В забвении

Джереми и Майк приехали в участок давать показания насчёт инцидента. Подростки все-таки сдали то, что Джереми приходил к ним ночью, и он довольно долго беседовал с ними. Закончив показания, они стояли в коридоре перед парой полицейских, освещённые холодным осенним светом. — Простите, но Джереми действительно не мог ничего такого сделать, — сказал Майк. — Он едва дошел до их дома и то, чтобы попросить не шуметь. Он бы не смог ориентироваться в чужом доме. В его личном деле все подробно написано. Он инвалидизирован и вы видели как ему тяжело было просто подняться по лестнице к вам. Я не знаю как он вообще добрался до них! Ну либо они врут. Джереми сидел на соседнем кресле и бездумно рвал упаковку из-под жевательной резинки — при одном взгляде на него становилось ясно, что его сознание в спящем режиме. Выглядело это именно так. — Он нас точно не слышит? Кхм! Наверное немного неудобно об этом говорить, но он получается психически болен и вполне мог напасть. Он сбегал из дома? Помнится мне, он устраивал такие вещи и на наших глазах, прямо у нас на глазах. Вам не кажется, что он просто не помнит? Майк провел рукой по волосам супруга, заставляя его очнуться. На лице его было одно и то же выражение. По крайней мере он делал вид, что полностью выпал из реальности. — Джереми? — он тяжело вздохнул. — Это большой стресс для него поэтому да, может быть и не слышит. Вы кажется не совсем понимаете о чем я. Он очень слаб физически и он очень долго находился в постельном режиме, и если кто-то и мог натворить такого, то не он. Джереми решил очнуться. Его глаза сделались осмысленными, а голос в конце концов перешел в разговор. — Почему я здесь? — спросил он через некоторое время, когда Майк стал подыскивать слова чтобы попроще объяснить ситуацию. — Джереми, все хорошо, — ответил Майк, внимательно глядя на него, чтобы тот не закрылся опять в своем мире, если бы это стало вдруг необходимо. — Мистер Фитцджеральд, вы с нами? Что вы думаете насчёт гипноза? Пожалуйста, не уходите от нас! Майк, нам нужно, чтобы он хотя бы в течение часа оставался с нами. Майк кивнул и взял голову Джереми в руки. Он массировал виски и шею, одновременно думая в уме. Возможно ему удалось бы что-то из этого извлечь, но он не знал, что именно. Зрачки юноши становились то шире, то уже, он, вздыхал, иногда морщился и покачивал головой. Он был полностью в сознании, но не желал всем этим заниматься поэтому хотел сделать вид, что он «спит» и был погружен в это состояние. Ему попытались провести гипноз, но на Джереми не действовал гипноз и он решил этим воспользоваться. — Там было человек семь и ещё на заднем дворе. Они сказали что-то про вызов демона и кажется были под действием чего-то. Пьяны? Может быть что-то другое, но тот парень. Он был очень агрессивен и так хлопнул дверью, что пол ушел у меня из-под ног. Полицейский записывал обрывки его реплик, но совершенно не обращал на это внимания. — Кажется что он навредил себе будучи пьяным или кто-то из тех людей — продолжал Джереми и опять задвигал глазами. Он сделал вид, что больше не может сконцентрироваться, и сеанс пришлось завершить. Они сидели в коридоре, и Майк опустился перед ним на корточки, пока он располагался на лавочке. — Как себя чувствуешь? Джереми? Это очень, очень важно. Он посмотрел в глаза Майка чем его очень даже шокировал. Это было так неожиданно, что Майк подумал сначала что ему показалось. — Может будешь называть меня «Дорогой» или «Любимый»? Раз уж мы супруги. А то наверное тебе… неприятно? Майк повеселел. То что Джереми улыбается приводило его в хорошее расположение духа. Майк приблизился с очевидным желанием поцеловать его, и поцелуй получился скорее нервным, чем нежным и желанным. Джереми напрягся и отстранился. «Не надо — подумал Майк — только не снова! Он наверное ещё не готов к такому!» — Однако он не удержался и осторожно погладил его по голове. Тщательно водя пальцами по его волосам, Майк стал искать его руку. Когда это ему удалось, он крепко пожал её в ответ и сказал: «Извини, не хотел тебя напугать». Джереми улыбнулся и хотел что-то сказать, но передумал и только покачал головой. Он чувствовал себя весьма неуверенно, а от одного прикосновения к Майклу становилось даже немного страшно. Вокруг было много людей, которые пристально глядели на них — вероятно в своём большинстве они стояли достаточно далеко, чтобы не привлекать внимания, поэтому Майк мог поддерживать приятельский и даже слегка игривый тон. Джереми избежал наказания только потому, что каким-то образом сумел в самый последний момент притормозить, в результате чего остался не только чистым, как стёклышко, с головы до ног, без единого следа преступления, кроме каких-то тончайших зацепок которые остались не замечены. Все остальные вещи были совершенно прозрачны — их не от чего было прятать. К тому же преступление было совершено не по злобе, и Майк говорил об этом так, словно речь шла о чём-то само собой разумеющемся. Джереми действительно сделал это с теми же чувствами с которыми чистил ботинки или подметал задний двор — и потом весь день чувствовал непонятную лёгкость и умиротворённость. Он убрал «беспорядок» как и должно быть. Они шумели и мешали ему так почему бы не убрать источник шума? Но у него не было конкретной цели, вокруг не осталось никаких ориентиров. Так как он не чувствовал от этого никаких негативных эмоций, они просто пропали. У него не было желания крушить и убивать, но, если бы он это сделал, во-первых, от злости на самого себя, а во-вторых, оттого что он попал в точку, это можно было бы считать маленькой местью — ведь за каждым физическим действием обязательно следует нечто неуловимое, никак не связанное с тем, чем человек занимался. «Интересно как он себя чувствовал? Ему было больно? Я не могу чувствовать боль и не помню как это вообще.» — мимолётные размышления не приводящие ни к чему кроме лишних вопросов.