The Autumn Flame / Осеннее Пламя

      Они вернулись в Лесной дом, проведя весь вечер в лесу, и Элейн с тоской думала о горячей ванне и мягкой постели. Она шла с Люсьеном, словно в оцепенении, и, наверное, так оно и было. Люсьен тоже молчал, и Элейн искоса бросала на него взгляды, пока они шли. Обычно он говорил, но сейчас молчал, и она подумала, не размышляет ли он о том, что они сделали.       Потянувшись к нему через узы, Элейн нахмурилась, в попытках понять, какие эмоции исходят от него. Когда он закрыл за собой дверь в их комнату, она проследила за тем, как он направился к двери ванной.       — Ванна, Лепесточек? — Спросил он, и Элейн кивнула, поднеся одну руку к щеке, где она все еще могла чувствовать шероховатую текстуру засохшей грязи. Грязь также была на руках и запеклась под ногтями, и она знала, что ей отчаянно нужен хорошее очищение.       — Звучит идеально. — Она последовала за своей парой в ванную, просто наблюдая за тем, как он включает воду и снимает рубашку, ожидая, пока наполнится ванна. Она могла чувствовать множество мыслей, кружащихся в нем, и когда она сняла платье и позволила ему упасть красивым кружком на пол, Элейн подошла к Люсьену. — Вот... — Когда он встал, выключив воду, Элейн обняла его сзади руками. Он замер, и она крепче прижалась к его спине. — Ты в порядке, любовь моя? — спросила она.       — Да, — ответил он прерывающимся голосом, — ...а ты?       Именно тогда она поняла, на чем он зацепился. — Идеально, — сказала она, ослабляя хватку ровно настолько, чтобы он повернулся и посмотрел на нее сверху вниз. Он наклонился, чтобы прижаться губами к ее лбу, и Элейн ободряюще улыбнулась ему. — Я чувствую себя замечательно.       — А, хорошо... — он шагнул в ванну, положив руки на Элейн, и она двинулась за ним, сдерживая стон удовольствия от восхитительно горячей воды.       — Великолепно. — Выдохнула она, опускаясь вместе с ним в воду. Оценивающий взгляд Люсьена, скользящий по ее телу, не ускользнул от внимания Элейн, и она снова обняла его. Его руки обвились вокруг нее с большой нежностью, и Элейн подняла голову достаточно, чтобы прижаться губами к его подбородку и горлу, прежде чем поднести их к его уху. — Спасибо тебе, — пробормотала она. — За то, что ты там сделал... — Она знала, что он предпочитал быть нежным с ней, и что он не был большим поклонником того, чтобы прижимать ее к земле или сжимать ей горло. Она знала, что он предпочитает, чтобы его прикосновения были мягкими и любящими, и что он сделал это исключительно потому, что знал, что это то, что ей нужно, когда магия Мабона проходила через нее. — Я знаю, что это не твое любимое...       — Лепесточек... — голос Люсьена был тише, чем она ожидала: — Я сказал тебе, что сделаю все, что ты от меня захочешь.       — И я благодарю тебя за это. — Она снова поцеловала его в шею, ей понравилось, как его руки замерли на ее бедрах, там, где он нежно ласкал ее. — Спасибо тебе...       — Я люблю тебя, — выдохнул он, и Элейн приподнялась у него на коленях, ее руки двигались по нему так осторожно, как только она могла.       — Я знаю. — сказала она: — Я чувствую это во всем, что ты делаешь и говоришь… в каждом твоем прикосновении к моей коже... и в каждом биении твоего сердца, которое я слышу в своей голове... — Элейн откинулась назад достаточно, чтобы встретиться взглядом с Люсьеном. — Ты чувствуешь, как сильно я тебя люблю?       Затем Люсьен чуть заметно кивнул, и Элейн наклонилась, чтобы прижаться губами к его губам в мягком поцелуе. Она услышала, как его сердце забилось немного быстрее, и она улыбнулась в ответ на поцелуй, прежде чем наклониться к нему еще больше и прижаться к его груди. Прервав поцелуй, Элейн прильнула к Люсьену, положив голову ему на плечо и наслаждаясь тем, как он обнимал ее, баюкая, пока они вместе сидели в горячей воде.       К тому времени, когда они вышли из ванны и направились к кровати, Элейн разобралась с большей частью тех чувств, исходящих от ее по пары по узам. Он хотел дать ей именно то, чего она желала, и то, что, как он знал, ей понравилось там, в лесу, но она могла сказать, что образы того, что он сделал с ней, застряли у него в голове. Он боялся, что причинил ей боль, повалив лицом в грязь и трахнув ее настолько грубо. Она почувствовала приступ паники с его стороны, когда он заметил синяки в форме отпечатков пальцев на ее бедрах, пока она выходила из ванны, и она попыталась быстро их скрыть, схватив ближайшее полотенце.       Когда они улеглись в кровать, накрывшись одеялом, Элейн придвинулась немного ближе к Люсьену. Она потянулась и обвила его рукой, наполовину закинув на него ногу, уютно прижимаясь к нему. — Теперь ты чувствуешь, как сильно я тебя люблю? — спросила она, и он посмотрел на нее сверху вниз, металлический глаз зажужжал, пока он рассматривал ее лицо.       — Да, — ответил он, и она улыбнулась ему, потянувшись, чтобы снова поцеловать его в губы.       — То, что ты сделал там, я знаю, ты сделал это для меня. — Она выдохнула, ее пальцы скользнули вверх-вниз по его руке, когда она посмотрела на него: — Позволь мне сделать то же самое.       — То же самое?       — Позволь мне показать тебе, что мне не больно... — продолжила она, почувствовав его реакцию на эти слова, надежду, стоящую за ними. — Позволь мне показать тебе, как сильно я тебя ценю ...       — Я слушаю ... — Затем теплые руки оказались на ней, лаская ее бедро и скользя по пояснице. Это нежное прикосновение было таким же эффективным, как и то, что он делал с ней ранее, и Элейн поняла, что через несколько мгновений она стала влажной.       — Люсьен... — прошептала она, и он снова встретился с ней взглядом. Она хотела, чтобы воспоминания об этом вечере, о Мабоне были приятными для него, и она не хотела, чтобы это было встречено с каким-либо стыдом, сожалением или беспокойством о том, что он причинил ей боль. Она хотела, чтобы он насладился, и она знала, как это сделать. — Позволь мне... — одна ее рука скользнула под одеяла, и обнаружила, что он уже напрягся. Его тихий вздох от ее прикосновения заставил Элейн улыбнуться, и она наблюдала за его лицом, когда начала медленно воздействовать на него, ее прикосновения были нежными, но целеустремленными.       Дыхание Люсьена уже изменилось, и Элейн улыбнулась ему еще шире, когда скользнула к нему на колени. Все, что доходило до нее по узам сейчас, было счастливым возбуждением и неприкрытым желанием, и Элейн удерживала взгляд своей пары, когда она расположилась над ним, а затем опустилась, принимая его глубоко в себя одним плавным и легким движением. — Что… что бы ты предпочел? — спросила она, ее голос был мягче, чем она намеревалась, но Люсьен все равно улыбнулся ей. Он также, очевидно, понял ее вопрос, потому что его руки внезапно оказались на ее бедрах, и он поднял ее, прежде чем опустить обратно на кровать, положив ее голову на подушки, когда он устроился над ней.       — Я хочу обладать тобой, — пробормотал он, прижимаясь губами к ее губам и запечатлевая поцелуй за поцелуем на ее губах, — Именно так, как я желаю...       — Я вся твоя. — Элейн замурлыкала, издавая хриплый стон, когда он начал двигаться очень медленно, но очень целенаправленно, внутри нее.

*

      Открыв глаза утром, Люсьен с радостью обнаружил, что все еще обнимает Элейн, а ее руки по-прежнему обвивают его. Улыбнувшись, он увидел, что ее лицо расположилось на его груди, а глаза по-прежнему закрыты от яркого света. Ему нравилось видеть ее такой, мягкой и нежной.       Не менее получаса Люсьен лежал, наслаждаясь утренним светом, проникающим через окно и падающим на кровать. Ему нравилось, как он играет с кожей Элейн, подсвечивая то тут, то там, и Люсьен не мог не думать о том, что она выглядела бы настоящей Леди Двора дня, если бы золото в ее волосах местами оттеняло светлые пряди. Элейн была прекрасна, и Люсьен все еще не мог поверить, что она - его пара. Как Котел решил, что он достоин такой женщины, как она?       Не удержавшись, Люсьен провел пальцем по ее нежной коже, по скуле, наблюдая за ее лицом, и остановился на ее мягких губах. Нежно проведя кончиком пальца по губам, Люсьен вспомнил, как осторожно он целовал ее прошлой ночью, когда они вместе лежали в постели. Ему нравилось, как она стонала под ним, как открывалась ему навстречу, отвечая на каждое его прикосновение нежностью и любовью. Он был так благодарен ей за то, что она хотела этого, хотела подарить ему эти мгновения после того, что произошло в лесу.       Проводя рукой по волосам Элейн, Люсьен думал о лесе, о том, как Элейн нравится, что он был груб с ней. Этого он не ожидал и до сих пор не был уверен в своих чувствах. Он сделал это, потому что она этого хотела, и не то чтобы ему это не нравилось в какой-то степени. Он просто не хотел причинять ей боль, и ему не нравилась идея заставлять ее делать то, чего она не хотела, поэтому ему не очень нравилась идея удерживать ее каким-либо образом. Он видел синяки, которые он ей оставил, - отпечатки его пальцев теперь стали темно-фиолетовыми на ее идеальной коже. В его груди зародилось чувство вины. Он никогда не хотел причинить ей боль. Но когда она извивается под ним, зовет его по имени? Люсьену это нравилось.       Ему также нравилось смотреть в ее глаза, когда он делал это. Задержать взгляд великолепных карих глаз Элейн на себе, когда он осторожно двигался в ней, было, пожалуй, самым любимым занятием Люсьена. Ему нравилось наблюдать за ее лицом, видеть каждую ее реакцию на то, что он делал с ней, чувствовать каждый ответ. Она была очень выразительна, и все, что она делала, подсказывало ему, что делать дальше, правильно ли он поступает или нужно попробовать что-то другое. Лицо Элейн было почти таким же информативным, как и то, что он мог чувствовать от нее через узы. Все это вместе взятое, и Люсьен точно знал, что ему нужно сделать, чтобы Элейн выкрикивала его имя.       Она зашевелилась и открыла глаза. Он продолжил расчесывать пальцами ее волосы, не сводя глаз с ее лица. Когда она подняла на него глаза, он улыбнулся еще шире. — Доброе утро, Лепесточек.       — Ммм... — Элейн выгнула спину, потягиваясь, хотя ее руки по-прежнему обнимали Люсьена. Когда она снова улеглась на него, он крепче прижал ее к себе, с удовольствием ощущая, как бьется ее сердце в груди, напротив его собственного.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил он и слегка вздрогнул, когда она прижалась губами к его горлу.       — Чувствую себя прекрасно. — Она вздохнула, ее дыхание не коснулось его кожи.       — Не... болит? — спросил он, представляя, как он вдавливал ее в листья и грязь, грубо трахал сзади, а ее руки широко раскинулись, когда она впивалась пальцами в землю.       — Совсем не болит. — Он почувствовал, что она подняла глаза, и через мгновение ее мягкие губы коснулись челюсти Люсьена. — Я чувствую себя... расслабленной... и довольной. — Она снова поцеловала его, и сердце Люсьена учащенно забилось в груди. — Спасибо.       — Тебе не нужно благодарить меня, Лепесточек.       — Нужно. — Она прошептала: — Ты сделал это для меня. — Она прижалась поцелуем к его щеке. — Даже если это было не то, чего ты хотел.       — Я не хочу, чтобы ты думала, что мне это не нравится... — вздохнул он, притягивая ее еще ближе и целуя в макушку. — Мне это нравится...       — Ты просто предпочитаешь быть нежным.       — Именно. — Он провел рукой вверх и вниз по ее спине. — Я просто предпочитаю, чтобы...       — Ну, мне это тоже нравится. — сказала она ему: — Так что я не против.       — Я знаю, что тебе это нравится. — Он ухмыльнулся, когда она отстранилась, чтобы видеть его лицо: — Я понял это по звукам, которые ты издавала прошлой ночью.       — Неужели? — спросила она, и Люсьен снова ухмыльнулся.       — Так и есть.       — Какие же звуки я издаю? — спросила она, и Люсьен услышал усмешку в ее голосе, даже когда одна из ее нежных рук провела по его позвоночнику.       — О... — Люсьен тихонько захихикал и наклонился, чтобы прикоснуться губами к уху Элейн. Он нежно поцеловал ее, затем крепко прижал к себе, чтобы она не могла вырваться, открыл рот и громко начал имитировать некоторые звуки, которые она издавала накануне. Почти сразу же Элейн начала извиваться и пронзительно завизжала. Люсьен просто держался, стараясь не рассмеяться, продолжая подражать ее звукам.       — Ш-ш-ш! — шипела она, поднося ладонь к его рту и пытаясь закрыть его. — Нет, прекрати...       Люсьен отдернул ее руку, прижав ее к себе, и снова встретился с ней глазами, не в силах удержаться от смеха. Элейн захихикала, пытаясь закрыть ему рот одной рукой, а Люсьен схватил ее за оба запястья, прижав их рядом с головой. — Я думаю, Лепесточек, — он усмехнулся: — что, если ты беспокоишься, что он нас кто-нибудь подслушивает... скорее всего, они уже слышали тебя прошлой ночью.       — Прошлой ночью был Мабон. — Она усмехнулась, и Люсьену стало немного щекотно от вида густого румянца, окрасившего ее щеки. — А сегодня...       — Это что-то меняет? — спросил он, и она кивнула. — Какая разница? Я что, вдруг должен стать не очень хорош в постели?       — Что? — задохнулась она, смеясь.       — Если я мог заставить тебя стонать прошлой ночью, почему я не должен быть в состоянии сделать это сегодня утром?       — Я просто не хочу, чтобы они все пялились на нас, когда мы пойдем завтракать...       — О, милая. — Он подмигнул ей. — Мне кажется, что мы могли бы войти голыми, и все равно все смотрели бы на твою сестру и Кассиана... — он сделал паузу, прежде чем добавить: — ...и на мою мать с Гелионом.       — Да... — Элейн согласилась, и он почувствовал ее веселье через узы. — Она выбрала его на глазах у всего двора.       — Так и есть. — Люсьен согласился. — Это было немаловажно...       — Значит ли это, что они пара? — спросила она, и Люсьен покачал головой, задумавшись.       — Нет... — ответил он: — Но это было довольно публичное заявление... Слухи ходили, и она их практически подтвердила. — Он снова сделал паузу. — Если они хотят быть вместе... это было бы первым шагом.

*

      Элейн не знала, показалось ли ей, что за ней следили, когда они с Люсьеном шли в столовую завтракать, или нет. Люсьен слегка сжал ее руку, когда она замедлила шаг, и она улыбнулась ему, когда он поймал ее взгляд. — Все в порядке... — пробормотал он, и Элейн кивнула, направившись вместе с ним к столу. Оглянувшись по сторонам, она заметила, что несколько придворных, сидевших за столом во время утренней трапезы, действительно смотрят в их сторону. Эрис сидел на своем обычном месте, и Элейн, опустившись на свободный стул рядом с Люсьеном, встретилась с его янтарными глазами.       — Вы провели приятный вечер? — спросил высший лорд Двора осени, и Элейн почувствовала, что краснеет.       — Конечно. — Люсьен ответил легко и непринужденно, и Элейн почувствовала, что он ничуть не смущен вопросом брата. — Мабон всегда любим, не так ли?       — В нем есть свои прелести. — В голосе Эриса прозвучали нотки, которых Элейн раньше от него не слышала, и она наблюдала, как он откинулся в кресле, разглядывая их. Переведя взгляд на остальных сидящих за столом, Элейн заметила, что ни Эйшк, ни Гелион, ни Неста, ни Кассиан так и не появились. Она бросила быстрый взгляд в сторону двери, но ничего не произошло, и никто не вошел.       Когда Люсьен закончил переговариваться с Эрисом, он повернулся в ее сторону, очевидно, почувствовав на себе ее взгляд. — Что случилось? — спросил он, и она увидела беспокойство в его глазах.       — Где остальные?       — Неста и Кассиан? — спросил он, обводя глазами стол, прежде чем вернуться к ней.       — А твоя мать...       — Ну, Лепесточек... — Люсьен быстро ухмыльнулся и взял себя в руки: — Я думаю, что они все еще в постели... — сказал он ей, — скорее всего, не хотят отлипать друг от друга и покидать комнаты... — он подмигнул ей, — я бы хотел, чтобы мы сами это выбрали...       — А что, если это не так? — спросила она, не будучи уверенной, что может представить себе Несту в образе "обнимающейся в постели все утро".       — Что еще ты можешь себе представить?       — А если Несс ранена?       — Ты действительно считаешь, что Кассиан причинит ей боль?       — Не специально...       — Нет... — Люсьен покачал головой: — Я люблю тебя, Лепесточек... но ты не права.       — Да? — Элейн подняла на него бровь.       — У Кассиана буквально нет сил обидеть Несту... — Он улыбнулся ей: — И, кроме того, как будто она вообще позволит ему это сделать.       — А... — Элейн задумалась, а затем кивнула. — Ты прав...       — Как обычно.       Элейн сузила глаза на Люсьена, но при этом улыбнулась. Затем она обратила свое внимание на тарелки, стоявшие на столе перед ними, и стала выбирать кусочки, которые выглядели аппетитно и привлекательно для ее завтрака - она была очень голодна. Она усмехнулась, когда Люсьен пододвинул к ней тарелку с медовыми грушами, и не удержалась, переложила три из них на тарелку.       — Нагуляла аппетит, да? — Люсьен негромко хмыкнул, и Элейн ткнула его локтем в ребра.       — Шшш.       — О, Лепесточек. — Он одарил ее ленивой высокомерной улыбкой: — Готов поспорить, что все за этим столом находятся в точно такой же ситуации... — Элейн еще раз окинула взглядом стол, и ей пришлось признать его правоту. Она припомнила, что накануне вечером по крайней мере половина из них была у костров, несомненно, все они ушли в лес так же, как она и Люсьен. Все они участвовали в Мабоне. — Готов поспорить, что сегодня утром все они жалеют, что не остались в постели.       — Может быть, они все слишком голодны, — прошептала Элейн.       — Именно. — Он подмигнул ей.       При этих словах у Элейн зазвенело в ушах, и она задохнулась, когда ее зрение изменилось.       Элейн стояла в ярко освещенной комнате. Она была похожа на ту, в которой они с Люсьеном были до того, как спустились на завтрак, и Элейн сразу же поняла, что эта комната - часть Двора осени. Окно перед ней было большим, а багровые занавески, свисавшие с него, были такими же роскошными, как и все остальное во Дворе. За окном виднелись осенние деревья, и, сделав шаг ближе, Элейн прищурилась, пытаясь понять, достаточно ли он похож на вид из ее комнаты, чтобы предположить, что эта комната находится где-то рядом с ее в Лесном доме.       Когда тихие звуки, доносящиеся из-за спины Элейн, стали чуть громче, она прикусила губу. Именно по этой причине она еще не обернулась. Она знала, что это такое, и что ей показывают, но ей очень не хотелось наблюдать это своими невинными глазами.       — Уф... — Сообразив, что ей не удастся избавиться от видения, пока она не увидит, что оно пытается ей показать, Элейн закатила глаза и повернулась лицом к остальной части комнаты. Первым, что увидела Элейн, была голая спина Несты, и она сглотнула, прежде чем сделать шаг ближе.       Кассиан лежал на большой кровати вместе с Нестой, и Элейн снова сглотнула, наблюдая за ним. Иллирианец лежал на спине, его большие темные крылья были широко и ровно раскинуты под ним, а голова покоилась на нескольких подушках. Неста сидела на нем верхом, не шевелясь, прижав тонкие руки к груди Кассиана. Элейн наблюдала за тем, как сестра уверенно двигается, движения были быстрыми и равномерными, ритмичными, вверх-вниз она скользила по Кассиану. Огромные руки прошлись по стройной спине Несты, и Элейн услышала, как Кассиан пробормотал слова похвалы, поощрения и мгновенно отвернулся. Снова повернувшись лицом к окну, Элейн покачала головой, стараясь не слушать задыхающиеся стоны сестры.       Она понятия не имела, почему видит это. Закрыв глаза, Элейн попыталась избавиться от видения. Она знала, что это произошло недавно, по свету снаружи и в комнате она поняла, что это было сегодня утром, и со странным толчком осознала, что это может быть даже сейчас и происходить в этот самый момент.       — Проснись... — пробормотала она про себя, — Ну же... это очень неуместно показывать мне... Я не должна это видеть... — Оглянувшись через плечо, Элейн задумалась, не было ли там чего-то конкретного, что она должна была увидеть, чтобы видение закончилось. Однако, увидев, как Неста с громким криком откинула голову назад, Элейн тут же повернулась к окну и зажмурила глаза. — Нет, нет, нет... — Все сильнее и сильнее она заставляла себя проснуться, покончить с этим...         — Лепесточек...? — Рука Люсьена двинулась вверх по ее руке, к локтю, и Элейн открыла глаза и посмотрела на него.       — Ох... — Она видела беспокойство на его лице, в его глазах, и чувствовала его по узам.       — У тебя только что было видение?       — Ммм... — Она взяла его руку в свою, чувствуя, что ее лицо пылает. Люсьен сузил глаза, наблюдая за ее реакцией, металлический глаз щелкнул и зажужжал. Он прильнул к ней, и Элейн вздохнула и прошептала ему на ухо: — Я видела, что делают Несс и Кас.       Люсьен подавил смех и посмотрел на нее. — Прямо сейчас?       — Думаю, да. — Элейн провела рукой по лицу, желая избавиться от образа сестры, сидящей верхом на большом иллирийце. — Уф...       — Я имею в виду... — Люсьен снова хмыкнул, утешительно сжав ее руку, — ...по крайней мере, ты знаешь, что она не пострадала.

*

      После завтрака Элейн решила прогуляться с Люсьеном. Она еще многого не видела в Дворе осени, и комната, в которой они остановились, к нему не относилась. Поскольку до полудня, когда Эрис проводил суд в более официальной обстановке, оставалось несколько часов, у них было время заняться тем, чем они хотели. Именно во второй половине дня Элейн вручит ему его личный экземпляр своей книги, и она принесла один экземпляр для Эйшк, а также несколько экземпляров, которые будут распространены по Двору осени по усмотрению высшего лорда.       Когда Элейн и Люсьен остановились в одном из маленьких двориков, Элейн повернула голову, чтобы осмотреться, и улыбка появилась на ее губах, когда она услышала легкое пение птиц среди нежного колокольного звона падающих листьев. — Как красиво! — сказала она, и рука Люсьена скользнула по ее талии, притягивая ее к себе.       — Да. — Он согласился. — Я часто бывал здесь в юности.       — Правда? — она подняла на него глаза, — Где было твое любимое место?       — В этом дворе? — спросил он, и она услышала, как его металлический глаз щелкнул и зажужжал, когда он огляделся вокруг. Он взял ее за руку, и Элейн снова улыбнулась, позволив ему подвести ее к основанию нескольких ярко раскрашенных деревьев. — Вот... — начал он, опускаясь на небольшой круг травы, и Элейн последовала его примеру.       — Это прекрасно... — она подняла взгляд на деревья, возвышавшиеся над ними, и ее глаза пробежались по их стволам, таким темным, что они казались почти черными, в то время как их листья были такими ярко-оранжевыми, что казались почти пламенем. — Наверняка Фейре понравилось бы это рисовать.       — Ах... — Люсьен прижался губами к виску Элейн, — может быть, это можно было бы включить в твою следующую книгу...       — Я собиралась написать что-то другое, помнишь...?       — Да. — Его голос был мягким, и Элейн не могла не прильнуть к его теплу. — Однако место, подобное этому, все же может появиться в твоей истории.       — Поняла. — Она кивнула, размышляя об этом. Улыбаясь, Элейн прижалась к нему. Об этом она не задумывалась. Все прекрасные цветы, пейзажи и великолепные уголки Притиании, которые она видела, путешествуя с Люсьеном, могли бы войти во все, что она напишет. Это не обязательно должна быть какая-то энциклопедия или список. — Мне это нравится...       — Что может произойти в таком месте? — спросил Люсьен, одной рукой надежно обхватив Элейн за талию и прижав ее к себе. — В твоих рассказах?       Откинув голову на плечо своей пары, Элейн снова взглянула на прекрасные деревья. — Такой тихий дворик, как этот... — размышляла она, — должен быть местом, куда один из главных героев приходит за утешением... — Она повернула голову, чтобы посмотреть ему в лицо, и улыбнулась: — Возможно, в детстве... он приносил книги, чтобы посидеть под этими деревьями и спрятаться от тех, кто мог бы его потревожить.       Глаза Люсьена опустились вниз и встретились с ее взглядом. — Кажется знакомым, — пробормотал он, и Элейн еще сильнее прижалась к нему, когда его рука нежно провела по гранатовому ожерелью, его подарку, которое она до сих пор носит на шее.       — Прячась здесь, среди деревьев... — медленно продолжала она, — изучая книги... и мечтая о будущем...       — Да. — Он прижал еще один поцелуй к ее виску, и Элейн почувствовала его узам. От него исходило немного ностальгии и боль по прошлому, но также и удовольствие, и благодарность за то, что у него есть сейчас, и облегчение от того, что он наконец-то может это иметь.       — Он будет замечательным персонажем, — сказала она ему, стараясь скрыть улыбку. — Добрым и умным...       — О? — улыбка в голосе Люсьена была очевидной, и Элейн не нужно было поднимать глаза, чтобы понять, что он широко улыбается: — И дико красив, я уверен...       — Хм... — Она сделала вид, что размышляет над этим вопросом: — А это не испортит его характер? — спросила она: — Может быть, мне стоит сделать его отвратительным на вид...?       — Возможно, для некоторых он таким и является.       Тогда она подняла голову и покачала головой, приподнялась и повернулась так, чтобы перекинуть через него ногу и забраться к нему на колени. — Нет, — сказала она, поднося обе руки к его лицу. — Он... — Элейн нежно провела кончиками пальцев по шраму Люсьена от бровей до челюсти, — совершенно великолепный...       — Ну... — Обе теплые руки Люсьена легли на талию Элейн, — он, конечно, рад, что его пара так думает.       — Я совершенно уверена, что не только его пара.       — Она единственная, чье мнение имеет значение. — Его глаза быстро забегали туда-сюда по лицу Элейн, и она почувствовала, как ее захлестывает жар: — Он долго ждал ее.       — И ему всегда было суждено ее найти.       Одна рука Люсьена снова поднялась к камню у ее горла. — Он действительно мечтал о ней...       — А она - о нем. — Элейн вспомнила свои давние сны о той поляне в Дворе весны, и как это место словно звало их обоих, обещая, что однажды они обретут желаемое.       — Это действительно звучит как очаровательная история. — Люсьен снова посмотрел на Элейн, и она выдержала его взгляд, чувствуя, как по ней разливается тепло. Наклонившись вперед, она приникла губами к его губам и тихо застонала, когда он почти сразу же попытался углубить поцелуй. Элейн обхватила его за шею, отвечая на поцелуй. В конце концов, когда она подняла голову, пытаясь отдышаться, то улыбнулась ему и увидела выражение обожания на его красивом лице.       — Я думаю, это может стать лучшей историей из всех, что когда-либо были рассказаны. — Она пробормотала, и он кивнул.       — Несомненно, самой сексуальной. — Его ленивая высокомерная ухмылка заставила Элейн слегка хихикнуть, и она поцеловала кончик его носа.       — Думаю, что в нем будут не только пикантные сцены...       — О, я знаю... но... я уверен, что и им уделят внимание...       — Может быть...       — Они дадут тебе возможность написать обо всех тех прекрасных цветах и деревьях, которые ты хотела бы включить... если эти персонажи любят проводить время на свежем воздухе...       Снова прислонившись к нему, Элейн прижалась лбом к лбу Люсьена, глядя на него. — Что-то мне подсказывает, что это так. — Она вздохнула, и он негромко рассмеялся.       — У меня было такое ощущение.       Элейн прикрыла глаза, когда его теплая рука двинулась вверх по ее спине, а другая продолжала гладить гранат у ее горла. — Может быть... — пробормотала она, — нам стоит продолжить прогулку...?       — Мы здесь закончили? — спросил он, и Элейн захотелось покачать головой и сказать "нет". Ей хотелось остаться здесь и сделать именно это, но она подозревала, что если они не встанут и не продолжат прогулку, то рискуют совершить нечто постыдное, если их обнаружит кто-нибудь из проходящих мимо. Темнота еще не опустилась, и сейчас не Мабон. Элейн не хотела вызывать еще больше разговоров, чем уже есть.       — У нас впереди еще несколько часов. — Она вздохнула: — А ты обещал показать мне еще много мест...       — Верно, — согласился он, его руки снова расположились на ее талии. — Я обещал...