Лазурная музыка

— Остановись. Отдавай кошелек, — как можно холоднее потребовал Се Лянь, внутри себя же обмирая от собственных действий. — Грабят! На помощь! Грабят честных людей! — не растерялся и закричал мужчина. У Се Ляня же внутри все рухнуло от парализующего страха. Он не мог сдвинуться с места. Никак не мог заставить мужчину замолчать. А купец все кричал и звал на помощь. Се Лянь был так напуган, обескуражен и расстроен, что не мог услышать даже топот ног. Кто-то действительно шел на помощь. Купец замолчал только когда его схватили за язык, а в ночи сверкнули зеленые глаза. — Ты не расслышал, любезный? Кошелек или я вырву твой длинный язык и засуну его тебе очень и очень глубоко, — нежно проворковал чужой голос. Вот от такой команды купец весь задрожал, покрывшись холодным потом, и рухнул на колени. — Заберите! Заберите деньги, только оставьте меня! — отчаянно закричал купец, выбрасывая кошелек из кармана, словно тот воспламенился у него за пазухой. — Вон они! Воры! Стойте! На дороге в лесу появилась целая группа в светлых ханьфу. Явно совершенствующиеся, если не хуже, что точно не побоятся напасть на пару грабителей. — Черт! — выругался парень, подхватывая толстый кошель с земли. — Чего встал?! Валим! — приказал он Се Ляню, что до сих пор стоял на месте соляным столбом. Вслед им послышались ругательства, но парень дернул Се Ляня за собой, уходя от погони. Им еле удалось уйти, потому что он сам был все еще немного неуклюж в цигуне, а Се Лянь видимо все еще был в ступоре. — Это не я, — послышался голос Се Ляня. Только тогда парень перестал высматривать погоню, повернувшись к неудачливому грабителю. Се Лянь, что за идиот, снял с лица платок, что раньше хоть как-то маскировал его. Впрочем, выглядел он сейчас как сильно обиженный и горюющий ребенок, готовый вот-вот расплакаться. — Это не я. Я не вор, — дрожащим голосом сказал Се Лянь, смотря на своего неожиданного помощника влажными глазами. Но не дожидаясь ответа, Се Лянь резко сел на корточки, пряча свою голову в коленях и закрываясь руками. — Эй- эй, успокойся! Я верю, что ты не вор. Конечно, ты не вор, гэ. Кто тут вор, так это я! Я же угрожал этому мешку с костями, я же и упер его кошель! Ну! Вор из нас двоих именно я! — даже несколько радостно заключил парень, неловко дергая за рукав ханьфу принца, чтобы тот встал. Се Лянь поднял голову вверх, при свете луны пытаясь увидеть юношу напротив. Принц прищурился, потому что что-то было в человеке напротив ему знакомо или же что-то настораживало, но он был в таком раздрае от неудавшейся попытки грабежа. Он был в ужасе от себя, что решился, что смог угрожать, обокрасть хорошего человека. — Эй, гэ! Я прям по лицу вижу, что ты опять загоняешься! — выдернул Се Ляня из дум голос. Подозрительно знакомый голос. В следующий же миг Се Лянь в панике вскочил и отпрыгнул от парня, с ужасом смотря на своего кузена. Нет-нет-нет! Он все видел. Он видел. — Так, эй! — снова крикнул парень, привлекая к себе внимание принца, надеясь, что тот сейчас не даст от него деру. — Ци Жун, — проговорил Се Лянь. — Опа, узнал! И тебе привет, гэ, — широко улыбнулся демон, махая рукой в приветствии. — Ты… зачем ты здесь? — неуверенно спросил принц, не зная куда деваться от стыда и неловкости. — Тебя искал. Нам нужно поговорить, Се Лянь, — уже серьезно сказал Ци Жун. — Я… Я… Я не вор. Я не воровал. Я ничего такого не делал. Я просто… просто… — пытался что-то сказать Се Лянь, не в силах смотреть на кузена, что застал его за грабежом. — Се Лянь! — неожиданно крикнул Ци Жун, сжимая руки принца и заставляя его посмотреть на себя. Только тут Се Лянь и заметил, что же его так насторожило. Руки Ци Жуна были ненормально ледяными, а сердце не билось в груди. — Заметил наконец, — усмехнулся Ци Жун, подсвечивая свои глаза зеленым, чтоб уж никаких сомнений в его нечеловеческой природе не осталось. — Что с тобой? Ты… демон? — потрясенно спросил Се Лянь, испытывая слишком много потрясений за один вечер. — Да, гэ, демон. Это проблема? — спросил Ци Жун. — Но-но… как? — свел брови в болезненной гримасе Се Лянь, в миг забывая все гадости, что делал его кузен. — Умер, как же еще, — усмехнулся Ци Жун, но дальше насмехаться не стал. Ему нужен адекватный принц для диалога, а сейчас никакой адекватности в куске нервов напротив Ци Жун не наблюдал. — Послушай, гэ, я здесь ради тебя. Я хочу тебе помочь, — попытался донести свою мысль Ци Жун, заглядывая в глаза Се Ляня. — Что? Ради меня? Нет. Нет, Ци Жун, ты мертв! Умер из-за меня! — отшатнулся от него Се Лянь, снова хватаясь за голову. Ци Жун глубоко вздохнул, закатил глаза и поджал губы. В общем сделал все, чтобы ни в коем случае не высказать свое раздражение словесно на истерику напротив. — Да какой из-за тебя! Тоже мне пуп земли нашелся! Умер я сам! И стал демоном сам! Это мое собственное решение, так что имей уважение, гэ, не приписывать мои заслуги себе, — все же взорвался Ци Жун. — Но… как же…? — отозвался растерянный Се Лянь. — Вот так. Ничего страшного, гэ. Давай сделай вдох-выдох. Давай, Се Лянь, приходи в себя, а то будем торчать в этом лесу всю ночь, — попытался успокоить принца Ци Жун, но совершил оплошность, упомянув лес. Демон чуть не взвыл, когда принц отправился на штрафной круг в собственном самобичевании. Ци Жун успел только открыть рот, как Се Лянь просто отвернулся и растворился в лесу. — Эм… — нечленоразлично протянул демон, не ожидая столь стремительного побега от собственной персоны. — Да твою же мать! — взревел Ци Жун, запуская руки в собственные волосы. — Идиот! — крикнул не понять кому Ци Жун и с досады пнул близстоящее дерево. Конечно, никакой он не Ци Жун, но так как он в мертвой тушке Ци Жуна, и имеет воспоминания мертвого Ци Жуна, и за неименеем соответственного этой культуре имени, то да, он теперь Ци Жун. Единственный и неповторимый, блять. Демон чуть подуспокоившись встал, нащупывая украденный кошель за пазухой, и зашипел от досады. Нет, вот зачем он его крал, если не отдал принцу? — И вот где тебя опять искать, а? — устало спросил Ци Жун, но встал и пошел по следу Се Ляня.

***

Вообще он не вор. Он музыкант. Некоторые даже утверждали, что гений. Впрочем, он был с таким мнением согласен, поэтому ничего удивительного, что его талант могли разглядеть и понять не все. На слабых умом ведь не обижаются. Но карьера его все же не задалась, потому что говорить свое мнение и правду в лицо продюсеру все же было не самой оригинальной вещью. Но он о ней не жалел, хотя с тех пор и ютился только по барам да клубам, обивая двери музыкальной индустрии, которые захлопывали перед его носом. И все же он был не настолько беден или пьян, чтобы очнуться в канаве, хотя голова болела не по-детски. В итоге, у него была дыра в башке и что удивительно целые воспоминания в продырявленных мозгах о жизни предыдущего владельца. И если уж их поставить рядом, то на фоне оригинала он вообще милая овечка и белый лотос. Да, матерится, да, пьет иногда, да, покуривает, а так вообще святой, а не рокер. Но делать ему в канаве было нечего, так что из нее пришлось вылезти по другим трупам. Не самые его приятные впечатления, чего уж таить. Пришлось вылезти, а там он и задумался, а что делать дальше. Плюсы в этой ситуации были. Он был свободен как ветер. Силен, быстр, мог не есть, не спать, не дышать. То есть умереть не мог, так как уже мертв. Начало ему показалось относительно хорошим. Вот только воспоминания… Опознал он место куда попал. В поисках вдохновения чем только не займешься, так что образное представление что вообще это за мир он имел. И тут проснулось и прямо-таки распустило свои ангельские крылья его благородство, взращенное в музыкальной школе и филармонии, где он был мальчиком-зайчиком, а еще не рокером подшофе. И он отправился искать своих родственников, а в особенности бедового Се Ляня.