«...Которую Майки?...»
«...Баджи Кейске? Из-за девчонки?...»«...Своими глазами видел!...»
«...Правда?...»«...Ну и позорище...»
***
— Вам правда не стоило... Девушка, сжимающая в руке белый конвертик, неловко потупила взгляд в пол. С одной стороны, сейчас она получила отличную помощь. С другой — ее только что уволили. — Кога, ты хороший ребенок, — мужчина напротив нее выглядел добродушным, но в голосе у него слышалась неподдельная непреклонность. — Но все-таки человек должен здраво оценивать свои возможности, а не то можно и сгубить здоровье. Хозяин кафе был мужчиной преклонных лет — седой, но все еще очень активный по жизни. Любя самостоятельно контролировать нанимаемых им людей, он частенько сидел в общем зале с чашечкой кофе и парой книг, будто бы наслаждаясь шумом и гамом в своем заведении. До безумия работящая Азуми пришлась ему по душе, и благодаря этому она и могла без опаски за свое место беседовать с навещающим ее блондином. Возможно, не случись с ней эта беда, она могла бы стать даже работником месяца, но как-то не срослось. Теперь же, когда она вернулась на работу после перерыва в несколько дней, он сходу позвал ее к себе в кабинет, вручил зарплату за три месяца наперед, но по сути просто вот так вот красиво отпустил в свободное плавание. — Да, вы правы, — решила не бороться с неизбежным Азуми, и выжидательно смотрела куда-то в угол. Теперь ей и вещи свои нужно будет одной рукой вытаскивать с этого места, красота-то какая. Пожизненно быть официанткой она отнюдь не собиралась, и теперь уже была уверена, что по выздоровлению сможет найти похожую вакансию благодаря опыту работы. Тем не менее, эго все равно неприятно покалывало. Никакой человек не любил быть отвергнутым, будь то в любви или вопросах карьеры. Заметив ее поникшее настроение, мужчина печально вздохнул, вытирая свои очки о рубашку. — Поверь мне, в других обстоятельствах я бы с удовольствием просто отпустил тебя на больничный... Но так будет лучше для тебя. Какой странный человек. Азуми неоднократно сталкивалась с ситуациями, когда взрослые люди считали, что имеют право решать подобные вещи за кого-то младше них. Но разве обычно такими морально-традиционными вещами занимаются не родственники или хотя бы близкие знакомые? — Пока тебя не было, у нас поприбавилось посетителей, знаешь? — начал он откуда-то издалека. — Довольно необычные дети приходили сюда, искали тебя, в сердцах могли и пару стульев перевернуть... Резкая смена настроения четко ощущалась в комнате, и Азуми на секунду даже опешила. Мысленно перебирая всех своих знакомых, она не смогла остановиться на ком-то одном, кто мог такое учудить — они все могли. «Необычные дети» — далеко не самое грубое сочетание, которым можно описать ее текущий круг общения. — Я поспрашивал у остальных, но никто их раньше тут не видел. Да и у меня самого в таком-то возрасте взгляд на некоторые вещи довольно наметанный. Могу ошибаться, но... — он в упор посмотрел на нее. Мягко, оценивающе, но все же как-то сочувственно. — Мне кажется, там твоих друзей нет. Пока Кога собиралась с мыслями и выдумывала, что вообще можно на такие новости сказать, хозяин медлительно поднялся со своего кресла и ободряюще положил ей морщинистую ладонь на плечо. — Пока ты ходишь в одних и тех же местах — ты уязвима. Отсидись у подруг. Не общайся с незнакомцами. Расскажи всё родителям, — отчеканивал он ей советы, никак не скрывая свое беспокойство. — Наше поколение застало много таких историй, и ни одна из них хорошо не заканчивалась. Чужая забота всегда трогала сердце. Перебить же собой нарастающее чувство тревоги даже у самой глубокой благодарности никак не получалось. Пока паника сковывала ее тело, девушка только и смогла, что молча кивнуть в ответ.***
Все начиналось с мелочей. Из ее шкафчика пропали личные вещи, зато появились угрожающие письма. Парта, за которой она сидела, в одно утро оказалась в коридоре. Неизвестные ей люди то и дело пялились на нее, будто затаив личную обиду. Одноклассники, к которым она привыкла, не особо участвовали в этом безобразии, но все равно отстранялись от нее еще больше, чем когда к ней ходили потоки хулиганов. Одно дело, когда к тебе приходят за услугами, другое — когда ты теряешь милость опасных людей. Никому не хотелось привлекать беды на свою голову. Мицуя, заметивший эту ситуацию, рвал и метал, огрызаясь на все движущееся и недвижущееся. Нахождение в разных классах раньше никогда им проблем не доставляло, но теперь парень лишь со скрипом зубов отпускал ее восвояси после каждой перемены. Должность капитана крупной банды давалась не просто так. Такаши раз за разом доказывал это, перемалывая в фарш абсолютно всех бандитов среднего и низшего сорта, которых только смог выловить в их школе и вокруг нее. Азуми не совсем понимала, зачем он так ради нее утруждается. В прошлом подобное уже случалось с ней, и тогда она спокойно это пережила — значит, что и сейчас справится, верно? Почему-то такой аргумент лишь еще больше раздраконил Мицую, и следующему человеку он сломал руку. Школьная администрация практически никогда не вмешивалась в разборки своих учеников — ситуация, в целом, повторяла общее состояние их страны в этом плане. Япония была доверху полна криминальными группировками разной меры наглости и опасности, от борьбы с одним конкретным школьником ситуация бы никак не изменилась. Тем не менее, такие систематические налеты внутри школы уже переходили через грань учительской апатии, и Такаши рисковал получить серьезные проблемы, если продолжит в том же духе. Да и смысла в этом не было — сколько бы людей он не бил, лучше жизнь Азуми не становилась. Либо поломанные ребра нынче за хороший аргумент не считались, либо травил ее кто-то отчаянный. Постоянное внимание со стороны друга оберегало ее от более серьезных нападок, но чувствовала себя девушка все равно так себе. Нежелание доставлять проблем своим приятелям удушало Когу, и она хотела было перестать делиться такими вещами, но не получалось. Настрой тут был по-настоящему боевой, и спорить с напряженным парнем ей было неохотно. Каким-то образом настрой этот успешно передался и Баджи, который с самого утра батрачил у нее перед домом. Язык без костей, которым обладала девушка, быстро выдал ему всю суть дела. И без того легкий на кипение парень заметно злился, с ненавистью работая над ее самодельной решеткой. Стреляющие то тут, то там искры вполне подходили под его текущее состояние. Бежать и мстить за подругу он не собирался, — у него не было сомнений, что и без его участия Мицуя спокойно справится с такой мизерной зачисткой, — но отсутствие у девушки интереса к этой теме его порядком поразило. Хулиганов, грабителей и призрачных убийц она боится до дрожи в коленках, а подобные школьные неприятности едва ли вызывали у нее удивление, не говоря уже об ужасе. Как так? Снующая у него за спиной Азуми, хотя и притихла, но все равно бесила его одним своим видом. — «У-у-у, ну у меня фсе и хуже бывало, у-у-у», — передразнивал ее Баджи, намеренно высоким голосом коверкая слова под подобие родного акцента девушки. — «Я слифком тупая, чтобы распознафать опасность, у-у-у». — Я так не разговариваю! — «А ефё я не умею затыкаться фофремя». Показывать себя какой-то ненормальной ей не хотелось, но семена глупости уже были посеяны. Да, ей было страшно, да, было и обидно, но она значительно расслабилась с тех пор, как за дело взялись ее друзья. А те мелкие неурядицы так и вовсе большой проблемы не составляли. Во-первых, потому что ее и без того почти все избегали (спасибо Баджи). Во-вторых, потому что... она действительно не видела большой проблемы в личном дискомфорте. Она прекрасно понимала, что через терпение такие вещи не налаживаются, но попадание в знакомую до жути ситуацию каким-то образом просто выключало ей и сознание, и подсознание. Чужое осуждение было чем-то привычным, а потому и казалось не заслуживающим особого внимания. Забота, которой ее окружали новые знакомые, делала ее достаточно счастливой, чтобы не переживать о таких вещах. Ее друзья с таким мышлением были категорически не согласны, и она честно старалась их слушать, но получалось не всегда. Старые установки так быстро не выбиваются. Но не для этого ли дед заслал ее в столицу? «Свежий старт» или что-то такое... Она точно не помнила, о чем он ей говорил, когда сажал на тот поезд. «Не умею затыкаться вовремя» — это точно про нее. И пяти минут не прошло, как брюнетка начала жужжать за спиной работающего Баджи, рассказывая ему о всякой всячине. По большей части он почти что игнорировал ее трёп, но один момент как-то зацепился ему за ухо. — Повтори-ка, че ты там сейчас болтала, — отвлекся от сварки Кейске. — Че там с Майки? От возможности лишний раз присесть кому-то на уши Азуми аж вся расцвела. — А? Ой, я его несколько дней не встречала вообще. Тут он взял и поручил Такемучи провожать меня до дома, представляешь? Я ему и говорю, что не нужно, да и девушка его с ума сойдет! А он мне говорит, что все нормально, он тут под боком рядышком живет, ему не сложно будет. А я ему говорю, что нет, это очень даже сложно, да и вообще, меня и Мицуя провожает периодически! А он такой — бе-бе-бе, Мицую больше не зови, мол, он занят, ему сестер забирать надо! А я ему — так это же хорошо, я же с ними не виделась давно тоже, как раз вместе и заберем по пути! А он мне... Баджи почувствовал, как к его голове подступает мигрень. — Это все я понял, понял, — заткнул он ее. — С каких это пор он с тобой вообще общается? Они шли с улицы обратно в дом. Один — за оставшимся там металлом, другая — просто хвостиком. Азуми в раздумьях хмыкала и держала себя пальцами за подбородок. — Не помню даже. Вот сколько я там работала в итоге? — А я почем знаю? — брюнет собирал с пола прутья с низким бурчанием. — У Дракена спроси, он точно помнит, раз с вами сидел. — Дракен?... А! — в моменте просветления Кога хлопнула кулачком в ладонь. — Я про него очень много чего слышала, но мы никогда не общались. Майки же всегда приходил один, вот и не довелось как-то. От удивления Баджи пропустил мимо глаз криво торчащую половую доску (хотя его о ней предупреждали неоднократно) и чуть было не упал ничком. Выставив ногу вперед, он кое-как удержал равновесие, но вот ноша его с раздирающим уши треском упала на старые хлипкие половицы. И он сам, и его подруга в безмолвном шоке смотрели на торчащие из зияющей дыры прутья. — ...я примерно понимаю, как Кисаки в больницу загремел. Кейске, сделавший такое умозаключение вслух, хотел добавить что-то еще, пока его не перебил тарабанящий звук в дверь жилища. — Зумичка! Да что у вас там за бойня творится! — скрежетал по ушам хриплый голос старухи вперемешку со стуком. — Вообще людям отдыхать не даете, где такое видано-то! Вот зачем тебе эта штука понадобилась, нормально и так было, нет — надо пожилой женщине весь день испортить! Зуми! Зуми!... От голоса громкой соседки лицо Баджи перекосило в гримасе отвращения и злобы. В дань уважения собственной матери он старался лишний раз свой потрясающий характер перед взрослыми людьми не показывать, но эта особа умудрилась довести его до белого каления — настолько его выводила из себя эта личность, что от ее приглушенных возгласов парня даже передергивало. — Бля-я-я, опять эта ебанутая старуха. — Эй! Не говори так о бабушке! — пыталась быть голосом этики Азуми. — Да она уже раз шестнадцать до меня докопалась! «Не вешай решетку, не вешай решетку, я старше, старших нужно слушать» — чуть драться со мной не полезла. Какое вообще ее собачье дело? Скажи ей, чтобы нахуй шла, пока я сам не разобрался с этим. Все еще не отошедшая от шока Кога, даже не успевшая толком разозлиться, многозначительно посмотрела вниз — на образовавшийся в середине ее спальни кратер. — Тц... — лишняя работа не радовала, но мужчина все же должен сам отвечать за свои косяки. — Починю я, починю... Иди уже. Разбираться с незваной гостьей она пошла без лишних вопросов.***
Сказать, что у Такемичи сводило мышцы от нервов — ничего не сказать. Парень едва перебирал ногами, пока шел в чужую школу, так сильно его давила образовавшаяся ситуация. Объяснить бушующей Хине, почему у него в ближайшее время будут заняты вечера, он так внятно и не смог. Вот как сказать своей девушке, что ты теперь (насильно) назначен конвоиром другой девушке? А никак — теперь он снова голову ломает, как ему так извертеться, чтобы и перед любимой извиниться, и перед Майки не облажаться. Если посмотреть на это с другой стороны, теперь у него была отличная возможность присматривать за живым предвестником довольно значительного числа его будущих бед. — А, ты уже здесь? — окликнул его девичий голос, когда он подошел к зданию, и он кое-как смог выдавить из себя жалкое подобие приветствия в ответ. Она с улыбкой встала сбоку от него. Не интимно близко, не опасливо далеко — ровно так, как ему было комфортно. Не будь у нее этой поврежденной конечности на виду, Ханагаки даже расслабился бы, но в итоге только боязливо округлил глаза. Где она так умудрилась руку сломать? Или... Или ей ее сломали? Для этого Майки его сюда поставил — чтобы он ее защищал по пути домой? Да он и себя самого защитить не всегда может. Такемичи последний человек, который может выступать в роли чьего-то телохранителя. Майки и Азуми не особо близко общаются — Такемичи сделал все возможное, чтобы так и было. Скорее всего, он тут с подачки Мицуи через Сано, а не от самого Сано. Тем не менее... Его мысленный шторм довольно быстро разбился о звук злого перешептывания откуда-то со стороны. Может быть он и не был умнейшим парнем в округе, но если и было кое-что, что Такемичи всегда умел делать отменно, так это замечать. Для такого слабака и труса, как он, раньше было вполне естественно идти куда-то, не решаясь поднимать глаз от пола. Будущий он потерял всю свою детскую харизму и лишь брел по жизни, словно тень человека. Будущий он не решался смотреть другим людям в глаза. Будущий он отлично умел видеть, когда на него смотрят с раздражением. Торопливые клиенты в прокате, придирчивая начальница, толпы в общественных местах — Ханагаки старался жить незаметно, не доставляя другим хлопот, не вызывая к себе интереса или, тем более, осуждения. Ранимый блондин, боясь стать для кого-то неудобством, практически кожей чувствовал, когда кто-то был чем-то недоволен, и перенес с собой это умение в прошлое. И теперь же, когда он стоял в небольшом школьном дворике, окаймленном полукругом учебного здания, Такемичи затылком ощущал, насколько сильно их двоих сверлят недобрыми взглядами. Кога Азуми беспечно улыбалась, подначивая его сдвинуться с места. Не обремененная интуицией парня, она шустро вышагивала перед ним, и Ханагаки только лишь и оставалось, что пытаться за ней успевать. — Эм, Ког... Азуми, — быстро поправил себя Такемичи до того, как та успела отругать его. — А где это ты так? — Лестница, — пожала она плечами, не особо желая в очередной раз расфусоливать всю длинную историю этого происшествия. Да и Баджи ей строго-настрого сказал никому подробности не выдавать, пока он не разберется с «чем-то» сам, а уставшая от переживаний девушка приняла его условия гораздо быстрее, чем брюнет сам того ожидал. — Фух, слава богу... А-а, то, то есть! Я не это имел в виду! Не подумай, что я желал тебе плохого, ни в коем разе, да ни в жизнь! Просто подумал, что хотя бы хорошо, что тебя никто не... не задирает. Вот. Вот, что я пытался сказать! Азуми с растянутым в широкой улыбке ртом смотрела на его трепыхания с большим интересом. Юморной паренек слегка раскрасил ее напряженный день, в отличие от до сих пор злющего Мицуи, и она была благодарна компании, которая не будет бить каждого криво посмотревшего на нее человека. Но эту мирную атмосферу ей лучше подпортить самостоятельно, чтобы потом никто не уличал ее в притворстве или вранье. Все равно ведь узнает сам рано или поздно, так чего тянуть? — Задирают. Немного, но все же, — шаг девушки не замедлялся. Направляя взгляд куда-то вдаль, она старалась не смотреть в лицо опешившему блондину. Беспокоить очередного своего знакомого ей очень не хотелось. Но лучше ведь будет, если она сама смягчит ситуацию, верно? Сомнений в том, что Мицуя или Хаккай при удобном случае будут сильно драматизировать, у нее точно не было. — Ты не переживай за это особо, это все баловство. Что именно его подопечная расценивает как «баловство» пока что понять ему было трудно, но Такемичи пытался. Искренне, с силой пытался собрать свой дух, чтобы в этот раз всё было правильно. Не будь у парня его ненормальных способностей, он бы точно сейчас махнул рукой и принял ее версию за чистую монету. Такемичи же был проклят знаниями с недавнего плохого будущего. Вспоминая записи из дела о ее смерти, он болезненно сглотнул пересохшим горлом. Пожухлая от времени фотография мертвой девочки все еще периодически всплывала у него перед глазами, когда он смотрел на нее... Как сейчас. Под козырьком автобусной остановки в блеклом освещении вечера ее смуглая кожа казалась такой же тускло-земляной, как на приложенном к документам снимке. — Баджи мне за такие слова голову оторвал бы. Но, знаешь, — от упоминания пропавшего в эти дни капитана Такемичи слегка встрепенулся, во все глаза пялясь на брюнетку. — Мне как-то даже все равно. Ханагаки примерно понимал, за что тут можно голову оторвать. — Как, как это «все равно»?! — любое чувство меланхолии у мальчика быстро раздавилось в кашу, а наружу так и рвалось возмущение. — А если тебе повредят? Люди разные бывают, кто-то может и физически начать лезть, если запугивания не прокатывают! — на свой выпад в качестве реакции он получил только то, что Кога теперь окончательно отвернулась от него. — Ты что... Уже пытались? — Все в порядке, говорю же. — А Мицуя, Мицуя-то что? — не унимался Ханагаки. — Мицуя меня защищает, поэтому все в порядке. Прокручивая в голове эту мысль, Такемичи чуть не пропустил момент, когда они дошли до автобусной остановки. Неуклюже спотыкаясь о низенький бордюр, парень кое-как протиснулся через небольшую толпу и встал около стоявшей под навесом Азуми. Темы для разговоров он всегда подбирал довольно туго, так что просто спросил у нее номер автобуса и принялся рассматривать уж очень, очень увлекательные камешки у себя под ногами. — Ты... — не выдержал он к шестой минуте тишины, пиная кроссовком щебень. — Ты, это... Не переживай. Я видел, сколько ты этих кабанят раздарила — у тебя же теперь целая куча друзей из банды. А Тосва своих защищает! — Я же говорю тебе, — вздохнула Кога. — Мицуя меня защищает, поэтому все в порядке. — Ну, Мицуя так-то тоже в Тосве, так что это считается, верно? Не получив никакой реакции, парень снова почувствовал себя неловко, и принялся вертеть головой по сторонам, надеясь найти другую идею для беседы — все-таки просто так стоять было безумно некомфортно. Да и он сам знал, что обычно эта девочка была очень говорливой. Или же она из-за своих бед так замкнулась резко? Завидев приближающийся на горизонте нужный им автобус, парень облегченно вздохнул — вот и решение его проблемы само по себе прикатилось. — Эй, а вот и наш! Стоим удачно, может и на хорошие места усп... — с радостью на лице он повернулся было к Азуми, но та его сама резко притянула к себе за руку. Потерявший равновесие блондин с тихим полувскриком-полуписком оперся о стенки руками, а сама Кога же успешно впечаталась в угол меж его ладоней. В своих секретных фантазиях он давно мечтал вот так вот по-романтичному и красиво, словно в заморских фильмах, однажды закрыть Хину от всех на свете и расцеловать ее до опухших губ. Держать в той же позе свою подругу, которая еще и выше его на полголовы, ему даже в самых диких снах никогда не хотелось. Покрасневший, словно спелый помидор, блондин, как всегда, был безумно красноречив. — Я-я-я-я!... — Спрячь меня. Пожалуйста, спрячь. Господи... Его будто бы окатили ушатом холодной воды. Привыкнувшему всегда смотреть на нее снизу вверх Такемичи очень странным было внезапно видеть ее затылок прямо у себя под носом. Был бы он кем-то вроде Дракена, тогда брюнетке даже не пришлось бы напрягаться с какими-то трюками, но ей не повезло — в итоге Кога поджимала коленки, пытаясь прятаться за щуплой фигурой далеко не атлетично построенного Такемичи. От кого они прячутся? Что будет, если их поймают? Уйма вопросов заворошились в голове у блондина, но искать на них ответы он не спешил. Дракен не один раз говорил ему, что парень совершенно не умеет шпионить, да и вообще вести какую-то скрытную деятельность — начнет сейчас вертеть головой, его точно поймают и... И что сделают? — Бля... Мне казалось, я ее видел тут. За спиной Такемичи целая куча людей переговаривалась между собой, но именно этот неприятный голос смог зацепиться ему за ухо. Прямо позади него стоял кто-то, из-за кого Азуми теперь с силой сжимала в кулачках ткань его школьной рубашки, еще больше теряясь в его силуэте. — А может ты слепой? Не узнал, зато нас дергаешь, гандон. — Она ж уебище редкостное! Только тупой эту шлюху не узнает. Нарываешься? — Ха? Сколько они так стояли? Ответить было трудно. Может, минуту. А может, что и десять. Грязный треп безликих незнакомцев полностью увлек внимание Ханагаки. Он не знал, сколько их наверняка, и не знал, сможет ли он реально самостоятельно с ними разобраться, поэтому и делал единственную вещь, ради которой сюда и пришел. Насколько это возможно, он перекрывал любой вид на ее лицо. — Ладно, мы тут полдня уже торчим, похуй. Все равно никуда не денется, в другой день, хех... поговорим. Таких шмар если сразу на место не поставишь, они потом всех вокруг пачкают. — Тц... Еще и собрание скоро, теперь вообще в другую часть города переть. — Долго ты еще будешь ныть? Помочь заткнуться? — Слушай сюда, ты!... Вне контекста, Такемичи бы даже воспринял такой разговор как шутливую перепалку его друзей или знакомых. Забавная беседа, обмен грубыми любезностями — все в духе бандитской дружбы, все понятно и привычно. Тем не менее, его друзья никогда бы не строили такие тошнотворные планы. Окончательно взбешенный блондин отбросил осторожность и повернулся вслед уходящим от них парням. Если ничего не может сделать, то хоть запомнит лица!... Он посмотрел на них несколько секунд, а после резко отвернулся в ужасе. Ни одного из его личных знакомых там не было, но лица... Где-то ему уже точно попадались. Или показалось? Быть не может, чтобы... Размышления занимают время, а время имеет свойство прожирать само себя. Люди сзади него ушли, а держащие его на месте ладошки никуда не девались. Только лишь когда последний человек покинул эту маленькую остановку, тогда и Азуми потерянной куклой скатилась спиной по стене и упала у его ног. Такемичи, все еще нависающий над ней, видел девушку перед собой совсем уже крохотной и невольно сжал кулаки до побеления костяшек. Кога же лишь часто дышала, опустив лицо в коленки. — Хах, хах... Неловкая ситуация, да же? — болезненным дрожащим голосом она пыталась сменить тему, но ее жалкие потуги тут же перебили. — «Мицуя меня защищает»... Но только в школе, так? — Ханагаки слова из себя пришлось практически выдавливать. В ответ он получил отрицательное мотание головой, и еще туже сжал ладони. — Почему не сказала? И он тоже... Почему не сказал? Он вообще знает? Мицуя же с ума сойдет, если с тобой что-то случится! Натянутая улыбка, которая была у нее на лице, начала подрагивать. — Именно поэтому и не говорила. Что мне еще остается? Его уже четыре раза вызывали к директору, того и гляди вообще попадет под внимание органов, если что-то глупое сделает. — Что глупого в том, чтобы помочь кому-то, над кем издеваются?! — Ну, тогда значит есть за что. От логики девчонки у Такемичи начала болеть голова. Если даже он, кто обычно сидит тише воды и ниже травы, сейчас готов был волосы на себе рвать, то что уж говорить о Мицуе? Совершенно не удивительно, что тот парень в эти дни просто в кошмарном расположении духа. — Да ебт!... И за что тебя, позволь спросить, вообще можно недолюбливать? Пуговицу кому-то зажала? Цвет заплатки не понравился? Чтоб им сдохнуть всем! Чертыхающийся Ханагаки осекся, когда почувствовал, как его тянут за штанину. Доселе пассивно сидящая на корточках Кога во все глаза таращилась на него с лицом полным осуждения и беспокойства. — Ты... Ты такие вещи не говори никогда, ясно? — Зачем ты их защищаешь? Тебе жизни не дают, а их и поругать нельзя? — искренне недоумевал Ханагаки. — Да не их, а тебя! — с нотками паники в голосе выдала Азуми, и Такемичи даже стало не по себе от ее взгляда. — Людям смерти желать нельзя! Даже если... Даже если очень хочется. Уровень суеверности его подруги, видимо, был запредельным. Не желая лишний раз нервировать и без того взъерошенную девушку, блондин неискренне пообещал ей впредь следить за языком. Все же он был человеком своего слова.***
Стоит отметить, что Мицуе по этому поводу ничего не рассказывать он не соглашался. — Блять! Скомканная аллюминиевая баночка холодного чая с треском ударилась об асфальт, и Такемичи невольно подпрыгнул на месте, наблюдая за вышедшим из себя портным. Только секунду назад он так мирно пил свое пойло, а теперь был весь красным от злости. — Пидорасы, пидорасы!... Еще бы чуть-чуть, и Такаши начал бы источать самый настоящий пар. От возмущения парень не мог даже круги наяривать, как это обычно делал в моменты задумчивости — вместо этого он, сгорбившись и по-звериному опустив голову, стоял с трясущимися от перенапряжения кулаками. Ханагаки, стоящий в сторонке, с опасением смотрел на выступающие желваки на лице старшего мальчишки. Лицо, полное гнева, было ему до боли знакомым после того ужасного будущего, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы сглотнуть подкативший к горлу рефлекторный страх. — ...Такемучи, у меня к тебе огромная просьба. Встрепенувшись, блондин смог только промычать в ответ. — Если ты хоть что-то узнаешь про этих мразей, сразу скажи мне. И... Продолжай присматривать за Азуми, пока мы их не вытравим, хорошо? Я знаю, что и сильнее тебя есть бойцы в банде, но тебе-то она хотя бы не чужая. Хотел бы я сам, но Мана и Луна...«Ты же обещал! Обещал мне!»
Внезапно вставший перед глазами образ из чужих воспоминаний чуть не выбил землю из-под ног у Такемичи. Он не видел четкого лица приятеля, но прекрасно понимал, что тот надрывно плачет, и его заглушенные крики иглой ударили ему в сердце. Идти по тому же обреченному пути Ханагаки совершенно не собирался, но иного ответа на такую просьбу даже не мог себе представить. — Кхг... Клянусь, что защищу ее! — возгласил он. Взгляд блондина был мутным от выступивших слез, но даже так уставшее лицо Мицуи виднелось перед ним с некомфортной отчетливостью, будто бы он видел эту сцену уже не один раз. — «Я тебе верю.» Будущий он не оправдал его надежд. Но в чем же именно тот его подвел Такемичи так и не сумел узнать.«Чего стоили твои слова?»
***
— Эй, эй. Ты ведь у нас Такемичи будешь? Как и почему все нужные частицы будущего умудряются падать ему в руки было совершенно не ясно. Иногда Такемичи казалось, что даже реши он однажды умыть руки от всех этих проблем — все равно его хоть из-под земли достанут. Стоящие вокруг него друзья недоуменно пялились на зашедшего к ним в класс парня. Все, за исключением Ямагиши, который выглядел так, будто вот-вот проглотит собственный кулак от паники. — Таке-Таке-Та-Та-Такемичи! — тарабанил ему по спине очкастый приятель, будто бы отбивая послание азбукой морзе по мальчишечьим ребрам. — Он-он-он-он!... — Мм? Немного грубое приветствие, вам не кажется? А я ведь, между прочим, старше вас буду. — гость приспокойненько быстрым шагом пролез вглубь комнаты, будто бы учился с ними с младших лет, и чуть не сбил Ханагаки с ног крепкими объятьями. — Как же я рад, что ты так быстро нашелся! Ты, должно быть, крутой парень, раз так шустро в Тосву вступил, да же? Пойдем-пойдем, мне столько всего нужно тебе рассказать по пути! Ханемия Казутора. Номер три в Вальгалле и один из основателей Тосвы. Парень с татуировкой тигра тащил его по коридору, словно закадычный друг. Они миновали его «самых доверенных людей» (и по совместительству просто калек с костылями), нескольких ахающих девчонок (Такемичи был уверен, что усыхались они не по нему самому), и довольно быстро добрались до крыши здания. Расправив руки в стороны, Казутора выгнулся в спине, слегка комично вдыхая воздух полной грудью. — М-м-м! Чудная погодка! Я соскучился по этому месту! — По школе? — неуверенно поинтересовался Такемичи, прекрасно зная, где Казутора был до сих пор. — Хм... В том числе, очень даже возможно. Ностальгия нахлынула, понимаешь? Единственное заключение, в которое Ханагаки когда-либо попадал, было его собственным творением. Конуру-квартиру, где он обитал тогда, вполне можно было бы сравнить с тюремной камерой, и парень проводил там большую часть свободного от работы времени, словно прикованный цепями к месту. Так и прошли годы — упущенно, бессмысленно, однотонно. Казутору он одновременно и понимал, и не очень. — О, пока не забыл. Зачем я пришел вообще! Парень с двуцветной прической повернулся к нему так тепло и радостно, что Ханагаки не смог не улыбнуться ему в ответ. Пускай он и знал что-то из его истории, но про настоящую личность парня узнает сейчас сам... Хрясь! ...на своей шкуре. Взгляд блондина расфокусировался от боли и он со вскриком потянул руки к разбитому носу. Хрипя и булькая, словно умирающая жаба, мальчик не успел хоть что-то противопоставить на такую атаку, за что снова и получил перемалывающий кости удар по физиономии. Казутора Хамемия был опытным, сильным бойцом, и влёгкую подмял под себя дрожащего Такемичи. — Видел тех двоих? Моих помощников? — как ни в чем не бывало продолжил разговор Казутора, будто бы его колено сейчас не рискует раздробить позвоночник блондину. — Это я сломал им ноги. Они немножко лажанулись. Не знали свое место. Но ты же поумнее будешь, да же, Такемичи? А теперь к делу... Ханагаки чувствовал себя насекомым. Прибитым огромным гвоздем к полу недобитым тараканом, не более того. Он обманулся миловидной внешностью Казуторы, не увидев в нем угрозы, и жизнь в очередной раз его за наказала самоуверенность. — Что бы ни было на самом деле, ты всегда рапортуешь своим одно и то же: «У Коги Азуми всё хорошо». Ты никого не видел, никого не слышал и никого не узнаешь. Очень просто, да же? Уверен, ты прекрасно справишься. От упоминания своей подопечной Такемичи оставил свои бесполезные брыкания. Даже скрипя зубами от боли блондин смог одарить Ханемию убийственным взглядом, вспоминая случай, свидетелем которого он недавно стал. И теперь ему говорят замалчивать это? Держать варежку закрытой, пока его подруга страдает ни за что ни про что? Да как бы не так. — А-агх-х-х! — М-м, прости-прости. Лицо у тебя слишком смелое было, — со смешком Казутора продолжил вдавливаться в поясницу младшего парня, вырывая из того протяжный болезненный вой. — Ты просто имей в виду. У тех двоих ноги заживут. У тебя же... Может и не повезти. И одной твоей знакомой девчонке — тоже. Как там ее звали... Гина? Мина?... Ах, Хина! Знакомое имя? Такемичи видел красный цвет. Угроза в сторону возлюбленной вызывала в нем безумную ярость, но выбраться из мертвой хватки молодого «тигра» ему это никак не помогло. — Только попробуй! — Ну что же ты так? Мне и не придется пробовать, ведь ты будешь слушаться. Я точно знаю. Кстати, хочешь расскажу тебе маленький секрет? — парень придвинулся прямо к уху Ханагаки, и звук колокольчика неприятно резанул ему по слуху. — Когу кошмарят люди из самой Тосвы. Тело блондина снова неприятно вздрогнуло. Значит, что ему не показалось тогда... Он действительно видел нескольких из досаждающих ей ребят на регулярных собраниях. Где-то в толпе, где-то среди шестерок, но они там были, и Такемичи помнил. «Как? Как это вообще произошло?» — Знаешь, у главы Тосвы, у Майки, есть одно очень интересное свойство. Он же харизматичен, верно? Статный, героический, очень-очень крутой. В банде нет никого, кто бы им не восхищался, — хихикнул над ним Ханемия, и по спине Ханагаки мурашки начали водить хороводы. — Люди готовы ради него убивать.«Такемучи, ты уверен, что у неё все хорошо?»
«Мы же каждый день видимся. Я бы заметил, если бы...»
— Вот и та девочка теперь мучается ради него. Он будто бы эдакий огромный паразит — высасывает из других жизнь, даже если сам того не замечает.«Ты точно можешь поручиться за этих?»
«Я видел лица — здесь точно не они.»
«Но Мицуя говорит...»
«Кто из нас там был: он или я?»
«Ладно, ладно. Как скажешь.»
— Но не переживай — ты-то не при делах. Мало кто может бороться против обстоятельств, заложником которых становятся. Так что и тебе тут нечего стыдиться. В конце концов...«...тело было найдено спустя неделю после исчезновения девушки. На месте работают...»
«Я не хотел, я не хотел, я не!...»
«...дов борьбы не обнаружено. Основная версия следствия — суицид. К другим н...»
«Пожалуйста, поверьте!...»
«Я убью тебя!»
— Это всё вина Майки.