***
И вновь тот кабинет, к которому Вики вели в угрюмой безухой компании пары слуг и задумчивой Ребекки. Встреча на сей раз была во всё том же полном составе Совета. Присаживаясь за свой стул, Виктория размышляла о многом сразу, но что-то бросалось в глаза. « - Если уж собрались все, то они хотят услышать непосредственно мой прямой рассказ, а не из вторых или третьих уст. Либо это вопрос высшей конфиденциальности, либо каждому хочется знать о Сатане немного больше. Неужели они признают его угрозой столь большой? Впрочем, моя задача ответить уверенно. Главное выглядеть верной их затее, не хочу, чтобы они знали о снах, тогда мне покоя и в ночи не будет», - Вики очертила двумя полукругами ободки стола из высокопоставленных бессмертных и обратила взор к Эрфесу, позади него, подле стены, заприметив Мастеля. - И так, Виктория, нам известно о твоём провале, - проницающий кожу голос пропитан негодованием и угрозой, Уокер пришлось собраться, чтобы не сплоховать в заготовленной речи. – Повтори, что именно было задачей? - Удостовериться в наличии части, забрать её и поглотить. - И где же часть? - Правое ухо, если уточнять. Оно у Сатаны. - И как ты это допустила? – Вики открыла рот и пропустила воздух перед репликой, но тут же оборвала её, как нерадивый актер, не знавший роли. Девица успела понять простую истину – Совет не любит пустословия, если оно не лиричное описание побед, а значит, стоит отвечать честно. Уокер осознала, сколь эта секундная заминка значила в её повествовании, терпкость скепсиса и неуважения уплотнились в воздухе. Незаметно для остальных, Вики ущипнула себя за бёдра и подбодрила вернуться в колею едва ли не солдатской отчетности. - Оказание должного отпора было неосуществимо на тот момент времени. - В защиту собственной оплошности, неотвратимо запечатанной на бумаге, расскажи в чем же крылась та невозможность и преграда пред столь понятной задачей? - Малая доля информации. Спускаясь в лабиринт, верно, он не был исследован группой ранее, что очевидно в причинах, однако вносит коррективу в процесс исследования. К несчастию моей цели, как и составу отряда эскорта, - жестикулируя и повествуя размеренным, но звучно вкрадчивым тоном, Вики намеренно упомянула цель свыше потери отряда. Дьяволица усердно вкладывала мысль о том, что беспокоится о задании в первую очередь, даже в таких мелочах Совет должен видеть её заинтересованность. – Враг незаметно и неожиданно утянул членов «Когтя», а после обездвижил. Когда взором правого глаза удалось узнать, что именно Клекотун причина бед, я и лучник Рин оказались в подобии залы, где и встретили Сатану, - «Самаэлем» Вики так же не называла общего врага, не хотелось бы припоминать Совету о тех временах, когда у девицы было некое право на подобное обращение. Пусть они говорят, как им угодно, Уокер же должно выдерживать образ. - Продолжай, - кивнул Эрфес. На обманчиво юной коже скрывались едва заметные морщины нахмуренности, серафим иначе анализировал её слова и предавал значимость лишь отрывкам, как и многие бессмертные, что ценили чистоту в голове и памяти. - Сама встреча указала на рост сил врага. Дьявол определённо освоился с возможностями левого глаза – он способен контактировать с мельчайшими формами жизни и воздействовать на них. Мне подобное не доступно, но правый глаз позволяет видеть, где именно расставлены эти ловушки. Рин этого не замечал, потому вела я. Когда мы прошли подобие стены, первой так же пошла я, это во многом определило ход дальнейшего боя. В самом радиусе круга мин не было, Сатана не может контролировать взрыв, от того не усеивал поле подле себя. Виктория прервалась на глоток воды, пока украдкой различала перемены в настроениях Совета – серафимы угрюмо непреклонны, но Уокер не прекратит попыток. Она избегала витееватости речи, вроде «как я могу судить», или «быть может», «наверное», «вероятно». Вики не была уверенна в силах Самаэля полностью, но то, что знала, говорила четко. Быстрый взгляд к Ребекке посеял тепло поддержки, мать едва заметно одобряла излюбленный ею подход, и дьяволица смелела. - Я написала записку, растворив в куске рубашки послание для Рина, ему велено было ждать. Далее Дьявол вынудил достать из множества ракушек в картине настоящую. Он получил, что нужно, но по моему расчету подоспел Рин, освободил достойный экспедиции отряд ученых бойцов, но схватка так или иначе была не равна. Я получила ранения, но, сориентировавшись, смогла сквозь землю пробраться под щит, забрать Дота, командира и уйти. - Обожди, дитя, - снисходительная улыбочка проскользнула на тонких губах Белиз, женщины менее юной, но всё же не достигшей главенства в Совете. Немного смуглая от солнца, заметно в большем золоте, нежели остальные, с озорным огоньком в темных очах. Не будь позади тонких плеч длинных белых крыльев, Вики сочла бы её коллегой-дьяволицей. – Нам так же известно из доклада Мастеля, что ты, прежде чем покинуть Кир-Яннис, вышла из песков обратно на поверхность залы. Приятельская беседа? Виктория не улыбнулась, не шипела, не кривилась, но хотела до зуда в ладошках. Завязался контакт взоров, из коего палящего давления стало ясно, сколь бывшие с Дьяволом связи не одобряются серафимами. Все вокруг смотрят словно холёные шакалы, выжидающие именно ту кость, что им по вкусу. Сколь бы не убеждала себя Виктория, но мнение окружающих имеет значение, особенно если это начальство, припирающее тебя в угол подчинения. Пришлось подобрать слова, ненадолго опустив взгляд, язык мельком скользнул по губам. Вместо ответа на шпильку, девица продолжила отвечать в неизменном тоне, такая мелочь не должна пошатнуть её образ единицы инструментария Цитадели, готовой и далее поглощать части Шепфа. И пусть подобное умаляет цену её гордости, возможность жить свободно стоит дороже. - В глазах командира Мастеля это выглядело так, но на деле же я была утянута наверх не по собственной воле. Дьявол вышвырнул меня на землю, пока я не успела покинуть радиус его телекинеза. Пусть в песках моё тело и подобно рыбе в воде, времени не хватило, чтобы в секунду преодолеть два метра, - точной дистанции демон не знала, но не время для туманных уточнений, раз уж члены Совета всё ещё позволяют себе скептичные высказывания. – Пришлось принять бой. Правый глаз, как вам известно из отчёта, позволяет видеть на пару секунд вперед, но Сатане то было неизвестно и затеял очередную проверку моих возможностей. Чтобы урезать его анализ в бою, я вынудила откинуть меня в ударе, а после спустилась под землю. Когда рассказ был окончен, Виктория замерла и ждала вердикта. Вновь заговорил Эрфес. - Я не услышал ответа на вопрос в этом подозрительно витиеватом рассказе. Что стало препятствием в получении уха? – дьяволица чуть нахмурилась в непонимании, боль в ребрах отдалась слабым фантомом. Неужели её усилий было мало? - Тогда подобное было невозможно. - Иными словами, ты даже не попыталась воспрепятствовать Дьяволу в получении уха? - Я… - Даже не рассматривала этот вариант, не так ли? - Он был безнадёжен, - возразила девица. - Твоя задача не оценивать риски, а забрать часть, - в голосе поприбавилось предупреждающего холода, но Вики рискнула продолжить защищать свою позицию, и в этом азарте не заметила жеста матери, призывающего остановиться. - Позвольте, как это могло бы быть реализовано? - Если уж ты вынуждаешь нас думать за тебя, то столь ли разумно вкладывать в тебя ресурс? – сказал Петра. Виктория лишь мельком взглянула на него, а после перевела взор обратно к Эрфесу. Образ трещит по швам, нужно что-то придумать. Демон в очередной раз упрекнула себя в несдержанности, не стоило давать наводящих вопросов, она запомнит это. – Ты могла бы убить остальной отряд и присвоить ухо себе, а после бежать через землю. - Дьявол не ждал бы смиренно, вы ведь это ясно понимаете. - Задачей было бы обхитрить его, это было указание, и Совет не интересует, как именно ты должна его осуществить. Но ты пошла по пути меньшего сопротивления и привела нам лишь два едва живых ангела. Ох, думаешь откупилась этим? Верно, ты рассчитывала, что так избежишь наказания. Напоминаю, даже если ты приведешь нам хоть отряд беженцев и возродишь погибшие цивилизации, это всё ещё не компенсирует провал. Твоя задача не выполнена вне зависимости от обстоятельств, это вынуждает поставить под вопрос твою полезность. Вики задышала чуть чаще, с прищуром поглядывая на Эрфеса, юноша глядел с презренным снисхождением, равно, как и остальные. Дьяволице хотелось сквозь пол провалиться. В теории, она бы могла, но проблема бы не исчезла. Виктория теребила края рубашки и не находилась с ответом. И вновь тишина вины, все глядели с укором, лишь мать усердно размышляла, как сгладить ситуацию и напомнить о заслугах перед информацией о силах глаза Дьявола. Но беззвучный переполох обвинений прервал Мастель, оттолкнувшись от стены. - Серафим Эрфес, прежде, чем вы вынесете вердикт, я попрошу вас смилостивиться, - ангел прошелся к стулу юноши и опустился на одно колено, склонив голову. – Госпожа Виктория даже с моего выдавшего виды взгляда действовала весьма разумно и не растерялась в путях отступления. Когда враг подвел её к стенду с раковинами, она не была в силах дать отпор, он ни разу не дал такую возможность. Вам, как никому известно, сколь коварен Сатана может быть и сколь велико счастье, что Виктория с божьим глазом не была взята под его контроль. Так извольте же дать ей ещё шанс, памятуя всю вашу снисходительную доброту, - когда бремя тяжёлых взглядов переложилось с Вики на Мастеля, девица едва сдержала вздох облегчения и продолжила ловить каждый взор. Она благодарная за такую своевременную помощь, и удивлена тому, что именно ангел стал её союзником в маленькой перепалке. Эрфес утомительно долго глядел на командира, прикрыл веки, отдался коротким размышлениям, а после кивнул, уже обращаясь к Виктории. - Наказание тебе, как было верно замечено, несоразмерно меньше греху лишь от нашего снисхождения, - Виктории не удалось скрыть настороженность недоброго предчувствия. – Должная плата за ошибку настигнет позже. Ты можешь быть свободна. Командир, а также господа и дамы, есть о чем побеседовать в дневном порядке. Путь от стола к коридору не обласкал Вики цепкими взорами, но случись так, подобное стало бы лишь каплей в море туманных переживаний. Опасения снедали, а сам факт такой слабости снедал виной в разы больше. Двигаясь коридорами в гобеленах и статуях, Уокер едва предавала им внимание, мысли поглощали под свой забвенный контроль мерность дыхания, строгость взора, равно, как и ритм сердца. Виктория отдавалась оценке ситуации, её до бессильно сжатой челюсти раздражала неспособность взглянуть на происходящее полностью, словно картина мира писалась художником в деменции. Но в приоритетах всё же удалось определиться. « - Уж с Цитаделью как-то справлюсь. Я должна начать свои тренировки, предыдущее – капля в море. Раз уж Сатана пока не воспринимает меня за соперника, я имею фору. Мне нужно стараться и идеально его изучить, чтобы суметь достать желаемое, жизнь требует от меня крепкой воли и упорства. Да, будет не легко, но я должна. Это усилие – звено в цепи, которая вьется к счастью. Я должна. Плевать, что скажет на этот счет Цитадель, пора взять себя в руки. Вот бы мне достойного помощника, но пока положиться не на кого. Может, попросить мать пока меня выгораживать, всё то время, что я буду тренироваться?», - Уокер позволила себе расслабиться лишь в укрытии кабинета Ребекки, в котором теперь, помимо кисло-сладких запахов и фурфурола, добавились эфирные масла лаванды. Здесь, рухнув на кресло, она демон в темноте сомкнутых век копила силы. Незабвенный мотивирующий манифест проскочил в памяти: «Когда стану сильней…». Ох, эта мысль вызывала скромную улыбку. Раз уж Вики останется здесь, то поглотит часть. Дали шанс и на этот раз оплошать нельзя, дьяволица действительно постарается. Сколь прекрасен тот триумф, намеченный в планах, сколько энергии в крепкой мотивации. Уокер хватит сил, чтобы стать независимой от чужого гнёта, и начнётся хорошая жизнь, веселая, тихая. Возьмёт себе домик где-нибудь, найдёт достойного спутника жизни и... Веки разомкнулись, взор пал на пометки в карте. Прежде, чем планировать будущее столь далеко, нужно приложить хотя бы малое усилие для его зачатка. Виктория прошлась к столу и принялась раздумывать собственный план действий, не в каждом шаге идущий в ногу с планами Цитадели, о чем им знать не стоит. Не долго удалось побыть наедине с собой, вскоре вернулась и Уокер старшая. - Договорилась? Теперь тебя ждет наказание. - Погоди, договорилась? То есть моя нежнейшая и прилежная речь не сработала? - Ох, Вики, ты как дитя, - Ребекка закатила глаза и обратилась взором то ли к росписям в потолке, то ли к Богу, молчали оба. – Тебя проведут в камеру и накажут. Это маленькая экзекуция, не стоит бояться, - Виктория недовольно насупилась и склонила голову набок. - Эй, как же система трёх страйков? Мне обещали другую политику. - Нет, ты просто не уточнила, так что вина тоже отчасти твоя. Тебе будут давать маленькие наказания и так же засчитывать неудачи. После определённого количества… - Бек оборвала речь, подбирая слова в узоре ковра. Но дельной подсказки в турецкой вышивке не было, лишь ангелы в неге победы, от того пришлось вернуть взгляд к дочери и принять самый беззаботный вид. – Не стоит об этом думать, просто постарайся больше не проигрывать. - Ты же понимаешь, что это невозможно? – Уокер младшая не ожидала, что столь невинное возражение могло бы вызвать такую неприязнь в синеве чужих глаз. Бек подошла ближе, отрицательно кивая головой. - Нет, Вики, это в корне неправильно, - одна рука легла на плечо дочери, сжимая крепко. Виктория подозрительно осмотрела мать с головы до ног, не отнимая опоры кулаков на столе, Ребекка говорила в тоне ни то наставника, ни то начальника. И пусть эта речь не вселяет тепла материнской любви, Вики хотелось бы верить, что серафим преследует исключительно намерения заботы. – Не думай, что можешь позволить себе проигрывать, только потому, что перед тобой сильный противник. Если перед тобой высокая планка, это не повод прекратить идти вперед, это повод достать стремянку. Я стала серафимом лишь от того, что не видела другого исхода в своей жизни, кроме власти и должности, пусть будучи непризнанной шансов не было и в помине. Не позволяй оправданий неудачам, делай выводы и впредь пресекай любой шанс на проигрыш, поняла меня? – лицо застыло, лишь только с губ сорвалось последнее слово. Бек глядела пронзительно и взывала впитать поучения в каждом слоге. Виктория хотела было воспротивиться, но тут же отвела взгляд обратно к картам. Дьяволица и впрямь задумалась, неужели её попытка оправдаться, что теплилась на языке, лишь подтверждение словам матери? Быть может, Вики и впрямь жалеет себя вне разумной меры, когда жизнь требует абсолютной объективности. Но разве это так уж не заслужено, разве она старается недостаточно, этого мало? Девица переваривала размышления и металась от мысли к мысли, но прежние опасения вернули в собственную колею. У Виктории есть дела поважнее, чем решение вопроса о самобичевании, карта тому броское подтверждение. - Хорошо, я запомню, - захотелось перевести тему, дьяволица взглядом указала на задержавшуюся руку. Бек отняла её с некой неловкостью, словно вновь провалила экзамен по семейной коммуникации. Быть может, так она и видела несвойственное ей ранее общение, Вики могла бы в это поверить, но спрашивать не станет, уж лучше уткнётся вновь в карту. - Ты нашла новую зацепку? Сколько у меня времени до следующей вылазки? - Достаточно, я в поисках. - Поделишься? – серафим заметно призадумалась, прищур в углах век собирал пару заметных морщин. Ребекка решала, стоит ли так подробно извещать Викторию о планах Цитадели и демон со спокойствием приняла бы любое решение. И оно оказалось благосклонным. - Не говори даже Мастелю. Вот, гляди, - женщина достала пару хорошо спрятанных записей. Долгие пару часов двое из семейства Уокер рьяно дискутировали, перекидываясь предположениями, пока стук в дверь не прервал диалог. Лишь только Бек заметила стражу, ей стало ясно, что ждет Вики, но сама дьяволица не так быстро осознала ситуацию. - Госпожа Виктория, мне велено провести вас в камеру искупления, - она тихо вздохнула и покинула кабинет, ощущая, сколь нагнетало идти в руки собственному «наказанию». Минуя коридор за коридором, Вики словно возвращалась в школьные времена, когда подобного рода наказания пользовались популярностью. В детстве били собак, чтобы воспитать, пинали кошек, хлыстали скот, да и саму Викторию ставили на горох. Но это работает с теми, кто плохо думает, дети слишком глупы и не опытны, животные по определению понимают только конкретный язык силы. Но неужели сейчас, взрослую девицу наказывают так лишь потому, что не признают в ней нечто достаточно смышлёное для объяснения ошибки словами? Едва ли и для такого радующего вывода есть причины. Телесные наказания так давно перестали иметь вес во взрослой жизни и нормальном цивилизованном обществе, что Уокер ставила под сомнение развитость бессмертных, однако это просто их особенность. Они сохраняют незыблемость неких понятий, отводят наказаниям отдельные места, считают мерой весьма разумной и все с этим в общем-то согласны. Не так давно отменились прилюдные казни в аду, и то лишь по смене правителя. Может в чем-то они мудрей человека, но в этой ветви люди казались разумней, по мнению Вики. Она определённо не принимала дикость этой дани средневековью и принятию животной натуры личности, что и побуждает демонстрацию силы. Юноша провел девицу к кабинету, что в сущности являл собой подобие будки, мрак в которой рассеивался лишь вокруг тонкой свечи за застеклённым куполом. Пара отверстий в платформе для неё позволяла не гаснуть. Уокер, лишь только дверь закрылась, ощутила давление со всех сторон. Дьяволица металась взглядом от угла к углу, силясь понять причину, пока огонь в своей капле протягивал палитру синего сверх оранжевого, а черный язычок закоптился. В глазах потемнело. Отверстия вбирали в себе весь воздух, Вики задыхалась и не могла противиться накатившему бессилию. Паника заставила сердце биться чаще, но кровь, отскакивая под его силой от сосуда к сосуду не приносила заветный кислород. Кожа посинела, дыхание приняло хаотичный характер, Вики пала наземь. « - Они не убьют меня, это точно, но святые угодники, как же всё горит. Горло, глаза, нос, кончики пальцев. Как же хочется вдохнуть, как же хочется», - дьяволица закатила глаза вверх, к пьедесталу со свечой. Пытка ясна, нужно лишь дождаться, когда выгорит столь изощренный таймер. Это - «маленькая экзекуция», так в представлении Цитадели выглядит достойное наказание? Дикарство, или скорей манер преступного мира, который не цурается подобным. Негодование, что требовало на себя силы, ушло вместе с ними. Уокер не осознавала себя, когда забилась от стены к стене, организм в панике бросал дрожащие пальцы к углам, в просьбе открыть что-то, отдалённо напоминающее стык двери и арки. « - Хватит, пустите, этого хватит!», - подумалось в мерцающем сознание. Вместе с ним и замерцал фитиль. Когда Вики рухнула в коридор, тяжело дыша, она не чувствовала себя учеником, что усвоил урок. Она понимала, с какой целью была наказана, но едва ли акты подобного наказания могут привести к мысли о послушании. « - Да они конченные. Ох, Боже, как голова гудит и всё жжётся. Твою мать, - туловище зашлось в судорогах кашля. Пришлось потратить долгие минуты, пока в хриплом дыхании и сухом спазме кровь медленно насытилась кислородом, кожа вернула свой цвет, а холод местами покинул пальцы. – Какие-то категоричные методы, будто из ада не уходила и вовсе, только вот «как дома» себя не чувствую», - заметила Вики. Быть может, паники в её мысли не было и вовсе лишь понимания собственной роли. Уокер так или иначе продолжит задуманное Цитаделью, на смертный алтарь дьяволица точно не возляжет, а подобные пытки можно и перетерпеть. Хотя впредь в эту камеру Уокер заходить отказывается, отвратительное чувство. Возвращаясь коридорами в свои покои, Виктория быстро оправилась от произошедшего. Хорошо, что её не калечили, лишь постарались припугнуть, потому очень скоро русло мыслей перетекло от критики Цитадели к Самаэлю. Демон всё не могла понять, чем может служить ухо и сколь опасно может быть следующее столкновение. - Госпожа Виктория, - демон оглянулась в некой растерянности, Мастель с необыкновенной решимостью направлялся к девице. Памятуя его помощь в кабинете Совета, Вики не сдержала улыбки, быть может так же от того, что Мастель в день столкновения с Дьяволом проявил высшую доблесть, защищая по мере сил. Неловкость таяла после пережитого вместе, от того ангела встретила подбадривающая реакция, призванная сбавить насупленную серьезность в глазах командира. Вики дотошно осмотрелась и лишь после этого нагнулась ближе к собеседнику с заговорческим бормотанием, заглядывая в зелень радужки. - Сдается мне, тут никого нет, так что я снова “Вики”. Договорились? - Да, и впрямь. Но позволь мне отблагодарить тебя, как должно, - юноша взял обе руки дьяволицы и поцеловал, как это делали ранее без романтического подтекста. Вики продолжала отражать лишь теплую веселость, пока, признаться честно, наслаждалась дивными манерами, определённо задевшие не только чувствительную кожу, но и девичье внимание. Уокер чуть приподняла бровь, тень улыбки не спадала с лица. - Хотела сказать, мол я тебя благодарить должна, но совсем позабыла, что вытащила тяжелого тебя на поверхность. Если ты о том - мы в расчете, - Мастель не отпускал рук, и жестикуляция ими же в паре с блеском едва ли не рыцарской добродетели, стоит признать, заставили Викторию отложить спешку. - Вики, признаться честно, - юноша мельком облизнул губы и тут же вернулся с горячной речи. - Я был готов тогда умереть, но остался жив. И ладно бы это, Дот спасён, ты могла этого не делать, но сделала. Я столько тренировался, жизнь положил на бой и стратегию, но не смог спасти ребят. Ты сделала то, что я не мог. Я благодарен тебе, прошу, позволь и впредь работать с тобой и станет ясно, сколь велика моя благодарность. Уокер чуть склонила голову в бок. И вновь это приятное упоение, когда к ногам кто-то бросается, особенно в благодарностях. Да, Вики делала то, что считала нужным в тот день, но она не привыкла слышать и прозаичного «спасибо». А здесь столь чувственный и искренний порыв, и всё в её честь. В груди родилось тепло некой значимости, хоть кто-то признаёт заслуги дьяволицы, она старалась не зря. Виктория чуть помотала головой, снимая наваждение и обратилась с понимающей улыбкой, пока кисть в тюрьме чужих ладоней приподымалась вверх-вниз, в качестве рукопожатия. - Хорошо, и раз уж у меня фора благодарности, подскажи-ка, - Мастель подался чуть ближе, ожидая указаний. – Где здесь готовят нормальное мясо?***
* * * Прошло пять месяцев, и пока предполагаемые теории о местонахождении частей проверялись практическими изысканиями, Виктория продолжала тренировки, и на сей раз Мастель стал её достойным щитом от нападок Цитадели. Вечно подле неё, он в своём авторитете ответственного командира прикрывал Уокер, а та с удовольствием пользовалась возможностью. И не единой такой, его опыт бойца так же стал центром интереса Виктории. Усталость, как вечная спутница её тренировок, неизменно хороша в неуместности. Лишь только Виктория могла показать какие-то прогрессы, более сил на растворения грунта не хватало, приходилось прибегать к перстню. Мастель настаивал снимать украшение, чтобы проверить истинную силу, а Уокер с нежеланием слушалась умудренного боем командира. Сам же перстень словно негодовал, лаская дивной щекоткой пальцы хозяйки в просьбе остаться, за что получал короткие поглаживания. Но как бы там ни было, тренировки продолжались без него. Уокер должна научиться появляться незаметно, и пока не сможет победить командира, то едва ли имеет смысл даже думать о бое с Дьяволом. И всё же Вики это делала. Каждый вечер объёмы информации росли, множились сценарии боя именно с ним и каждый был нелестный. К тому же, девице приходилось изучать множество возможных зацепок, лишь бы опередить Цитадель в поиске части. Уокер обязана найти её первой, первее Сатаны и Совета, но из помощников у неё лишь командир. И пусть силы покидали столь глубоко, что их не хватало для раздеваний перед сном, чтение обязательно занимало хотя бы час времени. Виктория ясно осознавала свои минусы и плюсы, последними силилась пользоваться в наибольшем масштабе. Магия её во многом ограничена, нет слабого колдовства или стихии, есть неумение ним пользоваться. Неловко признавать, но Вики послушалась дьявольского совета. Читая литературу о нём, она отчетливо припоминала себе не забываться. Впредь Уокер не хочет глядеть, как в лишенное и следа личности тело очередного юнца лежит за её глупость бездыханным. Виктория должна понимать, с кем в конфронтации, а значит и свои козыри переоценивать не имеет права. Как и занижать. От дьяволицы требуется трезвый ум и Уокер изо всех сил направляет учебу в это русло.***
Коридор, где словно отовсюду и нигде в одно мгновение доносилось эхо музыки. Медленная, неспешная, никогда не повторяющаяся, новая в каждом такте, извечно убаюкивающая, пусть и на кошмарные сны, но она была по вкусу хозяину этих владений. Новоприбывшие демоны, встречаясь с этим явлением, лишь пожимали губами и наслаждались происходящим, а черти, вербованные ещё со дня «возрождения» Сатаны предпочитали не распространяться о источнике дивной музыки. Тем временем её верный ценитель сменял коридор за коридором. Плавность ходы сливала в боковом зрении скульптуры молящих, от чего их поразительно красивая агония превращалась в танец. Сквозь этот вальс Мамон приблизился к дверям, что словно ждали его появления, раскалывая замок в форме зверя на две части. «Воспоминания о мемуарах» вновь закрыли собой просвет полки. Самаэль чуть было не забыл книгу в тот раз, когда Вики вновь послужила малым развлечением. Но было это месяцы назад, теперь же, когда дивный шифр книги был раскрыт, а вестник из небесной Цитадели хранил не обнадеживающее молчание, Дьявол принялся за иную свою идею, столь близкую к жажде собрать божественные части, сколь близок ключ в открытии заветного ларца – иными словами, на горизонте забрезжил ресурс. Ресурс, ссылающийся на картинки памяти в рогатой голове, но с новыми силами воспоминания о неудаче теперь сластили перспективой мести. А сладость такова, что тонкие губы немного усмехнулись, скупо, как принято в его манере. Самаэль сложил одну руку за спину, пока вторая, убаюкивающая в ложе полок «Воспоминания о мемуарах», прошлась двумя пальцами по корешку старинного писания – буквы на нём, словно тающий воск, заскользили за подушечками пальцев название сменилось, равно содержанию. Тёмная энергия, что так и веяла от книги, впиталась в Дьявола, ничуть не повреждая уже привыкшую к таким эрозиям сатанинскую суть. Тлеющие угольки за полуприкрытыми веками заскользили по полке взглядом, ненадолго замерли и после метнулись к центру роскошной залы, туда же и повели ноги. В строении своем это место напоминало храм, столь же высокое, освещенное лишь огнём, да и божественного в какой-то мере здесь было более многих святилищ, пусть и в альянсе с дьявольским. В центре располагался стол, около коего теперь стоял Мамон, нависая над картой. Он увлеченно проверял какую-то информацию, ради которой покинул собственные покои и ворвался в залу Дьявола. Услышав тихие шаги, что смешивались эхом в треске камина, Мамон развернулся, уже придерживая в руках два бокала. Сатана взял один и принялся наслаждаться напитком, лишь кратко оценив росписи на карте. Тлеющие угли за завесой век оценивающие прошлись по зале, пока на губах ещё играли сочные прорехи бардовой жидкости – вино из виноградной крови и зонитовой пыльцы. Все вокруг возвеличивало дьявольские деяния, скульптуры изображали глубокое поклонение его могуществу, а свет огня, размноженный в бесчисленном количестве факелов и свечей, блестел в золоте когтей грозных гладиаторов. Сами они, побеждающие или побежденные свисали с колонн и стен, и тянулись к центру залы, где стояли лишь двое. Самаэль закончил наслаждаться величием собственного творения и ввалил тяжесть внимательного взора на старого друга после его реплики: - Спалить «Мемуары?», - золото в глазах Мамона обратилось к Сатане. Мужчина несколько помедлил с ответом. - Да, - не казалось, словно демон разделял такое решение, но лишь молча согласился выполнить приказ немного позже. Мамон вернулся к картам. - Как обстоят дела в загробном? – мужчина отвлекся от картины на столе и взглянул на Самаэля, тот казался образцом штиля в ожидании. Мамон углядел в этом возможность и вернул губам улыбку. - Если бы магическое финансирование моей паствы было больше, я бы меньше трудился там и больше на разведке… - демон наколдовал восполнить сосуд. Лицо Дьявола не переменилось, но угли подчеркнули использование магии, равно как и в воздухе пахнуло вином. Демон испробовал лишь глоток прежде чем отставить обратно на стол. – Горчит. - Чтобы торговался поменьше, - падший ангел усмехнулся в собственный бокал. По щелчку его пальцев стол сменился на бильярдный. Точнее, на его приближенную копию, и поди знай, где зачиналась эта игра, в небесах или в люльке человечества. Самаэль зашел за другую сторону и взял кий. - Ха-ха, дружище, это моя работа, - Мамон взял кий после Самаэля. – Но, возвращаясь к твоему вопросу – Цитадель всё ещё имеет давление. Люцифер в хрупком балансе, старается угодить миру. Мими говорит, что ему не очень-то этого хочется, но в этом он видит будущее, - стук! Первый шап попал в пул. - Ещё научится смотреть дальше двух часов, - кивнул Сатана и принялся прицеливаться возле второго. Рубашка крепче обтянула тело, когда мужчина приник к столу, взгляд устремился по градусу столь же ровному, сколько отполирован был кий. – Ты летал в Салем. Что говорит «красивая Клара Цеткин»? – рука Дьявола в ленивом жесте руки разрешила продолжить. Жест этот для него столь ественнен, что Мамона ничуть не смутило подобное снисхождение. - Ну, знаешь, эти переговоры с ведьмами… Их рот всегда лучше на приём, чем на выдачу. - Чтож, значит Элма всё так же хороша, раз тебе не хватило ума или внимания послушать последнее. Я посылал тебя не в бордель. - Легко спутать. - Ты знаешь, что нужно сказать, - стук! На этот раз мягче. Белый шар врезался в девятку, спрятанную за множеством других. Но удар прошел, пул снова забит. - Виновен, - в своей обаятельной манере усмехнулся Мамон, лениво подымая руки вверх. - Октябрь минул почти два месяца назад. Помнится, тогда я дал тебе отпуск. Ты потратил его с умом? - Ты знаешь ответ. - Конечно знаю, но, быть может, ты хоть раз дашь положительный? - Едва ли, дружище. Я встретил Песочника… - не успел договорить Мамон, как Дьявол закатил глаза. Слово в памяти, как ярлык, жаль лишь, что ссылается он на нечто, что Самаэль не особенно уважает. И, исходя из согласного кивка Мамона, тот был такого же мнения. – Он потратил почти весь мой отпуск. - Радуйся, что не молодость. - Ну, что ж, учусь на твоих ошибках, - подмигнул демон. Угли метнули взгляд к приятелю, но тот лишь улыбался. Самаэль приготовился бить по шару. - Купидон? – какая досада, на сей раз Дьявол промахнулся. То ли ему надоело играть в одиночку, то ли упоминание было столь надоевшее, что мужчина взял перерыв и, дав очередь другу, потянулся к своему сосуду. - Загадочно попросила тебе передать, что ждет конца следующего года. Самаэль вновь отпил вина, и тихое короткое мычание могло выражать либо удовлетворение напитком, либо начало сарказму. - А после откланялась в канонах Орфея? - Бери выше, пафос Шекспировского уровня, - мужчина кивнул и отставил бокал. Руки сложились сеткой около бляхи ремня, чуть оглаживая жилет пальцами. Мамон забил десятку. - Вечно она рисуется этим умением в будущее глядеть, - Сатана лишь хмыкнул. - Не горазда она это делать, это магия аналитики, ничего более… - То есть мне и впрямь ожидать перемен через год? - …а аналитики имеют свойство с треском проваливаться. Наступила тишина и Мамон не переминул задать свои вопросы: - Вики всё ещё в поисках? – Самаэль с некой лукавостью взглянул на демона, что звал девицу по имени, а не по функции, которую она несла. Верно, уж больно много эмпатии питает старый друг по отношению к этой чертовке. В настроении Дьявола произошла перемена характера весьма туманно, и неправдой будет сказать позитивная или негативная. Мужчина проигнорировал вопрос. - Есть известия от Гонца? – Мамон целился забить шесть. - Нет, - Самаэль усмехнулся. - Ты даже не проверил, не так ли? - Я готов поставить на то, что он сдох. - Приму ставку. Если он придёт, ты будешь следить за Ребеккой. Если нет – я дам в аренду храм на день. - Неделю, - возразил Мамон и отвлекся от игры. Он почти что вложил руку в протянутую, как ладонь Сатаны из горизонтали взметнулась в вертикаль. - Тогда твоя ставка должна быть выше. Приведешь в мою церковь новый загон. Тот лакомый кусочек, который я давно присматриваю, - Мамон весело улыбнулся, но в кривизне улыбки отмечалась тяжесть того задания, что возляжет на его плечи в случае победы, но одна лишь мысль о «аренде» сатанинской церкви для своих магических нужд вселяла искру азарта. Золото и уголь кидали друг другу вызов. - Две недели и один день. - Идёт. После недолгой паузы демон вложил руку в ладонь приятеля. Мамон завидел улыбку на губах Сатаны и понял, что проиграл до того, как в коридоре послышалась возня. Новое ухо дало несколько преимуществ, от того этот проигрыш не казался честным. Дьявол слышал больше и знал, что сюда идёт гонец. Сатана видел, что Мамон всё понял и от того улыбка стала куда более веселой. - Позвольте представить, мой господин, явился Гонец, сын Теоса, - падший ангел все не отводил взгляд от приятеля, пока рука ленивым жестом указывала Гонцу приблизиться. В зале заметно ощутился мускус, запах жареной плоти и крови. Лишь взглянув на бедолагу, что склонил колено перед хозином, становилось ясно, сколь много он отдал, дабы оказаться здесь. - Говори, - наконец, молвил Дьявол и вновь отпил из бокала. - Мой господин, Сатана, светоч истинной свободы, я был в тех лесах, где вы приказали явиться. Правда такова, что я не принёс вещественного доказательства, оно на моём теле, - Гонец, демон приближенный к высшему сословию и являющийся сыном одного из самых прочных юнитов в отряде бойцов, усердно сдерживал дыхание. Склонённая голова, то ли сальная, то ли в крови, скрывала сеткой слипшихся волос то выражение боли, с которой мужчина терпел эту позу. Сатана молчал, подперев подбородок рукой, он лениво осмотрел бокал – отражение потолка там было весьма занятное. Гонец понял, что это добро говорить дальше. - В том месте очень опасно, пробравшись туда без потери бойцов возможно лишь, путешествуя в одиночку, но вы видите, чему это чревато. Мой господин, я сражался изо всех сил… - Лаконичней. Гонец замолчал. - Ты знаешь, что будет, если заставлять повторить дважды? - Я не… - Не заставляешь. Значит, твоё молчание и есть та краткость, которую я жду, - тихий тембр спокойного бархата не выражал злобы, Самаэль словно читал вслух, и скоро в этой повести рискуют грянуть показательные экзекуции. Гонец замер, дрожь от боли прекратилась, а поза показалась чертовски удобной, когда на темя словно пал чей-то тяжелый взгляд. Мужчина собирался духом, чтобы сквозь раболепие и боль выдавить из себя хоть слово. Закалённым в боях столетиями, он прошел множество испытаний, но погодя столько уроков жизни страшился гнева отнюдь не господнего. – Иначе говоря, у тебя ничего для меня нет. - У меня есть информация. Она в моих глазах. - Так покажи их, - Самаэль обогнул стол и подошел к слуге. Кий легким движением обернулся мелом назад, а широкая тупая ручка с легким стуком уткнулась к подбородок Гонца, приподымая голову. Слуга замер. Бельмо, полученное в бою, застлало детали, от того дьявольский образ во многом отдавался фантазии демона: рога на крыльях и голове словно заострились, краски потемнели, а угли загорелись ярче. – Встань. Гонец, не отнимая взора, постарался встать, но понял, что бессилен. Он попытался вновь, но какая-то неудача придавила сына Теоса к полу. Неудача, или скверный юмор Мамона, что с развлечением смотрел на ту атмосферу страха, что скопилась вокруг пустячкового доклада. Как же выручал остальных демонов Мамон, докладывая обо всём Сатане напрямую, спасая тем самым их от жестокого нрава. Но Гонец вернулся живым и заставил проиграть в споре, должна же быть справедливость? Сатана не повторял. Крылья стремительно вонзились в плечи, пробивая броню. Гонец тихо захрипел, но не выдал ни стона, ни крика, выдерживая достоинство перед хозяином. Самаэль подкинул сына Теоса повыше и теперь глядел в очи, впитывая повесть битвы. - Молодец, - гримаса боли сошла с лица Гонца. Тот удивленно взглянул на Сатану, равно как и все остальные. Мамон заинтересованно поднял бровь. Должно было произойти чудо, не иначе, чтобы Дьявол помиловал за ошибку в данном слуге задании, да ещё и похвалил. Падший ангел опустил демона на пол и приложил правую руку ко лбу Гонца. Раны затягивались медленно, но вскоре не осталось ни одной, кроме шрамов на плечах, в назидание. - Ты не выполнил свою задачу, но сделал много больше. Проведай жену, уж больно много она молилась мне о тебе. - Благодарю вас, господин, я вам вечно благодарен, - слуги откланялись, в зале воцарилась тишина. Мамон впился взглядом в спину Самаэля, на которую угрожала упасть капля крови, стекающая по костям крыльев. Дьявол вкушал пьянящий дух возможности, столь сладостной, что она приблизила бы к экзальтации любого смертного и бессмертного. Сколь многое он сможет изменить, если вернётся в этот лес спустя столько столетий. - Хорошие новости? – не выдрежал Мамон. - Весьма. Я вылетаю сегодня. - Куда? - Поначалу к смертным. После в гости, - Мамон обошел стол и стал подле Дьявола. Мужчина лениво перевёл лукавый взор к другу, что так любил подобные взгляды. - Узнаю этот тон. Ну что, развлечемся? - Нет, приятель, ты останешься здесь в моё отсуствие, - демон скептично приподнял одну бровь. - Я вверяю тебе власть и волю. Быть может даже закрою глаза на следы твоего скверного юмора, что найду по возвращению, - с лукавостью намёка на события, что писаны в полотне знакомства Сатаны и архидемона, падший ангел вызвал на и без того безоблачном лице Мамона улыбку. Но в той улыбке была доля тревог, что не ушло от сатанинского взора. - Что-то не блещешь ты благодарной радостью, - в паузе своей реплики мужчина сделал ещё один глоток. - Я не выходил отсюда несколько лет, но, как прикажешь, я подожду, сколько требуется. - Отлично, - Сатана возложил руку на плечо другу и хотел было что-то сказать, как в залу постучали. – Войдите, - на лице Дьявола тут же оказалась командная маска, дружеская лукавость осталась лишь в глазах. - Мой господин, - в комнату зашла робкая девица. - Чего тебе? - Пришел ответ от вестника Цитадели, - Самаэль задумался лишь на секунду, прежде чем два пальца поднялись в понятном жесте. Дьяволица быстро подошла, опустив голову, пока руки протягивали конверт. - Свободна, - и вновь в зале осталось лишь двое. Раскрылся ковер, от коего пахнуло сиренью, что так любит солнце в садах Цитадели. Советник наскоро написал доклад, верно, его дозревают. Но как бы там, ни было, со своей функцией он справлялся отлично. Самаэль едва ли не осклабился от очередной приятной новости, настроение у Дьявола было столь благостное, что самое время что-то попросить. Но слуги бояться быть в его окружении, от того некому, кроме Мамона утягивать лакомый кусочек. - Нашла очередную часть. Цитадель, верно, улучшит её свиту, от того отряд направь самый верный. - Я хотел оставить их, как резерв, на случай вторжения. Мы всё ещё не на своей земле. - Части должны быть у меня в любом случае. И когда я их заполучу не будет «не нашей земли». Сейчас слушай особенно чутко - тебе покидать Волчью гору нельзя, – тонкие пальцы небрежно и очень скупо описали круг в воздухе, подразумевая обитель, в которой они находились. - Пусть тогда это сделают твои ребята. - А что с девицей? – Сатана ответил не сразу, будто вспоминал, о ком речь. - Пока оставь в живых. Она проблемой не станет, слишком слаба, чтобы над этим задумываться. - Как прикажешь. Уверен, что следующая часть не станет помехой? Ты набираешь темп, друг мой и знаешь о рисках. - Избавь меня от этого, Тереза, - Самаэль прыснул и отставил бокал в воздух. Гравитация потянула его к земле столь стремительно, что уши навострились услышать звон, да вот дух обители лишил неприятного скерцо, впитав бокал. Тонкие пальцы, что доселе его держали, описали в воздухе неясный жест. – Что ж, пора. - Тихой дороги, - Мамон уважительно склонил голову.***
- Грейс, подай салфетки, - сказал Фрэнк, отряхивая свободной рукой крошки. Мелкая россыпь уже съеденной сахарной булочки мостилась на складках черных брюк. Эта ткань с самого утра была наглажена старательными ручками жены, что сидела подле и с досадой отмечала это зрелище. - Я сама уберу, лучше следи за дорогой, - заметила Грейс и принялась за дело. Женщина нагнулась над руками мужа, протянутыми к рулю. Фрэнк усердно старался сделать вид, словно ливень так уж его тревожил, пока лицо не посетила ехидная улыбка. - Кажется там ещё на ширинке крошки, родная. - Фу, пошляк, - с такой же улыбкой бросила Грейс и вернулась на свое место подле, как и взор возвратился темному и угрюмому зрелищу. Дождь в горах обещал бурю, погода словно набирала обороты в симфонии вихрей, скоро будет звучное форте. И впрямь, где-то недалеко ударила молния, ненадолго озарила серпантин в ручье ливня, крутой откос справа покорно гнущиеся сосны. - Может включим радио? – Фрэнк не ответил, лишь потянулся к колесику. Сквозь треск и шум начала пробираться мелодия, а за ней другая, но ни одна не усластила вкус калифорнийского обывателя. - «Красиво падал наш рассвет…», «любовь моя не угасает»…, «…р…уки ста…ли непослуш…ны. Хочеш-шь… знать, что… будет…?», - Грейс пыталась насладиться хоть долей из того, что слышала, но помехи, словно выскочка из хора, пели громче радио-звезд. Однако старенькая машина и муж малых амбиций ясно могут указать читателю на очевидное - женщина привыкла наслаждаться тем, что имеет. Она с приятным упоением принимала сидеть в тепле, что так подчеркивалось запотевшим окном, и глядеть в черноту пропасти под рваные песни и хрипы плохой связи. Гром грянул вновь. Да так, что Грейс вздрогнула. - Боишься? – усмехнулся Фрэнк и нежно сжал коленку жены, совсем ненадолго, руки снова вернулись к скользкой дороге, что отражалась в дрожании руля. - Не-а. Ха-а-а, - женщина подышала на стекло и нарисовала сердечко. - А кто это потом будет мыть? - Ты, конечно, я в это время буду стирать эти штаны. - Ладно, справедливо. «…алой ниткой на платок. С…лева ря…ска и тря…син...а, сп…рава дя…гель и осока…» И вот дождь вновь напомнил дивную симфонию, росло очередное крещендо. Грейс в его ожидании повернула голову к лобовому стеклу, за которым в момент искры витееватой грозы успело показаться доселе скрытое: ночь отступила перед этим секундным откровением, из её покровов в паре оборотов серпантина много выше от машины семейства показалась фигура. - Там что, человек? – спросила Грейс. Фрэнк нахмурился и пригляделся, густые брови забавно съехались над оправой толстых очков. - Ага. И у этого приятеля почти не фурычит фонарик. Вон, видишь, - палец на руле вздернулся вверх, - еле заметно светит. - Боже, бедный человек. Что можно делать здесь в такую погоду и время? - Может местный в гору идет? - Наверное, - Фрэнк пожал плечами. Сахар той нежной булочки, чьи останки крошками пудры легли на штаны, обеспечил радушное сожаление ближнему, страдающему скитальцу. Из чего и родилось предложение: - Давай узнаем, - машина продолжила урчать навстречу ливню, вверх, по серпантину. «…у хозя…ина болота… -…сток» Гроза ударила вновь и на сей раз показала незнакомца чуть ближе. Радио зашипело, песенка растворилась в дожде, как бы Фрэнк не крутил барашек. И вновь гроза. Грейс присмотрелась вновь и тут же потрясла головой. - Наверное, я засыпаю, - подумалось женщине. Вывод резонный, раз фигура, плывущая в каплях на лобовом стекле показалась ей рогатой. – Надо отдохнуть. - Скоро будем в гостиннице, солнце. Совсем скоро. И вот старый «Опель» достиг странной фигуры. Фрэнк включил свет в кабинке и приспустил окно. - Эй, приятель, ты чего тут делаешь? – фигура отвтетила не скоро. Она размышляюще склонилась над окном, заглянула в кабинку, рассмотрела жену, тяжелым взглядом выжигая кожу. Грейс нахмурилась, но не подала виду. Тревогу по отношению к этому человеку она отдала на дивную иллюзию ночи – в тени его не было видно совсем, пока со светом в машине, семейство было словно на ладони. - Здравствуйте, - наконец, фигура подошла ближе. Тревоги тут же исчезли лишь только незнакомец заговорил. И Фрэнк, и Грейс расслабились, приятный бархат располагал к неспешной беседе. – Я заплутал в лесу. Сам здесь недавно. А вы, господа, далеко? - Нам в отель «Союз». Тебя подвезти туда, дружище? - Ох, это тот, что минеральной затоке? – незнакомец подался ещё ближе. Грейс видела его четче, от того невольно замерла, но лишь на мгновение. Опять усталость и бессознательный страх решили пошутить, женщина готова была поклясться на одно мгновение, словно глаза у мужчины сверкнули. Но приглядевшись стало ясно, что в радужке лишь мед и некая веселость, брови выражают спокойное дружелюбие в малой дуге, острые скулы слегка тронула щетина, спускаясь ниже, к тонким губам и волевому подбородку. Не типичная внешность для местных, верно, и впрямь не здешний. Но что-то здесь не так, и, кажется, Фрэнк этого вовсе не чувствовал. - Да, садись, - сказал глава семейства. Пока мужчина открывал заднюю дверь, Грейс положила руку на колено мужа, привлекая внимание к её встревоженному взгляду, но на него встретила лишь тихое осуждение. Строгий взор словно укорял жену в немилости. « - Грейс, человек промок до нитки, имей совесть!», - словно возражал мужчина. Грейс согласно кивнула, но решила действовать быстро. Женщина выметнулась из машины. - Прошу, присаживайтесь на перед, я сзади достану вам плед, - она несколько поёжилась на холоде, глаза щурились от ветра, кожа покрылась мурашками. Грейс обхватила себя за плечи, чтобы согреться, пока искала незнакомца в темноте, но тот нашел её сам. Легкий поцелуй в руку определённо удивил и обескуражил. - Вы очень любезны, - мужчина принял предложение и сел на переднее кресло. Грейс на секунду подумалось, быть может зря она это затеяла. В голове почувствовался странный зуд, когда они встретились взглядами. Незнакомец производил странное впечатление, и чувства те были столь дивного генеза, что к Грейс вернулась почти школьная робость, забытая взрослыми женщинами. Идея её уже не казалась умной, но раз уж начала, почему бы не закончить. Сев за незнакомцем, женщина подготовила провод, на случай, если странник кинется на мужа. Мысль, рождённая паранойей, не более, флёр недоверия рассеялся с концами, когда в свете салона мужчина показал своё лицо лампам щедрей скупой Луны. Машина двинулась вперед. - Ну, привет. Я Фрэнк, моя очаровательная жена – Грейс. Так, как тебя занесло? - Машина заглохла. - Откуда ехал. - С работы. - Где работаешь? - В гос.службах. - Кем? - Фрэнк, не видишь, человек устал? Дай отдохнуть. - Ой, да ладно тебе. Он простоял под ледяным дождем, а выглядит, как огурчик! - Я не люблю болтать попусту. - О, какой. А звать-то как? - Самаэль. - Хэ, ясно. Был у нас один такой в монастырской школе. Дык его пол класса дразнило, - улыбнулся Фрэнк и уставился в темноту ночи. Самаэль скупо улыбнулся. Глава семейства расслаблено вел машину, Грейс, сама того не замечая, почесывая поцелуй на руке. Прошло лишь пару минут молчания, дорога к отелю должна была кончится на паре сотен метров серпантина, как зазвонил телефон. - Добрый вечер, - отозвался Фрэнк. Мужчина кивал словам собеседника так, будто тот его видел. Самаэль наблюдал искоса, изучая. После череды кивков телефон вернулся в подстаканник, взгляд главы семейства с улыбкой метнулся в зеркало заднего вида. – Дорогая, нам осталось всего ничего. Ты что, спишь? Гре-ейс. - А… м… - бормотала женщина. Фрэнк пожал плечами и вновь уставился на дорогу, отбивая незамысловатый такт по рулю. - Могу я позвонить? – спросил Самаэль, хозяин машины отказывать не стал, лишь попросил об услуге: - Только не шуми, Грейс заснула. - Она не проснётся. - Что, прости? - Не беспокойся, от этого не проснётся, - отозвался Самаэль словно эхом. Его внимание к себе приковал телефон, он словно впервые пользовался чем-то подобным, но углядел достаточно, чтобы понять, как оно работает. Цифры были вне внимания Фрэнка. - Самаэль. Нет, дорога чистая, - Фрэнк изредка поглядывал на дивный профиль мужчины, оценивая его, пока голос Самаэля переходил на шепот. Пусть ткань и промокла, одет хорошо, даже слишком. Всё-таки странный тип, говорить не любит, весь из себя такой загадочный молчун, но не грубый, нормальной дороге он будто не доволен, на телефон смотрит, как на какую-то глупость. « - Ха, пижон, наверное. Ну да, моделька старая, да и машина моя тоже. У него, наверно, дорогая. Пф, но что толку, если его заглохла, а моя ласточка на ходу?», – эта мысль успокоила Фрэнка, ощущение уязвлённости человека, что, верно, статусом выше, помогала его не чувствовать себя так, будто он потерял некое главенство здесь. По-хорошему этот мужчина должен быть глубоко благодарен, но кроме скупого «Спасибо», что он сказал на улице жене ничего более не последовало. Фрэнк испытывал смешанные чувства, ожидая такой же открытости, которую проявил, но в замен получил поведение вне его понимания о приличии. Мужчина всё размышлял и размышлял, и, быть может, его мысли вплоть до прибытия в отель не поселились бы вокруг этой странной фигуры, но машину резко встретило повалившееся в грозу бревно. Фрэнк кое-как успел притормозить, но слишком резко – Грейс ударилась головой о переднее сиденье. - Ух, дорогая, ты в порядке? - А…м… - Грейс всё ещё спала крепким сном. - Ого, впервые она так, - Фрэнк несколько обеспокоенно осмотрел сначала жену, а после попутчика: Самаэль, хоть и не был пристёгнут, будто и не тронулся с места. Телефон всё так же у уха, но взгляд совершенно не вовлечен в диалог. – Что же нам делать? Тут одна дорога в отель. Эй, приятель, поможешь мне отодвинуть бревно? - Такое - едва ли. И дорог тут несколько. - Да ну? Ты же не местный. - Не местный, но мой подчинённый здесь знается. Он рекомендовал повернуть назад и съехать на грунтовку. Там полно камней, не увязнем. - Откуда такая уверенность? – Фрэнк насупился. – С чего бы мне доверять какому-то твоему другу? - Иди, подыми бревно тогда, - мужчина заартачился и всё же вышел из машины. Свет фар показывал до смешного убогую сцену, где неумелый человек старался показать силу мышц, всю жизнь работая в офисе. Вогнутая колесом спина, неправильный хват, пощечины холодных капель на красном от усердий лице. Самаэль сложил руки в сетку и метнул взгляд в зеркало заднего вида. Женщина задыхалась, её душа мерно отслаивалась от сознания и возвращалась обратно, не позволяла хозяйке уснуть навечно. Грейс видела дикие сны, что плясали в полуприкрытой радужке. Их извращенность была видна лишь ему*. Самаэль был доволен тем, что женщина первая вызвалась на контакт, обычно они самые интуитивные, мужичок и не заподозрил неладного, а Грейс с первого взгляда была на взводе. Осталось, чтобы такси довезло Дьявола до нужной точки прежде, чем он потеряет терпение. - Ладно, ты прав, потирая поясницу, промокший Фрэнк снова оказался в машине. - Разворачивайся и через тридцать метров поверни на право. Там будет фонарь через метров двести. Увидишь его, съезжай налево в туннель. - Эй, я ещё не согласился, - возразил мужчина, но взгляда собеседника было достаточно, чтобы продолжить путь. Странное место оказалось за туннелем. Словно абсолютная пропасть в тумане и ни следа дождя. Луна здесь казалась ярче, а дороге будто не касалась колёс вовсе. Странное чувство тревоги проснулось где-то в груди, но вид сладко спящей жены успокаивал Фрэнка, он нёс за неё ответственность, не время робеть. Когда путь продолжался уже добрые полчаса, и до цели оставалось не более пары минут, на горизонте, среди лесистых гор, показался огромный особняк. - Совсем не похож на фотографии. - Верно, это его люксовая часть. Вы мне помогли, потом я организую вам номер рядом. - Э, не, знаешь, приятель, спасибо, но мы поедем в свой номер. - Тебе стыдно появляться в высоком обществе? – Самаэль говорил пресно, глядя вперед. Фрэнк же опешил от такой наглости. - Не, кхм, нет, многие мои друзья «оттуда». Я просто хочу оказаться в своем номере. - Ну или тебе стыдно принять помощь, потому что я заметно обеспеченней тебя, и ты даже уставшую жену ради этого по опасному серпантину прокатишь, - всё так же безынициативно заметил незнакомец. Фрэнк вспыхнул. - Приятель, не нарывайся, - ворота отеля промелькнули, но мужчина даже не заметил. - Да, ты прав. Уж извини, дружище, - неожиданно произнес Самаэль. - Да что значит «извини»? Ты… - Совершил ошибку, каюсь. Каждой свинье своё корыто. Приедешь в свой маленький захолустный номерок, потрахаешь жену с пару минут, и ляжешь чесать пузо, - тон не менялся, даже взгляд незнакомец не устремил на главу семейства. Пусть и добрый, но вспыльчивый, от того терпение кончилось быстро. - Ты будто нарываешься. Я тебя за зря довёз, и ты так решил отплатить? Знаешь, что? – машина остановилась в сени деревьев. Тут было так темно и туманно, «ни зги» в самом банальном понимании для глаза человеческого. – А-ну выметайся. Ты просто неблагодарный мудень, не умеющий видеть хороших людей. Эй, Грейс, просыпайся, обратно на переднее сядешь. С заднего сиденья не послышалось даже сонной возни, лишь гул старенького двигателя, да сопение возмущенного мужчины. - Грейс? - Я же говорил… - тон словно поменялся, по затылку Фрэнка пошли мурашки. Он взглянул на попутчика и взвизгнул от ужаса. Глаза распахнулись, рот приоткрылся, руки приподнялись, спина прижалась к двери, - не проснётся. Фрэнк задрожал. « - Да что ты такое?», - вертелось на языке. Страх велел выбираться из машины, но жена была рядом. Мужчина завис в ступоре. Открылась дверь и Фрэнк кубарем выпал из машины. Открылась снаружи, и тут же явила того, кто дернул за ручку. Не успел человек отреагировать, как голову закрыли мешком. - Приветствую, мой господин, - пока люди в странных одеждах усиленно старались заломать испуганного Фрэнка, один из них, пусть и малого роста, вышел в свет фар. С лысиной, странной бородкой, усами и взглядом столь пронзительным, что остальных кидало в дрожь. Но сейчас в них виднелось лишь раболепие и слепое обожание. Определённо волнуясь, мужчина заговорил хриплым басом. – Мы рады, что вы выбрали именно нашу обитель и благодарны за ваши дары. - Оставь это. Я привел вам мясо, вы знаете, что делать. - Слушаюсь, - Сатана завел руки за спину и огляделся. Длинный, едва не змеиный язык почесал нёбо, разомкнул губы и прошелся по краю. Запах грядущей встряски горячил кровь обещанием чего-то столь давно желаемого, что всё вокруг словно пахло сладким предвкушением.***
Нечто схожее испытывала Виктория, но на ребрах девицы лежали когти страха, мерзко щекоча. Пожимая руки за спиной у стены, чтобы никто не видел её нервозности, Уокер размышляла о назиданиях её временного начальства. Ультиматум был ясен «либо со щитом, либо на щите». Её страшила мысль о проследствиях проигрыша, не было и мысли, как она на сей раз даст отпор Сатане, если силы столь не равны. Да, свита её стала чуть более людной, да и всё это время Уокер не видела белого света в тренировках и учебе. Столько исследований, столько стараний, столько планов, но, как сказал Мастель, нет толку планировать врага, что похож на бочку тротила. - Нервничаешь? – Вики обернулась, на балкон вышел Мастель. - Помяни чёрта. - Не совсем верно, но мне приятно, что ты обо мне думаешь. Надеюсь, в исключительно позитивном ключе? – на вид юноша поравнялся с Уокер шагом. Дьяволица улыбнулась. - А что мне будет за положительный ответ? – ангел лишь улыбнулся в ответ. Тишина ночи и чистая гладь звездного неба, столь кристального, что оно казалось фальшивым, этого было достаточно для приятной передышки перед грядущей бурей. - Не надейся его победить, нам главное обмануть его, - тепло руки Мастеля ощутилось на пояснице в приятном подбадривающем жесте, словно подобное позволяло страху опереться на крепкую руку товарища и снять ношу с девичьего сердца. Но такое заключение имело место лишь в голове юнца, отнюдь не Виктории. В голове промелькнуло всё то, что пережила Уокер в путешествии с Дьяволом, и свелось в мерзкой серой точке, когда он рассказал, где начался его план. « - Обмануть? Едва ли. Я должна быть быстрее, проворней, но уж точно не сильней, или умней. «Не прыгать выше головы», так ты сказал, засранец?», - по неясной причине Уокер посмотрела в небо вновь. - Ты говорила с Ребеккой? - Мама не считает хорошим, что меня отпускают без неё, но Цитадель настаивает по непонятной причине. - Поверь, причины ясны. - И в чем же дело? – Уокер остановилась, Мастель тоже, но обернулся к собеседнице с неясной доброй снисходительностью в глазах, с какой смотрят на глупость ребенка. Вики взяла ангела за подбородок. - В чем? - Ха-ха, - тихо рассмеялся ангел, и убрал руку дьяволицы от лица, но оставил в своей ладони. – Она просто есть. - Чудила, - хмыкнула Уокер. На сей раз путь лежал в один заброшенный горный хребет, в недрах коего имелись свои гробницы. Мастель подхватил бескрылую и взмыл вверх, за ним последовала процессия тренированных бойцов, среди которых был Рин.