В забвении

Разгуливая по заднему двору Джереми ловил лягушек, одну за другой укладывая их в большую коробку из-под обуви. Это, в общем-то, было его единственным развлечением пока Майк ходил в магазин. Сонные зелёные создания мило глядели на него со дна коробки и урчали, словно одобряя решительные действия молодого человека. Подходить к ним близко было нельзя, чтобы не просыпались и не наводили беспорядок — Джереми даже казалось, что он чувствует их горячее влажное дыхание. Он помыл их от земли шлангом, завернул в газеты и спрятал обратно в коробку. Странно что он был таким доброжелательным с садовыми лягушками, но людей он ненавидел и старался лишний раз с ними не пересекаться. Майк заставший его за этим занятием только посмеялся над неловкостью Джереми. По его мнению, чувства и логика несовместимы и в самом деле, откуда можно было бы взять логику, которая объясняла бы, например, почему Джереми так ненавистно всё человеческое. Ведь что бы человек ни думал, он думает всегда только то, на что у него есть разрешение. По этому поводу было много споров — люди не любили быть подотчётными кому бы то ни было. Джереми же мыслил без абсолютных рамок будучи психопатом и поэтому так же не терпел ограничений, но ещё более остро чем все остальные ощущал ограниченность своего личного пространства — так что возможно, ненависть к человеку была связана именно с этим чувством. Майк был другим и поэтому он подпускал его ближе к себе и даже иногда делился с ним своими вещами — например той футболкой, в которой он обычно ходил. Мог ли он навредить Майку? В общем да — мог, если тот, конечно, по какой-то причине начнёт ему угрожать, но этого даже в теории не могло произойти. А вот разрушить его мир изнутри он мог — для этого достаточно было просто перестать скрывать свои тайны от окружающих. Хотя о таких вещах Джереми не любил задумываться, ему был понятен и глубинный смысл слов «ложь во спасение» — ему тоже было в чём себя обвинить, но в этом случае он защищал не себя, а то большое и доброе, что его окружало, поэтому, по мнению Джереми, имела смысл другая фраза: «Ложь — это просто правда, которую каждый видит по-своему». Поэтому, когда Майк стал говорить, будто Джереми единственный любящий человек, с которым он хочет иметь дело, Джереми задумался. А потом решил, так как выбора у него не было, принять его правила. «Прости Майк за то что я такой поломанный и неудобный», — мысленно извинялся он перед ним по много раз в день. Майк подошел к нему и погладил по голове. Он трогал Джереми иногда, и он послушно позволял ему это. Но всё остальное время он следил за тем, чтобы любимый оставался в безопасности и как можно дальше от него отходил. «Иногда нужно ему позволять быть ближе иначе ему будет плохо, но если я нанесу ему травму то буду себя ненавидеть» — думал Джереми каждый раз, видя Майка. Сам партнёр понятия не имел что же творится в голове Джереми и откуда порой в его голове берутся такие сложные психологические конструкции. В один из морозных дней у Джереми в голове объявился неизвестный голос. Он очень деликатно напомнил ему, что грустить лежа в кровати вредно и опасно. Хоть голос и сказал это мягким и успокаивающим тоном, он напугал его. — Что же ты так? Грустить из-за такого просто не позволительно, — сказал голос и тут он повернулся и увидел фиолетового мужчину в кресле. Мужчина широко улыбался, держа в руках бокал шампанского. — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, дорогой Джереми. Почему бы тебе не взглянуть на меня? Мне не так много надо. Он обомлел от этой неожиданной наглости. Никогда в жизни он так явно не ощущал чужого присутствия в своей голове, но под его вьющимися фиолетовыми волосами и мягкой улыбкой ничего нельзя было рассмотреть. Это смущало и пугало. — Вы кто? — испуганно спросил Джереми. — Разве ты не знаешь? Я — это ты сам. Как ты думаешь, почему я появился именно в таком виде? Люди нас не поймут поэтому не спрашивай у других! У тебя есть я, а у меня ты. Если тебе так интересно почему и как — я смогу ответить на этот вопрос, но не сейчас. Джереми сжал край одеяла, спрятался за ним и стал вглядываться в своего собеседника. Тот, тем временем, встал с кресла и подошел к кровати, на которой сидел Джереми и поставил бокал с вином на прикроватную тумбочку. Выглядело это как-то странно — лиловый мужчина оказался в постели рядом с Джереми, и несколько секунд они смотрели друг на друга. — Я приму лекарства и тебя не будет! Я не сумасшедший! — хриплым голосом сказал Джереми. — Я ничего не делал! Я нормальный! Скажите, что я спал, пожалуйста! Я никогда не думал, как я выгляжу со стороны. Фиолетовый мужчина качнул головой и осторожно сел на край кровати рядом с парнем. Его лицо было в тени, но можно было разглядеть густые брови и большие внимательные глаза. В какой-то момент Джереми показалось, будто он смотрит сквозь сумрак и темнота становится все гуще, пока не становится непроглядной. — Ты нормальный и делаешь все правильно, — сказал он, казалось, произнеся это шепотом. — Мы с тобой никогда не будем поняты, если будем кричать об этом на каждом углу. Он обнял Джереми за плечи и прижал к себе, прикрывая его собою от воображаемого холода и призрачного мрака. Майк зашёл к нему в комнату и увидел, каким отчужденным и далёким было лицо Джереми, бормочущего что-то во сне, убаюканного переливами лилового голоса.