Семь дней, чтобы вновь тебя узнать

Шэнь Цинцю не спит. Это попросту невозможно. Лю Цингэ так близко, что Цинцю чувствует тепло его тела, слышит его дыхание, и биение сердца. Шэнь Цинцю все еще бежит от своих воспоминаний, его раны едва зарубцевались, но не исчезли, так что отказ делить постель с Лю Цингэ был продиктован давними страхами. Между тем, переживания, которые сейчас мешают ему уснуть, совсем иного толка и гораздо опасней. Этот новый Лю Цингэ не вызывает у него и следа отрицательных чувств. Возможно даже, он ему нравится. Но Лю Цингэ — это мираж, который развеется через несколько дней, и к моменту пробуждения он уже утратит часть своей милой наивности, а взамен вернёт обычное высокомерие. Шэнь Цинцю поворачивается, чтобы в глухой ночи увидеть его профиль. И почему ты такой идеальный? Шэнь Цинцю, выдыхает сквозь зубы, злясь на собственные чувства. Прошу, не исчезай с рассветом…

***

Лю Цингэ просыпается, когда Шэнь Цинцю покидает постель. Ещё слишком рано, но благодаря совершенствованию ни одному из них не нужно много времени на сон. Тем не менее, Лю Цингэ лежит ещё какое-то время, чтобы не спугнуть Шэнь Цинцю. Завоевать его доверие — непростая задача, особенно если знать их историю. Лю Цингэ говорили, что между ними было множество ссор, что Шэнь Цинцю однажды пытался его убить, что их соперничество бесспорно было двусторонним. Но никто и словом не упомянул, что Лю Цингэ презирал Шэнь Цинцю. Во всяком случае, так считал сам шисюн. Шэнь Цинцю также рассказал, что Лю Цингэ нередко докучал ему совместными тренировками, чего сам Цинцю терпеть не мог. При других обстоятельствах Лю Цингэ задался бы вопросом, зачем он так рвался навязать спарринг-партнерство кому-то, с кем у него настолько ужасные отношения, если вокруг хватало куда более сильных и, к тому же, положительно настроенных к нему кандидатур. Ответ начинал проясняться: чувства, которых он не понимал, подталкивали его всеми путями искать общества Шэнь Цинцю, тем самым лишь расширяя зияющую между ними пропасть. Предусмотрительно подождав, Лю Цингэ поднимается и приветствует шисюна с должным почтением и манерами, исток которых в воспоминаниях, что рвутся на поверхность из тьмы его подсознания. Лю Цингэ закрывает глаза и давит стон боли, пронзающей стенки его черепа. Хотя мучительная пытка не длится долго, он продолжает чувствовать себя странно. Напротив него Шэнь Цинцю хмурится. — Что-то не так, шиди? Лю Цингэ качает головой. — Сегодня мы возвращаемся в орден? — его голос сбивается, он боится разлучаться с Шэнь Цинцю. Шисюн вздыхает и утвердительно кивает. — Но сначала давай позавтракаем. Хотя еще слишком рано, хозяин без возражений заваривает для них чай и подаёт какие-то закуски. Они завтракают в молчании, которое прерывает Шэнь Цинцю, деликатно отставив свою чашку. — Почему в пещерах Линси ты решил, что я пытаюсь тебя спасти? Лю Цингэ бросает на него растерянный взгляд. — Это было очевидно. — Уверен? Ты лишился памяти и не понимал обстановки. — Но ты спасал меня. Это наверняка, — упорствует Лю Цингэ. — К чему ты ведёшь, шисюн? Это касается случая, когда ты якобы хотел меня убить? Его удивляет собственный вывод. Он округляет глаза, прежде чем покачать головой. — Мы сражались… под действием искажения ци. Это откровение — не тот ответ, которого ожидал Лю Цингэ. Однако Шэнь Цинцю снова подносит чашку к губам, ясно давая понять, что больше ничего добавлять не намерен. Лю Цингэ хочет настоять, однако новая мучительная вспышка оглушает его, заставляя крепко стиснуть зубы. Чашка в руке Лю Цингэ разлетается осколками, заставляя Шэнь Цинцю вздрогнуть от неожиданности. — Шиди? — Я в порядке… — хрипит он, хотя его череп пульсирует, будто вот-вот треснет. — Ничего страшного… Но Шэнь Цинцю резко поднимается с места и прикладывает ладонь к его лбу. — Ты горишь… — бормочет он в смятении, переходящим в тревогу. — Мы должны вернуться к Му Цинфану. Немедленно. Лю Цингэ хочет возразить, но с его губ срывается лишь слабое лепетание. Несмотря на разницу в силе и росте, Шэнь Цинцю легко удерживает его в руках. И его ци, та самая чистая, бамбуково-прохладная ци, которая спасла Лю Цингэ в пещерах Линси, теперь снова вливается в его меридианы. Но всё это напрасно. Внутри Лю Цингэ бурлят и извиваются все его воспоминания. Они тяжелые и настойчивые, не обязательно жестокие. Но Лю Цингэ сотрясается от ужаса, он боится, что вернув часть себя, потеряет нечто большее. Лю Цингэ заставляет себя выпрямиться и обхватывает лицо Шэнь Цинцю обеими руками. — Думаю, я всегда буду любить тебя… — шепчет он и проваливается в темноту. Прежде чем потерять сознание, он, кажется, слышит мучительный крик Шэнь Цинцю — отголосок того, что потряс Лю Цингэ, когда он очнулся, лишённый памяти: — Как же так? Ведь время ещё не вышло!