В забвении

Джереми очень хотел найти свои детские фотографии и залез на чердак. Он решил, что сможет выяснить, каким был в детстве и каким стал сейчас. Он порылся в ящиках старого комода и нашел несколько снимков. На одной из фотографий был изображен он до травмы в ресторане со своими коллегами по работе, а рядом с ним стоял Майк. На дне ящика лежала рубашка-униформа ресторана, в которой Джереми был тогда. Рубашка была фиолетовой с эмблемой «Фредди Фазбера». На воротнике были следы от вымытой крови и зашиты две круглые дырки. — Это моё? — спросил Джереми и указал на себя. — Я такой красивый, да? Винсент покачал головой. Тогда Джереми посмотрел на фотографию Майка, стоявшего рядом, и чуть улыбнулся. — По крайней мере когда-то ты был таким! Сейчас ты прячешь свое лицо за волосами и тёмными очками, но я тебя вижу! Парень опечаленно вздохнул. Винсент понял, в каком отчаянии находится его юный собеседник. — Я не настолько плохо выгляжу, — тихо ответил он. — Я похож на обычного человека, который пережил тяжёлое потрясение. Это нормально. Винсент ободряюще хлопнул Джереми по ноге. — Поэтому наверное у Майка больше не стоит на тебя, верно? Он просто переживает это всё в своем сознании, как алкоголик в ремиссии. Кто же может быть его любовником? Наверное это кто-то красивый и не психованный. Джереми зажмурил глаза и втянул голову в плечи. Он не хотел этого слышать. Этого, наверное, не следовало говорить ни в коем случае, потому что его лицо, спина и руки покрылись нервными мурашками. Но Винсенту уже невозможно было остановить поток излияний. — Нет! Ты его не знаешь! Ты не можешь такое говорить! Майк всегда смотрел на меня так, что мне хотелось себя ущипнуть. Он обнял себя за плечи и опустил голову. Теперь он, казалось, прятался от кого то невидимого, стоявшего рядом с ним. Рот у него перекосился в нервной улыбке. Винсент чувствовал себя так, словно он только что стал свидетелем изощренной драмы, в которой ему предстояло играть главную роль. Он понимал, что не имеет никакого права вмешиваться, что лучше будет внимательно слушать, как бы заманчиво ни звучали извинения. — Хорошо, — сказал он, — расскажи мне всё с самого начала. Расскажи, как ты впервые его увидел. О чём он говорил? Что он говорил? В голосе Винсента чувствовалось злорадство. — Ха-ха! Как смешно! Как будто я помню хоть слово. Сказал Джереми с иронией, словно мысль о том, что человек может так себя вести, казалась ему ужасно смешной. В его глазах стояли слезы, и когда Винсент заметил это, у него в груди поднялась волна непонимания. Это оказалось настолько неожиданным, что он даже не смог скрыть своего удивления. Ему сразу же пришло в голову, что новая роль, в которую его заставил себя поставить новый «напарник», будет сложной. Память парня действительно была слишком повреждена чтобы хоть что-нибудь вспомнить даже с помощью фотографий. С другой стороны, вряд ли он помнил, что в его жизни происходило до того, как он оказался в одной лодке с убийцей, поэтому не было смысла заставлять его заново пережить кошмар. — Ты знаешь, о чём я сейчас думаю? — заговорил Винсент, взяв юношу за руку. — Знаешь, о чём я думаю? Джереми поднял на него взгляд. — О том, что тебе это с рук не сойдёт, Винсент? , — тихо ответил он. — Особенно после того, как ты хладнокровно всадил в двух человек, что-то острое. Винсент усмехнулся. Это показалось ему довольно естественным и человечным, и он подумал, что уже начал принимать слова парня за чистую монету. — Ох! Ты сделал это сам! Своими руками и не нужно валить все на меня! Я думал, что смогу тебя поддержать, хотел тебя защитить, а ты сделал меня главным виновным. Джереми попытался вырвать руку. Винсент остановил его лёгким похлопыванием по плечу. — Успокойся, Джереми. Это просто шутка. И потом, ты вполне можешь войти в новое состояние самостоятельно. Вдруг у тебя получится стать невидимым? Это была шутка над которой Джереми даже рассмеялся, и Винсент был благодарен ему за эту реакцию. Потом он ещё долго держал ладонь Джереми в своей.