…
Для меня не прошло и нескольких секунд, как мне пришлось снова открыть глаза и ощутить разряд боли по всему телу. Становится всё хуже и хуже… Черт. Я не знаю, что мне делать, чтобы поддерживать жизнь в этом слабом теле. Я так не хочу умирать. Цикады. Звёзды над головой. Взгляд расфокусирован, я едва улавливаю стрекотания кузнечиков и точки на небе. По всему телу протекает просто ужасная и томящая усталость. Хочется просто закрыть глаза и не открывать ближайшие лет сто. Чувствую влагу на своих веках, наверное, это слёзы. Давненько я не плакала, что ж… Ком в горле действительно свидетельствует о том, что я устала просто до изнеможения. Мой мозг не может уловить звуки голосов, только лишь пение цикад. Цикады-цикады-цикады… О чем же вы поете? Интересно было бы понимать ваш язык. Но, увы, мне в распоряжение попал только лишь японский. О словах Кафки думалось как-то слишком легко, будто информация о моей личности была лишь какой-то неудачной шуткой. Я была действительно так несчастна? Может быть, в неведении и заключается моё счастье? Я повела рукой по земле и нащупала чехол от гитары. Всё хорошо, самая дорогая мне вещь рядом со мной. Я цепляюсь за нее, как за единственную дорогу домой. Но, черт, как же мне хочется назад, в детство. Я правда, прошу, поверьте мне, слишком устала. Этот музыкальный инструмент моя тонкая ниточка к тому, чтобы снова обнять мою маму. Мама… Черт, как же я скучаю по тебе. Мне очень больно и одиноко. В голове лишь смутные воспоминания всего хорошего, что было получено мне от родителей. Все обиды резко забылись, а раны в душе зажили. Не так важно, в какой степени их отношение ко мне было жестоким. Они мои родители. Родные мне люди. И я прощу их, хотя и не уверена, что обижалась. Прощу мать, прощу отца, и, естественно, прощу Женю тоже. Сейчас, когда смерть уже стоит на пороге и ждет своего часа, все обиды кажутся такими глупыми и бесполезными. Я бы пролежала на мягкой траве еще сутки, а может быть и недели, если б надомною не склонилась тёмная фигура, что загораживала свет луны и обзор на звёзды. Пора просыпаться. — И долго ты будешь здесь валяться? — Тонкий девичий голос вернул мои мысли на здесь и сейчас, заставляя всё же сфокусироваться на Санго. — Да неужели… — Пробормотала Богиня, когда я всё же посмотрела на неё. — Сигаретки не найдется? — Озвучила я первое, что пришло ко мне в голову. — Чт… — Санго нахмурилась, — Ты что, при падении на землю башкой об камень шибанулась? — Скрестив руки на груди, с раздражением отметила девочка. — Что тебе такого наговорил Кафка, что прям уж закурить захотелось? Я промолчала. Вместо ответа предпочла встать и осмотреться. Да уж, тут явно была битва не на жизнь, а на смерть. Но Чуи и Осаму рядом не наблюдалось, а это значит, что парни предпочли удалиться, а не дожидаться моего появления. Что ж, это очевидно. Всё же им на меня плевать… — Александра! — Меня окликнули со спины, отчего я чуть ли не подпрыгнула на месте от неожиданности. Голос Чуи. Разве он не должен валяться сейчас в отключке? Что происходит… Я развернулась и взглянула на Накахару, что быстрыми шагами приближался ко мне. Вполне себе здоровый и полон сил, не похоже, что парень применял порчу… Что же это всё значит? Кто же тогда одолел Лавкрафта?! В голове начали проноситься тысячи тысяч вариантов того, что могло произойти. Душу охватила тревога и страх, ведь что-то точно случилось, а я не в курсы и даже предположений не имею. Это ужасно. Мне так хочется поскорее во всём разобраться, но весь мир будто препятствует этому. Воспоминания. Куда пропало моё прошлое? Почему я не помню таких, казалось бы, элементарных вещей? Но время для вопросов закончилось, нужно действовать… Я быстро отряхнулась от прилипшей к одежде травы и грязи, вновь посмотрела на Накахару, который в свою очередь выглядел уж слишком серьезно и озадачено. В его взгляде так и читалось требование объяснений. И я бы ответила, если б сама хоть что-то понимала. Заправив непослушные пряди за ухо и дождавшись, когда Чуя подойдет ближе, я всё же спросила: — Что здесь произошло? Кто вывел Лавкрафта из строя? — Мой голос звучал хрипло, будто не так давно мне приходилось очень громко кричать. — Сколько я была в отключке?! — Вопросы шли один за одним, ведь на всё, в срочном порядке, необходимо было знать ответ. Меня охватывала паника. — Александра… — Чуя схватил меня за плечи, прерывая бесконечную серию вопросов, но я не смогла унять дрожь по всему телу, мой взгляд всё также метался в поисках того, что могло бы дать мне ответ. — Ты совсем ничего не помнишь? — Голос парня звучал максимально серьезно и отрезвляюще. Кафка же сказал, что я пропаду лишь на секунду, а затем снова появлюсь! Но в междумирье я явно провела намного больше времени, чем ожидала! Зачем этот чертов Бог обманул меня в очередной раз?! Ради моей реакции? Ради реакции персонажей? Господи, да объясните мне хоть что-то! Я устала метаться в догадках! Хотелось зарыться руками в волосы и заорать, что есть мочи! Почему я просто не могу вернуться домой?! К маме и папе! Я обхватила руками лямки чехла от гитары и прижала инструмент максимально близко к себе, как последний осколок того, что держит меня в здравом уме. Я чувствовала, что вот-вот начнется очередной срыв, который уж точно на этот раз никто не должен заметить. Эмоциональное выгорание и полное отсутствие какого-либо беспокойства о последствиях своих действий мне сейчас совершенно точно не нужно. Иначе я снова потеряю всякий самоконтроль. Дом-дом-дом… Пожалуйста… Прошу всех Богов, что существуют, заберите меня отсюда! — Я-я… — Заикаясь, думала, как мне выйти из этой ситуации, — Я правда ничего не помню с того момента, как отключилась… — Всё же набравшись смелости, я подняла свой взгляд на глаза Накахары, — Прошу, скажи, что случилось? — Взмолилась я, пребывая в ужасном ожидании ответа. — Отойди, Чуя, — Парню положили руку на плечо и грубо оттолкнули от меня. Теперь со мной решил вести беседы бывший член исполнительного комитета портовой мафии. И стоило мне заглянуть тому в глаза, как сразу стало ясно, что разговор будет уж точно не из приятных. Мне сразу стоит откинуть все свои ожидания вежливой беседы, ведь Осаму был зол. Действительно зол. — Ты, — Дазай сильно ткнул указательным пальцем мне в плечо, — Кто ты вообще такая? — Сквозь зубы процедил парень, — Нет, не так… — Осаму старался подобрать слова так, чтобы они максимально прижали меня к стенке, — Каким образом, ты, маленькая идиотка, смогла одолеть Лавкрафта?! — Что? — Мои глаза расширились от шока и удивления, — Но я не… Мне не дали договорить, щеку обожгла острая боль от удара ладонью. Накрыв рукой лицо, я постаралась отступить назад, чтобы обезопасить себя от следующего удара, но мне это сделать не дали, грубо схватив за кисть руки, которой я прикрывала пощечину. Парень дернул на себя, заставляя смотреть прямо в глаза. — Повторяю еще раз, — Голос был таким холодным, что по спине побежали мурашки, а сознание всё больше и больше охватывала паника, — Как ты смогла одолеть Лавкрафта? Моя способность не сработала на тебя. Отвечай: почему? — Дазай! — Старался остановить напарника Чуя, но тот его полностью проигнорировал. — Я не знаю! — Выкрикнула я прямо в лицо Осаму, не оставляя попыток освободить свою конечность. — О нет, Александра, ты вот как раз всё прекрасно знаешь, — Пальцы вокруг моего запястья сжались еще сильнее, — Знаешь меня, знаешь Чую, знаешь уязвимое место Лавкрафта, знаешь законы мафии, знаешь то, что было и что будет, так что я повторю еще раз: как? — Парень не срывался на крик, но злость в его глазах заставляла задуматься, что это последний человек, с которым ты вел бы беседу. — Ты думаешь, что я не смогу заставить тебя говорить? — Безумная улыбка сверкнула на губах у Дазая, отчего по всему моему телу пробежали мурашки. Мою руку отпустили, после чего я рухнула на землю, растирая больное запястье. Лямки от чехла гитары слетели с плеч и мой любимый инструмент также рухнул на землю с глухим звуком. И, Господи, лучше бы я себе руку сломала, чем позволила моему осколку дома так грубо свалиться. Но дальше произошло то, что заставило меня замереть на месте, будто к моему лбу приставили пистолет, сняли его с предохранителя, а палец уже практически нажимает на курок. Дазай сделал самое мерзкое и непростительное. Подцепив носком ботинка лямку чехла от гитары, и подтянув инструмент ближе к себе, поставил ногу на его корпус, явно давая понять, что ему не составит труда проломить дерево верхней деки. Я сжала кулаки так, что ногти впивались в ладони. Но я не чувствовала боли. Ни от удара, ни от собственных ногтей, ни от гематом на моём теле. Всё, что меня наполняло, так это всепоглощающая ярость и гнев на Осаму Дазая, что посмел прикоснуться к тому, что дорого мне. Он угрожает, и тут не нужно слов, чтобы признать это. Я либо говорю то, что он хочет слышать, либо прощаюсь со своим любимым осколком дома навсегда. — Убери. — Процедила я сквозь зубы, чувствуя, как меня загнали в угол и прижали к горлу нож, — Сейчас же. Но Осаму уж точно не собирался этого делать, лишь сильнее надавив ногой на инструмент, понимая, что поймал меня на мушку. Нашел самое уязвимое место и прижал к стене, угрожая уничтожить самую дорогую для меня вещь, которая только может быть. — Дазай! — Чуя схватил парня за плечо, — Какого хрена ты творишь?! — Всего лишь играю в плохого-хорошего полицейского, и сейчас, Чуя, явно время для первого. — Даже не сводя с меня взгляд, ответил Осаму. — Ну так что? — Парень усмехнулся, — Теперь появилось желание говорить? Стиснув зубы, я перевела молящий взгляд на Санго, в немой просьбе сделать хоть что-нибудь, чтобы предотвратить катастрофу. Но та лишь с такой же, как и я, злостью взирала на Осаму, что даже не догадывался о присутствии Богини рядом. Я была согласна на что угодно, лишь бы этот ублюдок убрал свою грязную конечность от столь дорогой мне вещи. Продать душу хоть самому дьяволу, лишь бы защитить то, что мне родное. — Я убью тебя, если ты это сделаешь. — Я никогда не была настолько серьезна, как сейчас, готовая уничтожить любого, кто встанет между мной и тем, что мне дорого. — Что ж, на это было бы интересно посмотреть. Парень пожал плечами, после чего замахнулся ногой и с грохотом проломил деревянный корпус гитары. — НЕТ! Я дернулась вперед, навстречу своему инструменту, но так-как я была всё это время на земле, меня было крайне удобно пнуть этой же ногой в живот, заставляя моё хрупкое тело отлететь на несколько метров, после чего этой же конечностью нанести второй удар по гитаре, ломая уже гриф. А затем еще удар. И еще. Я зарылась руками в волосы и закричала от разрывающей меня изнутри боли и обиды на весь этот чертов мир. Не моргая, наблюдала за тем, как разрушают самую дорогую для меня вещь. «Я плакала». Это было бы неправильные слова. Я рыдала взахлёб, крепко сжимая руки в кулаки на своей голове. Мой голос уже охрип от крика, но я не могла успокоиться ни на секунду. Мой дом. Гитара, что подарил мне дедушка. Всё в один миг было разломлено и разорвано на части. У меня вырвали часть моей души. Уничтожили и растоптали.Заставили смотреть на это.