~«—Одевайся и отправляйся к себе — Зачем вы сделали это?! Зачем другое имя? Она — не одна из них.—Ты поссорить нас всех решила? Ну и какой я по счету?—Это я сделал! Это я во всем виноват! Изгоните меня, умоляю!— Гематома на шее стала больше. Сходи к Фрайпану за кожурой от банана. »~
○○○
Происходящее словно замерло в сознании услышавшей правду полутрезвой барышни. Или, быть может, не только в сознании? Парни о чем-то еще так откровенно говорили, но истинный шок, поедающий бедную Джессику не давал что-либо расслышать, кроме как трепетный стук искалеченного вдребезги сердца. Это был самый настоящий вальс внутри девичьей грудной клетки. Неужели весь этот цирк: признания Заместителя Алби, его теплое отношение к Новенькой, добрые слова — жалкая попытка ввести гостью в заблуждение, дабы можно было в дальнейшем ею воспользоваться? —Ньют...использовал меня?... Сердце колотилось как проклятое, а шумное поверхностное дыхание стало слышно, наверно, и за той злополучной деревянной дверью. Самая настоящая паника настигала девушку, бесстыдно мешая той принять хоть какое-нибудь разумное решение. Новенькой хотелось лишь поскорее уйти от сюда, что, увы, давалось с огромным трудом. Перед глазами начала плыть предательская пелена, а голова теперь, как оказалось, кружилась не только от количества выпитого. И наконец, шум в ушах перебивал все до чертиков ужасные мысли, что скопились в голове Джессики, но от этого, увы, как бы могло показаться, их вовсе не убавилось. Сама себе удивляясь, Новенькая все же дошла до нужного ей места. Маленькую не закрывающуюся комнатку, очертаниями напоминающую пыльную каморку, полупьяная Бегунья видела еще, когда помогала Джеффу с неспокойными пациентами. Здесь для ужаленных хранилась вода в бочках, ведь в такой непростой момент никто не станет бежать наружу к водопроводной трубе. Подобные важнейшие мелочи всегда должны быть на виду. Взглянув на отражающуюся воду, Джессика мигом набрала ее в руки и постаралась умывшись, успокоиться. Увы, но тщетно. Девушка не понимала, что с ней происходит, но, по всей видимости, алкоголь не разрешал хозяйке сдерживать негативные эмоции. Новенькая наконец заревела. Руками она как могла прикрывала рот, тем самым приглушая звук плача и самого своего прибывания в коридоре. Хоть с этим особого труда не составило. Казалось, прошла целая вечность. Едва ли успокоившись, Бегунья заметила, что ее футболка насквозь мокрая. Будучи не очень-то резвой, испытывая такие ужасные эмоции от услышанного, сложно было не залить одежду или пол. А посему, Джессика предпочла не мерзнуть в мокрой от холодной воды одежды и сняв футболку, оставить ее на подобии подоконника. Крик души вроде бы приглушился, но слезы так и не утихали, пока девчонка, оперившись о возвышенное корыто, ждала облегчения. Внезапно, боковым зрением стал заметен чей-то темный силуэт, не торопясь проходящий через дверной проем. Переведя совершенно равнодушный и чуть ли не убитый взгляд, Новенькая обнаружила уходящего из «комнаты заседаний» Уинстона. Он, в отличии от стоящей без футболки Джессики, изрядно покраснел. Но, как и ранее, пытался скрыть ненужные эмоции, выдающие лишь слабость человека. С беглым взглядом Забойщик смущенно поджал губы и теперь уже чуть быстрее решил удалиться. Не тут-то было. Бегунья резко догнала парня и, перехватив его руку, затащила в каморку. Этого от сомнительной Новенькой, Куратор Забойщиков точно не ожидал. Не успев открыть рот, дабы что-то сказать, губы Глейдера накрылись до боли крепким и мокрым от слез поцелуем. Парень перепугано смотрел на пьяную барышню, мол требуя каких-либо объяснений, но, спустя несколько секунд глаза сами от блаженного удовольствия предательски закатывались. Дажессика знала, что нравится парню и, увы, Уинстону это было известно. Решение пришло само собой. Уйдя от всех сомнений, Забойщик аккуратно ответил на поцелуй, понимая, что подобного момента может больше и не быть. Стало понятно, — по большей части, глупой девчонкой управляло всеми любимое пойло Галли, а может быть и изнурительный голод, о котором утверждали Медак и Алби. И лишь сама Джессика знала, что просто хочет всеми силами забыться и, перейдя грань совести и дозволенного, так грязно отпустить Ньюта. Но и, ко всему этому, девчонка лишь желала делать хоть что-нибудь, дабы не оставаться наедине с собственными мыслями. Чувствуя, что Уинстон расслабился, Новенькая легонько, но верно толкнула растерянного парня на дряхлую лавку, после уверенно переместившись ему на колени. Это перешло ту грань, с момента, когда Забойщик позволил себе первый поцелуй в своем недо-кабинете, при находке сворованной карты. Парню пришлось придержать неожиданную спутницу за талию, чтобы та точно не рухнула назад. Приобняв ладонями Уинстона за щеки, барышня жадно впилась в мягкую плоть губ, раз за разом повторяя манипуляцию, прижимаясь все крепче. В ответ же получала такие же, но менее разрывистые, плавные поцелуи. Они оба расслабились. Вдруг парень отстал от лица и, не глядя в непонимающие девичьи глаза, приподнял тоненький подбородок. Теплая шея спутницы незамедлительно стала покрываться влажными и до дрожи нежными поцелуями. По всему телу, естественно, побежали мурашки. В ответ, руки Джессики поспешили к макушке, гладить черные локоны и плавно все эмоции стали смешиваться с яркими эмоциями от частых ночных видений. Эти волосы были на порядок жестче, чем блондинистые волосы Ньюта, но замедленная от алкоголя и истерик реакция не давала хозяйке остановиться и подумать. Каждое новое прикосновение руки и губ Забойщика теперь ощущалось не только, как что-то желанное, но и какое-то теплое, может даже родное. Бегунья стала тонуть в этих объятьях, пока тактильная память секунда за секундой не приближала ее разум к ночным видениям. В голову стали врываться те самые сны. Теплые уста так стали походить на те самые ночные ее былого Куратора, что складывалось ощущение — это именно он. Это Ньют и никто иной. И да, даже сквозь злость и обиду за все, что успела услышать барышня, ей все же так хотелось прикоснуться именно к этому доброму и любящему блондину. На столько сильно, что мозг все же обманул суровую реальность и Новенькая на мгновенье даже с закрытыми глазами увидела заместителя Алби. —Ньют..— в горьком пьяном шепоте простонала девушка, даже не заметив, что сделала это в слух. Движения партнера приостановились. Уинстон непонимающе отстранил лицо от девичьей шеи и с медленной осторожностью посмотрел прямо в темные полные стыда глаза — Что? Открыв глаза, девушка будто бы вспомнила, где и с кем находится на самом деле. Перепуганная Джессика так же застыла, судорожно вздохнув, и не могла даже моргнуть. Она лишь сейчас поняла, что сделала, но даже не представляла, как поведет себя в такой ситуации раннее спокойный Куратор. —Ты поссорить нас всех решила? Ну и какой я по счету? — Со сдержанным гневом произнес парень, следом резко сняв с себя шатающуюся Бегунью — или с одним не вышло, ты на другого вешаешься? Замечание, увы, явно справедливо. Хоть в намерениях у Новенькой и близко не было такого, последние секунды она видела в Глейдере именно своего бывшего Куратора. От неимоверного стыда за правду и до боли безрассудные действия, Джессика уводила взгляд, лишь бы не видеть парня. Отвечать действительно нечего. —Одевайся и отправляйся к себе — холодно произнес парень, слегка переведя взгляд вбок и в пол. Но девушка и не пошевельнулась, прекрасно помня: ее футболка мало того, что насквозь мокрая, так еще и, несомненно, теперь грязная. Она долго думала, что делать, но повышенное количество алкоголя и прочие довольно-таки непростые события за последние несколько часов постоянно путали мысли, не давая наконец что-либо решить. Уинстону показалось подобное поведение странным, но следом, подняв голову на девушку, а после обойдя глазами комнату, он все понял, обнаружив грязно-белую вещицу. Увы, но она Глейдера не особо впечатлила. Заметив виноватое выражение лица ночной «собеседницы», Куратор Забойщиков едва заметно закатил глаза, а после незамысловатым движением снял с себя сомнительную рубашку. Слегка отвернувшись, он протянул свою вещь Джессике. —Надевай. Залитая мужским потом одежда, как и сам приказательный тон Уинстона, не очень-то нравились Новенькой, но дальше злить парня было крайне страшно. Кое-как обретя здоровое девичье стеснение и отвернувшись от Глейдера, Бегунья все же накинула рубашку. Как и предполагалось, одежда выглядела растянутой и довольно-таки огромной. Повернувшись, Уинстон предстал перед барышней с голой грудью, что, понятное дело, вызвало у нее стыдливый румянец. В кои-то веки. Особенно, осознавая, кто в этом виноват. Сам же забойщик и взгляда не бросил на свою вещь на другом человеке. —Кого ждешь? — без особого энтузиазма пробурчал темноволосый, пока Джессика старалась перестать стесняться. В конце концов, она сама буквально пару минут назад чуть ли не силой затащила ненавистного Куратора в каморку, прекрасно понимая, чем это могло закончится — Вперед. Выйдя наконец в коридор, барышня, при сопровождении Глейдера, поспешила в ту комнату, где ранее ее оставил отдыхать Ньют. С каждой секундой становилось все больше как-то не по себе. Внезапно двое «приятелей» наткнулись на уходящего из «комнаты заседаний» уставшего и желающего хорошенько выспаться вожака. Чувства предательски смешивались.«—Черт..еще он тут шеркается... Да что же за ночь?!»
Девушку с новой силой поедали смущение и ненависть всех во круге одновременно. Она, идущая в мужской рубашке и чуть ли не на цепи рядом с полураздетым Забойщиком, и Алби, с непонимающей физиономией так любопытно таращась на них. Наверно, примерно так же выглядело его лицо совсем недавно, когда Ньют на собственных руках занес пьяную Джессику в ее сегодняшнюю комнату. Уинстон же, совсем не беспокоясь за то, что мог подумать афроамериканец, отрицательным движением головы как бы дал понять «ничего небыло, все нормально» и без особого желания приостанавливаться, направился дальше. Алби еще долго повернувшись, с непониманием наблюдал за бесстрашными подчиненными на одном месте. В кои-то веки войдя в чуть ли не полностью темную комнату, Уинстон резким движением закрыл за собой дверь. Новенькой показалось это странным, но не успела она что-либо спросить, как парень прижал хрупкое тело к холодной стене. —Эй?! Уинстон, не...!! — Единственное, что смогла выкрикнуть Бегунья, когда Забойщик как можно режче и сильнее впился в теплую шею. Губы с зубами как такого не стеснялись неслабо зажимать женскую плоть, не давая от боли сделать даже глоток воздуха. Барышня сквозь зубы, дабы небыло слышно снаружи, простонала от боли и постаралась вырваться. Это было тотальной ошибкой, ведь так боль лишь приумножилась. Воздух чуть ли не заканчивался в легких, а пошевельнувшись, сделав вдох, Джессику лишь сильнее одолевала боль. Она запомнит это на долго. Увы, но парень по-любому теперь оставит неслабое пятно на тонкой коже. Когда нарочный натиск усилился, Джессика все же не выдержала и, не обращая внимания на стыд, буквально закричала: — Уинстон!!! — и в тот час же, словно по волшебству, укус ослабился. Им пришлось обоим чуть наклониться и хорошенько отдышаться. А барышня, ко всему этому, еще и сдерживала рукой место укуса от неимоверной боли. —Неужели мое имя вспомнила? — Резко отстранив голову и остановившись лицом у физиономии Бегуньи, парень со всей своей небывалой ранее жестокостью и злостью посмотрел в перепуганные глаза — Интересно, чье в следующий раз провизжишь, Джессика? И снова он назвал девушку по имени, но сейчас, увы, это не делало ее и капли счастливой. Вместо этого Новенькая испытала лютый стыд за свои действия ранее, страх и ненависть к и без того нелюбимому Забойщику. Неужели он сделал это только потому, что Джессика назвала его чужим именем? По его реакции на свое, действительно, было видно именно это. Проучить вздумал? Это выглядело слишком мерзко даже для него. С пол минуты, одарив Новенькую лютым холодом, быстрым, но сдержанным шагом парень покинул злосчастную комнату. И все же, как бы сильно этого не боясь, единственная в Глейде девушка осталась наедине с собственными мыслями и переживаниями.«—Неужели...я и правда сама во всем виновата?...»
Ночь обещала быть долгой. Бегунья со слезами на глазах скатилась по стене на прохладный пол, а в голове с ужасом звучала последняя перед уходом обидчика до боли мерзкая фраза: «—Интересно, чье в следующий раз провизжишь, Джессика?». Как доползла до кровати, Новенькая уже не помнила.***
Девочка так забавно играла по холодно-синему коридору, с весельем старясь убежать от своего лучшего друга. Если можно было бы, маленькая хулиганка, без сомнения, смеялась бы громче, но учителя так ругались за подобные шалости, плоть до сурового наказания. —Джереми, догоняй! —Кричала она будущему испытуемому, когда в очередной раз в несколько десятках футов оказалась быстрее. —Ну подожди! Внезапно подруга остановилась на очередном повороте коридора, когда увидела разговаривающих между собой двух женщин. Одна невысокая с золотистыми локонами и доброй улыбкой явно являлась гостем в этом месте. Вторая же — напротив. Она хорошо знала эти стены и, разгуливая по холодным коридорам в длинной(как и она сама) юбке-карандаш, часто поправляла толстенные очки. —Джессика, подойди, пожалуйста — строго, но негромко попросила она, по привычке задрав высоко подбородок. Девочке чертовски хотелось броситься на руки ко второй мадам, но в подобные моменты учительница трепетнее требовала дисциплины. Ни к чему все эти детские шалости. Маленькая ученица покорно подошла. —Джессика?! — с лютым страхом и непониманием задалась златоволосая, судорожно переводя взгляд от учителя к девочке. Почему-то она удивлялась подобному слову, будто бы чувствуя какаю-то замену. — Зачем вы сделали это?! Зачем другое имя? Она — не одна из них. —Конечно-конечно — успокоительным жестом уверяла «линейка» (как ее прозвали воспитанники за высокий рост и чрезмерную худобу). — Просто другим детям было тяжело объяснить, почему девочка отличается от них. Это всего лишь игра. Сказанное Джессике показалось слишком неправдоподобным, но ее не особо волновало то, что происходило в данный момент. В конце концов, гостье интересно с Джереми и его друзьями, а это в такой период детства — самое важное. —Уверены? До меня дошли некоторые слухи о том, что на самом деле происходит в вашей организации и что в последствии происходит с ребятами — добрая женщина аккуратно взяла девочку за руку и спрятала себе за спину. — Если все, что говорят о вас — правда, я намерена забрать своих детей! Тревожный голос предательски растворялся в глухом полумраке, который стал тяжким слоем накатывать данную часть коридора. Сон прервали чьи-то аккуратные, но довольно настойчивые стуки в дверь. Джессика, совсем не успев открыть глаза, поспешила к выходу, едва ли уставшие ноги удосужились приподнять помятое тело. Голова просто трещала словно по швам, а утренний солнечный свет до сих пор не давал полноценно открыть опухшие очи. Она все же отперла дверь. — Я проспала в Лабиринт? — Первое, что смогло прийти на ум барышне прежде, устало потерев глаза, взглянуть на незваного гостя. Пришлось резко взбодриться, ведь перед ней как ни в чем ни бывало стоял выспавшийся и вполне отдохнувший Ньют. — П..привет.. —Еще вчера утром Алби обещал дать тебе выходной, видя во что превратилась твоя «игра с голодом» — без особого смущения признался блондин, а следом, делая упор на другую ногу, сложил руки на груди. — Но вечером ты показала себя вполне здоровой, по этому Зарт будет рад сегодняшнему новому работнику. Надеюсь, ты все помнишь из вчерашнего вечера?«—Лучше бы забыла...»
Увы, но Джессика действительно впомнила достаточно многое из веселого выходного дня. И то, как напившись с подружившимися Копачами, зачем-то пыталась спасти бедного Жука-стукача. И как без особого стеснения бросилась в крепкие объятья ничего не понимающего Ньюта. И даже небольшой, но вполне содержательный и удивительный диалог Алби из которого четко поняла — Бывший Куратор все это время использовал ее. Осознавать последнее уже на трезвую голову было куда больнее, чем несколько часов назад. —Д-да..— пробормотала девушка совсем не решив для себя, что больше испытывает: невыносимый стыд за свое вчерашнее нескромное поведение касаемо Заместителя Алби или все же ненависть за такую гадкую подлость блондина? Чувства перемешались из-за новости, что вполне неплохая такая себе Бегунья теперь должна вместо своего истинного предназначения бессмысленно помогать параноидальному Куратору Копачей. Живот предательски скрутило от неловкости и томного взгляда карих глаз. —Уже встала? — Новенькая думала, что хуже быть не может, как у самого входа нарисовался такой же бодрый, как и Ньют, с по прежнему оголенной грудью Уинстон. Увидев его, девушка с ужасом вспомнила, что после печального разговора с Вожаком сего общества, существовало умопомрачительное продолжение. Почему-то, до появления Глейдера, мозг не хотел бросать бесстыдные флешбэки ночных поцелуев в пыльной каморке, с последующим «обменом» верхнего белья. —Надеюсь, ты не собираешься вечность носить мою рубашку, верно? — Как обычно спокойно задался Уинстон, медленно натягивая едва ли заметную ухмылку. Это заставило девушку, стоя как истукан, залиться стыдливой краской. Ньют же, не понимая друзей, посмотрел сначала на оголенного по пояс довольного собой Забойщика, а следом на до невыносимости смущенную Новенькую. Блондин лишь сейчас, сквозь густые золотистые девичьи локоны, заметил на барышне сомнительную мужскую вещь. В его глазах Джессика явно прочитала полное разочарование ею как человеком. Резко переведя обвиняющий взгляд на Уинстона, хотелось просто в буквальном смысле стать его подчиненным и, имея доступ к ножам и топорам, «забить» собственного Куратора. Ведь Бегунья с точностью понимала, какое удовольствие получает Глейдер, намеренно вводя ее в неловкое положение перед Ньютом. Парень же, в свою очередь, всем своим видом показывал, что ждет родную рубашку, не отрывая томного взгляда от барышни. И, он прекрасно понимал, что надевать в таком случае Джессике совершенно нечего. Ньют просто подавленно ждал развязки. —Полагаю, это твое? — С той же надменной ухмылкой произнес наконец Уинстон, внезапно протянув Новенькой ее белую, но уже сухую и чистую футболку. Глаза Ньюта на этом моменте одновременно загорелись еще большим непониманием и жаждой объяснений и бесповоротным разочарованием, словно приносящим ему лично боль. В последний момент блондин даже опустил взгляд, словно его где-то так подло обманули, хотя прекрасно понимал, что это не так. Но почему-то становилось не по себе. Девушка, не поднимая смущенного и подавленного взгляда, с едва ли заметной агрессией выхватила свою вещь, стараясь не показывать недругу истинные эмоции. Она ни за что не простит, Глейдера за такую мерзкую выходку перед ее бывшим Куратором, хоть и понимала, что сама во всем виновата. —И да — непринужденно добавил парень, словно он один не чувствовал какого-либо напряжения. — Гематома на шее стала больше. Сходи к Фрайпану за кожурой от банана. Это был полный провал. Последние слова Забойщика поставили крест на том, к чему стремилась Джессика в отношениях с Ньютом. В память сразу ворвались картины прижимающего к стене Уинстона, с такой силой и может даже агрессией ставящего на ее теле багровое пятно. Уже почти что с полностью угнетенным взглядом, Заместитель Алби «любовался» тонкой, но оскверненной девичьей шеей. На этом спектакль окончен. Ничего не произнеся на прощание, блондин поспешил удалиться из Хомстеда, дабы, будучи в полном одиночестве, можно было спокойно обо всем поразмыслить. Джессике чертовски хотелось сейчас подбежать к Ньюту и, крепко обняв как собственного сына, объясниться. Но, она не и не шевельнулась. Ни горькая обида на парня из-за вчерашних услышанных слов, ни свои собственные действия по отношению и к нему и к попавшемуся в ненужный момент Уинстону не давали сделать то, что, возможно, спасло бы их недопонимания. Хотелось лишь горько зареветь, пока самодовольный Забойщик ликовал от собственного превосходства. По его мнению, девчонка заслужила подобного своим поведением. —Не нужно было останавливать тебя вчера в коморке, верно?***
Работа у Зарта, как и предполагалась ранее, оказалась до невыносимости нудной. Палящее солнце не давало покоя даже тем, кто на протяжении уже трех лет каждый день занимается почти что бессмысленным (по мнению барышни) делом. Джессика заметила, как некоторые из этих Глейдеров довольно-таки подозрительно озираются на нее, будто бы зная о девушке что-то страшное. Мысль о том, что всем известна ее вчерашняя ситуация просто убивала Бегунью. Новенькая долго думала о том, почему Алби и Ньют решили именно таким мерзким образом узнать правду, которая, увы и ах, разочаровала их. Ведь Джессика действительно ничего не делала из того, в чем ее так предательски обвиняют. Чертовски хотелось залиться холодной водой. Перед глазами нередко всплывало разочарованное и подавленное лицо блондина, будто бы искренне верующего в то, что его подруга не могла провести ночь с кем-то другим. Честно говоря, сама Бегунья не могла поверить в то, что она, даже на зло предателю, смогла бы когда-либо броситься в объятья Уинстона. И не важно, что в этот момент барышня была пьяна, а в мыслях был совсем другой.«—Нет, ну..это же бред..правда?»
Уже в более-менее трезвом уме Джессика не могла поверить, что Ньют вел себя с нею так, только для того, чтобы однажды услышать нелепое признание. Он защищал ее даже перед самим Алби только для того, чтобы после подчинившись, предать? Не может же это быть их совместным спектаклем перед Новенькой? Но, хорошие мысли перебивал первый разговор о девчонке, когда та, только очутившись в Глейде, успела подслушать их за той самой злополучной дверью. «—И еще, с девчонки не спускать глаз. Возьмём ее под контроль. Везде провожать ее хотя бы взглядом. Нужно понять, что она тут забыла. —Хорошо, Алби. —Не ты, Галли. Этим займётся Ньют.» Если хорошее отношение Заместителя Алби к ней обусловлено только этим заданием, то Джессика ни за что не простит ни кого из них. Пусть, наверно, их план действительно логичен. Как всегда веселые «братья-шутники», к огромному счастью, были заняты своими проблемами, а поэтому докучать Новенькой попросту не хотелось. На сколько девушка поняла из не самых приличных мальчишеских диалогов, Боб и Джек пытались впихнуть какому-то неизвестному барышне Глейдеру одну из тех самых лопат, так желанно отжатых вчера у Галли. Но, по всей видимости, парень — не промах: он понимал, чем грозит такой «дружеский подгон», уже однажды поверив весельчакам.«—Интересно, когда этот идиот кинется о пропаже?»
И, естественно, из головы не уходил странный ночной сон. Несомненно, это — не просто ведение, а самые настоящие воспоминания. Увы, но сама Джессика, в отличии от той веселой и жизнерадостной девочки из детства, ничего не помнила и не понимала, а по этому следовало бы о многом подумать. Радовало, что каждый сон, если и забывался, то совсем немного, но все равно Новенькая решила для себя, что станет записывать увиденное на отдельном пергаменте. Нужно будет зайти к Луи, хоть и навряд ли после пожара у того найдется лишние бумага и карандаш. И так, а теперь по-порядку: 1 Маленькая девочка. Естественно это она сама. Как и говорил Тайлер, веселая непоседа. Некоторые бы из Глейда (на пример Алби) сказали бы, что та и не изменилась. 2 Мальчик. Это тот самый Джереми. Он больше напоминал Джереми из предыдущих снов, чем уже более взрослого Глейдера, но это являлся несомненно он. Девушке показалось странным, что в тот момент ребенка звали так, ведь в прошлые разы его кликали Тайлером. Этим детям было на вид по восемь лет. 3 Женщина. Однажды она уже снилась девочке, но совсем мельком и от туда она узнала, что имеет родителей. В прошлый раз она твердила о каком-то уроке, а в этом точно чувствовала, что перед ней какой-то преподаватель. Почему-то всплывали яркие детские эмоции озорства, но это — единственное, что приходило наяву. Джессика и понятия не имеет, кто это такая. 4 Златоволосая женщина. Сразу на душе становилось тепло, когда Бегунья вспоминала ее лицо. Безумно красивая, добрая и невысокого роста — все, это теперь касаемо ее стало для барышни стереотипным. Но ее слова и действия немного пугали Новенькую. Почему-то гостья была недовольна чем-то или даже озадачена. И пусть Джессика точно запомнила ее каждое слово, девушка не могла понять, что конкретно они значат. Но, что самое интересное, фраза: «— Если все, что говорят о вас — правда, я намерена забрать своих детей!» — была сказана сразу после того, как женщина запрятала Новенькую за собой.«—Неужели...это — моя мама?...»
—Эй, Новичок — внезапно отозвал девушку Куратор, так непростительно перебив важные мысли. — Сходи к Луи, он должен был явиться еще утром! Только быстро! Стало очень неприятно, когда Зарт произнес это. Мало того, что парень до сих пор называет ее нелепым прозвищем, так еще и считает хрупкой «девочкой на побегушках», давая такие поистине детские задания. Она даже уже соскучилась по вечным придиркам Минхо. Но а вот другие трудяги, на удивление Джессике, очень даже завидовали девчонке, желая смыться по-быстрее куда-нибудь от взгляда невыносимого трудоголика. Делать было нечего и, оставив недоработанную грядку, девушка поспешила к былому Картохронилищу.«—Интересно, а Строители думают ли вообще отстраивать хижину?»
Кажется, уже будучи рядом со «зданием», девушка заметила, что пахнет неплохой отделкой будущего места для хранения новых Карт. Правда, пусть конкретно сейчас никто и не работал над постройкой, но по новым древесным столбикам это было видно. Где-то тут должны были ошиваться Картоведы, в том числе чуть ли не потерявший из-за оплошности (пожара) «работу» Луи. Внезапно Джессика услышала чьи-то приглушенные едва ли разборчивые стоны, которые, по всей видимости, доносились где-то за стенами полусгоревшей хижины.«—Трындюлец, что это?!»
Подойдя ближе, Новенькой все же удалось понять, что из себя представляют человеческие звуки, но, увы, из разборчивых слов было мало чего утешающего. Зайдя за Картохронилище, стараясь аккуратно выглянуть на сторону, издаваемую звуки, девушку обрели ужас и непонимание. —Это я сделал! Это я во всем виноват! Изгоните меня, умоляю!