Сомнение - это начало мудрости. Сократ
Год назад
— Домой, — мрачно скомандовал Аластор своему водителю с задних мягких сидений. — Принято, босс. Чёрная машина двинулась вперёд по колкому и шуршащему щебню дорожки. Почему-то у кладбищ всегда очень узкие и грязные дороги - явно не для дорогих габаритных машин. С другой стороны - зачем на кладбищах широкие и удобные дороги? К кладбищу нужно постараться добраться, не рваться к нему и не торопить события зазря. Потому мелкая дорога очень даже к месту. Непроходимая. Забавно, что некоторые могильные плиты на кладбище - дело рук Аластора. Если бы он работал гробовщиком и делал плиты, звучало бы лучше. Но увы. Через тёмное окно автомобиля мелькающая длина кладбища выглядела зловещей и мрачной. Больше мрачной. Аластор склонил усталую и больную голову к дрожащему окну и прикрыл глаза. — Она была хорошей леди, босс, — пробудил его голос сочувствующего водителя. — Не лезь не в своё дело, — не открыв глаз, буркнул Аластор. Усатый водитель помолчал, пока не решился ответить. — Я возил вашу мать больше десяти лет. Хорошо её знал, — он посмотрел на Аластор в зеркало посреди лобового окна. — Просто решил вас поддержать. — Мило, — язвительно шикнул Аластор. — Утрата - всегда тяжело. — Вы бармен или водитель? — уже не стерпел Аластор и согнулся телом вперёд, приближаясь к болтливому и, видимо, безответственному работнику. — Водитель - тот же бармен, — он доброжелательно улыбнулся. — Несмотря на то, в каком расположении мой босс, я должен исполнить его заказ и... да, не лишним будет поддержать. Я и психологом хорошим могу быть, если понадобится. И кофе могу сделать. Все мы люди, всем нам нужно помощь. — Много на себя берёте, — сделал вывод Аластор и откинулся обратно на сидения. — Повзрослеете, наберётесь опыта и поймёте долю водителя. Аластор закатил глаза. Ага, как же. Когда они прибыли к загородному дому Аластора, водитель приспустил окно машины и высунулся, решив сказать последние слова боссу. — Ваша мать не одобрила бы такого состояния. Аластор закинул голову кверху, глядя на небо. Заебало. — Не одобрила бы какого состояния? Траурного? У меня, блять, мать в гробу спустили в могилу полчаса назад, — обернулся он к водителю. — Вы, наверное, не помните, как я устраивался к госпоже на работу. Вы были совсем мальчишкой. Улыбчивым и бодрым, — он что-то вдруг вспомнил. — Ваша мать всегда говорила, что улыбаться - всё равно, что дышать. Аластор смягчился, вспомнив детство и постоянные нравоучения заботливой матери. В смягчении он провёл секунду, пока не омрачился скорбным грузом на лице. — Только что-то в больнице она совсем не улыбалась, — не понимая, почему, грубо ответил он водителю. Он ему ничего не сделал, но отыграться за все обиды от несправедливости жизни хотелось на ком угодно, лишь бы отыграться. — Рак не смотрит - богатый ты или бедный. Косит всех без разбора, господин Аластор. Он та ещё сука. В голове затрещало. — Та ещё сука, — повторил Аластор. — Не загоняйте себя. — Не буду. Он заперся у себя в доме на год.***
Сентябрь
— Ты где, блять? — кричала Мимзи ему в телефон. — Ебанный совет директоров меня сожрет. — Я... подключусь к вам онлайн, — пробурчал сонный Аластор, сползая с подушек. Тогда он ещё пытался. Пытался что-то делать. — Онлайн!? Ты ебанулся? Встав с кровати, он затронул ногами две пустые бутылки виски. Они предательски прогремели ярким звуком, и Мимзи вздохнула по ту сторону телефона. — Ты до сих пор в запое? — уныло спросила она. Аластор немного помолчал, пряча лицо в свободной от телефона ладони. — Не в запое. Просто тяжёлая ночка. — Я понимаю, похороны - это пиздец. Прости, что не смогла приехать, но пора бы выводить себя из этого состояния, нет? У тебя есть работа, помнишь? — Помню. Правда помнил. — И что? Когда на работу? — Завтра. Он точно знал, что завтра не вариант. И послезавтра. И через неделю. Но почему-то пообещал, что завтра точно выкарабкается. Лжец. — Окей, я как-нибудь обработаю совет директоров... — в голове Мимзи появилась небольшая толика сочувствия. — Приводи себя в порядок. — Ага. Он отбросил телефон на кровать и пространно посмотрел вперёд. Он справится. Всё будет хорошо. Справится.Октябрь
Он не справился. Ни разу не плакал, но и ни разу не улыбался - бессмысленная статистика в его голове. Ни разу не съездил до радиоцентра. Открыл для себя удобную функцию на телефоне - оказывается, можно было просто не отвечать на звонки. Лежать в кровати и смотреть в потолок, увядать, как растение, в колючем унынии - не то, чего хотелось, но то, что хорошо получалось. Внутри что-то кричало двигайся! работай! живи! Но неведомо почему - промысел бога то был, или заумные фразы из психологии - Аластор просто не двигался, не работал и не жил. Не справился. Этого нет. Этого просто нет - эта история выдуманная. Она не могла умереть. Она где-то там, ещё в больнице, лежит и ждёт его. Всё пошло под откос, когда в его голове пшикнула искрой мысль - а вдруг он был плохим сыном?Ноябрь
Вдруг он не успел проявить себя, как достойный сын? Вдруг она в последнюю секунду жизни думала о том, как его ненавидит? О том, как редко он её навещал. О том, каким странным ребёнком он был. О том, что надо было сделать, как сделал отец - уйти и оставить, ничего не объясняя. Да нет, блять, это какой-то бред, она не могла умереть. Аластор налил себе виски. Вдруг она мучилась - действительно, мучилась, не так, как описывают в книгах или показывают в кино, а по-настоящему до слёз из глаз и носа выносила эту феерию искажённой острой боли? И думала - его нет. Почему его не было рядом? Дела? Работа? Может, и впрямь не любил? Нет, нет, нет, бред - Аластор ударил себя по щеке, чтобы прийти в себя. Он не умел любить, но её ценил. Искренне и чисто, выделял как главнейшую точку жизни, ради которой хочется стараться и пробиваться выше, чтобы стать тем, на кого можно положиться. Чтобы сделать семью из двух человек обеспеченной. Чтобы она на него посмотрела и сказала я горжусь тобой. Тогда под звук скрипучего пола его особняка в голову пришло второе осознание. Он виноват в её смерти.Декабрь
Это он. Аластор чувствовал, что это всё он. Довёл её. Как последняя гнида, довёл. Если бы заботился о ней, если бы объявлялся чаще в её жизни, если бы меньше грубил, если бы не заставлял её лишний раз тревожиться, если бы давал ей больше поводов для гордости, она бы прожила дольше - к чёрту, насколько это логично и насколько выполнимо, но это так. Он виноват. Она загибалась от боли последний год в больнице из-за него. Если бы он не шёл на поводу своих желаний. Если бы не ставил выше неё собственные амбиции. Если бы, как она просила, обратился за помощью. Если бы чаще ей звонил. Если бы не оттянул поездку к ней на неделю - успел бы приехать навестить и... попрощаться. Блять. Они ведь даже не попрощались.Январь
После праздников к нему заехала Рози. Красивая, в пушистом жилете, с крафтовым пакетом, пышущим продуктами. — Добрый вечер, Аластор, — заботливо сказала она на пороге его дома, и из её рта пошёл холодный зимний пар. — Рози? — сщурился он из-за света прожекторов на веранде. — Можно войти? Он её пустил. Она молчаливо, ни о чём не спрашивая, разгребла хлам на кухне, приготовила ужин и накормила его. Аластор впервые за долгие месяцы поел горячую еду. Впервые ощутил мокроту щёк. Одинокая слеза стекла по лицу, когда Аластор задумался о готовке матери, о её смехе, улыбке, открытой манере общения и отношении к жизни. Он её вспомнил - яркую, радостную и умеющую окрашивать любой серый день солнечной палитрой своего боевого характера. Блять, он скучал по ней. По человеку. Раньше то было немыслимо, сейчас, как оказалось, повседневность. Так можно. Так нужно. Нужно не бояться скорбеть. Рози обняла его со спины и сказала: — Всё наладится. Аластора пробило в дрожь, и щёки совсем увлажнились.Февраль
Он до сих пор не удалил её номер. Он его никогда и не сохранял, просто помнил набор цифр, но стереть важные, но уже бесполезные цифры из телефонной книги не мог. Она живая. Она не умерла. Такого не могло произойти. Он просто очень давно не навещал её в больнице - она там, ждёт его. Аластор посмотрел в окно. Какой же пиздец происходит.Март
Он впервые вышел из дома: взял в руки винтовку, тепло оделся и прошёл в лес. Охота - хороший способ размяться и забыться. Всё прошло хорошо. За исключением момента, когда в голову проскользнула третья мысль.Выстрели в себя.
Апрель
Постоянно названивающая Мимзи осточертела. Она кидала ему сообщения - что-то про увольнение, про безответственность и про то, что Аластору давно пора было бы поднять свою задницу с кровати. Звонил даже Хаск. Удивительно. Рози приезжала во второй раз. Завезла горячей еды и парочку книг для развлечения. Рози заместо зеркала отлично показывала, насколько Аластор был плох и жалок. Её строгое лицо не ассоциировалось с сочувствием, но именно сочувствие её глаза и выражали. Какой ужас. Жалкий. Жалкий. Жалкий.Май
Стол в его спальне оброс хламом и запчастями. Душа очень рвалась на работу, в эфир, но тело категорически отказывалось даже спускаться на второй этаж особняка. Пришлось реализовываться через жизнетворчество. Аластор разобрал три стареньких радиоприёмника и собрал из них один - работающий и не кряхтящий. Радио - удивительное изобретение. Лучшее. Изысканное. Прогрессивное. Аластор с упоением пыхтел над устройством. Всё в радио прекрасно. И жить, наверное, прекрасно. Всё хорошо. Всё было хорошо ровно до момента, пока Аластора не осенило. Её нет. Она умерла. Её, действительно, нет. Закопали. Она под землей. Отрывочные обрывки мыслей пришли к Аластору неожиданно и резко. Инструменты выпали из рук, а глаза расширились от удивления и простого, но понятного осознания. Она умерла - до смешного легкая истина.Июнь
Сон немного пришёл в норму с тех пор, как на за окном потеплело, и Аластор стал частенько выбираться в лес по души уток. Лето пришло вместе с вдохновением и лёгкостью. Хотелось себя куда-нибудь деть, но куда? Любимая работа больше не любимая - его собственная радиостанция теперь связывалась в сознании с утратой, безответственностью и вечно кричащей Мимзи. Кошмар. Охота - не всегда предназначение. Увлечение - да, но не то, чем можно отвлекаться вечность. От скуки - о, Аластор забыл эту ненавистную штуку - он полез на чердак. Уборка, выброс лишних вещей и ностальгия из-за старых фотоальбомов. Он был рад откопать в завалах чердака редкую фотографию, где они с матерью красовались на снимке вдвоём, и приятной находкой был старенький обрез, который Аластор смастерил ещё в детстве. В куче вещей он нашёл свой относительно старый пиджак, а в нём - настоящий сюрприз. Визитка Самаэля Магне.Июль
Аластор впервые выехал в город. Прекрасное ощущение за рулём, чувство свободы и надвигающейся борьбы со скукой дали зачатки какого-то осмысления прошедшего года затворничества и уныния. Заехал на работу. Получил нагоняй от Мимзи и даже подписал несколько накопившихся бумаг. Побывал в ресторане. У Хаска. Погостил у Рози в бутике. Остановился у квартиры матери - заходить не решился. Уж очень тяжко. Купил мороженное в фургончике у милой девушки. Неплохо. — Чем занимаешься по жизни? — спросил он продавщицу в цветастом платье, откусив фисташковое мороженное. — Студентка, — а она радостно ответила. — Коплю за обучение. — Продавая мороженное? — Да! Это даже весело. — Ага, и очень прибыльно, видимо, раз ты так ценишь эту работу. — Все работы важны, — надула губы яркая девушка. — Согласен! — Аластор посмотрел на многоэтажку, где поблёскивало окно материнской квартиры. — А уволиться не хочешь? — Очень! — запищала девушка. — Но сейчас трудно устроиться на работу. — Будешь работать на меня? Девушка высунулась из фургончика. — Чего? — с подозрением, как ребёнок, она осмотрела довольное лицо Аластора. — Я даже не знаю, кто вы. — Аластор, — он бодро протянул ей руку. — Ниффти... — она пожала её в знак приветствия. — Приятно познакомиться, дорогая Ниффти! — он взмахнул руками, и часть мороженного капнула на асфальт. — Ты мне очень пригодишься. Благодетель - интересный опыт. Но всё равно что-то было не то.Август
Он долго не решался выйти из машины. Ворота особняка Магне не отличались гостеприимностью - каждая деталь их дома кричала о том, что здесь проживают очень важные и очень не любящие гостей люди. Но всё было ровно наоборот. С ранее неведомым трепетом Аластора зашёл к ним в дом. Вместо дворецкого его встретил сам хозяин. Самаэль налетел на него, чуть не сбивая своим товарищеским полуобъятием за плечи: — Ты реально живой! Вот это да! — Пардон? — Аластор не понял. — Ты надолго пропал, и ходили слухи, что ты либо умер, либо уехал в Италию. — Какая безвкусица, — Аластор надеялся, слухи будут поинтереснее. — И вот ты вновь здесь, — довольно хлопнул его по груди Самаэль. — У меня столько идей и столько планов! Слово за слово, и они оказались в хозяйском кабинете. Аластор первый поднял тему: — Помнишь наш последний разговор? — он прокрутил бокал с бурбоном в руке. — М-м-м... смутно! Обычно, когда мы встречаемся, мне слегка отшибает память. — Ты говорил, что ищешь надсмотрщика своей любимой дочурке. — О! — Самаэль понял, о чём речь. — Вспомнил! — Нашёл? — Нет, увы, — хозяин дома слегка подуспокоился от неожиданной встречи и вмиг стал серьёзным: — но очень хотел бы обезопасить её, так что предложение до сих пор актуально. Возьмёшься? Аластор выпил бокал залпом. Долго не думал. — Не знаю. Честно говоря, даже не понимаю, зачем спросил про это. — Хочешь сменить обстановку? — предположил Самаэль. — Я тебя уверяю, Шарлотта - ангел, посланный с небес, с ней работа будет счастьем. Просто подвозить её до работы и до дома, рассказывать мне, чем она живёт, и оберегать её. Моему ангелочку нужен ангел-хранитель. — Можно попробовать. Наверное, — с сомнением в голосе протянул Аластор. — Ого! Это замечательно! Когда сможешь увидеться с ней? — Хоть завтра, — лениво отмахнулся Аластор. Он же ещё пожалеет. Явно пожалеет. — Завтра... не знаю, у яблоньки завтра день рождения, она меня возненавидит, если я ей в её праздник выдам телохранителя. — По-моему было бы очень забавно, — улыбнулся Аластор. Самаэль с хитрым прищуром подумал, не уводя взгляда от Аластора. — Тогда давай так - завтра к полудню подходи к ней на работу, я обо всём её предупрежу. Все нужные адреса, связанные с её местом работы и проживания, я тебе выдам. Попробуем сработаться. Сродниться, так сказать. Сродниться. Действительно, забавно. Они пожали руки. На следующий день, как и договаривались, Аластор подъехал к офису Шарлотты Магне. Лифт поднимал Аластора всё ближе и ближе к нужному офису. Он тогда ещё чётко обдумал - если затея никак не заинтересует, он просто уйдёт, не будет браться за работу и... И дальше... он не знал, что дальше. В голову пришло много идей. Унылых и болезненных. Совершенно не тех, которые ждал Аластор. А впрочем... к чёрту. Аластор вошёл к ней в кабинет. — Добрый день, — поприветствовал он Чарли. И удивился. Миниатюрная, светлая, источающая жизнь. — Добрый... кхм... день, присаживайтесь, — указала она ему на кресло перед собой. — Итак. Тишина ушла. Его мир зашумел жизнью.