В забвении

Работник остался жив и Джереми воспользовавшись моментом прошел к нему в палату. По палате разносился запах горелого. На столе стояла миска с остатками еды и лежало несколько документов — пригласительный билет, увольнительная и даже водительские права. «Я бы тоже уволился после такого. Только не понимаю, куда ехать?» — подумал Джереми, пытаясь прочесть последние строчки. Они были заполнены на каком-то архаичном английском языке, который мог расшифровать только человек, долго живший среди документов. Пострадавший открыл глаза и уже раскрыл рот, чтобы вскрикнуть, но Джереми, как и подобает в таких случаях, быстро закрыл его лицо одеялом. — Тише! В больнице нужно соблюдать тишину! Ты здесь впервые? Думаю на первый раз простительно, но я пришёл не угрожать, а по делу. Твои родственники не в курсе, что с тобой произошло? — громко прошептал Джереми. Парень послушно кивнул. — Чувак, я ничего не знаю! Честно! Я не тот кто тебе нужен! Месть это не выход верно? Джереми указал на огромную рану на плече. — Это сделал робот? О какой мести ты говоришь? Почему они решили, что я должен мстить им? Я был вашим сотрудником? Если был, какого чёрта меня ударили по голове? Или думаешь, я не заметил, что вы говорили? Сотрудник опять кивнул и опять закрыл глаза. Джереми понял, пришёл его черёд. Это было непросто: боль и скорость движений сливались в безумную тряску. — Ты не знаешь? Когда мы видели тебя в последний раз, ты был в коме. Сначала я подумал, что ты призрак, но потом увидел твоего друга, и убедился что ты, остался жив после того инцидента. Юноша снова кивнул, на этот раз не столько из вежливости сколько от понимания происходящего. — Инцидент? Этот робот травмировал кого-то ещё? Меня? Теперь я понимаю за что я должен мстить, но можешь об этом не переживать ведь вряд ли я запомню хоть кого-нибудь из вас. Особенно считая, что ты веришь в приведений и магию. Парень дотронулся до своего плеча. Сочащаяся из раны кровь уже практически не чувствовалась. — Не веришь в призраков? Очень зря, потому что они рядом и они тебе скажут, когда придёт время. Возможно уже сказали, но если ты ничего не помнишь, то нет смысла тебя убеждать и переубеждать. Хочешь посмотреть на сам инцидент? Посмотри на себя в зеркало. Однако робот был другой и их очень много! Невозможно запомнить каждого. Джереми замолчал и в тусклом свете видно было как он прикоснулся к своему лбу. Юноша почувствовал как затряслась голова. Лицо стало бледным, глаза вновь стали бесчувственными и остановились на стене. — Прости, но кажется ты тоже сошел с ума. Это место делает людей сумасшедшими, каждый сходит со своего ума по-своему. Радуйся, что помнишь как тебя зовут, и даже можешь сказать имя робота который сделал тебе так больно. Звучит интересно вспоминая, что Джереми не чувствует боли. Но как бы ни было странно это для его молодого здорового мозга его глаза были слишком разумными и честными. Ему не нужны были загадки, он и сам был загадкой. Если конечно сумасшедшие не придумывают себе тайн чтобы хоть как-то существовать в мире созданным ими самим же среди бесчувственных декораций. Даже самым умным и сильным людям в глубине души бывает страшно, не так ли? Вдруг до него донеслись голоса людей в коридоре и он скрылся из палаты. Через пару минут до его уха долетели звуки передвигаемой мебели. Он снова прислушался и вновь замер в напряженной неподвижности. Огромная тень по ту сторону коридора приближалась, становилась все больше и больше, заполняя собой все пространство вокруг и приближаясь к нему. Тень словно играла с ним — разделялась, расплывалась, сжималась и замирала совсем близко. В ней появилось какое-то новое движение — так движутся роботы — она изменилась — стала закручиваться по спирали, она мигала, издавала сигналы и щелчки, которые постепенно становились все громче и громче. Из абсолютного анабиоза его вывел доктор положивший ладонь на его плечо и что-то прошептавший ему на ухо. — Мистер Фитцджеральд? Все в порядке? Вы по поводу лекарств? Вы вновь сбежали от Майка и потерялись? Джереми приподнял отяжелевшие веки. Он вздрогнул и отошёл о доктора, который держал его за плечо. Одновременно он заметил, что в палате стало светлее. Только теперь он сообразил, где находится и почему его так долго держали в состоянии «Полное Оцепенение» — потому что все стены и потолок теперь были затянуты толстым слоем белого тюля с полосками из ярко-оранжевых квадратов, символизирующих обои. Выглядело это великолепно, но очевидно это была галлюцинация — странно, но Джереми почему-то пришла в голову именно эта мысль. Пока мучительно пытался ее отогнать он, чтобы не забыть, начал разглядывать окружающие его предметы. — Я могу ходить без сопровождения сейчас, — сказал он стоящему перед ним врачу. — Где он? Доктор Синклер, я хотел спросить по поводу лекарств. Их кто-нибудь сейчас принимает? У них странный эффект и я как будто засыпаю после приема. Доктор заулыбался. Очевидно, именно такой реакции он и добивался. — Все в порядке не волнуйтесь, — ответил он. — Это новая версия. Мне показалось, она будет несколько увлекательнее оригинала. Чтобы провести ее с такими пациентами у нас не хватает только двух минут сна. Тут ведь ситуация не обычная — каждый раз приходится заново назначать лекарства. Пожалуйста, отправляйтесь домой со своим верным сопровождающим! Про его преданность можно писать стихи! Джереми кивнул, шагнул к двери и тут же вышел вон, закрыв глаза — как показалось тому, кто видел эту сцену со стороны, словно желая защититься от блестящей, как глянец, реальности. «Майк! Он может знать! Если он так сильно любит может у меня получится соблазнить его и убедить рассказать? … Глупости! Никого я соблазнять не собираюсь да и не умею я.» — подумал Джереми и с некоторым облегчением направился к выходу.