Бабочка в ледяном лотосе

Третья высшая луна в чисто демонов, что предпочитают пунктуальности заставить кого-то ждать себя, не входила, так что розовая макушка мелькнула в глубине сада точно в тот момент, когда часы в гостиной — или же приёмной, кому как удобно — пробили начало десятого часа. Задержись Аказа хоть на минуту, его коллега бы дожидаться не стал. Он и сейчас недовольно дёрнул щекой, ощутив присутствие почти равного. Шинобу же, заметив полосатого, едва заметно улыбнулась и подняла руку, аккуратным жестом его приветствуя. Увидев её, тот на миг замер, восхищённо моргая. — Ого. Доума, и не жалко тебе красоту такую взаперти держать? — он, конечно, девушек не ест, да и не трогает в целом, но сейчас начал отдалённо понимать позицию Второго. — Девочка, я действительно удивлён, что ты ещё жива. Пожалуй, он заслуживает уважения просто за такую выдержку. «Девочка» закатывает глаза, чуть сильнее сжимая предплечье блондина. Если у него намёки на то, что она рискует быть если не съеденной, то покусанной за некоторые аспекты поведения, проскальзывали за последний месяц куда реже, чем до этого, его замену она терпеть не намерена. — Нам обоим не особо интересно, к кому ты там проникаешься уважением и по какой причине, так что пойдём уже. Единственное, за что стоит уважать конкретно тебя на этот момент — пунктуальность. Остальное вряд ли можно назвать достоинством, — столп насекомого смотрит свысока, несмотря даже на то, что она ниже. Аказа замирает на полуслове, видя прохладное безразличие в темно-фиолетовых, будто кукольных глазках. — Ну? Чего застыл? Доу, пойдём, пока этот развиснет, полгода пройдёт. Доума пожимает плечами, с улыбкой глядя то на коллегу, то на девушку, а после начинает шагать вперёд. Он доволен. Эта девчонка — что-то очень похожее характером на них обоих. Ну, язвительности, конечно, побольше, но картину это не портит абсолютно. Так лучше даже, наверное, потому как Кочо — прямое доказательство того, что идеальных не существует. Правда, для Доумы она идеал, но это весьма субъективное мнение. К примеру, Томиока, столп дыхания воды, с ним бы не согласился. Троица идёт тихо, едва слышно. Вскоре их шаги и вовсе утопают в шуме городских улиц, буквально переполненных людьми. Девушка морщится, когда её в очередной раз случайно задевает плечом кто-то из прохожих, а после удивлённо смотрит то на одного демона, то на другого. Они встали с обеих сторон от этой маленькой леди, будто своеобразная защита. Да уж, иронично. Ну, этот вечер пока слишком хорош, чтобы портить его неприятными шутками, так что Шинобу молча вздыхает. Ей не слишком-то комфортно сейчас, когда вокруг такое количество людей. Пусть большинство из них её возраста, пропасть не только в развитии, но и в мировоззрении слишком велика. Громкая музыка, порой ещё более громкие, почти оглушительные восклицания — так они веселятся. Возможно, в нормальной, дружной компании это и весело, но, к сожалению, охотница тёплых чувств ко многим даже из своего окружения не питала, предпочитая большую часть времени проводить наедине с собой. Так лучше, проще, комфортнее. Наконец троица выходит к краю площади, что располагается на холме. Внизу ещё одна площадь, но там людей почти нет, разве что те, кто будет запускать фейерверки. Какое-то смутное, не очень приятное предчувствие сжимает лёгкие, и девушка едва осиливает следующие несколько вдохов. Наваждение спадает, и она протирает глаза, машинально осматриваясь. Ничего не поменялось, молодые люди и девушки так же веселятся, шумят, но слышит их Шинобу будто через толстый слой ваты. Секунда, и раздаётся череда оглушительных взрывов, и через несколько мгновений ещё одна, когда в воздухе разрываются на сотни, тысячи сверкающих искр те самые фейерверки, ради которых все сюда собрались. Вот один, искусно вылепленный прямо внутри упаковки, сейчас взорвался в форме ветки сакуры. Другой же напоминает омамори, которые сейчас частенько наполняют сушёной глицинией. Как раз её аромат сейчас расползается по площади. Люди. Бедные, беззащитные люди. Они думают, что это чудесное растение способно спасти их, защитить от тех, кто превосходит все грани силы. Демоны беспощадны, и один из них, розововолосый, начинает кашлять. — Ты там нормально? Такая малая доза, а ты кашляешь? Ну, хоть замертво не свалился, — Кочо хмуро смотрит на третью высшую луну, тут же задумываясь о чем-то своём. — Доума, ты как? Хотя, что тебе… Колом не добьёшь, чёрт. Блондин ухмыляется, притягивая девушку поближе к себе, обхватывая её за талию одной рукой. Он чуть склоняется к ней, потому что в таком шуме из-за разницы в росте она вряд ли сможет нормально расслышать слова. — Ты мой яд, Шинобу-тян. В сравнении с тобой это — лёгкий, чуть пьянящий аромат. Сама ведь знаешь. Весьма вероятно, что второй из высших сейчас бы тоже пару раз кашлянул, если бы за то время, что он держит подле себя столпа насекомого, больше известную среди демонов, как живой яд, она не пыталась бы его отравить. Почти ежедневно, кстати. Он уже порядком привык к тому, что язык после чая, принесённого девушкой, ещё несколько минут саднит. И где эта вредная отравительница только берёт свою глицинию… Не чистая, кстати, а явно чем-то усиленная. — Кстати, милая. Когда-нибудь я узнаю, где ты берёшь свои ядовитые штучки, и не ручаюсь, что ты сможешь ходить после этого, — он приближается нарочито сильно, буквально шепчет на ухо. Забавно, но девушка краснеет и толкает его локтем, весьма ощутимо, кстати. — И не потому, что я сломаю твои прелестные ножки. Аказа, кстати, тот чай, что ты сейчас пьёшь, тоже с глицинией. Я отсюда чувствую. Последние фразы произнесены погромче, когда демон от темноволосой уже отстранился. Он насмешливо смотрит на своего приятеля, видя как тот выплёвывает напиток и чуть не трёт пальцами язык, пытаясь убрать ядовитое растение. Последний недовольно фыркает, не удостоив Доуму и взглядом. Будто бы раньше предупредить не мог. Мог, но так было бы вовсе не весело. Шинобу не смотрит на них обоих. Кажется, для неё «лишние» сейчас все вокруг, потому что мозг уже заполнен какими-то сторонними мыслями. Она думает о сестре, о девочках, об Аой. Беспокоится о том, жив ли ещё Камадо. Умри он, Канао бы весьма расстроилась, что не к лучшему. Плохо, когда на и без того пустом личике её младшей сестры появляется печаль. Очередной залп, и в воздухе появляется дракон. Почти настоящий, если не вглядываться. В который уже раз девушка поражается, насколько точное искусство — создание этих фейерверков. Невероятно, что существуют люди, способные на такое. Вообще, в глазах Шинобу любой, кто хоть как-то относится к созиданию и сотворению чего бы то ни было, становится невероятным. Она с детства восхищалась поэтами, художниками, танцовщицами. Даже сама выучилась танцевать… Не по профессии, конечно, но когда это её останавливало? Многие вообще сейчас знают и умеют то, что им вовсе не подходит. Жизнь такова, что при нужных обстоятельствах человек способен на всё. Иначе стала бы такая хрупкая, слабая девушка вполне успешным убийцей демонов?