***
Элейн стояла в саду на коленях и выгнула спину, чтобы облегчить боль, возникшую после того, как она все утро наклонялась. Солнце стояло высоко, было очень тепло, и, несмотря на легкое платье, Элейн вспотела. Она подняла руку и вытерла тыльной стороной ладони лоб, стараясь не испачкаться. Прошла почти неделя с тех пор, как Неста покинула Двор дня, и Элейн старалась занять себя чем-нибудь, чтобы не слишком скучать по сестре. Она поняла, что ей нужно занять ум, а не просто заполнять время делами, и поэтому разработала план перепланировки небольшого сада, который был пристроен к их с Люсьеном апартаментам. Элейн несколько дней исследовала город за пределами дворца в поисках необходимых для работы в саду инструментов, а затем принялась за дело. Садовые грядки были вскопаны, растения перенесены в новые части сада. Ничего не было уничтожено или убито, просто перемещено, чтобы освободить место для новых растений. По большей части, Люсьен с удовольствием проводил время по утрам, поскольку это означало, что он мог принести ей что-нибудь поесть и выпить, и посидеть с ней на улице, пока она работала, что ему, похоже, нравилось, и это напоминало ей об их первом совместном времяпровождении во Дворе ночи. Однако сегодня он не смог присоединиться к ней. У Элейн заурчало в животе, как бы в знак сочувствия, и она задалась вопросом, куда он запропастился. Как и предполагал Гелион, Элейн поговорила с Люсьеном о печатном станке и своей книге. Он задал ей вопросы, а затем сказал, что поговорит с другом Гелиона. Во второй половине дня они должны были посетить типографию, но Элейн предположила, что сначала ей нужно, чтобы Люсьен вернулся. Рис попросил Амрен отредактировать книгу, и, поскольку он уже заплатил ей за эту услугу, Элейн почувствовала, что было бы невежливо менять планы сейчас. Она знала немало людей, которые смогли бы справиться с этой работой, но решила, что Амрен в любом случае справится лучше. Без сомнения, цена, которую пришлось заплатить Рису, была высокой. Когда у Элейн заурчало в животе, она прикусила губу и прижала грязную ладонь к животу. Она не разбиралась в таких вещах, но по высоте и яркости солнца, время близилось к полудню, и снова сосредоточилась на работе. Она хотела успеть посадить все собранные ею крошечные луковицы в землю до вечера. — Ну вот... — пробормотала она, присыпая их землей. Элейн не была уверена в том, что будет расти во Дворе дня, а что нет, но она была готова попробовать все. Удовлетворенная тем, как она прекрасно справилась с работой, Элейн поднялась на ноги и направилась в дом. Она разделась и быстро приняла ванну, чтобы избавиться от грязи, когда услышала, как дверь в их комнаты открылась раздаются шаги по комнате. Натянув платье, чтобы выглядеть прилично, Элейн вышла из ванной, ее взгляд упал на яркие рубиновые волосы. — Люсьен... Он повернулся к ней, его лицо озарилось улыбкой. — Лепесточек. — Он подошел к ней, поднес одну руку к ее щеке и поцеловал в губы. — Ты вернулся, — сказала она, окинув его взглядом и задержавшись на бумажной коробке в его руках. Люсьен поставил ее на стол и откинул крышку. Слегка задыхаясь, Элейн позволила себе вдохнуть восхитительный запах еще более восхитительных на вид пирожных. — О... — Я так понимаю, это было именно то, на что ты надеялась. — Ты хорошо меня знаешь... — Мне жаль, что это заняло у меня так много времени, и что я не смог вернуться вовремя, чтобы помочь тебе в саду... — Все в порядке... — Элейн придвинулась, обхватила Люсьена за плечи, и приподнявшись, поцеловала его в щеку. — Я подумываю сказать Гелиону, что начинаю день позже, чтобы он позволил нам отдохнуть. — О... — Элейн усмехнулась: — Не думаю, что он на это купится. — Она подумала о том, как они оба боролись против того, чтобы вставать в то утро, и покраснела при воспоминании о том, как руки Люсьена скользили по ее коже. — Я думаю, он может учуять ложь. Люсьен наклонился и прижал еще один поцелуй к ее губам. — Пусть попробует. Элейн усмехнулась и посмотрела на пирожные в коробке. — Похоже они невероятно вкусные. — Люсьен опустился на стул, и Элейн последовала за ним, уже беря пирожное в руки. Она откусила его еще до того, как устроилась на диване. — Мммм... — Она не упустила забавный взгляд Люсьена, который наблюдал за ней, выбирая себе пирожное. Все внимание Элейн было сосредоточено на еде, которую она держала в руке, так как ее желудок продолжал урчать. Она действительно была голодна, и это было именно то, что ей было нужно. С полным ртом еды, она попыталась задать вопрос своей паре. — Как ты узнал, что я голодна? — спросила она. — По узам? — Нет, — ответил он, его металлический глаз щелкал и жужжал, когда он сосредоточился на ней, выпечка была на полпути ко рту. — Я просто знал, что ты все утро проведешь в саду и не потрудишься найти себе что-нибудь поесть. — Она усмехнулась, осознавая его правоту, и именно так она и поступила. — Спасибо. — Она протянула свободную руку, чтобы коснуться его руки. — Прекрасная пара. — Ешь, — сказал он ей, улыбаясь в ответ. — Сегодня днем нас ждут в типографии. Нам покажут процесс производства твоей книги, и ты сможешь сделать несколько вариантов. Тип обложки, специальные издания... хочешь ли ты, например, одинаковые обложки для каждого Двора? — О... — Элейн поедала выпечку, ее мысли внезапно понеслись вскачь. — Я не подумала об этом... — Она посмотрела на Люсьена, который откусил кусочек пирожного. — Как ты думаешь, у книги должны быть специальные выпуски...? — Я не знаю, Лепесточек, — ответил, проглотив полный рот еды. — Идея заключалась в объединении всей Притиании... — Да, но она также может быть особенной... чем-то, во что внесли свой вклад все Высшие лорды. — Ты права... — Возможно... — начала Элейн, откусывая краешек своего пирожного, пока она перебирала в голове различные варианты, — я могла бы сделать ряд специальных изданий... для Высших лордов... — Она моргнула, пытаясь представить себе такую обложку. — Они могут быть немного более богато украшены, чем стандартные издания, но каждое из них будет подарено Высшему лорду, и все они будут одинаковыми... — Я думаю, это прекрасная идея, Лепесточек. — Одобрение Люсьена донеслось до нее по узам как раз в тот момент, когда он произнес эти слова вслух, и Элейн тепло улыбнулась ему.***
Несколько дней ушло на то, чтобы привести в порядок все дела в типографии. Элейн принимала решения, отвечала на вопросы всех, кто там работал и кому нужно было знать ответ на тот или иной вопрос, а затем предоставила процесс профессионалам. Они лишь ждали, когда отредактированный Амрен вариант книги вернется к Элейн, та еще раз просмотрит его, чтобы убедиться, что все соответствует ее вкусу, а затем он пойдет в печать. Она одновременно была взволнована и нервничала. В процессе работы над книгой Элейн подумала, что упустила из виду тот факт, что книгу будут читать другие. Сборник стал чем-то, что она делала только для себя. Если быть честной, то она и вовсе забыла, что писала ее для кого-то другого. В каждом новом Дворе, куда они с Люсьеном отправлялись, она находила цветы, которые ее привлекали, и получала удовольствие от того, что пыталась их нарисовать, делая пометки о каждом. Это был способ исследовать новые интересные места, способ провести время с Люсьеном, и она уже давно не думала о чем-то большем. Она надеялась, что кому-то еще понравятся ее рисунки. Элейн показалось странным, что незнакомые люди будут читать то, что она написала, но и странно волнующим. Ей казалось, что она сможет рассказать другим о красоте дворов, которые она видела, о цветах, которые там росли. Как странно, подумала она, иметь возможность говорить с таким количеством людей, которых она, возможно, никогда не увидит, и заставлять их слышать ее слова. Рассматривая книги на тумбочке, Элейн размышляла о том, каково это – писать другие книги и чтобы люди их читали. Ей всегда нравились истории, подумала она. Что, если она попробует написать одну из них? Эта идея наполнила Элейн волнением, и она почувствовала, что узы между ними натянулись. Люсьен, должно быть, уловил ее волнение и захотел узнать, что ее так взволновало. Она послала ему короткий миг заверения, а затем потянулась за чистым блокнотом и средством для письма. Устроившись поудобнее на подушках у изголовья кровати, Элейн пожевала губу. О чем она будет писать? Приключение? Тайны? Романтика? Какова будет общая идея? Что она хочет сказать своей аудитории? Она не была уверена, но знала, что что-то должно быть. Когда Люсьен послал ей еще одно чувство недоумения, Элейн прикусила губу, мысленно представляя свою пару. Возможно, это должен быть роман... — Хм... — пробормотала она, вспоминая, как Люсьен с огромным удовольствием читал вслух книгу, которую ей одолжила Неста. Если бы Элейн написала что-то подобное, она могла бы поспорить, что ее пара с удовольствием прочтет это... — Хм... — прикусив нижнюю губу, Элейн постучала карандашом по подбородку. Люсьен, она была уверена, с удовольствием прочтет нечто подобное, особенно если это напишет она. Разглаживая блокнот, хотя он и был совершенно новым и неиспользованным, Элейн задумалась. Она не хотела начинать с огромной эпической повести, а скорее с простой сцены. Это казалось лучшим способом проверить, есть ли у нее талант к подобному. Она также подозревала, что у нее не так много времени до возвращения Люсьена в апартаменты, и она не сможет продолжать, если он не будет читать через ее плечо. Она не хотела показывать ему то, что писала, по крайней мере, до тех пор, пока не закончит и он не сможет поставить все за один раз. Окинув взглядом комнату, Элейн подумала обо всем, что они с парой здесь делали. Ее взгляд остановился на кухонном столе, и она вспомнила, как он наклонил ее над ним. Она несколько раз говорила с ним о том, что нужно раскрепоститься и не позволять другим диктовать ему, кем он является и кем должен быть. Возможно, что-то в этом роде. Взглянув на чистый лист бумаги, Элейн вздохнула и начала писать. Она охнула, когда его руки опустились ей на плечи, скользнули вниз к запястьям, а затем, он развернул ее, пока спина не оказалась прижатой к его твердой груди. Он дал ей лишь мгновение, чтобы привыкнуть к новому положению, когда он был у нее за спиной, а затем его руки вернулись к ее плечам, и он перегнул ее через кухонную скамью. Она издала сладострастный стон, давая ему понять, что ей это нравится, и что она жаждет большего от него. — Ты готова? — Спросил он, и она почувствовала, как он прижимается к ней, длинный и горячий. Кивнув, она оглянулась через плечо, жаждая увидеть его глаза, когда он смотрел на нее, увидеть, как сильно он ее хочет. — Да... — Вздохнула она, видя, как в нем разгорается желание, и от его вида у нее внутри что-то сжалось. Он ничего не ответил, а лишь провел руками по ее спине и бедрам, задирая юбки платья. Она опустила голову вперед, ее глаза закрылись, и она выпрямилась, расставив ноги шире, когда он снова прижался к ней. Когда он задрал платье на ее бедрах, она почувствовала, как он пристраивается себя, услышала, как он сбрасывает брюки, и открыла глаза. Опираясь на предплечья, она прикусила губу, когда его руки скользнули вниз между ее бедер, и он ввел в нее палец. — Ммм... — пытаясь успокоиться, она сильнее прикусила губу, желая быть готовой к тому, что последует дальше, когда он вытащит палец из нее. — Уже вся мокрая... — Его губы оказались возле ее уха, когда он склонился над ней, и она кивнула. Она была такой с тех пор, как его руки впервые оказались на ней. Она хотела его, так сильно. — Да... — задыхалась она, ее глаза были полузакрыты, пока она пыталась заставить себя дышать. — Да... пожалуйста... И снова, он ничего не ответил. Однако ее это не слишком волновало, поскольку его руки легли на ее бедра, его хватка была почти до синяков, когда он быстро занял правильное положение, а затем целенаправленно скользнул в нее. Зажмурив глаза, она крепко ухватилась за скамейку, еще больше расширяя свою позицию для него, желая дать ему пространство для движения, и... Элейн захлопнула блокнот, когда дверь открылась, и вошел Люсьен, запустив одну руку в волосы, и выглядя совершенно безразличным, не замечая, что ее глаза следят за ним, пока он перемещается по комнате. — Лепесточек... — поприветствовал он, заметив, как она смотрит на него мгновение спустя. — Привет... — Она незаметно засунула блокнот под одеяло, скрестив ноги в попытке выглядеть так, будто она просто непринужденно отдыхала. — Чем занималась? — Спросил он, и она увидела, как он склонил голову, слегка приподняв подбородок. Вздрогнув, она поняла, что он принюхивается, а мгновением позже осознала, что дошла до такого состояния, что Люсьен учуял ее возбуждение. — Н-ничего особенного... — вздохнула она, еще сильнее скрестив ноги. Его ухмылка подсказала ей, что он не поверил, но она все равно постаралась сохранить нейтральное выражение лица. У него не было никаких причин подозревать, что она писала непристойности. — Ничего, говоришь? — Он двинулся к кровати, и Элейн узнала ту самую кошачью грацию, которой обладал Гелион. — Ничего, конечно, пахнет восхитительно... — Неужели? — Спросила она, не сводя с него глаз. Элейн не видела никакой проблемы в том, что Люсьен решил, что она прикасалась к себе. Взгляд, которым он смотрел на нее, говорил о том, что он действительно подозревает подобное, и, когда он опустился на колени на кровати, продолжая двигаться к ней, Элейн скорее подумала, что она позволит ему прикоснуться к себе.***
Люсьен зевнул, а затем заметил, что отец наблюдает за ним. — Что? — спросил он, сузив глаза, когда заметил, что Гелион выглядит довольно забавляющимся. — Что это за взгляд? — О... — Высший лорд Двора дня улыбнулся ему, и Люсьен склонил голову набок, пытаясь прочитать это выражение. — Ты немного устал...? — Обычно зевота означает именно это, — пробормотал Люсьен, его глаза сузились ещё больше, тогда как Гелион забавлялся еще больше. — За завтраком Элейн тоже выглядела немного уставшей... — Правда? Гелион улыбнулся ему, и Люсьен поборол желание отодвинуть стул от стола. Он сосредоточил взгляд на карте Притиании, лежащей перед ними, и прикусил внутреннюю сторону щеки. Неужели они собирались это делать? Собирался ли Гелион намеренно увести разговор от действительно важного обсуждения торговых путей, чтобы обсудить, почему Люсьен зевает перед полуденной трапезой? Мгновение спустя он снова взглянул на отца, откинувшись в кресле и слегка приподняв подбородок. Гелион издал небольшой смешок, а Люсьен снова сузил глаза. — Должен признать, — начал Высший лорд, — когда вы только прибыли, я не представлял Элейн как кого-то настолько... — Он сделал паузу, словно подыскивая нужное слово, а Люсьен просто наблюдал за ним: — ...похотливого. — А... — Люсьен наклонил голову. — Обычно ты хорошо разбираешься в людях? — Безоговорочно. — Зубы Гелиона ярко сверкнули, и Люсьен снова наклонил голову. — Но она... удивительная. Не так ли? — Каждый день, — согласился Люсьен, удовольствие и гордость пронизывали его при мысли о том, как его пара продолжает удивлять его. — Я считал ее более сдержанной, — заметил Гелион, его янтарные глаза сияли. — Милая и застенчивая... — Она бывает и такой, — сказал Люсьен, не удержавшись от улыбки. — Нежной и заботливой... — он прикусил губу, прежде чем продолжить, — и за последние несколько месяцев я видел, как она становится все более уверенной в себе, чувствует себя все более комфортно в самоутверждении... — Должно быть, это доставляет огромное удовольствие. — Да. — Ты ведь не знал ее до появления уз? Люсьен на мгновение посмотрел на Высшего лорда: — Нет, — ответил он. — Это случилось в тот момент, когда мы впервые посмотрели друг другу в глаза. — Интересно. — Ты так думаешь? В янтарных глазах Гелиона мелькнула ясная мысль, и Люсьен увидел, как отец кивнул. — Да... — пробормотал старший мужчина, — потому что вы так хорошо знаете друг друга. Есть любовь за пределами уз... — Высший лорд снова улыбнулся: — Те, чьи узы мгновенны, как твои, часто не имеют таких отношений. Люсьен кивнул, он тоже об этом слышал. — Я не хотел навязывать ей это, — сказал он мягким тоном: — Я... я только хотел иметь возможность провести с ней время... — И она влюбилась в тебя. — И я в нее. — Конечно. — Гелион откинулся в кресле и стал выглядеть элегантно. — Скажи мне, — тихо начал его отец, — что в ней было такого, что ты влюбился? Люсьен скрестил вместе ноги, не сводя глаз с Высшего лорда. Он уже собирался спросить, зачем ему это нужно, когда заметил выражение лица своего отца и вспомнил, что Гелион очень хотел, чтобы он остался здесь, чтобы они могли лучше узнать друг друга. В нем был неподдельный интерес, и это что-то зажгло в Люсьене, немного расслабив его. — Ее нежное сердце, — ответил он. — Я никогда не встречал такого искреннего, доброго и спокойного человека, как Элейн. — Не в силах сдержать улыбку, Люсьен провел рукой по волосам: — Проводя с ней время, когда мы только узнавали друг друга, я чувствовал себя... обновленным. Мне нравилось быть с ней, слушать, как она рассказывает о своих садах и о том, что она читает... а она слушала меня. Она спрашивала меня о многом, и ей было так любопытно узнать о Притиании. Она смотрит на мир с таким удивлением... и ее волнение заразительно. — В этом есть смысл, если ты недавно создан. — Да... — Люсьен снова провел пальцами по волосам. — Узы начали показывать ей вещи, — продолжил он: — Из моего прошлого... ужасные вещи. Но это не заставило ее отвернуться от меня... — он снова посмотрел на Гелиона. — У нее такое мягкое сердце, способное на великое сострадание... — Как и у тебя, как мне говорили. Люсьену не нужно было спрашивать, чтобы понять, что именно его мать сказала об этом Гелиону. — Не такое, как у Элейн, — ответил он: — Она самый мягкосердечный человек из всех, кого я встречал. — Похоже, вы отлично подходите друг другу. — Гелион улыбнулся: — Я слышал, что она пришла во Двор осени, когда Эрис держал тебя в плену, и потребовала вернуть тебя ей. Люсьен негромко усмехнулся, вспомнив, как Элейн вошла в зал, а Тамлин - за ней. Он также вспомнил свой страх, что она заключит какую-нибудь сделку с Эрисом. — Она пришла... — Была ли она влюблена в тебя к тому моменту? — Да, — легко сказал Люсьен. — Откуда ты знаешь? — Ну... — Люсьен наклонил голову: — Она пришла во Двор осени и сказала Эрису, чего хочет... Я оставил ее с Тамлином во Дворе весны, чтобы она была в безопасности... — Риск. — Гелион согласился: — А вы... были вместе... ? Глаза Люсьена снова сузились, когда он посмотрел на Гелиона, но через мгновение он решил, что его отец не пытается быть грубым или неподобающим, а искренне пытается понять их отношения на данный момент. Кивнув, Люсьен не сводил глаз с лица Высшего лорда. — За день до... — На это Гелион удивлённо поднял бровь. — Также она была обручена с человеческим мужчиной... — Мхм... — Люсьен стиснул зубы при мысли о Грейсене. — Она не... они не... — он покачал головой. — Этот человек - тот ещё фрукт. — Он заставлял себя делать один глубокий вдох за другим, перед глазами мелькали образы последнего раза, когда они видели Грейсена. Его сердце заколотилось, когда он вспомнил, как этот человек рычал на Элейн, прежде чем схватить ее и прижать к столу. Ему хотелось бы хоть немного уязвить этого ублюдка, но Элейн встала между ними и вытащила Люсьена из комнаты. Немного расслабившись, Люсьен понял, что эта ночь все-таки оказалась восхитительной, потому как только они поднялись наверх, Элейн сказала, что она принадлежит ему. — Я так благодарен, что он никогда не прикасался к ней. Что ей никогда не приходилось терпеть его... — Люсьен провел рукой по лицу: — Я даже представить себе не могу, что бы он с ней сделал. — Она была только с тобой? — Да. — Люсьен бросил взгляд на отца, который медленно кивнул. — Было так хорошо... — улыбнулся он, вопреки всему, — видеть, как она становится все более уверенной, узнает, что ей нравится и чего хочет... — Он почувствовал, как его лицо слегка запылало от того, что он признал это вслух. Высший лорд только кивнул, его глаза были отрешенными. — Должно быть приятно... — пробормотал Гелион так тихо, что Люсьену пришлось напрячься, чтобы расслышать его. — Не нужно представлять свою пару с кем-то еще.***
Наблюдая за Люсьеном из другого конца комнаты, Элейн пожевала нижнюю губу. Он был молчалив с тех пор, как вернулся после встречи с Гелионом, и когда она попыталась прочувствовать его через узы, то не получила ничего, кроме замешательства. Она перевела взгляд на него, когда он откинулся на диване, положив ноги на подушку, и на его лице появилось ее любимое задумчивое выражение. Люсьен поднял руку и провел ею по рубиновым волосам, расчесывая их, а его взгляд не отрывался от потолка. Взглянув на блокнот, Элейн закрыла его и отложила в сторону. Затем она оглянулась на Люсьена и, перекинув ноги через край кровати, поднялась на ноги. — О чем ты думаешь, любимый? — Спросила она, направляясь через комнату к своей паре. Люсьен только покачал головой, и Элейн опустилась на диван, прислонившись к краю и глядя на него сверху вниз. Его глаза, русые и золотые, встретились с ее глазами, и она замолчала на мгновение. — Как ты думаешь, она его пара? — Спросил он, и струйка надежды потянулась к Элейн через узы. — ...о ком мы говорим? — Спросила она. — Моя мать. — Он прикусил губу, когда Элейн взглянула на его лицо: — Ты думаешь, что она и Гелион – пара? — А ты? — Спросила Элейн, наклонив голову и гадая, откуда взялась эта идея. Возможно, Гелион сказал что-то во время их встречи, что навело его на эту мысль. Люсьен еще несколько мгновений выглядел задумчивым, потом слегка приподнялся, провел рукой по волосам. — Я не знаю, — сказал он: — Представляешь, если бы были... — Это объяснило бы тебя, — ответила она, ее глаза осматривали его лицо, пока она улыбалась. — Цель уз – создать самое могущественное потомство? Ты явно продукт двух могущественных фейри... Логично предположить, что они могут быть... — Если это так, то я не представляю, как им удавалось не быть вместе так долго... — Рука Люсьена нашла колено Элейн, и она улыбнулась ему. — Я с трудом могу выдержать, когда ты отсутствуешь по полдня, — продолжил он: — Подумать только, что они так долго тосковали друг по другу, что их узы заставляла их искать друг друга... — Да... — Элейн нахмурилась. — Должно быть, это была пытка, — сказал он. — Не иметь возможности быть вместе. — Его рука двинулась вверх по бедру Элейн: — Я бы не смог. Протянув руку, Элейн провела пальцем по скуле Люсьена, а затем по его горлу. — Я думаю, ты мог бы, — сказала она. — Ты отсутствовал несколько месяцев... и даже когда ты вернулся, ты сопротивлялся тому, чего хотели узы. Ты слушал меня... — Это была лишь малая часть того времени, когда они сопротивлялись... — Да... — Элейн размышляла: — Но от твоего решения не зависела судьба целых дворов... — Нет... — согласился Люсьен. — От этого зависела моя с тобой судьба... — Он улыбнулся ей. — Для меня ты стоишь еще больше... — Элейн прильнула к нему, проведя губами по его щеке. — Но ты права, — согласился он. — Как Высший лорд, я полагаю, Гелион сделал бы все возможное, дабы избежать войны со Двором осени. — Даже отрицая зов уз и своей пары? Люсьен кивнул. — Я бы так сказал... — Значит, ты хочешь сказать, что... — Элейн снова поцеловала его в щеку, затем ее губы переместились к его уху. — ...твой нелепый уровень самоконтроля у тебя в крови. — Он усмехнулся, и она почувствовала, как одна его рука обвилась вокруг ее талии. — Должно быть так, Лепесточек. Элейн переместилась так, что оказалась на коленях Люсьена. — Гелион сказал тебе? — Он говорил что-то о том, что представляет свою пару с другим... — Голос Люсьена был мрачным, и Элейн закрыла глаза. Она слишком хорошо знала это чувство. Узы позаботились. Они показали ей первую любовь Люсьена и ее смерть, а также буквально показали, как он трахается с другой, даже если это было во время Каланмая и у него не было выбора. Его руки прошлись по ее спине и легли на талию, и она поняла, что он понял, о чем она думает. — Мне жаль, Лепесточек, — вздохнул он, прижавшись губами к ее горлу. — Мне жаль, что тебе пришлось... — вздохнул он, прижимаясь губами к ее коже. — Я так благодарен, что мне не придется видеть ничего подобного... — О? — спросила она. — Это будет предел для всего этого самоконтроля? — Возможно, — пробормотал он, и Элейн заметила, что его руки стали более властными. — Как ты думаешь, ты бы спросил у матери? — спросила она его. — Спроси ее, является ли Гелион ее парой... — Я мог бы, — ответил он. — Но... думаешь, это не причинит ей боль? Что если она пытается оправиться...? Что, если, после этого вопроса, она вспомнит все и это помешает ей двигаться дальше и справиться с этим? — Я бы подумала, — пробормотала Элейн, прильнув к Люсьену и положив голову ему на плечо, когда он обнял ее, — что свобода говорить о Гелионе, после всего этого времени, была бы желанной... Она почувствовала, что Люсьен думает об этом, и Элейн подняла руку к его волосам. Она прошлась по его рубиновым волосам, наслаждаясь простым прикосновением между ними и той легкостью, с которой эти прикосновения происходили сейчас. А еще ей было очень жаль Эйшк, если Гелион был ее парой, а она не смогла быть с ним такой. — Я должен что-то с этим сделать. — Люсьен вздохнул, и Элейн кивнула головой. — Если они пара... — продолжил он, — они заслуживают быть друг с другом. — Верно. Элейн прижалась к Люсьену, закрыв глаза. Она сосредоточилась на дыхании, когда его руки скользнули вверх по ее спине, лаская кожу, проходя по спине и плечам. — И что ты делала, пока меня не было? — Спросил он. — Когда я вернулся, ты, похоже, писала. — О... — Она подумала о непристойной истории, и покраснела, благодаря Люсьена за то, что он ее не видит. — Ничего революционного, — ответила она, не собираясь лгать ему и утверждать, что это было письмо Несте или что-то еще в таком роде. — Когда я вошел, ты выглядела необыкновенно увлеченной... — Неужели? — Элейн предположила, что да. Она как раз дошла до того момента, когда герою истории наконец-то удалось оставить героиню одну, и они пробрались в свободную комнату в поместье, в котором остановились. — Такой же увлеченной, как я тобой сейчас? — Она подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза, и увидела, как его взгляд переместился на ее лицо. Металлический глаз Люсьена щелкнул и зажужжал, когда он проследил за выражением ее лица, и она почувствовала, что ее сердцебиение участилось, когда его руки крепко сжали ее. — Я бы поспорил, что смогу сделать тебя немного больше... — О, ну не знаю. — Элейн усмехнулась, прижав мягкий поцелуй к носу Люсьена. — Ты уже стал моим самым любимым человеком на свете. — Она почувствовала, как эти слова повлияли на ее пару, и знала, что сердце Люсьена забилось, ощущая это по связи, а также слыша в голове. Однако даже если бы она не почувствовала ни того, ни другого, выражение его лица выдало бы это. — Ты – мой мир, — ответил он хриплым голосом, и Элейн улыбнулась еще шире.***
Она едва могла в это поверить. Глядя на книгу в руках, Элейн перелистывала ее снова и снова в благоговении. Она услышала мягкий смешок Люсьена рядом с собой, почувствовала, как одна его рука скользнула по ее спине, когда он придвинулся ближе, и снова перевернула книгу. — Выглядит неплохо, не так ли? — спросил он, и Элейн молча кивнула. — Мне... трудно поверить, что это мое... — пробормотала она. — Что это... — она провела пальцами по глянцевой обложке. — Это... это мои каракули, нацарапанные в той маленькой книжке, которую ты мне подарил... Люсьен прижал поцелуй к ее виску, а Элейн улыбнулась книге в ее руках. — Тебе нравится, Лепесточек? — О, да... — усмехнулась она, ее глаза переместились на золотые лозы и цветы на обложке и по корешку книги. — Мне нравится. Она идеальна. — Хорошо... — Рука Люсьена снова погладила ее по спине: — Мы будем производить и распространять... — он отошел от нее, предположительно, чтобы пойти и передать это сообщение. — Хорошо... — Элейн вздохнула, не отрывая глаз от книги. Она была более совершенной, чем она себе представляла. Она будет стоять как влитая на шикарных книжных полках Риса вместе со всеми его другими книгами. Ей с трудом верилось, что она сделала это. Еще два года назад Элейн не поверила бы, что сможет написать книгу, издать ее должным образом и распространить среди всех, не говоря уже о всех дворах Притиании. Она почувствовала, как по ее лицу расползается широкая улыбка, растянувшаяся настолько, что стало почти больно. Ей это нравилось. Она могла бы сделать это снова. Прижимая книгу к груди, Элейн задумалась. Ей нравилось писать маленькие истории и сцены в течение последней недели или около того. Она не считала, что у нее это совсем уж ужасно получается. Конечно, она еще никому не показывала написанное, но, на ее взгляд, все было в порядке. Она набросала несколько идей для более длинных рассказов, и ей показалось, что у нее появился достаточно приличный набросок, чтобы попытаться написать что-то более существенное. Она снова усмехнулась, решив, что это то, чем она может заняться. Это будет что-то продуктивное, что-то, что можно привнести в этот мир. Когда Люсьен вернулся к ней, он улыбнулся ей, его глаза оглядели ее, обратив внимание на то, как она прижимает книгу к груди, и на выражение ее лица. — Довольна собой, Лепесточек? — Да, — ответила она, и он улыбнулся еще ярче. — Хорошо, — сказал он: — Так и должно быть. — Он шагнул ближе и обхватил ее за плечи, притягивая к себе, и Элейн прильнула к нему, положив голову на его плечо. — Я горжусь тобой, — прошептал он ей в волосы, и она почувствовала, как участился ее пульс в ответ на эти слова. — Идеальный друг. Успешный автор. — О... — Элейн тихонько засмеялась и кивнула, ее голова все еще покоилась на плече Люсьена. — Я такая, не так ли? — Это точно. — Я хочу писать больше, — пробормотала она, и почувствовала, что он смотрит на нее сверху вниз. — Еще больше книг как эта? — Нет, — она запрокинула голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Романы... — О? — удивление и удовольствие промелькнули на лице Люсьена, и он кивнул головой. — Я думаю, ты бы с этим тоже неплохо справилась. — Правда? — она крепко обхватила его за талию. — Да, — ответил он, торжественно кивнув. — У тебя уже есть какие-нибудь идеи? — Несколько... — сказала она ему. — Я... я написала парочку рассказов то тут, то там в последнее время. — Мне было бы интересно их прочитать, Лепесточек... — она увидела, как Люсьен наклонил голову, глядя на нее. Она почувствовала его волнение, смешанное с гордостью, и почувствовала, как то же самое вспыхнуло в ней. — Какие истории ты написала? Она знала, что краснеет, и знала, когда Люсьен это заметил. — Ах... — О, ну конечно... — он широко улыбнулся ей. — Теперь мне еще больше хочется их прочитать... — Не сомневаюсь. — Ты позволишь мне? — Наверное, да. — Элейн провела рукой по лицу, понимая, что оно все еще ярко-красное. Ее лицо пылало, и она чувствовала, как оно спускается к горлу. — Держу пари, они очень хороши... — сказал он: — Зная, какой ты была... и какой... возбудимой ты можешь быть... — Люсьен... — выдохнула она его имя, обводя взглядом комнату. Это был не тот разговор, который она хотела бы подслушать. Особенно теми людьми, которые будут выпускать ее книгу. — Тсс... — О... — ее пара негромко засмеялся и притянул ее ближе, прижавшись поцелуем к ее щеке. — Ты знаешь, какой из Дворов ты хотела бы посетить со своей книгой? — Ну, я сказала Вивиан, что лично принесу ей копию, когда она будет готова, и нам все равно нужно вернуться во Двор зимы... — она взглянула на него, и его ухмылка сказала ей, что он помнит, почему нужно вернуться туда. — Кроме того, скоро Мабон, и я обещала твоей матери, что мы посетим Двор осени. — Да... я помню, — Люсьен кивнул, его лицо снова стало задумчивым. Элейн почти видела, как работает его мозг, снова раздумывая о матери и Гелионе. — Неста и Кассиан тоже будут там, не так ли? — Да. — Она подняла на него глаза: — Как ты думаешь, Фейра и Рис тоже? — Понятия не имею. — Он прикусил губу, и Элейн еще несколько мгновений наблюдала за его лицом. — ... Я бы хотел знать, — добавил он. — Возможно, это будет достаточно большой праздник, чтобы Гелион захотел присоединиться к нам. — Это интригующая идея... — Элейн медленно улыбнулась ему: — Итак, как ты думаешь, мы можем попутешествовать по Двору осени на Мабон в течение нескольких дней, а затем продолжим путь к Зиме? — Думаю, это звучит правдоподобно. Элейн кивнула, позволяя Люсьену перекинуть руку через ее, прижимая ее к себе. — Ты собираешься спросить Гелиона об этом сегодня вечером? — За ужином? — Спросил он, ведя ее к двери. Элейн кивнула, вторя шагам своей пары. Она знала, что когда они снова окажутся на улице, за ними будут следить. Так было каждый раз, когда они покидали дворец с тех пор, как она приняла узы и распространилась весть о том, что наследник Гелиона вступил в брак. Она еще не привыкла к такому вниманию, но, держась за руку Люсьена, не очень беспокоилась. Пусть смотрят, если хотят, ей нравилось, что люди смотрят на него и знают, что он ее. — Чем больше у него будет времени подумать об этом, тем лучше? — Возможно, — ответил он: — Или, чем больше у него будет времени на раздумья, тем больше он будет сомневаться и гадать, успеет передумать и перемудрить, а потом найти выход из положения... — И такое может быть, я полагаю, — пробормотала Элейн, улыбаясь первой группе фейри, проходящей мимо них, и следя глазами за их движением на улице. Люсьен прижал ее к себе, на его лице появилась улыбка. Элейн взглянула на него, отметив, как он, казалось, стал увереннее в своей теперь уже публичной роли наследника Гелиона. Он действительно выглядел так, словно его место здесь, и каждый, кто смотрел на него, мог это заметить. Элейн провела пальцами по его руке, крепко обнимая. Она очень гордилась своей парой, и это чувство передалось ему через узы. Он должен был это знать.