Дневники безумия: Выбор Черной Руки

Странные, беспокойные сны снились Цицеро. Он проснулся вереща, и перед глазами его все еще мелькали туманные образы, а в ушах, вместо привычного смеха раздавались жуткие крики. Не его. Но он знал этот голос. Знал. Но слышал ли когда-нибудь? Или это был голос той, которую он никогда не слышал? Утро выдалось промозглым. Зорн выглядела неспавшей всю ночь, что впрочем, не казалось чем-то необычным. Цицеро обнаружил женщину на улице: небрежно набросив на плечи шубу из пещерного медведя, не успевшая прилизать волосы она стояла на ветру, с закрытыми тонкими как бумага веками, и глубоко дышала морозом. И казалось, будто она сама – мороз. Непреодолимо колючий и холодный, неуловимый и назойливо близкий. Цицеро так понравилось это сравнение, что он решил сразу же его записать, и он достал дневник из-за пазухи, совершенно забыв о кошмарах. Все его внимание было каким-то образом сосредоточено на одном человеке, печальной нордке, Слушающей тишину утра. И вместо того, чтоб написать, Цицеро задумчиво накарябал углем на листке кривую линию. - А-ха-ха! Цицеро гениальный художник! – похвалил шут сам себя и продолжил чертить каракули на листке, забыв теперь не только о кошмарах, но и о Зорн. Слышащая обернулась на его голос и беззвучная слабая улыбка, похожая на полоску, что Цицеро начертил в своей книге. - Покажи, - раздался у уха Хранителя тихий звоночек. Цицеро совершенно невольно вздрогнул и узнал. Голос. - Ты! – воскликнул сумасшедший шут, оборачиваясь и одновременно вынимая кинжал из ножен. В глубоко-восковых глазенках Слышащей отразился мгновенный гнев, но она ничего не успела сделать и спустя какие-то секунды шут железной хваткой держал ее за горло, прижав к стене. - Ты! – повторил Цицеро, и лицо его исказилось не от улыбки, а от новой, непередаваемой гримасы, какой Зорн никогда еще не видела на его лице. И бесчувственной, самоуверенной нордке вдруг стало страшно. Запах страха. Запах страха! Цицеро вдохнул и расхохотался, вглядываясь в два восковых кружочка на синеватом лице: - Зачем ты мучаешь Цицеро!? – возопил шут так, что его точно расслышала вся улица, и совершенно безумно зашипел песенку, - Не смей кричать, поплачь немного ведь в Пустоту тебе дорога… Он размахнулся и торжествующе замер, улыбаясь от уха до уха. Как Матушка будет довольна! Как Слышащая будет довольна! Как Матушка будет довольна, как Слышащая будет… - Ц-цицеро… - ужасное существо в руках шута, судорожно вцепилось белыми, истерзанными колючками чертополоха пальцами в его кисть. И разглядев эти пальцы, эти пальцы… - Зорн! – шут качнул головой, и хвосты его шапки комично заболтались, - Зорн. - Цицеро! – раздалось уже за спиной убийцы-клоуна, и тогда безумец окончательно очнулся. - Зорн! – рука шута разжалась, он даже выронил кинжал от ужаса. Дурак, дурак, дурак Червей! Дурак, дурак, дурак Червей!.. Что? Бита? Нет! Что? Бита!? НЕТ! Жив туз Крестей…жив… Слышащая поползла по деревянной стене вниз, сзади что-то загрохотало и загорелось, но Цицеро не слышал и не видел ничего кроме помятого Туза Треф. Он припал к земле, одновременно с Зорн, схватил обмякшую женщину и затряс, как куклу… Наверное, только это его и спасло от верной смерти – через секунду над его головой просвистела разъярённая молния. - Что здесь происходит?! – кто-то смешно бряцал и кряхтел. Кто-то кричал голосом наглой босмерки. Где-то надменно каркала ворона. Цицеро не отвлекался: - Зорн, я не…ну, хорошая…ну, пожалуйста не надо, я же… - трепетно проговаривал шут, вглядываясь в мертвенное лицо у себя на коленях. Он хорошо знал, как выглядят мертвецы. Конечно же, они же мертвецы, а он убийца, во имя Ситиса. Но не Зорн, нет. Она не такая как те, другие. Она была бледная, да, но она всегда была такая…а эти шрамы, ну и что, что они стали ярче, как посмертная маска…она жива! - Милосердная Матушка, верни мне свое дитя! – беззвучно захныкал шут. Он рывком встряхнул мягкую восковую фигурку и прижал к себе, в каком-то детском порыве, думая, что от его внутренней теплоты, она будет хоть чуточку теплее…и не такой отяжелевшей… Чья-то рука коснулась его плеча и Цицеро тихо зарычал, все еще крепко держа свою жертву. Безумец? Убийца? Да, пожалуйста! Вот вам дикое животное, ужасный монстр, но не смейте отнимать у него добычу, если не хотите скокнуться сами… Ну, пожалуйста, ну, Зорн… - Цицеро… - снова раздался Голос у его уха и шут остолбенел. Искаженный, но Голос! Голос! Очень медленно голова Зорн, лежавшая ранее на его плече, поднялась и два мутных окровавленных стеклышка ее глаз взглянули на него. - Что это было? – прохрипела Зорн, совсем не как Зорн, и шут в иступлении захохотал ей в лицо. Женщина даже прикрыла веки-пергаменты, и одной дрожащей рукой приложилась к уху. Вторая сжимала Цицеро плечо. И от того он смеялся сильнее, ведь нет ничего прекрасней смеха! Ничего! Ничего! Вот он, весь, красота и сила Пустоты, благословение Матушки, и все ей! Все Зорн! - Цицеро… - повторила Зорн. - Было. Было?.. Было и нет! - запыхавшись, клоун прокашлялся, и проморгался, - ведь нет же? - Ты напал на меня, - внутри красноватого воска сверкнуло что-то. Сталь? Цицеро съежился. Тут кто-то заговорил басом, из глубин живота. Цицеро брезгливо изогнув брови обернулся, и одновременно почувствовал, как его дорогая Слышащая встает, опираясь на его плечи. *** В голове Зорн крутилось много различных мыслей, одна из которых была чрезвычайно проста в своей гениальности: она сейчас убьет Цицеро, чтобы больше никогда чувствовать того ужасного ощущения, что настигло ее сейчас. А потом, конечно, она убьет всех, кто когда либо знал ее, и мог совершить покушение тем же самым образом. А потом…она просто добьет всех остальных! Какая прекрасная идея, думала Зорн поднимая глаза на высоченного стражника. Тот видимо, разглядел на ее лице хищное выражение, и поэтому отступил назад: - Этот человек причинил вам увечье, - бас норда звучал неуверенно, он держался за меч, - вон та маг сказала мне, что видела вашу драку. Зорн стараясь как можно меньше задействовать больную шею, поднялась на носочки и за плечом стражника увидела Мерлину. Эльфийка выглядела испуганной и воинственной одновременно. Почему-то Зорн понравилось увиденное, не смотря на то, что она не ожидала встретиться с Вивиан так скоро. Затем нордка с трудом перевела взгляд на Цицеро, глупо хихикающего и бормочущего «Слава матушке» на земле. Мысль об убийстве буквально взорвала ее мозг, вместе с воздухом, который она так долго не могла вдыхать….но Зорн собралась. Стражник. Стражники. Их уже было много. Собирались люди, и все подозрительно смотрели на нее, бледную, с покрасневшими от напряжения глазами. Нужно было решать что-то прямо сейчас, и тяжело вздохнув, Слышащая прохрипела: - Нет, - она прокашлялась, услышав как отвратителен стал ее голос, - он помог мне. Я больна падучей. Эта босмерка что-то перепутала. - Правда? Но здесь кто-то кричал, я точно слышал, - стражник недоверчиво обернулся к Мерлине. Та некоторое время вглядывалась в решительное лицо Зорн, а потом сказала хлопотливо и доверительно: - Я кричала! Мне показалось, господин стражник, что я увидела, как мужчина схватил эту женщину, и она задрожала, но ведь это и правда выглядело как борьба! А теперь я понимаю, - эльфийка важно закивала, - это очень похоже на хайрокскую падучую…распространенная там болезнь. Вы из Хай-Рока? - Да, - еще раз зычно прокашлялась Зорн, и обхватила горло рукой. Внутри что-то болезненно пульсировало. - Да ну? – глупо повторил Цицеро. Зорн обожгла его взглядом и шут, слава Ситису, вспомнил, что категорически нельзя делать, когда Слышащая кому-то врет. - Ага, падучая, - повторил стражник, и собравшаяся небольшая толпа винтерхолдцев за ним стала повторять это слово, словно оно все объясняло, хотя вряд ли все понимали, что оно вообще означает, - ну а с этим что? Он выглядит так, будто… Стражник кивнул на Цицеро, и рука его крепко сжала рукоять меча. - Я…я просто не сказала ему, что больна, - печально и достоверно соврала Зорн, опуская глаза, - он решил, что я умираю. Думаю, сейчас он придет в себя. - Ага, - повторил стражник. И тогда Зорн, чувствуя еще некоторую неубежденность в толпе, использовала один из своих лидерских приемов, которые, как она убедилась, действовали безотказно на любой контингент в любом месте, где бы она ни находилась: - На что вы все пришли поглазеть!? – злобно заорала женщина, и ее хриплый голос дал петуха в нужном месте, производя неизгладимый эффект, - пошли все вон! Не смотрите на меня, я вам не мясо на витрине! Да, больная, и что с того!? Подите с глаз моих! Крестьяне, совершенно непроизвольно и без сговора решили, что бледная нордка принадлежит к какому-то древнему и богатому роду, а значит, ее по определению ослушаться нельзя. Стражники просто струхнули от грозного вида Зорн и толпа быстро рассосалась. Только Мерлина осталась стоять на месте. Зорн поискала глазами Мора и обнаружила ворона на одном из деревьев, неподалеку от дороги. - Слышащая… - жалобно произнес Цицеро, и Зорн, опустив глаза, впервые увидела на его несчастной физиономии понимание. Наконец-то шут осознал, что только что произошло. Босмерка приблизилась к Зорн и тоже взглянула на клоуна, со скепсисом. - Так ты действительно… - начала она. - Заткнись. Нашла место, идиотка, - благополучно сорвалась на нее Зорн, выпуская свою злость. Выдохнув, женщина кивнула на дверь таверны. - Туда. Я сейчас приду и мы поговорим, какого даэдра ты здесь делаешь. Эльфийка дернула ушами и протяжно свистнула. Тут же на ее плече появился неизменный атрибут, презрительно взирающий на шута и нордку. Зорн ответила ему уничтожающим взглядом и ворон – о чудо! – спрятал свою злую пернатую морду под крыло. Остановившись у входа в таверну, Мерлина вопросительно посмотрела на Зорн и кивнула на шута, но спросить так ничего и не решилась. Слышащая молчала. И эльфийка ушла. - Цицеро. Шут от страха натянул шапку по самый нос и заныл что-то невнятное. Зорн тяжко вздохнула и присела на корточки рядом: - Вставай уже. Замерзнешь. Сквозь дырку в колпаке на Зорн поглядел жутко удивленный глаз, затем Цицеро произнес: - Я так ужасно испугался. Слышащая простит меня? - Вставай, - повторила Зорн едва слышно. Клоун быстро поднялся на ноги, вместе с ней, так и не поправив головной убор. Вздохнув, женщина подняла руки и Цицеро заскулил, ожидая удара. Но она только поправила колпак. - Зорн… - выдохнул сумасшедший странным тоном. - Я знаю. Знаю, что ты не понимаешь. Но я не слабая. Я просто…еще чуть-чуть, и я стала бы тебе благодарна, - прохрипела нордка, невидящим взглядом смотря на шута перед собой. - Во имя Ситиса… - тихо проговорил клоун, и Зорн услышала в его тоне злые нотки, - что ты говоришь такое, дура-набитая!? И тут шут совершенно неожиданно схватил нордку за плечи и затряс на месте, будто ожидая, что из нее должно что-то вывалиться. А Зорн… она очнулась. Действительно, что она говорит? И что позволяет? Шлёееп! Цицеро ойкнул, вцепившись в щеку обеими руками. Зорн хорошенько его приложила. - Не смей меня трогать, презренный дурак, - зарычала Слышащая. А безумец, увидев ее ярость, вдруг весело расхохотался. Все возвращалось на круги своя. *** - Так тебя приняли, - удовлетворенно вздохнула Зорн, отрываясь от разглядывания заснеженных деревьев за окном. Мерлина, закончив свой рассказ, кивнула. Она, правда, опустила несколько деталей, по поводу стычки с Анкано, но никак не выдала перед Слышащей волнения и та ничего не заподозрила. А босмерка пообещала себе, что разберется с этой проблемой, сразу же, после похода в руины. - Ну, иди, тебя же будут ждать. Не задерживайся. И покажи им настоящую магию, - произнесла нордка тихо и многообещающе. Ее голос почти восстановился, Мерлина помогла ей легким заклятьем лечения, и теперь в холодных очах Слышащей сквозило что-то вроде благодарности. - Конечно, - Вивиан решительно встала с кресла, - если что, я отошлю Мора сюда. Она сделала шаг, но тут Зорн покачала головой: - Нет. Это не нужно. Если что-то случится, отсылай птицу в Данстар, а лучше, вообще справляйся сама. - Могу я спросить, почему? – взвесив свои слова, спросила Мерлина. Она осознала, что не понимает, наказывает ее нордка, или поощряет, и зачем, но…Мерлина и в том и другом случае ощутила, что ей совсем не хочется расстроить Слышащую. И она даже не поняла почему, ей просто дико не хотелось этого, как если бы от этого зависела ее жизнь. Зорн некоторое время размышляла, рассказывать ли Мерлине, что происходит, и наконец, сказала: - Меня здесь не будет. И его, - она кивнула на шута, скрючившегося на кровати, - тоже. Это бесполезно, сюда писать. Мерлина нахмурилась. Она понимала, что это все, на что она могла рассчитывать. Маленький кусок информации, по-сути, она сама могла бы догадаться. Но…разве эта кроха не означала…доверие? - Хорошо. Отошлю Назиру. - Удачи, - блекло улыбнулась Зорн и отвернулась к окну. Вивиан дождалась, пока Мора укрепится на ее новых одеждах мага, и скрепив сердце вышла. Она должна была ничего не спрашивать. И Зорн начнет говорить. *** - Я хочу, чтоб сейчас ты ни о чем меня не спрашивая, встал, собрал свои вещи и отправился за эльфийкой, - после пяти минут абсолютного молчания произнесла Зорн. Цицеро вскочил на кровати, крякнув от удивления: - Как-так? - А вот так, Цицеро. Ты будешь сопровождать Мерлину. Так, чтоб она не узнала, о твоем присутствии. Ясно? - Да…а…а как же Слышащая? – не понял Цицеро. - С ней все в порядке, - съязвила Зорн. - Но как же так!? - Вот так! – взорвалась Зорн, и в порыве обнажила свой клинок, - мне не нужен безумный слуга, который набрасывается без предупреждения и душит хозяйку, когда взбредет в его больную голову! Мне не нужен Цицеро, который не понимает, где нужно держать свои руки! Если хочешь заслужить хотя бы каплю моего прежнего доверия, - женщина оказалась рядом с клоуном в два прыжка и нависла над ним, сжимая и разжимая руку на своем оружии, шипя, как змея, - не облажайся с Вивиан. Я не знаю, почему еще не убила тебя, но когда пойму, поверь мне, у тебя будет мало шансов на счастливое служение Матери! Если у тебя еще осталась хоть капля разума, ты не захочешь находиться рядом со мной, когда я пойму. Так что иди, без вопросов, и следи за босмеркой, - по слогам, хлестко закончила Зорн. Цицеро посмотрел на нее без тени иронии на лице и серьезно ответил: - Как прикажет великая Слышащая. Затем он встал и подобрав свой дорожный мешок с пола, ушел, не говоря ни слова. Он не пел и не смеялся, и казался глубоко уязвленным. Настолько, что когда дверь за ним хлопнула, Зорн ощутила неконтролируемое желание бежать за ним, и умолять, плакать, чтоб он остался и никуда не уходил. Она нуждалась в нем. О, Ситис, она уже знала, почему не могла убить его сейчас и тогда. Она любила этого одержимого. Она была одержима им. И боль от осознания этого не давала ей покоя, разрывая грудь изнутри: потому что он был одержим безумием, а не ею. Накрыв лицо руками, женщина глухо вскрикнула, как раненный зверь. Но спустя мгновенье, оторвав ладони от лица она уже была собой – камнем, холодным убийцей, Слышащей. А уж она-то точно не знала, что такое болезненная любовь, отнимающая способность трезво мыслить. Ей нельзя было знать. Превратившись в саму себя Зорн спокойно выждала час с момента ухода шута, а затем собралась и вышла в город. Тенегрив ждал ее на улице, в сумке ждала ее истертая книга призыва Люсьена Лашанса. И где-то впереди ее ждал мир Воров, который вознамерилась бесцеремонно взять в кулак ее Черная Рука.