративно задрал хвост и с шумом вспорхнул в воздух, от греха подальше перелетая на каминную полку. - Я все проверяю ее способность подчиняться… - переводя взгляд на Назира, медленно и порочно протянула Зорн, - Самомнение у нее поистине талморское, но нам это, пожалуй, только на руку… - А скоро ты уже начнешь испытывать ее клятвой? – перебил редгард нетерпеливо, и, стерпев долгий тяжелый взгляд, получил сухой ответ: - Я понятия не имею, как она на это отреагирует. Я знаю ее пару часов. Но, вот что, умник, я не хочу в очередной раз лишиться шанса из-за ее невежества или принципиального цинизма, поэтому ничего не говорю. - Похоже, ты впечатлена, - промурлыкала Бабетта, поглаживая подсевшего к ней поближе ворона, - раз так боишься ее убить. Зорн неприязненно уставилась на нее: - Ну, да. Когда она рассказывала мне о себе, она поначалу не упомянула, насколько близко водит дружбу с даэдра! Но в процессе Крексовых проверок я убедилась, что помимо Ноктюрнал ей благоволят Сангвин, Шеогорат, Боэтия, Азура… - Слышащая, должно быть, ненавидит эту дамочку. Все три ассасина одновременно подняли головы на ироничный голос, раздавшийся с лестницы. Цицеро, сложив руки за спиной, медленно прыгал со ступеньки на ступеньку. Зорн зачем-то сползла со стола, завидев его, а затем вытащила из корсажа какую-то потрепанную тряпицу и, скомкав, бросила шуту. Тот легко поймал и расстроенно заныл, развернув израненный колпак: - Ну, зачем Зорн всегда нужно все портить! Теперь шить, и шить, и шить… - У тебя будет время, - злорадно пообещала Слышащая. Клоун понял это заявление по-своему. Он весь вытянулся на месте и трагично вымолвил: - Слышащая не возьмет Цицеро с собой? - Что это за… - начал было Назир, нахмурившись, но Зорн заткнула его одним взмахом руки. Редгард хмуро посмотрел на вампиршу. Оба не понимали, куда повернулся этот разговор. - Возможно, я не хочу тебя… брать, - с видимым усилием подбирая слова, отвечала Зорн, холодно глядя на Цицеро, - Ты ведь здесь нужнее. - Цицеро нужен Матери, ну, конечно… - быстро закивал клоун. - Тогда в чем проблема? – неизвестно отчего вскрикнула Зорн. Редгард и вампирша в очередной раз обменялись взглядами. Лицо Слышащей ожесточилось, и, как будто бы каждый шрам на лице стал темнее, отчетливее, образуя мрачную мозаику, - прекратишь ты меня сопровождать? - Как же быть, как же быть…брюхо или череп вскрыть? – усмехнулся клоун, прижимая колпак к груди, - Но как же Слышащая обойдется без своего незаменимого Цицеро? И как же Цицеро узнает, чего от него ждет Мать? - Ты! Глаза Зорн и без того большие, округлились до монет и Слышащая, ничего не говоря, вихрем унеслась из зала, хлопнув дверью в пытальню. Все некоторое время пребывали в ступоре, пока не раздался довольный карк Мора. - Что это было, во имя Мефалы? – воскликнула Бабетта удивленно. Назир встал из-за стола и поспешил за убежавшей нордкой, на ходу тыкая в шута пальцем: - Я ничего не понял, но если ты, дрянь помешанная, ее обидел, готовься к смерти… - О, Цицеро смиренно будет ждать, - кивнул шут с детской улыбкой и, развернувшись на одном каблуке, приплясывая поскакал к гробу Матушки. *** Цицеро уселся на камень поудобнее и правда-правда стал ждать. Часы, минуты, дни…в бесконечности Пустоты таких величин уже не знали, а в последнее время Цицеро казалось, что в голове у него Пустота, да и только. Хотя нет. Там были мыслишки, совсем недавно. - Милосердная Матушка, а как сегодня прошел твой день? Порадовала тебя Слышащая? Меня вот нет, как ни смешно… - пожаловался шут каменному гробу и в ответ, естественно, ничего не получил. Но что же, Цицеро привык. Тем более с этой новой Зорн, которую явно покусали призраки безмолвия. Что-то там все еще было не так, а Цицеро все никак не мог уловить, что. Ему оставалось только ждать. И надеяться, что Зорн смилостивиться и сама все объяснит. Ха-ха. Да, умора. Сама объяснит. Зорн. Как же! - Нельзя себя надеждой тешить… вор сам себя не будет вешать… отмычкой горло не проткнет… он хочет жить, вот идиот!.. – пропел Цицеро на драматической ноте. Снизу послышались шум, возня и крики. Может Зорн злится? Ну, конечно, что еще делать, если ей Ситисом сказано – притворяться злюкой. Тяжело быть Зорн, наверное. Тяжело не быть. Но в чем же там было дело? Даже Цицеро стало интересно, почему же Слышащая стала с таким упорством портить всем жизнь. Причина крылась в чем? В сем? В том-да-сем… Может быть, дело было в головорезе из пустыни. Она стала часто говорить с ним так мило, что хотелось проткнуть ее ножом и удостовериться – настоящая эта Зорн, или кукла заводная-двемерская. О чем они болтали? Тоже непонятно, но ведь это дела Зорн. Ее Дела! Возможно, иногда Цицеро все же стоило совать в них нос. Она просто ревновала, как и всегда, думал шут. Дети часто ревнуют Мать друг к другу, это такая распространенная вещь. Они же де-е-ети! Цицеро следовало быть с Зорн осторожнее, конечно, и не говорить с ней старыми словами. Если… если только не… Но все эти мыслишки просто отвратительны без основания, и нужно просто ждать, как это любит делать Зорн. Переждать, переиграть Зорн в ее же ожидании и вот прелестно – она сама все расскажет. Побить туз треф джокером червей… и только-то. Но в чем же там было дело? Как она не сходит с ума от этой постоянной охоты на неизвестность, от молчания? Вот кто был главный безумец. Великая Слышащая! Ибо только безумный мог наслаждаться ожиданием, как поцелуем. Цицеро умел ждать, не любил, но умел. Точнее…как бы это сказать… он уже полюбил, только потому, что хорошо умел. Да, да. В умении было много любви, как в безумии, как в самой Матушке, как в убийстве. Как в Зорн. Но тут совсем, совсем иначе… кто прячет мысли, зубы тот не прячет… Великодушная Слышащая нуждалась в жалости, нуждалась в Цицеро, и не нуждалась ни в чем. О…ей нельзя было не завидовать, и ее нельзя было не пожалеть…только не Цицеро. Он всегда смотрел, и видел. Поэтому она и была для него Великодушной Слышащей. Милосердной… Милосердная! Ну, вот почти все и стало на свои места. Может она просто заботится о Цицеро? Так странно заботится. Эта маленькая несчастная девочка, чья душа выпита кровопийцей… Цицеро отвлекся и посмотрел через прутья решетки слева от себя на маленькую кровопийцу, расхаживающую по залу. Укокошить бы ее, к кайтифам, и для практики и для успокоения. Все они, нелюди, мучают несчастных маленьких девочек, и выпивают души. Как может Слышащая еще и улыбаться этому существу, и говорить всякие пушистые слова? Да. Бедная безумная. - Что ты ей такого сказал? – вампирша поймала взгляд шута через решетки. - О, ничего такого, чего бы Слышащая сама не знала. - Тогда с чего она взбесилась? - Может она уже была…- Цицеро хихикнул, - бешеная! Дело было в том, чего Цицеро не знал, и ему это впервые не нравилось. Он не достоин, это не его дело и все прочее. Старая Зорн. Было просто необходимо ее вернуть. Но что-то подсказывало ненормальному клоуну, что по его же собственной вине этого сделать уже никак нельзя. Что-то подсказывало. Кто-то? Мать? Нет-нет-нет. Нельзя было утверждать точно, но тот Цицеро, который сидел в Пустоте уже давно, играя в карты с мертвым шутом, тоже мог ему такое подсказать. *** - Что это было? – войдя в пытальню, первым делом спросил Назир. Одна из прибитых к стене женщин запричитала на бретонском, но редгард не обратил на нее ни малейшего внимания, как и две ассасинки в комнате, сидящие за столом в центре. Бретонке пришлось заткнуться и стонать как можно тише, так как она понимала, что стоны доставляли удовольствие извращенным обитателям Убежища. - Не твое дело, - членораздельно произнесла Зорн, явственно давая понять, что не собирается ничего обсуждать, по крайней мере при эльфийке. У той же хватило ума молчать и ни о чем не спрашивать. - Отлично. Тогда приступим, - проглотив вопросы, переключился Назир на босмерку, - Мерлина Вивиан, так? - Так, - совершенно безразличным выражением лица остроухая напомнила редгарду Зорн, в их первую встречу. Но следующей фразой она испортила этот эффект, - приятно познакомиться, Назир. - Как тебе обстановка, Мерлина? – обвел рукой помещения аликрец. Зорн прищурилась, глядя на него. Она все еще медлила с испытанием клятвы, и это неизбежно означало, что разбираться с босмеркой придется Назиру. И с трупом, если он появится, тоже ему. - Неплохо. Могло быть и хуже, - философски ответила Вивиан. - Да. Ты уже принесла клятву Ситису, раз беспрепятственно прошла сюда. - Моя госпожа потребовала, - подтвердила эльфийка. Аликрец сперва выгнул брови, потом едва сдержал улыбку. Зорн действительно считала Вивиан ценным кадром, иначе не вываливала бы на нее всю массу своей желчи. «Моя госпожа» из уст кого-то из семьи по отношению к нордке, кроме Цицеро? Жестокая женщина, созданная для того, чтобы издеваться - такую Зорн Назир любил. - Что ж, это замечательно. Но скажи мне одну вещь - ты приносила клятву Ситису, или этой достопочтимой даме? – серьезно произнес Назир. Эльфийка бросила короткий взгляд на Зорн, которая с любопытством разглядывала увечного пленника в цепях, как будто видела впервые. Тот старался провалиться в Обливион, лишь бы не видеть лица мучительницы. - В корне - Ситису, - осторожно произнесла Вивиан. Назир кивнул: - Это так, допустим. Но если мы скажем тебе, что вся наша семья, все Убежище - это вовсе не братство детей Ужасного Отца и Матери Ночи, и не культ безумия; что мы занимаемся бизнесом, а не орошаем Пустоту душами, и являемся только профессиональными убийцами, не верящими в байки о сгнивших трупах старух и вечности в стагнации. И мы убиваем фанатиков. Что ты тогда мне ответишь? Назир говорил тем самым пошлым тоном, который часто предпочитала Бабетта, и от которого иногда хотелось мылом отмыть язык. Редгард не был суеверным, но он не был и идиотом, понимая, что частое пренебрежительное отношение к Ситису, хоть и на словах, рано или поздно для них с Зорн выйдет боком. Они затеяли опасную игру с богами, а те не любили, когда им хамят слишком долго. И хотя редгард никогда не говорил Зорн о том, что чувствует себя богохульником, ему было неприятно от себя в такие минуты. Босмерка смотрела на него непроницаемо спокойным взглядом. Да, она определенно походила на Зорн выдержкой, но…была ли в ней та же глубоко схороненная вера? Сумасшедшая вера, которая заставляла Слышащую раз за разом уничтожать свеженьких Посвященных магов, решавших, что лучше согласиться с начальством, чем отстаивать Ситиса? - Что вам придется убить меня, наверное, – после долгого раздумья хрипло сказала Мерлина. У нее едва дрожали уши, - не поймите меня не правильно, я считаю цинизм прекрасной чертой. Но я слишком близко соприкоснулась с потусторонним миром, чтобы отбросить суеверия. У вас численное превосходство. А я все еще ценю свою жизнь. И это единственная причина, по которой я не попыталась выжечь вам язык, за ваши…слова…. - Так ты веришь в Ситиса? – спросила Зорн безэмоционально, так что нельзя было понять, что она думает по этому поводу. Но Назир уже разглядел фееричный восторг в глубине ее лунных глаз, которые кричали «наконец-то, наконец-то!». - Верю, - сжав зубы, вымолвила Мерлина. Она жалела, что пришла, все было в ее напряженной фигуре, в одновременном желании бежать и возмущаться. Зорн ласково улыбнулась. - Тогда пусть твои последние слова будут достойными, - редгард сделал театральную паузу и тогда нордка вдруг зашептала, - Эй херма мора альтадун… - …Падхоум лхан эй ай… - непроизвольно подхватила Мерлина и ее лицо исказилось от изумления, - да что это за цирк?! Босмерка вскочила из-за стола, в ее руках зажегся огонь. Пленники, завидев пламя, хором заныли и заплакали, а Зорн, перекрывая их зудеж, звонко захлопала в ладоши: - Да! Матушка послала мне просто чудесный подарок! Ты молодец… - Вы безумны! – с сомнением пробормотала Мерлина. - А кто отрицает? – закатила глаза Зорн и снова хлопнула в ладоши. - Что здесь вообще происходит!? – скривилась Вивиан и выругалась по-эльфийски. - Проверка. Мы тебя проверяли. Если бы ты отозвалась об Ужасном Отце непочтительно, вот тогда бы мы тебя убили, - пояснил Назир, косо поглядывая на Зорн, запылавшую восторгом, как прибрежный маяк, - Это было бы справедливо, кровью за грехи, да? Мы рады, что ты верна Смерти, а не золоту. Теперь тебя ждут великие дела! - У вас совсем нет совести? – гневно вскрикнула Мерлина, вскинув горящие руки. Зорн, как ни в чем не бывало, встала из-за стола и, схватила Назира под руку, потянув к выходу. - Мы дадим тебе время - оправиться от потрясения. Можешь помучать этих, они все равно скоро умрут от истощения, - указав на пленников, женщина радостно замурлыкала, обращаясь уже к Назиру, - Слушай, а в прошлый раз речь была покруче…почему ты не сказал, что «мы за двадцать монет и храмом Кинарет обзовемся, потому что все это брехня и бред альтмеров»? Мне нравилась эта фраза. Она наконец-то получила столь долгожданную добычу, что была ей нужна и теперь буквально излучала счастье. Это было так не похоже на обычную Зорн, что Назир потерял дар речи. - Богохульники! – прокричала вслед уходящим Мерлина. Растеряв хладнокровие, босмерка походила на растревоженную фурию. Размахнувшись, она ударила огнем в то место, где совсем недавно были обманщики. Но те уже скрылись за дверью, и Зорн весело хохотала, повторяя: - Добро пожаловать в Братство, сестра! Добро пожаловать! *** Как только в коридоре послышался звенящий смех, Бабетта зыркнула на шута: Цицеро подскочил на ноги. Он показался ей каким-то сбитым с толку. Мора недовольно заклекотал, перебирая лапами и, когда не увидел свою хозяйку, обиженно нахохлился. В зал вернулась только Зорн под руку с Назиром, цветущая, не в пример той, что убегала от шута с восковым лицом. Бабетта знала, что нордка и аликрец замышляли какое-то дело, связанное с магами, какое, ее не занимало особо: трёхсотлетняя девочка любила уже законченные, проработанные до мелочей кровавые истории… а такая история скоро должна была появиться. Но все же, смотря на Зорн, чувствуя дикое биение ее сердца и почти различая звук волн от прилива крови к тончайшей коже, вампирша понимала, что этот загадочный «магический план» был не просто кровавой историей. Мно-о-ого больше. - Ты можешь отправляться почивать, - милостиво объявила Слышащая редгарду, а потом, окончательно поразив всех собравшихся, подскочила к Бабетте и, крепко обняв, чмокнула ее в щеку с заливистым «хи-хи». - Все в порядке? – вампирша от шока покачнулась на месте, облизывая зубы. Холодная кожа горела поцелуем и Бабетта ощутила небывалую жажду. Никогда Зорн себе такого не позволяла, никогда ее еще не видели такой… - Да все просто замечательно! – Зорн почти танцевала. Прочитав на лицах своих братьев и сестры легкий ужас, она как будто расстроилась, - болваны, пользуйтесь моим хорошим настроением, пока я в нем пребываю! - Это же исторический момент! – как-то странно поддакнул Цицеро. Вопреки ожиданиям Бабетты Зорн не охаяла шута, и отвлеченно бросила: - Запиши это. И собирайся в поход… - она так быстро переключалась с одного лица на другое, что и у здравомыслящих членов Братства, и у Цицеро, сложилось впечатление, что ей срочно нужно прилечь, - Нет, это просто немыслимо, что бы мы делали без Матушки, а, редгард? Она просто прелесть! Прелесть, девочка, мы бы без нее пропали, а она так вовремя и так удачно… Ну, надо же, я уже перестала надеется, и тут «бам» как гром небесный! - Слышащая не хочет баиньки? – неуверенно предложил шут. Бабетта усмехнулась - Назир впервые явно одобрял то, что вырвалось из безумного рта Цицеро. Зорн, искрясь как чучело короля Олафа, оглядела всех непонятливо и даже возмущенно. Но тут громогласно каркнул Мора и будто бы волна холода прокатилась по помещению. Бабетта внимательно посмотрела на ворона, задумавшись, что за силой обладал этот зверь. А Зорн… Румянец, недолго озарявший ее лицо, сменился привычной бледностью, и шрамы растрескались по щекам. И тогда она показалась жутко уставшей, даже старой от усталости. - Конечно, - усмехнулась она. На донышках ее глаз что-то помутнело, когда Слышащая в очередной раз огляделась вокруг, - хочет. Бабетта почувствовала себя виноватой непонятно отчего. Ей захотелось… помимо того, что укусить… приласкать эту непонятную женщину, но раньше на плечо Зорн легла темная рука. Слышащая выразительно посмотрела на редгарда, тот кивнул. А маленькая кровопийца у камина ощутила одновременно зависть и снисходительное пренебрежение. У них были тайны. И от Цицеро, и от нее. И друг от друга. В холодной груди живого трупика что-то заныло, в тоске по настоящей семье. Что-то шепнув Зорн на ухо, Назир ушел. Бабетта решила последовать его примеру, но задержалась в коридоре, втянувшись в стенку и навострив уши. Шут не спускался, он так и сидел у гроба. Зорн стояла на прежнем месте, молча. Вампирша дорисовала в воображении обмен туманными взглядами и неподвижного Мора над камином. - Я больше не хочу слышать из твоих уст ни единого слова в пути, - вымолвила Слышащая своим привычным тоном, - Завтра фредас и мы выходим вместе с Вивиан. С ней тебе не обязательно заводить дружбу, постарайся просто не прирезать ее раньше времени. - Как прикажет Слышащая… - едва слышно произнес Цицеро. - Не зли меня, пожалуйста, - оборвала Зорн, - Лучше позаботься о том, чтоб Матушка дотерпела до нашего возвращения. Все. Скройся с глаз. Затем раздался шум и с криками «проклятая птица!» Слышащая взбежала по лестнице и унеслась. Это было и привычно, и странно. Любопытство Бабетта пережила лет двести назад, теперь она лишь без удивления подмечала и только. Но злость Зорн была не обоснована. А если и была причина, то Бабетта ее не заметила, и это вампиршу злило.