~«—Минхо, прекрати! —Я тогда еще подумал, а что если Ньютик неспроста такой слащавый. Да и в разговорах про баб он нос воротил. —И ты опять сделала, как хотела. Довольна? —Дэнни. —Я могу быть с тобой, когда тебе плохо. Только скажи и я буду рядом — А кто тебе сказал, что Галли не псих? »~
○○○
Слыша, как чьи-то внушительные шаги приблизились ко входу, Джессика со страхом обернулась и, схватив злосчастный листок, немедля встала с пола. Разговор обещал быть как нельзя серьезным. —Что ты тут забыла?! — дикий мальчишеский ор вынуждал Новенькую как следует испугаться, но в этот раз уж точно не убежать. В комнату вошел ничего не подозревающий Галли, всем своим видом демонтируя раздражение. Вообще-то, Строителя следовало бы было понять в данной ситуации, ведь разве можно промолчать, когда в твоих вещах так бесстыдно роются? Едва ли. Любой бы на его месте был не вдоумении, даже девчонка. Но Джессика не собиралась отсчитываться, сама желая обвинить Глейдера, как минимум, в нарушении личных границ. Если парень выкрал такую маленькую вещь у Новенькой, значит так и было. Записка так демонстративно переместилась с пола, вынуждая парня заострить на ней все свое внимание. —Что это?! — со всем негодованием требовала объяснений Джессика, подойдя ближе к своему старому врагу — Что это делает у тебя?! И тут Галли словно обомлел. Увидев предмет в девичьей руке, парень будто бы что-то осознал для себя, приносящее когда-то истинную злосчастную информацию. Наверняка, какую-то тайну или настоящую загадку, которую не мешало бы поскорее раскрыть и поделиться со всеми. Едва ли заметно нервно заморгав, Глейдер перешел в обычную для него стратегию — верное нападение и, словно взяв всю энергию в кулак, ответно требовал истины. —Ты рылась у меня в кабинете, а терь еще и спрашиваешь?! Смылась от сюда! Но девушка и не собирать уходить, продолжая требующим взглядом сверлить ненавистника. Не сейчас, когда она вновь на шаг приблизилась к правде, которая, возможно, могла бы помочь вернуть настоящую девичью память или найти чертов выход. Джессика точно узнала свой наклоненный почерк, написанный нетипично левой рукой, но как записка оказалась у Строителя на дне порванной сумки, девушка не представляла. —Я знаю, это я написала! — продолжала бесстрашно заявлять Бегунья, веря на этот раз в собственную скорую победу. Сейчас решимости у Новенькой хоть отбавляй —Ты выкрал записку в Ящике, так?! К большому удивлению, Галли ничего не ответил наглой девице, но и, вопреки ожиданиям, не требовал чертову записку обратно. Это могло значить лишь одно — Джессика права и вещь совсем не принадлежала ему. Как и думала девушка, Галли зачем-то выкрал у нее это при первой встрече в Глейде. Он уже тогда что-то знал, но не собирался ни с кем делиться своими обширными доводами. —И ты опять сделала, как хотела — спокойней предыдущего прошептал Строитель, будто бы каждый раз о чем-то так отчаянно напоминая — Довольна? Девушка на мгновение угомонила свой пыл, пытаясь понять, что конкретно имел ввиду Галли. В памяти сразу всплыли картинки прошлых угроз Строителя, так отчаянно пытавшегося убедить Новенькую в том, что постель с Ньютом — зло. Возможно, он оказался прав, учитывая, какой итог последовал на судьбе девчонки, но, в любом случае, это уже не имеет смысла. А уж тем более, это не его дело. Галли не имеет права решать за девицу, что следует делать, а чего, пожалуй, избегать. —Убирайся отсюда — вновь приказал Строитель, точно дав понять глупой Новенькой, что не намерен отвечать на ее вопросики. Хватало, если честно, и своих Кураторских проблем. Это огорчило Джессику, которая надеялась узнать сейчас все, что только мог увидеть Галли во время Метаморфозы. Ведь не мог же этот идиот спроста своровать такую мелочь и скрыть ее от посторонних Глейдерских глаз? По прежнему поддаваясь пылу, девушка немедля закинула бумажку в задний карман шорт и, напоследок оставив на собеседнике суровый взгляд, демонстративно поспешила на выход. Галли, кажется, еще на долго останется на одном месте, тяжко переваривая, что только что все же произошло.***
Наконец, сидя у ее излюбленного с Ньютом места, девушка в кои-то веки собралась с мыслями и, как следует всдохнув, открыла злосчастную бумажку. Записку из одного слова — записку из одного имени. —«Дэнни»— чуть шепотом прочитала Джессика, все еще веря, что за ней может кто-то так бесстыдно шпионить. Хватило того, что какой-то Жук-калека глаз с нее не спускает. Можно было бы подумать, что для каждого в Глейде есть свой Ящер, передающий ценную информацию великим Создателям, но едва ли удастся пересчитать четыре дюжины машин для всех здешних ребят. Это осознание неслабо возмущало Новенькую. —Дэнни — повторила Джессика, пытаясь хоть что-нибудь найти полезного от этого слова. Тщетно. В Глейде девушка и близко не слышала никого с этим именем, чтобы можно было, опираясь его, как-то двигаться дальше. Во сне она все время натыкалась лишь собственное имя и имя Тайлера, а поэтому было бесполезно думать что-либо. Но девушка точно поняла, что Галли так бесстыдно забрал эту записку, именно когда вытаскивал ее с Ящика. Он был первым, кто увидел ее в таком нелепом виде.«—Ты точно что-то знаешь..»
И, если бы Строитель сразу отдал чужую вещь, как такого, небыло бы явной причины его подозревать. Галли — ужаленный отморозок, и раз он решил отобрать некого вида послание, значит точно помнит интригующую предысторию. Ей нужно найти еще ужаленных. В который раз взглянув в пергамент, Джессика вновь убедилась, что автором этих каракуль являлась она сама. Джессика из прошлого. Подумав о имени и разных странных надписях, разбросанных по всему Глейду, девушка вспомнила, что Тайлером в Кутузке было так отчаянно нацарапано какое-то женское имя. Она его уже не помнила, но точно знала, что оно все еще одиноко ждет новых заключенных. Нужно будет в скором времени вновь заглянуть в такую полюбившуюся тюрьму, а на сегодня, пожалуй, останется лишь ужин. Встав с травы, Джессика посмотрела на темное ночное небо, которое вот-вот должно было покрыться звездами, помогающими луне хоть немного освещать деревню. А после и на место, где только что сидела. Новенькая сразу вспомнила те моменты с ее бывшим Куратором, которые дарили какое-то особое для тех времен тепло. Сейчас же они приносили лишь лютую боль, а посему девушка точно решила, что больше ни разу не сядет сюда. Ей нужно найти другой уютный уголочек, который ни как не будет связывать ее и возвращать к суровому прошлому. —Оо, это ты, Куколка! — как всегда добро поприветствовал Фрайпан свою любимицу, когда Джессика, дабы упокоить свою внутреннюю бурю, решила поужинать — держи, тебе должно понравиться. Девушка была рада, что хоть с ним не испортила отношения, но плохой настрой не давал ей и малейшей возможности как-то проявить ответное тепло и счастливую улыбку. Повар всегда был добр к ней, не взирая на то, что все время ему приходилось заступаться за причудливую Новенькую на Совете. Даже спаленное от девичьей невнимательности полотенце парень не вспоминал, хоть оно было чуть ли не единственным. Забрав свой разнос и повернувшись, Новенькая осознала, что еще хотя бы пять футов, и так позорно бы столкнулась с идущем из поворота Заместителем Алби. Ньют, видимо, тоже не ожидал увидеть свою бывшую подопечную на Кухне в такое позднее время, но, отведя взгляд в сторону, сделал вид, будто бы ничего не произошло. Парень ведь и не остановился, чтобы поздороваться, хотя Джессика знала: мало того, что Глейдер точно видел ее и не решился на банальное слово «привет», так еще и без сомнения шел на Кухню. По счастливому стечению обстоятельств, тот просто прошел прямо, без особой необходимости возвращаться. У Джессики накатывались предательские слезы. Хотелось просто бросить этот чертов разнос на землю и побежать за Ньютом, но она выбрала иной путь — всеми силами заставить себя верно стоять. —Мне показалось,... или вы немного поссорились?.. — не громко и как-то разрывисто поинтересовался Фрайпан, видя как трясутся девичьи руки, вот-вот выронившие долгожданный ужин —На сколько я помню, вы всегда вместе были. Слова Повара сделали лишь больнее, осознавая, как много они оба потеряли. Глейдеры ведь и правда были вместе, чуть ли не каждый вечер, даря друг-другу теплое настроение. Девушка все же не сдержалась. —Угу — единственное, что могла промычать Джессика, стоя на том же месте и прикрывая предательские слезы за густыми локонами. Ей не удалось сдержать их до прихода в какое-то укромное одинокое пристанище, поддавшись тоскливым словам Глейдера. —Эй, Куколка — быстро выбежал Фрайпан из Кухни, словно почуяв неладное — Не печалься ты сильно. Помиритесь еще! Слова куратора Поваров, пусть и не успокаивали «опустившую руки» девушку, но хотя бы показывали его преданность. Внезапно Фрайпан обнял холодную ладонь, в треморе держащую поднос, глядя со всей своей природной эмпатией в девичьи помокревшие глаза. Луна, пусть и плохо освещала их лица, смогла передать своеобразный мальчишеский взгляд, которого раньше Джессика не замечала во Фрайпане. Это вынудило на время забыть свою печаль и, в кои-то веки, начать здраво мыслить. —Я могу быть с тобой, когда тебе плохо. Только скажи и я буду рядом — добавил Повар и, легонько погладив девичью ладонь, будто бы ждал какого-либо взаимного ответа.«—Что?!...»
Джессика резко убрала руку и, к большому счастью, содержимое разноса ни как не наровило высыпаться. Она увидела в словах парня отнюдь не дружеские мотивы, что вызвало небывалый к нему праведный гнев. Хоть Новенькая ни как не ожидала подобного предложения конкретно от Фрайпана(в здешнем ключе), она поняла, что Повар и раньше давал несчастные звоночки. Тогда в Хомстеде, страдавшей от глупого голода, а перед этим и на ее особой поляне у камня, Фрайпан почувствовал к девушке совсем не дружескую ревность. При виде рядом Ньюта парень начинал злиться, а вместе с тем, что сейчас Повар предложил, можно было сказать лишь одно — его эмпатия липова. Он рад, что Джессика в ссоре с заместителем Алби и сейчас пытается играть ее неуравновешенной девичьей психикой ради своих благ. Не тут то было. Даже не попрощавшись, Новенькая поспешила куда-то далеко от Кухни, в сторону леса. Фрайпан что-то еще говорил вслед подруге, пытаясь остановить ее и все толково объяснить. Зря, она даже не слышала его. Слезы предательски полелись, мешая хозяйке разглядеть свой ночной путь, но девушка так и не всхлипнула, отчаянно торопясь к своему новому одинокому пристанищу. Как и обещала себе, Джессика не вернулась на поляну у камня, а остановилась у первого дерева ко входу в густой лес. С обратной стороны начинался Могильник, но Новенькую это мало того, что не настораживало, так еще и вдохновляло. Вряд ли кто-нибудь из Глейдеров любил страшные прогулки ночью в подобном месте, вспоминая, в каких муках умер тот или иной былой друг. Как только девушка упала на холодную темную траву, то истинный плач, выбравшийся за стеной стыда и нежелания показывать собственную слобость, внушительно распространился по лесу. Джессика закричала и, крепко держась за голову, скрутилась в маленький нуждающийся в каком-то искреннем тепле комочек. Почему у нее все так ужасно вышло с Ньютом? Почему Фрайпан видит в ней не просто живого человека, желающего здесь как и все найти выход, а хрупкую словно фарфоровая кукла девушку? Новенькая вновь удивилась от того, что знает, что такое фарфоровая кукла, но сейчас это не имело ни какого значения. Неспроста ведь для себя Фрайпан именно так и прозвал Бегунью —Куколка. Это не говоря уже о тех, кто изначально предстали перед Джессикой лютым врагом: ворчун Галли, холодный, но здравомыслящий Уинстон и ее излюбленный Куратор Минхо. Ужин был безвозвратно испорчен и настроение от еды точно бы не появилось хотя бы на короткое время. Оставалось лишь одно — заглушить печальные мысли яркими ночными видениями, которые могли бы дать хоть какое-то настроение перед очередным тяжким днем в Лабиринте.***
—Минхо, когда я уже буду бежать одна? — Джессика чувствовала себя плохо, но постоянный бег отвлекал ее от тягостных мыслей, заставляя фокусироваться на чем-то более серьезном. Например на поиски выхода, если он вообще есть. —Никогда — без колебаний ответил азиат, кажется, совсем не понимая, какие у подопечной есть на то мотивы — Скоро будешь в паре с Беном. Девушка обрадовалась тому, что наконец ее освободят от тяжкой участи как Минхо, а взамен предоставят самого адекватного из существующих Бегунов, которых она знала. Спасибо, что это не Джастин, грязные шуточки которого нередко без стыда выкидывал Минхо. Это, пожалуй, единственная хорошая новость за последнее одинокое время, но, пусть это было и так, все же Новенькая желала исследовать Лабиринт одна. Без лиц, следящих за ней. В полном отсутствии продуктивного выискивания выхода девушка винила именно напарников, которые своим контролем губили ее потенциал. — А почему нельзя всем разделиться? — без какого-либо стеснения задалась Джессика, представляя, как бы скоро она уже могла бы найти выход — Так ведь в разы быстрее. Минхо лишь настороженно взглянул на подчиненную, поражаясь ее логике — Ага, и стать обедом для Гриверов. Ты совсем отбитая что ли? Новенькая понимала, что профессия Бегуна опасная и обследовать Лабиринт в одиночку не следует, но за все это время, пока она находилась внутри, небыло обнаружено ничего странного или подозрительного. Если бы Джессика не видела метаморфозу на Джереми своими глазами, решила бы, что это все и правда байки для непослушных Шанков—Новичков. По задумчивому девичьему лицу Минхо понял, что Джессика все осознала, но что-то все таки не давало ему покоя. Неспроста она задала этот вопрос, учитывая, с каким пристрастием Новенькая чудила в недавнем прошлом. Бегунья же вновь вспомнила злосчастную записку, найденную вечером в сумке у Галли и в очередной раз погрузилась в тягостные раздумья. Нужно было как можно скорее найти еще кого-нибудь из представителей «ужаленных отморозков» и узнать у них побольше. Почему-то, девушке казалось, если Куратор Строителей помнит ее в прошлом, значит и другие парни могли бы что-то полезное выкинуть. —Слушай, Минхо, а кто еще прошел через метаморфозу и не стал психом, кроме Галли? — Джессика была уверена, что Куратор точно должен знать это, ведь можно ужалить Глейдера только через Лабиринт. Как не крути, большую часть сюда попадавших — именно суровые Бегуны. —Хах — почему-то парню вопрос показался очень смешным и до боли странным, не взирая на то, что подопечная была серьезна, как на допросе — А кто тебе сказал, что Галли не псих? Девушка раздраженно закатила глаза. Действительно, Строителя сложно было назвать адекватным, даже со словами Ньюта о том, что тот всегда был таким. Но азиат ведь точно понял, о чем все же шла речь и как обычно прикинулся своего рода дурачком. —Колись, что ты уже опять надумала? Девушка знала, что если расскажет правду о том, что верит в воспоминания ужаленных, то вновь ее слова посчитают бредом, а более того, могли бы отстранить от работы Бегуном. Это оказался бы самый настоящий провал на пути к тому, к чему Джессика так стремилась. Нет смысла отвечать Минхо правдой. —Просто интересно, сколько людей были ужаленными. — солгала Новенькая, играя перед Куратором в детскую беспечность. Сейчас было важно запомнить имена бедолаг, а после, найдя их в родном Глейде, как следует «попытать». Услышав это, Азиат лишь сделал надменный смешок и, недовольно закатив глаза, с издевкой ответил: — Много. Естественно, этого ответа было недостаточно. А еще, Джессика чувствовала, как с каждой новой попыткой узнать правду, она все глубже копает себе чертову могилу. Нужно было бы поучиться хоть какой-либо осторожности, прежде чем идти на такой риск. —А конкретнее? — Так — Минхо остановился и, словно почуяв неладное со стороны собеседницы, с раздраженным взглядом как следует повернулся — выкладывай, какого кланка тебе это надо? —Минхо..я.. —Харе мямлить. — без лишней эмоции на лице потребовал разгневанный азиат, с самого начала дав понять, что с ним любые шутки плохи. И совсем не важно, что девушка — его подчиненная, которых, обычно, Кураторы выгораживают перед другими—Выкладывай, я сказал. Девушка со злобой опустила голову, понимая, что ее ждет грандиозный провал. Почему он вообще с ней так разговаривает? Пусть другие Глейдеры терпят вечные унижения и придирки, а она просто задала обычный вопрос, которым любой Новичок, по идее, должен задаться. —Я не собираюсь тебе ничего «выкладывать» — приподняв голову, заявила девушка, все еще находясь в убийственном состоянии аффекта, от событий последних дней — Мне просто интересно и все. —Я отвечаю за твою башку, стебанутся — уже без свойственных ему шуточек, объяснил Минхо, поражаясь наглости хрупкой, но верной себе девицы — Ты обязана мне все рассказывать. —Я никому ничего не обязана. И отвечать за «мою башку» не надо. Я с самого начала сказала, что мне Куратор не нужен — грубее, чем нужно было крикнула девушка и, не боясь заправить волосы за ухо, открывая шикарный вид на шею, направилась в путь. —Эй, стоять, Сударыня! — не видав ранее такой смелости, Бегун резко остановил Джессику за руку — Не я поручил тебя себе. Возомнила себя круче Алби? —Будто бы ты себя так не возомнил. Это стало последней каплей для неуравновешенного Бегуна, который и до этого еле сдерживался, чтобы не сделать ничего ужасного. Парень резко толкнул Новенькую к стене Лабиринта и, огородив с двух сторон ход руками, пленил вечно стревающую в неприятности подопечную. —Ты меня с собой не ровняй! Что ты вообще сделала, чтобы сравниться со мной?! Принесла нитку с железячкой?! Минхо стал зол как никогда ранее и это даже напугало девушку, которая из-за всех сложностей и потерь в последнее время забыла, что может быть что-то гораздо хуже. Так же ей стало стыдно за свою ничтожность. А ведь и правда, азиат уже не впервые указывает Джессике, где ее истинное место в данном гнилом обществе, когда в Бегуны годятся более сильные и выносливые парни. Может действительно стоит занять место где-то с малолетним Чаком? Посмотрев в перепуганные и болезненные от вчерашних слез глаза, Куратор как-то что-ли смягчился и, выкинув надменный шутливый смешок, сильнее склонился над девушкой. Наверно, он нашел для себя что-то новенькое. —Черт, Кланкоголовая! У тебя сейчас такое лицо.. — Негромко начал он, давая точно понять, что монолог предстоит как небывало ранее долгий — однажды в очередной схватке с Ньютом я увидел такое же. Точь-в-точь. Минхо опять выкинул смешок, сам словно поражаясь с похожей картинки. Со схожести ситуации, со схожести лиц. Джессика же не понимала, о чем твердит Бегун и решила, толкнув его, продолжить нелегкий путь. Тщетно. С особым спокойствием, не прекращая любоваться случаем, Глейдер лишь закрепил девичьи запястья о стену собственными руками и продолжил. —Черт. Я тогда еще подумал, а что если Ньютик неспроста такой слащавый. Да и в разговорах про баб он нос воротил. — Минхо явно на что-то намекал, но на что конкретно, Джессика и представить не могла — Он будто бы боялся совсем не кулаков тогда. А ты чего сейчас боишься? Было крайне сложно ответить, а после вопроса стало лишь больше не по себе. А что вообще можно бояться, когда ты одна в коридоре Лабиринта с каким-то психопатом, играющим чужими эмоциями? Это уже не говоря о крепких руках, прижавших тебя к твердой холодной стене, за которой, возможно, тебя ждет самая настоящая смерть в виде куда-то убегающего Гривера. Ну..вроде, абсолютно ничего. —Не неси хрень — как-то не по-свойски выразила мнение Джессика, уставшая от глупого провождения времени. Если Куратор все эти года в Лабиринте тратил конкретно на подобные издевки, тогда и не стоит удивляться нулевому успеху в поисках выхода. —Ты не Куратор, а бабка базарная. Начни уже делать хоть что-нибудь. Покажи мне пример. Стоило бы поправить, но вот именно здесь терпению Минхо пришел конец. Парень, резко прижавшись к телу Новенькой, приподнял одну руку выше по стене и, совсем не боясь сделать больно, укусил девушку за предплечье. —Аай! — всхлипнула Джессика от боли и, стараясь поскорее вырваться, дернула покалеченную руку от клыков ненавистного Куратора. Все было зря. Новенькая, мало того, никак не освободилась, так еще и почувствовала неимоверную боль. Стало тяжело дышать, ощущая на своей плоти крепкий и словно зверский натиск. Закрыв помокревшие от так уже привычных слез глаза, девушка всеми силами старалась не выдать свою слабость перед тираном. Боль, конечно, постепенно утихала, привыкая к одной силе нажатия, но не успела Джессика выдохнуть, как обидчик, убрав зубы, опять укусил теплую плоть на пол дюйма дальше прежнего. Кошмар становился настоящей реальностью. —Минхо, прекрати! — завизжала от боли Новенькая, стараясь любыми силами развести Куратора на жалось. Как и предполагалось, он даже ничего не слышал. Закрыв от удовольствия глаза, азиат точно дал понять, что не собирается прекращать, по крайней пере по требованию несчастной смазливой Сударыни. Казалось, ему это приносило массу удовольствия не только ментально, как бы наказывая непослушную подчиненную, но и физически. Тяжелое разрывистое дыхание и тахикардия не давали девичьему сознанию покоя, слыша то же самое у парня, но совсем по другой причине. Его заполняла самая настоящая страсть. Наконец остановившись, Минхо отпустил подопечную и, вытерев от процесса собственный рот, взглянул на результат своих трудов. Несколько красных укусов на плече ярко источали свою злую сущность. Джессика же, как следует отдышавшись, отбежала от стены и, зажав для купирования боли плечо, смотрела на Куратора. Это был самый настоящий монстр, которого отнюдь нелегко расположить к себе. А что касается дружбы или отношений с ним — это банальное самоубийство. Идея попыток сделаться полезной для азиата, перешла в уборочную карнизу маленького Слопера Чака. Новенькой стало страшно банально находиться с этим человеком, а она даже не может сообщить кому-либо о случившемся. Даже, если Джессика расскажет, что случилось Алби, и тот предпримет воспитательные меры, была большая вероятность того, что Минхо сделает подобное снова. Если чего не хуже. —На сегодня ты свободна — раздраженно, словно от самого себя, заявил Бегун, и словно готовясь к изнурительному труду, отвернул взгляд на очередной коридор — Шуруй в Глейд. Оставив Джессику наедине со своими слезами и тягостными мыслями, Куратор поспешил вновь исследовать Лабиринт, дескать «избавившись от ноши». Это накрыло тоскою Новенькую с головой. —Чертовы мальчишки.