She knows

Я сидела на корточках, вжимаясь в стену и зарываясь руками в волосы. Сердце стучало, как бешенное, а дыхание было частым и рваным. По щекам текли горячие слёзы и ситуацию никак не улучшали посторонние звуки двух голосов, что активно о чём-то спорили. Мне было безумно страшно и тревожно от всего того, что происходит со мной и вокруг. Появилось невероятно острое желание убежать. Не просто из здания, а вообще из всего этого мира. Я хочу домой… В отчаянии взглянула на встревоженную и…Злую Санго, чей взор был направлен на Куникиду, что продолжал активно спорить о чём-то с Дазаем, показывая на меня рукой. Девочка сжимала подол своего розового платья, а глаза стали куда более яркими и выразительно-жёлтыми. И стоило Доппо вновь протянуть ко мне руку, как передо мной возникла Санго и… Детектив отдернул конечность, держась за неё и с легким шоком смотря на меня. Он будто обжегся. Я наконец-то решила вслушаться в то, о чём беседуют коллеги. — Успокойся, Куникида, — голос Дазая был тверд и холоден. — Ты ребенка до слез довёл, — нотка иронии в интонации. — Оба человека могли выжить, но умерли, из-за того, что она предпочла промолчать! — всё не унимался детектив, держась за руку. — Что тебе еще известно?! Может ты знала об этом с самого начала, а?! — Доппо больше не приближался, но продолжал кричать на меня. — Н-нет… — опять вру, — Я н-не хотела… Чтобы они умирали. Так просто… — мне едва удавалось складывать слова в предложения. — Должно быть. Я слабее, чем будущее… Передо мной присел Осаму и внимательно уставился в мои полные страха и паники глаза, из которых до сих пор лились слёзы. В его голове наверняка был большой контраст между «обычной» мной, что на всё найдет стихотворную строчку, и той, которая я сейчас. Жалкий, плачущий ребенок. Плачущий от того, что на него накричал взрослый. Но… только ли от этого? Санго же тем временем с подозрением смотрела на детективов, будто готовая в любой момент ринуться в бой, если кто-то коснётся меня. Во мне взрывался целый ураган из чувств и эмоций, я кусала губы в кровь, оттягивая волосы, будто стараясь их вырвать. Все вокруг враги. Никому нельзя ни довериться, ни что-либо рассказать. Женя… Где же ты… — Успокойся, – обратился ко мне Осаму, протянув руку к плечу, но тут же отдернул её, вспомнив печальный опыт Доппо. — Люди умирают каждый день, будь то близкие, или нет. У меня лишь один вопрос… — парень нахмурился, — Стоила ли их жизнь будущего, о котором ты говоришь? Я уставилась в пустоту, обняв себя руками. Стоила. Всё стоит будущего. Думаю, мне пора просто признать, что… Это не совсем бездушные куклы.

…

И так, в связи с сегодняшним спланированным исчезновением Дазая, мне Шпала наказала сидеть дома и никуда не выходить. Мама, что б его, посадила меня под арест. Но… Когда это меня интересовало его мнение? Да что вообще со мной может случиться?! Всем на меня плевать, я лишь часть фона. Мафии до меня дела нет, да и не знают они, что я будущее шаманить умею. Так что… Настало время прогуляться, обсудить несколько вопросов с Санго и… Хорошенько подумать. И так, что мы имеем. Так, или иначе, я влияю на этот мир, как и этот самый мир, влияет на меня. Я без понятия, что происходит с моим телом, но гематомы не заживают. Совсем. Это очень… Странно. Но, в принципе, с этим можно мириться. Главное, чтобы у меня неожиданно не сломалась какая-нибудь конечность, хах. Мне безумно стыдно за ту истерику, что я закатила. Больше всего ненавижу плакать при ком-то, демонстрируя свою слабость. Я понимаю чувства Куникиды, эту злость и обиду на меня за то, что я ничего не поменяла, и просто пустила всё на самотёк. Нужно составить хоть какой-то план на сегодня. Во-первых, мне всё-таки нужно поесть, ибо такими темпами я просто не выдержу и свалюсь в голодный обморок. Далее… Нужно ещё денег. Гитару в руки и вперёд! Да и в этой квартире уж совсем сидеть не хочется. Давит, душит, буквально убивает всё, что происходит в моей голове. Отвратительно… Поэтому я особо долго не собиралась, просто нацепила одежду брата, кинув детективские шмотки в стирку, повесила гитару на плечи и поспешила к выходу, предварительно решив оставить телефон. Он мне просто не нужен, звонить некому, разве что агентству, но я не собираюсь сейчас с ним пересекаться. В глаза смотреть сложно, стыдно. Чувствую себя провинившимся ребенком. Причем провинившимся настолько крупно, что пора валить из страны. Санго всегда маячила где-то рядом и, как и я, выглядела куда более задумчивой, чем обычно. –Эй… — окликнула она меня, пока я спускалась по лестнице вниз, на улицу. –М? — я вопросительно уставилась на неё, задумавшись. Но девочка молчала. — Что случилось? Богиня сжимала подол платья и воровато оглядывалась, будто тоже в чём-то провинилась, и стесняется сказать. — Нам лучше поговорить в более уединенном месте, — вздохнув, и найдя взглядом прохожих, сказала Санго. Я на это лишь кивнула, двинувшись дальше. Город был красив, этого не отнять. Просто огромный, по сравнению с моим маленьким домом в России. Куча шныряющих туда-сюда людей, проезжающий мимо поток машин, сотни разных магазинчиков и забегаловок. Стоящие автоматы с разной японской газировкой и сладостями. Светящиеся вывески, плакаты на языке, к чтению которого я не способна. Все куда-то спешат, пока я иду медленно, прогулочным шагом, обращая на всё вокруг своё внимание, будто туристка. Среди всех этих азиатских лиц я сильно выделялась из толпы. Голубые волосы, гитара за спиной, ну и естественно, европеоидная внешность. Меня переполняла легкая эйфория от того, что я нахожусь в совершенно в непривычной для себя обстановке. Так хотелось всё посмотреть, увидеть и попробовать. Особенно это касалось японской кухни, что кардинально отличалась от того, что я обычно употребляла в пищу. Максимум, что я ела азиатского – это старый-добрый доширак. Знаю, что в этой стране довольно популярна заварная лапша, и имеется гораздо большее количество разных вкусов! Это вам не: курица, говядина, да грибы. Тут чего только нет! Но… У меня не так много денег, чтобы успеть попробовать это всё. Но всё же на одну тарелочку и попить в какой-нибудь кафешке хватит. Спасибо тому добрейшему человеку, что положил мне такую крупную купюру! Интересно, кто это был? Но… Я не знаю, где найти чего подешевле. Так что, наверное, стоит просто купить в автомате какую-нибудь шипучку-газировку и мега-крутые японские батончики. Да, так и сделаю. А потом найду укромное местечко и потрещу с Санго, без лишних свидетелей моего разговора с «самой собой». И вот как раз такой замечательный автомат попался в каком-то переулке между домами. Я плохо ориентируюсь в ценах, но вроде я могу себе тут многое позволить! Ахринеть, да я в Японии! На стенке нарисована какая-то анимешная девочка, держащая в руке бутылочку с какой-то фукси-розовой жидкостью. А внутри, за стеклом, где скрывались самые разные сладости, была неоновая подсветка. Потрясающе! Такого в моём селе уж точно не встретишь! А если б и привезли нечто подобное, оно бы быстро кончилось из-за любопытных русских, которым тоже хочется попробовать что-нибудь импортное… Я присела на корточки и носом чуть ли не уткнулась в стекло, пристально рассматривая всё, что находится внутри. «Вода со вкусом сакуры», «батончик с васаби», «газированная черника», «шоколадка с кусочками клубники»! Вау! Да я сейчас ощущаю себя ребенком, которого привели в магазин полный игрушек и сказали выбирать всё, что моей душеньке угодно! Фантастика! — Санго, судя по твоему имени, ты из Японии, посоветуешь что-нибудь? — я перевела горящий взгляд на девочку, что тоже чуть ли слюну не пускала. — Бери всё! Всё! — Богиня аж ладошками захлопала от предвкушения. — Сегодня гуляем! Говорят, что сахар поднимает настроение! Я активно закивала и принялась по очереди нажимать на все небольшие кнопочки, что были на панели под нужными нам сладостями и напитками. Купюры съедал автомат, а в обмен давал нам такие желанные плюшки, которым скоро придёт конец в наших животах. С грохотом еда падала в отсек внизу, из которого я всё доставала и ставила рядом на асфальт, готовясь ловить следующий подарочек. И когда всё, заказанное нами, еле помещалось в руках, мы всё же отстранились от автомата, но решили не уходить далеко, ибо этот переулок пустовал, а нам как раз хотелось уединиться в своём поедании сладостей. Я села, облокотившись на стенку прямо рядом с выдавателем вкусняшек и принялась спешно раскрывать упаковку за упаковкой, жадно поглощая содержимое. — Знаешь что, Сань, — обратилась ко мне Санго, с набитым ртом шоколада. –А ты хорошо понимаешь людей, ты в курсе? — Ну… — я задумалась, раскрывая очередную упаковку. — Просто разбираюсь в поэзии, а там самых разных чувств навалом. Мне не составляет труда понять человека, но вот… — глубоко вздохнула. — Саму себя я едва ли понимаю. — Хм… — девочка приложила палец к губам, задумчиво глядя на меня. — А своих родителей ты… Понимала? — Богиня осеклась. — Прости, если не хочешь… — Всё в порядке, — я улыбнулась, но как-то вымученно, наигранно. — Понимаешь, — решила начать свой рассказ я, копаясь в воспоминаниях, — маму просто не научили любить. Это нормально. Её отец умер рано, ну, а бабушка не испытывала к ней именно этих самых материнских чувств. Она не знает, как должен относиться родитель к своим детям. У неё у самой… — отвела взгляд. — Есть проблемы. У меня нет права её винить. И… — вздохнула. — Я правда люблю её. Родителей не выбирают, и я хочу вернуться к ней, ведь она моя родная кровь. Ну, а отец… — вновь вздох. — Не знаю. Но всё равно, не сказала бы, что испытываю к нему ненависть. И с ним были положительные моменты, хоть я этого и не помню сейчас. — Тебе нужно научиться перестать прощать людей, — девочка указала взглядом на мои запястья.— У тебя такие красивые музыкальные руки, но изуродованы шрамами по вине обоих родителей. Я взглянула на свои запястья. Да уж… эти шрамы. Бычки от сигарет не щадили нежную кожу, что теперь покрыта белыми точками. Это было… Больно. Помню, как изо всех сил пыталась вырвать руку из этой крепкой хватки, но моих крохотных сил недостаточно. Упиралась ногами в пол, пытаясь отстраниться, горячие слёзы стекали по щекам, ну, а запястья нещадно жгло. Терпеть не могу сигареты в той же степени, что и алкоголь. Я поморщилась. Алкоголь. Чувствую запах перегара. Вдалеке послышался веселый смех мужских голосов и я, повернувшись на звук, могла лицезреть пьяных в дрова парней, что враскачку шагали в мою сторону. На вид им лет по двадцать, не больше. Все выглядели, как конченные отморозки. Да уж… Надо смываться, пока не поздно. Я поднялась и зашагала в противоположную от них сторону. Но… Меня остановил оклик. — Эй! Девушка! — блять. — Разрешите с вами познакомиться! Боже, свали, уёбище. Я ускорила шаг, но… Упёрлась в тупик. Они шли со стороны выхода, а вот мне тут оставалось разве что на стенку лезть, чтобы избежать разговора с этими джентльменами. Чёрт… Видимо беседы не избежать. Ну вот чё им от меня может быть нужно? Я явно не выгляжу, как идеал барышни. Мужская одежда, короткие волосы, худоба, уж точно тут женской красотой не пахло. Их было двое, один низкий, другой высокий, как моя знакомая Шпала. Оба бриты под ёжик, ходят в каких-то лохмотьях, и от обоих, просто ебануться как, воняет алкоголем с сигаретами. Мерзость. Никаким техникам самообороны я не обучена, что делать не знаю. Разве что гитарой их по башке огреть, но страшно разбить столь любимый инструмент об эти брёвна. Хотя какие тут брёвна, это целый баобаб, блять. — Девушка-красавица, что же ты от нас бежишь? — обратился ко мне тот, что пониже. — Я Шин, а это Шу, — Биба и Боба короче. — Не хочешь культурно отдохнуть в нашей компании? — Мне тринадцать. — выдала я первое, что пришло в голову. Парни, сначала нахмурившись, переглянулись и с подозрением уставились на меня. А после рассмеялись. — И что же такая маленькая девочка забыла в столь поздний час в таком месте? — подал голос Боба, тот, что выше. — Поздний? — я взглянула на часы. Когда я выходила было пять часов вечера… неужели время настолько быстро пролетело, что уже одиннадцать?! Я же всего-то прошлась по городу и с Санго потрещала… Где она кстати? Богиня стояла, нахмурившись, за моей спиной и скрестив руки на груди, злобно смотря на молодых людей, что явно отступать не собирались. Её глаза горели желтым куда ярче, чем обычно, а голова была наклонена вниз. Девочка явно была зла, что нас прервали. — Да-да, поздний, — Биба протянул руку к моему плечу, но я сделала шаг назад, упираясь в стену. — Так что давай-ка мы тебя проводим до дома, а то мало ли подозрительных типов рядом… Да уж, настолько рядом, что шага хватит, чтобы таким в грудь упереться. А теперь пора вспомнить, что я имею лёгкие проблемы с агрессией, когда нечто вонючее и пьяное стремится меня коснуться. В голове начал играть голос: «достань гитару и раскроши к чертям собачим их пустую черепушку». Ещё раз это чучело протянет ко мне руку – я её с корнем вырву. — Какие мы недотроги… — очередная попытка, я уворачиваюсь, начиная всерьёз беспокоиться за свою шкуру. — Да ладно тебе! Мы же помочь хотим! — Себе помоги, страхоёбище… — процедила я на русском. — Судя по твоему кривому еблу, тут никакая пластика не поможет, тут только керосином поливать и сжигать к чертям, ибо угольки на личике явно будут куда симпатичнее, чем эта пародия на Горбуна из Нотр-Дама. — упс… А вот это уже на японском. Мой голос был холоден и жесток, будто я действительно вот-вот достану бочку с бензином и устрою тут фаер-шоу. — Если мой брат узнает о том, что вы, сыновья шлюхи, собираетесь сделать со мной, то будете своими уродливыми ручонками себе могилу рыть, а вероятнее землю жрать, пока двух метров вниз не откусите. Слова летели быстрее, чем я успевала их обдумывать, а уж тем более, считаться с последствиями. Да уж, только попробуй напади на школьника, который с тринадцати лет в доту играет. Там всю любовь к чужим мамам и сексуальную ориентацию выставляют напоказ, а учитывая то, с каким счастьем я сралась в интернете со всеми, то подобная перепалка приносила мне эйфорию. Какой бы у меня не был богатый словарный запас, но на агрессивного школьника нападать себе дороже. И началось: их лица… Боже… Прям флаг России. Сначала белые, потом синие, потом красные от злости и ярости! Ха-ха… Мне пизда. — Ах ты, мелкая сука! — синхронно воскликнули представители ужасного пола, и уже вдвоём потянули ко мне свои руки, замахиваясь, но… Остановились, когда услышали смех за их спинами. Смех. За. Их. Спинами. Такой звонкий, немного истеричный и с перерывами на… Русский. Чего? — Ой не могу… Ха-ха-ха! — снова взрывался человек, которого я за двумя столбами видеть не могла, но голос был мужским. — Господи… «Пародия на Горбун из Нотр-Дама» … Ха-ха, — наконец Биба и Боба отступили, чтобы обернуться, и я увидела… Господь Иисус! Парень. Белая коса. Шляпка. Штаны в черно-белую полоску. Сомнений быть не может… Это… Гоголь. Не тот самый, что пожог к херам второй том «Мёртвых душ», а тот, что является частью этого мира. Мира манги. Николай упирался руками в колени, чтобы сохранять равновесие от непрерывного смеха, и качал головой, будто пытаясь прийти в себя. Вид у молодого человека был конечно… Экстравагантный. — Ты ещё кто?! — парни совсем не испугались, а зря. Очень даже зря… Учитывая то, какой Пандора-бокс на плечах таскает этот чудик из манги. Шинель. – Исчезло и скрылось существо, никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное, даже не обратившее на себя внимание и естествонаблюдателя, не пропускающего посадить на булавку обыкновенную муху и рассмотреть её в микроскоп; — цитировала я, строчки из произведения Николая Гоголя, — существо, переносившее покорно канцелярские насмешки и без всякого чрезвычайного дела сошедшее в могилу, но для которого всё же таки, хотя перед самым концом жизни, мелькнул светлый гость в виде шинели, ожививший на миг бедную жизнь, и на которое так же потом нестерпимо обрушилось несчастие, как обрушивалось на царей и повелителей мира… За мной пришли.