В забвении

Джереми напечатал информацию о своем друге и приклеил её у изголовья кровати, чтобы больше не забыть. К этим записям он добавил фото подноса с завтраком, на котором была надпись «Дружба навсегда». — Его зовут Майк! У него есть шрам и короткие волосы, — сказал Джереми, подняв голову и глядя на люстру, — и у него нет татуировок, но он часто берет с собой гитару и поет непонятные песни. Он часто улыбается и громко смеется, но при этом выглядит серьезным и немного грустным. У него низкий голос и очень приятный баритон. Пытаясь запомнить основные черты, которые можно было приписать Майку, Джереми старательно воспроизводил интонации, с которыми он раньше говорил о друзьях. Он вставил в текст небольшую историю про собачку и игру «Ночь и день». Все остальные записи он сделал позже — пока что хватало и этих. — Нужно запомнить, что парень со шрамом на щеке это Майк, а без шрама мой отец. Не перепутать бы только, а то неловко будет, если кто-то меня спросит. Хотя мой друг очень похож на маргинала, в отличие от всех остальных. Он явно человек, который может подойти на улице и спросить: «Мальчик, сколько тебе лет?». Джереми писал, зажмурившись, в несколько утрированном режиме — но каждое слово, несмотря на все усилия, выходило особо отчетливым и точным. Ему нравилось наблюдать за работой своего сознания и понимать, насколько мало он сам знает о своем умении. Целый день он почти не спал и чувствовал легкое головокружение. Только теперь он понял, что за четыре месяца фактически разучился ходить, поэтому решил размять свои задубевшие от неподвижности мышцы. Единственное место, где он мог побегать это задний двор. Это было одно из самых милых мест на свете — на противоположном конце двора рос большой каштан, и, когда мимо проезжал грузовик, сверху падала круглая тень от его огромных ветвей. Но лезть на дерево было нельзя — хотелось еще раз попробовать, как это делается, но придется, пожалуй, отказаться — лезть туда без партнера идея мало привлекательная. «Я уже и забыл как выглядит мир вне этих стен, — подумал он с грустью. — Если выйду на улицу, сразу же попаду в полосу неприятностей. Развлекаться с такими, как я, неинтересно, а кататься на карусели не рискнет и старшеклассник. На фотографиях из моего детства был парк аттракционов, я много раз его проходил, но с тех пор он сильно изменился» — он вспомнил фото из своего детства и сразу повеселел. Парк аттракционов, выкрашенный в разные цвета и густо засаженный разными деревьями, стал для него далеким воспоминанием. Ночью поспать ему не удалось — поленья в камине сгорели почти полностью, и в помещении стало холодно. Стук в дверь не произвел на него особого впечатления — единственное, что он успел сделать перед тем, как она открылась, — это накинуть куртку, лежавшую на кровати. В проеме никого не оказалось, но когда он немного пришел в себя, парень понял, что находится в лесу и вышел на большую поляну. Происходящее было настолько необычным, что первое время он никак не мог решить что делать: то ли продолжать свой путь, то ли вернуться в дом и укрыться за стеной. Когда он обернулся то дома уже не было и он оказался в ночном лесу, залитом холодным светом луны. «Что? Какой необычный сон… Такой реалистичный, что я чувствую ночную сырость и холод» — подумал он. Ему пришлось идти дальше, но в какой-то момент он опять повернулся в сторону своего дома. Кроме кустов и редких ёлок, ничего не было видно. Юноше стало слишком некомфортно и он решил проснуться. Но как он ни старался, проснуться не получилось и тогда он нашел склон холма с водопадом. С легким вскриком он бросился в воду и с головой ушел под воду, чтобы прекратить и забыть этот тревожный сон. Когда он наконец вынырнул, ему на секунду показалось, что он стал самим водопадом, а вокруг — миллиард крохотных брызг, похожих на мириады светлячков. Разинув рот, он вглядывался в бесконечный водяной туман, радуясь этому чуду. Вдруг он заметил какое-то движение слева от себя и быстро повернул туда голову. К нему приближалась неясная темная фигура, шедшая по наклонной поверхности вниз. Она приближалась к нему медленно, словно ощупывая ногами то ли землю, то ли воздух. Подходя, фигура как бы растворялась, и когда Юноше наконец удалось ее разглядеть, он вскрикнул от ужаса и отшатнулся. Сознание быстро его покинуло, а пришел он в себя в холодном поту, охваченный дрожью и прижимая к груди пакет со льдом. Белые стены больничных палат плыли у него перед глазами, и все вокруг казалось каким-то ненастоящим, словно он смотрел на фантастический сон. Через несколько минут он встал с койки и сделал несколько неуверенных шагов. При этом его чуть не вырвало. По дороге к туалету он осторожно заглянул в кабинку, но там никого не было. В палату залетел Майк и сразу же вцепился в рукав его рубашки. Вид у него был перепуганный. Юноше показалось, что у него началась лихорадка или он чем-то отравился. — Джереми! Ты сбрендил?! Что ты сделал с собой?! Что было у тебя в голове, когда ты прыгал с обрыва?! Джереми, тебе нужна помощь! Вышел на улицу в одной пижаме и напугал половину города. Джереми почти не чувствовал своего тела. Ему было жарко, и все время хотелось пить. Он подошел к крану, подставил голову под холодную струю и стал медленно умываться. — Не-ет! Я вышел из дома и там был лес! Это был словно сон наяву! Я хотел проснуться… Майк молча ждал, когда он закончит. Потом он раскрыл тумбочку и достал баночку с яркой этикеткой. — Хотел проснуться? … — сказал он с вымученной улыбкой. — У тебя обморожение очень сильное. Искали тебя всю ночь по лесу и, наконец, нашли. Юноши переглянулись и одинаково уставились друг на друга. Джереми отвел взгляд и поставил банку на стол. Майк открыл баночку, вынул немного красной жидкости и густо намазал ею руки Джереми. Юноша почувствовал холод и жжение уставившись на свои руки. Они немного покраснели и стали белыми. — Больно… — прошептал он, чтобы показать, что чувствует. — Это что? Вафельное полотенце? Спасибо, Майк. Ты настоящий друг. По его лицу расползлась счастливая улыбка, и он на секунду потерял всякую бдительность. Шум дождя за окном заглушил все остальные звуки, и до него долетел короткий смешок Майкла. Этот смешок прозвучал у него в голове, как громкое эхо, и юноша понял, что снова пребывает в кошмаре ну или может быть, там, где обычно происходил бред. Различать сны и реальность в этом состоянии было почти невозможно, но Джереми ощущал, что просто парит в пустоте. В воздухе повис слабый запах медикаментов. Видимо, его опять накачали какими-то препаратами в попытке снять боль которую он уже давно не чувствует, но все еще помнит. Майк казался очень теплым и родным человеком хоть парнишка и не мог его вспомнить. Теплая ладонь друга легла на его лоб, и юноша почувствовал, как жар проходит. — Температура явно присутствует. Нужно сказать врачу, а пока сиди в палате и даже не думай выходить! Я заберу тебя сразу как получу разрешение! Нужно будет тебя помыть от песка и листьев. Джереми закрыл глаза, и попытался ни о чем не думать, чтобы почувствовать боль, которую он не мог испытать, из-за чего совсем не понимал в каком состоянии находится. Свет, которым был полон окружающий мир, в нем не ощущался, и его проекция осталась прежней. Сознание словно укутали в кокон и превратив в беспомощный мотылёк, совсем перестало воспринимать окружающую реальность. Но в том, что происходило на самом деле, было кое-что, не поддающееся описанию, но сильное и постоянно тревожившее и царапающее юношу по сознанию. Это было намного труднее всего, что он испытывал прежде. «О нет! У моего друга теперь много проблем! Он должен сейчас спать и отдыхать перед работой, а не возиться со мной. Ему нужно как-то помочь и…» — но Джереми не мог никак сформулировать, как именно он должен ему помочь. Лучшим вариантом было лишь одно — как можно дольше не попадаться в подобные ситуации.