Некромантия, Дьявол и немного удачи

Длинный стол окружало около тридцати детей. И, присаживаясь подле их матери, Виктория с неподдельным нетерпением ожидала обеда. Не только из чувства голода, но и по вине желания увидеть, как эти существа едят. Деревянные тарелки были заполненные разными фруктами, паслёновыми, мясом, и всё вымытое, но сырое. Верно, восклицания о испорченном обеде не были преувеличением, но черные очи ребятни с аппетитом бегали по содержимому тарелок. Рядом с девицей так же сидели дети, из них Уокер знала лишь Каина. Мальчик показался в арке двери и лишь только увидел Викторию, подбежал к ней через всю столовую комнату. Он что-то шепнул сестре подле Вики, и та с недовольством, но всё же уступила место Каину. Мальчик с кряхтением уселся рядом и помахал вырожденной рукой. Рот со скудной парой-тройкой зубов оголился в улыбке. Виктория так же поприветствовала мальца. Он чуть нагнулся к ней и прошептал: - Привет! Ты нашла перо? – кивок девицы Каин воспринял с доброжелательным восклицанием. – Я рад. А я столько успел сделать, пока тебя не было тут! - Давай ты мне всё расскажешь после обеда? – мальчик согласился и уставился в свою тарелку. Все дети чего-то ждали. Виктория обратила взгляд к Еве: у женщины в руках была книга, но вместо чтения, она с мрачным прищуром глядела то на Каина, то на Вики. Девица сразу поняла тон её настроения, потому решение общаться с Каином вне глаз её матери казалось наиболее разумно. - Еда и кров наш – благодать Бога, всепрощающего и справедливого, - голос женщины обращался ко всем, отскакивая от стен. Звонкий, четкий, как у многих проповедников. Тон сменил нежность на церковную сталь, подобную благостному поклонению. Речи не имели значения, если их внимали таким голосом. Хотелось лишь слушать и подчиниться идее. Такое детское воспоминания о проповедях было у Виктории, и она догадывалась, что чувствуют дети подле. – Его волею жизнь сменила смерть, чтобы дать жизнь нам. Примите дары других божественных творений, что братья всем нам от великого отца. Славься Шепфа! - Славься Шепфа, - вторили дети. Уокер не углядела в них и толики того энтузиазма, с которым слова произносила Ева. Женщина недовольно оглядела ребятню, словно те позорили её перед Викторией, но тут же оттаяла. Комната наполнилась звуками чавканья и тихого детского шепота. Ребята переговаривались меж собой, но тон не поднимали. Уокер неспешно утоляла голод всем, что не было сырым мясом, в аккомпанемент раздумьям. « - Дети - везде дети, но эти такие послушные. Обычно малышам свойственно переходить грань в запретах, но здешние смиренно соблюдают правила матери. Да и я не видела, чтобы Ева наказывала их. Как она это делает? - Виктория задумчиво глядела в тарелку с ягодами, огромными мягкими семечками и шматом мяса. Взгляд озарило напоминание. – Мясо, а ведь точно!». Взгляд дьяволицы медленно скользнул от стола к детям. Вики остановилась на одной из девочек и увиденное её даже расстроило. Признаться честно, девица ожидала зрелища а-ля Кунсткамера. Ей думалось, что отвратительные на вид существа будут неловко грызть шматы мяса, как старые хищники без половины зубов. Что они непривлекательным поведением будут соответствовать в акте пищи своему непривлекательному виду. Но завидев то, как девочка положила в рот целый кусок, а после проглотила без нелицеприятных сцен, даже пристыдило Уокер. Всё же ведут себя ребята послушно, никто её не обидел, и хоть выглядят не как человеческие дети, в сути они ими являются. Даже не верилось, что девице осознанно хотелось потешиться над уродствами её спасителей. « - Теперь даже есть как-то не хочется. Даже эта еда собрана ними», - подумала Уокер. Рука с ложкой словно потяжелела, а вторая хотела подпереть голову, но этому препятствовал этикет. Виктория тихо вздохнула собственным размышлениями и обратила взгляд за спины детей. Уж кого, а её спутника точно не терзали такие мысли. Он с некоторым неблагородным весельем оглядывал мальцов за столом. Тонкие губы искривились в усмешке, глаза бродили взглядом по одному из ребят, а после якобы сравнивали с образцом-Каином. Его определённо забавляла некоторая их неуклюжесть, но Дьявол точно не находил это источником истинного веселья. Уродства приедаются за долгие столетия в аду, потому мужчина очень скоро потерял к ним интерес и развлекал себя разглядыванием писанины на стенах. « - Хм, может я зря беспокоюсь? - подумалось девице. Лишь только она заметила, как Сатана развлекался так же, минутное переживание о плохих мыслях отпустило липкие лапы с совести Виктории. – Верно, мне не стоит переживать о таких пустяках. Да, было не очень хорошо с моей стороны, но я же одернула себя. Главное вовремя остановиться», - Вики вновь посмотрела на еду. Дьяволица коротко тряхнула головой и вернулась к поеданию пищи. - Я наслышана о роскоши Цитадели, но всё же не могу удержаться от вопроса. Ты была в саду и доме. Нравятся ли наши владения? – спросила Ева, но не обращала взгляд к девице. Со стороны смотрелось так, словно она попросила Викторию развлечь детей диалогом, чтобы обед был увенчан увлекательными рассказами. Женщина переложила это бремя на источник абсолютно новой информации и могла отдаться приему пищи без докучательства ребятни. - Сад и впрямь роскошный, но куда больше меня занимает дом. Почти везде витражи и росписи… - О! Это мы с мамой рисовали! – вклинилась в диалог одна из девочек. Виктория проигнорировала некультурный жест со снисходительностью нянечки и улыбнулась так же. - Правда? - Да, мама рисовала верх, а мы низ. Правда у нас получилось не так хорошо, как у мамы, - Вики, обратив взгляд к потолку, припомнила исписанные стены в своей комнате. В качестве вежливости, Уокер не стала врать, чтобы переубедить, но милостиво поддержала: - Зато, когда я их увидела, сразу поняла, как вы старались. Дьяволица насыщалась медленно за долгими расспросами ребятни, но дети умолкли, лишь только голос подала их мать. - Виктория, расскажи, что нового произошло за последние столетия, - казалось, Ева успела частично утолить голод, потому вступила беседу. Вики нахмурилась в размышлениях. - Я не так давно стала Непризнанной, но именно пара лет моей жизни здесь стали удивительно насыщенными. Я успела застать войну и множество других мрачных событий, - Уокер выдержала паузу и обратилась с немым вопросом к Еве. Женщина не перебивала, а значит, не протестовала против таких речей при детях. - Война, говоришь. И что же в этот раз послужило причиной? – Ева полностью потеряла интерес к еде и отдала уши и глаза монологу Виктории. Девица восприняла это жестом доброй воли и продолжила с чувством. Вопрос действительно заинтересовал Уокер, и считать его вводным невозможно. Даже Самаэль обратил взор к Виктории, ожидая её слова. Она ненадолго пересеклась с мужчиной взглядом, а после вздохнула. - Причины, ох. Я не могу назвать их объективно, ведь стала демоном. Я бы сказала, что это несправедливость, которую спровоцировала ангельская Цитадель, - Дьявол оперся о стул и внимательно слушал, подперев голову рукой. Виктория из всех сил старалась не смотреть в его сторону и обратила весь свой взор к Еве. Сама же женщина проявляла интерес равный. - В чем был конфликт? - Один верховный демон и верховный ангел, по совместительству моя мать, были осуждены за нарушение закона о неприкосновенности. Но приговорен к смертной казни был лишь демон, ведь моя мать является слишком большой шишкой в Цитадели. Ад и до того встречался с подобного рода неравенствами, но это было, как капля в переполненную чашу. Началось разбирательство, инциденты с Мальбонте и прочее. Это стало началом войны. Виктория потянулась к стакану прочистить горло, и встретилась с приятной тишиной. Все дети, как и их мать, молча ждали продолжения. Взгляд Виктории миновал стул, подле которого стоял Самаэль, и продолжила рассказ. - На самой войне произошло достаточно. Я, как Непризнанная с планами стать демоном, сражалась на стороне Сатаны и... - Ева сощурила носик от этого имени, но продолжала слушать. Казалось, одно лишь упоминание о нём полностью портило ей настроение. – Случился инцидент. Наши отношения с мамой были натянутые, но когда я увидела, что Дьявол её душит, решила, что обязана её спасти, не глядя ни на что. Она ведь моя мать, в конце концов, - Виктория опустила взгляд к деревянному столу, вспоминая тот день в красках. Голос медленно, но верно обретал мрачную красочность, присущую рассказчику, когда он перестает быть эмоционально отчужденным к истории. – Я бросилась на него и, сама не знаю, как так вышло, обезглавила. После, много чего произошло, но даже спустя время демоны не перестали косо смотреть на меня. В месть за кумира я изгнана, в изгнании лишилась крыльев, и вот я на той горе, где вы меня нашли. Зато, я точно знаю, что мать жива и здорова, это ободряет, - умолкая, голос пробрала робкая фальшь. Вики развела руками, опертыми о стол. Девица не заметила, как незначительно осунулись плечи. Она мрачно покусывала кожу губ, пока сознание возвращалось из воспоминаний. Крайнюю мысль дьяволица не произнесла. « - А ведь не сделай я этого, всё могло быть лучше. Нет, не лучше, иначе. Мое социальное положение, спокойна жизнь и даже крылья. Зато всё это есть у мамы, - в опущенной к тарелке голове спрятался взгляд внезапного удивления. Причиной тому послужила сама Виктория. Неужто, это действительно её мысли. – О, Шепфа, да что это я?», - одна, мельком пробежавшая мысль ударила по сколу. Моральная грань, что все путешествие запрещала подымать этот вопрос была нарушена. И только потому, что Виктория подозревала, как ответит на вопрос, уже давно засевший внутри. Ей стало стыдно и взгляд ещё чаще забегал по деревянной тарелке. Ощущение тяжелого взгляда словно давило на её макушку. Уокер подняла голову вверх и столкнулась с красными очами. Сатана, сложив руки на груди, смотрел с увеселенной усмешкой. Яркие глаза прикрывали веки, брови снисходительно приподняты. Кажется, словно он один в комнате знает, о чем подумала Виктория и… Одобряет это? Мертвец молчал, но взгляд был красноречивей. Самаэль не насмехался над девицей, лишь смотрел и слышал больше остальных. Виктория понимала, что выглядит странно, уставившись в одну точку, но не могла перестать. Немое откровение в тишине и давящем внимании надломили неизвестную грань, и дьяволица смотрела, словно ждала вердикта. Вики хотела знать, поступила ли правильно, можно ли о такой задумываться? Брови приподнялись в бессмысленном ожидании. Внимание к себе обратила Ева. Холодные и трясущиеся пальцы легли на щеки Виктории. Женщина, казалось, вот-вот заплачет. Губы дрожали, но расплывались в улыбке. Вики смущенно глядела на неё и не могла понять, что сделала не так. - Виктория, скажи, что я правильно услышала, Сам… Сатана мёртв, и ты его убила? – Уокер медленно кивнула и тут же ощутила, как цепкие холодные пальцы притягивают девицу ближе к Еве. Женщина аккуратно наклонилась и в блаженном горячем выдохе поцеловала Вики в лоб. Она не отнимала губ от демона и продолжала плакать. Уокер застыла в неудобном положении над столом и хаотично метала взгляд из стороны в сторону, лишь бы понять, как реагировать. – Милое, прекрасное дитя, - голос подернула хрипотца бесшумных рыданий. – Ты спасла родную мать и весь мир от него. Ты хорошая дочь, Виктория, и я благодарная тебе. Проси, что хочешь, приходи – когда хочешь. Этот дом вечно рад тебе. Ох, Шепфа, этот день настал. Ева вновь осела на стул, утирая раскрасневшееся лицо от слез, но тщетно. Женщина старательно прятала почти истеричную радость в рукавах сорочки, и Вики, подперев голову рукой, глядела с некоторым сожалением. « - Как же ты ей насолил», - скорей вопросительно, нежели утвердительно подумала девица и взглянула на Дьявола. Самаэль с улыбкой злой иронии смотрел на плачущую женщину, склонив голову в бок. Уокер отметила некоторое предвкушающее злорадство и готова была поспорить, что его мысли занимало триумфальное возрождение. – Кстати об этом. Самое время». - На самом деле у меня и впрямь есть просьба к тебе, - Ева отняла руки от заплаканных глаз. Виктория не начинала говорить, лишь легонько кивнула головой в сторону детей за столом. Женщина будто очнулась и обратилась к Каину: - Выведи всех своих братьев и сестер погулять, потом уложи их спать, - мальчишка хотел возразить в любопытстве послушать, но тон матери не допускал возражений. Со вздохом, он шеренгой вывел ребятню во двор и закрыл дверь за собой. Столовая опустела и словно помрачнела. За разговором было незаметно, как сумерки подобрались к облачному небосводу, витражные окна пропускали тепловато серый свет. Пустые тарелки с объедками выглядели как-то грустно и в их неясной меланхоличности очень точно выражался упадок духа. После такой бурной радости всегда ощущалось опустошение, но этот случай был особенным. Ева переживала всё то, что прожила когда-то давно, ведь теперь единственное, что связывало её с прошлым - мертво. Виктория видела это и прежде чем заговорить, её посетила мысль. « - Не стоит говорить о просьбе сейчас. Если я её выслушаю, она вспомнит произошедшее в красках. Это может подчеркнуть «вес» моего поступка и тогда Ева точно не откажет. Надо только напомнить», - не самая благородная мотивация стать чужой жилеткой для слез, но Вики вынуждена. По крайней мере, она так думает. - Ева, могу я задать вопрос? - Да, конечно. - Что именно произошло тогда? – зеленые очи Евы медленно подползли взглядом к лицу Виктории, а после рухнули к её рукам. Женщина надрывно вздохнула, убаюкивая истерику. Рыжие локоны облепили влажные щеки, белоснежность кожи подернула красота, а тонкие красивые губы старательно удерживали дрожь. Ева постепенно возвратила к себе самообладание и втянула прохладу грядущих сумерек через открытое оконце. - Если тебе любопытно – я расскажу. Самаэль был несколько иным, нежели остальные ангелы, но я едва это примечала. Мы не так часто пересекались, однако абсолютно точное превосходство над остальными своими собратьями его испортило. Знаю точно, что ещё при создании он получился испорченным. Как плохая глиняная чашка, если её плохо обжечь. Но на фоне остальных он выглядел совершенным и даже Шепфа не увидел в нем плута, - Ева отпила из бокала в маленькой паузе. Зеленые очи прятались за презрительно сощуренными веками, некоторая озлобленность исказила губы. - В облике змея я его не признала. Он предложил съесть плод именно запретного дерева и был довольно убедителен, - женщина иногда прибегала к резкой жестикуляции, чтобы нарастающий гнев не переходил в шипение. – Говорил сладко и непринужденно, словно ему и не было нужно, чтобы я это сделала. Я настороженно подходила к дереву и видела, как ему не терпелось увидеть мое падение. Знаешь, Виктория, - Ева, уже успокоившись, обрела некоторую злобную холодность в голосе и смотрела пронзительно. Дьяволица слушала внимательно и, почувствовав её взгляд, несколько виновато оставила чашку с напитком. Разбавлять беседу не стоит, лучше бездвижно слушать. - М? - Я чувствовала, что не стоит, но сад был безопасен, кто знал, что из всех творений божьих там мог завестись такой гад? В общем, я послушалась и откусила. По сей день я страдаю от того, что тогда ощутила. Ох, Виктория, неведенье – лучшее благо, которым теперь я не могу располагать. Моя жизнь была прекрасна и наивна до одного лишь укуса. Уокер облизнула губы, сдержав на них вопросы. Ей очень хотелось вдаться в уточнения, но ещё с терапии психолога она точно припомнила ясную тактику – слушать и делать заметки. Чаще всего люди хотят, чтобы их безмолвно выслушали. - А после Бог изгнал нас. Он проклял нас и больше я не приходила в сад. Даже после смерти на земле, когда оказалась здесь, ни в раю, ни в аду места мне не нашлось. Ещё до изгнания я прознала о том, что случилось с Самаэлем, - Ева злорадно улыбнулась. Всё её почти ангельское обличие исказила эта гримаса и лишила той нежности, что так привлекала. – Ох, насколько мне известно этот выродок буйствовал от унижения. Он не считал себя виноватым, понимаешь? Я считаю, что Шепфа сделал всё верно. Из всех его детей, от ангелов, людей, скота и вплоть до насекомых, именно Самаэля он не признавал больше остальных. Уокер ощутила такое пекучее любопытство, что не могла сдержаться. Она сделала вид, словно чешет плечо и повернула голову в бок. Сатана, на удивление девицы, не смотрел на Еву. Глубокая безэмоциональность и отрешённость лежала печатью на благородном лице. Дьявол словно не слушал вовсе, лишь наблюдал за Викторией. Он ловил каждый жест её одаренного бурной мимикой лица, смотрел за блеском глаз и терпеливо ждал. Коротким качанием головы мертвец указал Вики не отвлекаться и слушать дальше. Она повиновалась. - Но это ничтожество не смогло принять то, что люди куда больше любимы Богом, нежели он. И, выгнивая в пекле, он нашел способ выбраться. Когда я носила Каина – ребенка от божественного семени - со мной творилось ужасное, я знаю, по чьей вине. И, когда Каин родился, я увидела, что именно сделал со мной Самаэль. В своем падении он считал виноватой меня и изуродовал божий дар, из зависти, понимаешь? Шепфа дал мне великую честь, и этот… Слов не хватает, у него и так имя нарицательное, - Ева тяжело вздохнула. Она остановилась и потянулась трясущимися руками за водой. - Я хочу донести до тебя, Виктория, что Самаэль так жестоко обошелся со мной лишь только потому, что завидовал и ревновал, хотя был унижен по праву. Каин кое-как дожил до четырех лет, а после умер. Но все немногие годы жизни я любила его. Он прекрасен и по-настоящему красив, это надо лишь увидеть, - злобный тон сменялся на почти песенный и нежный. Ева сложила руки лодочкой в ложбине меж грудей, словно грела холодные пальцы от тепла воспоминаний. Девица анализировала каждое слово и более не пыталась посмотреть на Дьявола. - Виктория, я знаю, ты не можешь видеть Каина другим, но он действительно особенный и красивый. Он образцовый мальчик и я горько плакала, когда его не стало. После смерти, я слонялась по миру бессмертных с душой моего мальчика. Он дождался моей смерти, потому что скучал, и всё это время бродил один в верности мне. Каин страдал без тела, и я жалела его. В странствиях мне встретился один очень приятный старец. Он отдал мне перчатки, и я смогла слепить сыну плоть. Мы поселились и, как видишь, живем в радости и счастье, но мне в тягость было знать, что Самаэль живей всех живых. И ты, Вики, принесла мне душевный покой. Уокер тяжело вздохнула. Некоторая эмоциональная отрешенность от замысла о воскрешении конфликтовала с сочувствием. Сдается, сладкий напиток в стакане Вики – обычная брага, но голова несколько мутилась. Потупив взгляд, девица пальцами наигрывала простую мелодию по бокалу в руке. Колени поджаты, а губы сомкнуты в трубочку в задумчивом жесте. Молчание затянулось в паузу, пауза в минуты. Ева молчала, а Виктория продолжала плыть в потоке мыслей. Вязких и липких от браги. « - Шепфа вполне себе отец Каина, а значит… Получается… Шепфа не платит алименты? – от одной лишь такой мысли захотелось зарядить себе по лбу. Виктория ощутила жгучее осуждение к самой себе и чуть громче нужного оставила стакан на стол, словно поставила этим точку. – Не зря судьба мне послала столько говна в жизнь, это наказание за дерьмовый юмор». Дьяволица повела головой, будто это могло помочь снять дурман браги. Ева чуть улыбнулась этому, женщина и впрямь передержала напиток. - Даже не знаю, как тебя просить, но мне действительно нужна твоя помощь. - Проси, о чем хочешь, Виктория. - Мне очень нужно слепить тело, - Ева удивленно повела бровью, и Виктория поспешила объяснить, но прежде подумала несколько хмельным разумом: « - Нужно сочинить историю так, чтобы она прониклась. Раз её драма основана на смерти, то и мне стоит. К тому же, в этом будет доля правды. Ну же, Вики, не подкачай». Голосу девицы добавилась хрипотца после долгого молчания, и девица лишь поблагодарила организм за это. Некая драматичность окутала следующие слова Уокер: - Кхм. На войне умер один очень дорогой и любимый мне бессмертный, - тонкая девичья рука достала из волос перо. Вики театрально уставилась на него под взором Евы. Пальцы аккуратно перебирали пух вороньего пера, словно девица гладила абстрактного «бессмертного». – Однажды, незадолго до войны, он рассказал мне о женщине, что имела возможность возвращать тела и живет она где-то глубоко в опасном лесу. Я беззаботно отдавалась ласкам с ним и не прислушалась, посчитала это байкой. И, когда его не стало, моя жизнь словно отравилась ужасающими последствиями. И, в изгнании, когда податься было некуда, я отправилась на поиски тебя, но не знала, куда идти. Просто шла. Его душа со мной, но увядает. Если бы только я могла получить тело, я бы вернула его. Я так по нему скучаю, Ева. Мне очень не хватает дней, когда он был жив. Виктория, наконец, подняла взгляд к женщине. Она смотрела сопереживающе, однако внимание к себе куда более обращал Дьявол за спиной Евы. Мертвец с лукавой улыбкой глядел на Вики. Глаза поблескивали озорством и в паре с патетичным аплодисментом говорили: «Браво!». Уокер несколько обескураженно вернула взгляд к Еве, в очередной раз порицая, что посмотрела на него. Не стоит отвлекаться. Ева определённо находила схожести в истории девицы со своей историей. Глубокое сочувствие подкрепилось пониманием и, недолго думая, женщина взялась за бокал. Коротким движением руки она призвала Викторию повторить за ней, и Уокер послушалась. - Завтра моя мастерская будет вся в твоем распоряжении. Я не буду тебя тревожить, пока ты не скажешь, что закончила. А после, я посмотрю на того, кто заставил тебя преодолеть столько усилий и тягот. Выпьем за начало прекрасной дружбы, выпьем за нас, - Ева говорила нежно, словно окутывала шелком, но речь не был лишена торжественности. Виктория оглядела женщину с ног до головы и, пока наслаждалась напитком, на сердце медленно, но верно сжималась знакомая рука предательства. Завтра придется уйти до того, как Ева увидит Дьявола. Не хочется её расстраивать. Взгляд пал на предплечье левой руки. Нежная ткань сорочки слабо просвечивала темноту ожога. Виктория сглотнула и решительно насупилась. « - Это произойдет, чтобы там не случилось. Почти половина пути и я не стану останавливаться. Прости, Ева».