***
бутылка дешёвой водки в руках слабо трясётся, вызывая недоверие у прохожих. ноги бредут в сторону родимого леса, где родился, в прямом смысле этого слова, и вырос юноша. осталось совсем немного, до прихода домой и до смерти в трущобах. уже и не вспомнить, какая это попытка суицида будет, двадцатая или тридцатая, но сейчас абсолютно плевать, поэтому пару глотков разведённого спирта вливаются в глотку, обжигая от непривычности. возможно, содеянное будет иметь огромные последствия, после которых придётся долго сожалеть о случившемся, неизвестно никому. в будущее не заглянешь и не посмотришь, лежишь ли ты в гробу через месяц, или целуешь возле дверей новую шлюху. тающий снег на городском асфальте постепенно сменяется на гниющий подзол в запорошенном лесу, скрывающемся за пеленой пасмурных небес. все страшные сомнения по поводу нормального здоровья и отсутствия наркотической зависимости сбываются на глазах, показывая всю ничтожность и бессмысленность существования. стоит лишь взглянуть на практически опустошённую бутыль и дрожащее состояние человека, доползающего до порога со своеобразной заначкой, где хранится пакетик с белоснежным порошком. ещё пару месяцев назад отец спрятал подобное чудо на случай чёрной полосы, скрашиваемой белой дорогой. парень распределяет массу на экране телефона, карточкой поправляя неровности в бугорках, мгновенно пускает в ноздри щиплющее вещество, закатывая глаза от наслаждения. воздержание от препаратов не продлилось и месяца, сорвавшись однажды, не завяжешь и дважды, как говорил один из товарищей виктора. затылок касается деревянной поверхности двери, пока взгляд устремляется в синеющее небо. капли мокрых осадков падают на лицо, не закрытое простым капюшоном, штаны покрываются лёгким слоем темнеющих пятен, со временем становящихся больше. воспитание всегда было рассчитано только на один фактор – не умер, и то хорошо, а остальное сам додумает. пришлось через порно сайты узнавать о сексе, у пассий учиться простым поцелуям, у наркоманов, живущих в вагонах, о простой психологии жизни, невзирая на неопрятный внешний вид, у бабушек во дворе школы о странном поведении, и многое другое. его никто никогда не учил, он всегда сам набирался познаниями, умело научился пользоваться ими, но стал манипуляторной сволочью, что всегда добивается своего через страдания других. не поймите неправильно, просто если хочешь жить, умей вертеться, а какими способами уже умалчивается. банальные разговоры по душам проходили лишь в том случае, когда пьяный мужчина терял собственные вещи, забыв о последствиях вчерашней ночи. вряд ли кто-то ещё будет говорить, что алкоголь и таблетки это очень круто, что это супер развлечение и отличный отдых для всей семьи. всё это доводит до невероятных последствий, начиная комой, заканчивая лечением в наркологическом диспансере. он идёт по стопам отца, но сворачивает не на ту дорогу в конце пути, оказываясь в заточение нетрадиционных чувств и клетке из апиоидов и водки. послать бы всё к чёрту и развернуться спиной к счастливой жизни, падая с высокой скалы в глубокий обрыв, ломая кости с каждой секундой, выжить и мучиться ещё час от скоропостижного кровотечения, после умереть и очнуться в аду, где тебя любезно приветствует чёрт. но в Киеве кроме многоэтажек и бомб, что пытаются убить каждого, ничего смертельного нет, поэтому придётся терпеть и вкушать плоды недоразвитости одноклассников. бутылка летит в старую яму для сжигания листьев, падающих осенними днями ежедневно, ожидая своего черёда сдачи в утиль. пора бы вновь подумать о том, что самому стоит туда явиться и попросить оставить на пыльной полочке, но, к сожалению, людей туда не принимают. да и в детский дом уже не получится – появилась матушка и возраст перевалил недавно к восемнадцати. вопросы мучают бедную головушку битый час, вызывая рвотные позывы и желание повеситься на шнуре от блока питания. жаль будет матушку, пришедшую домой после срочной встречи с рекламодателем, увидевшую картину, срисованную с примера акумова старшего. он пытался быть абсолютно другой личностью, не стать похожим на алчного, мерзкого, отвратительного человека, пытающегося казаться более-менее адекватным, но не справился. спился к шестнадцати из-за экзаменов, под наркотиками приходил на алгебру, после чего одноклассники косились почти все занятия, в стельку пьяный звонил бывшим друзьям, выпрашивая деньги на новую бутылку мартини. и сейчас, находясь под тяжёлыми препаратами, размышляя по поводу замкнутости круга существования, он перестаёт видеть пейзаж перед собой, закрывая потухшие от отчаяния глаза, возможно навсегда, а возможно на пару часов. дыхание становится менее резким и широким, отдаляясь в глубинные стоки груди. снежинки падают на тёмную макушку, недавно окрашенную и стриженную, руки разжимаются и выпускают наполовину пустой пакетик, покладая в сторону беловатого экрана телефона. ангелина перепугается не на шутку, но обратного пути нет, ведь скорый обморок подступил слишком быстро. тёмный силуэт приближается к лежащему туловищу, со страхом в глазах оглядывая сына. как же вовремя дама вернулась, наблюдая припадок возле порога. не в первой касаться кистей руки, дабы прощупать пульс, потому что бывший муж часто упивался до такого состояния, а может и более тяжкого. но за родного дитя переживаешь намного сильнее, чем за пьяницу со стажем, ведь младое тело ещё не вправе постигать такие проблемы и переживания. взгляд устремляется на заснеженные доски, обнаруживая запачканный в коксе смартфон и само вещество рядом. осознание мгновенно пришло. номер скорой, стоящий в третьем списке важных, набирается, ожидая оператора. - здравствуйте. отравление алкоголем и неизвестными веществами. пришлите пожалуйста врачей, и поскорее, юноша восемнадцати лет, здоровье очень слабое. выслушивает примерное время ожидание, проговаривая точный адрес и местонахождение, и скрывается в плотно закрытых дверях ветхого дома, забегая в собственную спальню. стук по некоторым перекладинам матраса, полый звон раздаётся в помещении – тайник раскрывается, показывая сбережения акумова. лина пихает липкий зиплок туда, стараясь не морщится от отвращения, и мечтает о выживании сына, без палёного алкоголя и употребления всего содержимого. лишь бы сергей не узнал об этом, тогда случится непоправимый пиздец. влажная спиртовая салфетка проходится по разбитому экрану, удаляя улики об оказавшихся наркотиками веществах. машина скорой помощи приближается к тыльной стороне избушки, объезжая её вокруг, и останавливается прямо под окнами. шокированная матерь выбегает во двор, садясь на запорошенные перила возле веранды. - как долго он находится без сознания? – спрашивает медсестра, надевая пульсометр на подрагивающую фалангу. - я без понятия, - обречённо выдыхая, проговаривает она, ладонью касаясь веска, - когда я вернулась с рабочей встречи, серёжа уже был в таком состоянии, хотя вообще должен был быть в больнице с его другом, навещать другого друга. женщина лишь безразлично кивает на ответ, поднося смоченную в неизвестной жидкости ватку к носу слабо дышащего сына. тот пару минут кашляет от острого запаха, медленно раскрывая чёрные веки, и старается разобрать лица рядом с собой. в мыльных отражениях видно лишь розоватое платье и тёмные массивные ботинки, остальное кажется простым вымыслом и игрой разума, воздействие принятого сильно искажает реальность. юноша не успевает и подумать о чём-либо, как наклоняет голову ближе к зябкому снегу, выплёскивая из себя содержимое желудка. сгустки утреннего завтрака, смешенные с алой массой, густой и багровой, словно являющиеся одним целым с постановкой нормализованного обеда. - промойте ему желудок и старайтесь скрывать алкоголь из его вида. пусть пару дней дома посидит, а позже сходите к педиатру, возьмите направление к другим врачам и лечение. проговаривает скорая помощница, скрываясь в дверях автомобиля, и даёт сигнальный лист. сложно будет в школе представляться матерью сергея и давать справку, говорящую об алкогольном отравление. мы вновь вернулись к исходной точке.***
день второй. солнце за окном постепенно перерастает в пасмурные тучи, сгущающиеся над городом сильнее обычного. мокрый снег валит с небес, заставляя несчастных людей страдать от холода и влажных пятен на светлых брюках. скрип тающего снега под подошвой обуви разрушает мирную тишину покойного ветра, отравляя разум больше любого ненастья. закрытые бежевыми шторами окна не пропускают достаточного тепла и света для больного человека, заставляя угнетение съедать чаще и пуще. фрукты в стеклянной вазе постепенно начинают гнить, как трупы в морге на третьем этаже, даже не прикоснувшись к ним за всё лечение. удивительно, что в таком хорошем заведении есть место для складирования мёртвых душ. - кажется, я начинаю что-то припоминать, - проговаривает сплитовый, отрываясь от прогретого холодным телом матраса, - да, точно! мы же собирались на выходных в клуб, только, почему-то не пошли… - ты не помнишь, что случилось дальше? – спрашивает кирилл, словно разговаривает с недоразвитым ребёнком, нуждающимся в поддержке и родительской заботе. - а разве что-то было? – он явно даже не подозревает, что натворил за эти пару месяцев, и каким образом вообще из катетера перетекает жидкость для поддерживания жизнедеятельности, а не спирт в чистом виде. - и ты даже не помнишь, по какой причине оказался в коме? – страх постепенно начинает одолевать стойкого парня, пережившего слишком много дерьма в молодой жизни юного артиста. - на это есть причина? видимо, мозг пока отказывается принимать происходящее и отдаляет как можно сильнее от страданий. хотя, можно обусловить данное поведение различными факторами, влияющими на представления и искажающие реальность. принятый в огромном количестве алкоголь сильно подпортил здоровье, заставляя страдать самого кира и близких к нему людей. хорошо, что в больнице оказалась екатерина, помогающая восстанавливаться и постепенно вспоминать потерянные кадры. прогресс явно виден мгновенно, парень постепенно начинает вставать на ноги практически самостоятельно, не считая костылей и медика рядом, ест обед полностью, а завтрак частично оставляет на столе, сон приходит в больничную норму, тихий час в три и отбой в десять. приятно осознавать, что такой хлипкий организм выдержал испытания, фактически, на смерть. - скоро ты сам всё поймёшь. взгляд перемещается в глянцевый пол, рассматривая трещины и небольшие обойные отверстия. жаль, что из-за частичной амнезии ломается вторая жизнь, недавно начавшаяся восстанавливаться. по словам матери самого юноши, - впрочем, адрес, оказывается, всегда был вполне доступным, просто стоило попросить номер и точную улицу, - слова больного пациента сильно сказались на нём, поэтому, отравившись дешёвой водкой и отцовским коксом, его выходы из комнаты стали практически одноразовыми, не считая походы в туалет, лишь бы выблевать всё содержимое желудка. и помочь нечем – акумова категорически отказывается от денег и материальной помощи, ведь сама в состоянии обеспечить сыну нужные условия проживания. остаётся лишь надеяться на его освобождение из клетки мучительных событий и нормальное существование. кстати, как он сейчас там?***
день второй. вода в стакане закончилась ещё глубокой ночью, тарелка с картофельными чипсами полностью опустела, заставляя живот агрессивно рычать на отсутствие здоровой пищи. трясущиеся ноги бредут к кухне, дабы пополнить исчерпанные запасы, а после к туалету, где на втором плане проводится значительное количество времени. два пальца в рот помогают морально успокоиться, избавиться от надоедливой тревоги, выплёскивая все эмоции одним моментом. сегодня еда стала чем-то неизвестным, чем-то таким, что и представить нельзя, слишком уж шикарно для подобного проживания. горький привкус оседает на губах, иссушая потрескавшуюся кожицу, но, не успев застыть тонким слоем, смывается прохладной струёй из крана. держаться на плаву в таких условиях серьёзно невыносимо, особенно, мучая себя голоданием по схеме двадцать четыре на семь, где двадцать четыре часа не ешь, а семь дней голодаешь. никакая другая зарисовка лёгкого похудения не сравнится с подобным изысканным выбором, ведь ни единая девушка не сможет ради красоты глотать воздух сутками. подрагивающие фаланги быстро схватывают перила, удерживая худеющее на глазах туловище, и передвигаются по неполированным доскам. родимая тёплая кровать встречает с распростёртыми объятиями, пуская в свои пуховые оковы. почему, почему всё сложилось именно так? почему страдания стали одним из главных компонентов больного существования в чёртовом мире? неизвестно. стоило бы раньше задаться этим вопросом, когда убегал из палаты незнакомой больнице в слезах и белом халате, но сейчас время более подходящее для самокопания. ведь кто лучше себя укажет на все недостатки, на ничтожную оболочку, скрытую под ненастоящими масками безразличия? что будет, если амнезия заберёт все те прекрасные моменты с акумой, скрывая их за пеленой алкогольной комы? наверное, выход окажется лишь единственным, и то, в окно или в его дверь. после той ситуации по странным шорохам снаружи, вроде приходил кирилл, дабы узнать, что же случилось с товарищем, но никто не дал точного ответа. интересно, как себя сейчас чувствует коматозник, смог ли с помощью чужих воспоминаний приобрести собственные, соединяющиеся с прошлыми воедино. ящик в столе раскрывается, выпуская из своих оков шприц и небольшой контейнер с неизвестным содержимым. подгоревшая от частых махинаций ложка принимает небольшую дозу на поверхность, мгновенно нагреваясь старой зажигалкой. вещество плавится на глазах, заставляя кровь двигаться в венах быстрее, вбирается в новенький медицинский предмет, использующийся сейчас не по назначению, и вкалывается в набухшую синюю полосу. лёгкое фантомное тепло разливается по телу, вызывая табун разогревающих мурашек по всей коже. жгут стягивается с руки, падая куда-то вниз, пока туловище переползает к монитору. причин нового употребления внушительное множество: и замучившие мысли о суициде, и разговор матери с новоиспечённым другом, и недавняя мастурбация на открытые фотографии кира. перечислять можно долгое количество времени, хоть и список окажется на пару страниц. если говорить простым языком, то героин полностью расслабляет нервы и заставляет размышлять на самые разные темы. например, в далёкие шестнадцать годиков, когда рацион состоял из дешёвых опиатов и некоторых продуктов питания, мысли переполнялись различными теориями заговора и вопросами по поводу жизни после смерти. а сейчас подобная сентиментальность стала чем-то странным и в крайнем степени отвратительной, замещаясь острыми мыслительными процессами и любовными треугольниками. сгорбившись на неудобном игровом кресле, парень укладывает голову на сложенные руки и постепенно погружается в царство Морфея. обидно будет матери, увидевшей сию картину, укладывая сына на место потребления. второй день заканчивается не на самой положительной ноте, закрывая детские глаза вечным сном.***
день третий. солнце с каждым днём становится светлее, как и улыбка выздоровевших людей в данном месте. продукты на столе уменьшаются в любой обеденный перерыв, цвет кожи становится более яркий, с долькой румянца на фарфоровых щеках, мрачная улыбка начала появляться чаще обычного. одним словом, мелкими шагами восстановление проходит успешно. даже память полностью вернулась, что не совсем на руку курседову. из-за переживаний по поводу сергея, он теряет равновесие на тренировках, ведь за долгое пребывание в лежачем положении ноги привыкли к бездействию. сквозь приоткрытые шторки поступают мягкие лучи скорой весны, созидающие в открытом пространстве. в коридорах ходят заведующие отделениями, - в подобных городских больницах они объединены, дабы сохранить компактность и широкий формат помещений, - медсёстры, сменяющие друг друга два раза в сутки, родственники других коматозных пациентов, пребывающих в состоянии сна долгие недели, а то и месяца. страшно представить, что было бы, если кир перебрал с наркотиками до такой степени. он в жизни больше не возьмётся за шприц, и постарается отдалить от участи физически больного человека своего товарища. товарища, которого любит больше любой бывшей девушки, всем сердцем желая вновь впиться в его сладкие губы, с лёгкими нотами мяты и джина. - теперь я практически сам стою на ногах, - с улыбкой рассказывает сплитововолосый, трепетно сжимая в руках переданный никитой телефон. впервые за эти два дня реабилитации ему разрешили воспользоваться устройством выхода в интернет, ведь раньше подобного не позволялось по одной простой причине – факторы. многое может вновь вернуть в отвратительное состоянии и сказаться на психическом здоровье, поэтому в целях безопасности друзьям было сказано временно приберечь смартфон в укромном месте. - это просто отлично, - сквозь прикрытые глаза проговаривает миша, сцепляя ладони с рядом сидящим энгелем. в этот раз проведать приятеля решили парни, живущие вместе уже довольно долгое время, пока рейз решает проблемы с учёбой, подрабатывая заместителем старосты. хоть его никто и не назначал на эту роль, другого выбора просто нет, пока неизвестно о самочувствие акумова. - кстати, вы не знаете, как там серёжа? – сам от себя не ожидая столь ласкового названия, спрашивает юноша, чуть тревожно осматривая пару впереди. ответ, конечно, с самого начала ясен, но хотя бы ради успокоения режущей рёбра души нужно узнать, иначе кислород перекроется нахлынувшими эмоциями. - нет. никто не понимает, где он, кирилл даже домой к нему ходил, но вышла только его мать и сказала, что тот уже второй день пьёт и херачит наркоту как не в себя, - простым разговорным языком, на пальцах, объясняет светловолосый, наблюдая за реакцией курседа. опуская стеклянный взгляд в край кушетки, печально выжигая голубую точку на поверхности, ясно даёт понять, что новость не принесла должного удовлетворения. наоборот, заставила страдать ещё больше, съедая себя внутри ещё больше. а ведь всё случилось из-за него. если бы не та ситуация в клубе, возможно, сейчас они спокойно общались и выпивали всей дружной компанией, страдая от взаимных чувств. но судьба сука мерзкая, до боли противная, поэтому приходится пустым взором глядеть в ночную глушь, с пульсирующим от вины и страха сердцем играть в чехарду. решением проблемы может быть несколько самых различных вариантов, начиная от простого сообщения в мессенджере, заканчивая походом в его дом ради извинения. последнее вызывает кучу вопросов, и кучу таких же ответов, что заставляет ненадолго задуматься. может правда стоит после выписки навестить возлюбленного? идея, конечно, достаточно бредовая, явно выглядящая с открытым провалом, но почему бы просто не попробовать? адрес можно узнать через кирилла, ведь после слов о его недавнем пребывании в доме юнца сомнения отпадают, только предупредить о визите не получится – номера матери нет, связей с их семьёй никаких, остаётся надеяться лишь на везение. выбор очевиден. - завтра же поеду к нему, - серьёзным тоном после пятиминутного молчание проговаривает кир, сжимая ладони в крепкие кулаки. - но ты же… - это не обсуждается. настойчиво перебивает кусакабе, недоверчиво посматривающего на свою пару, что таким же слепым взглядом осматривают настроенного на похождение человека в больничном халате.***
день третий. три дня без еды, нормального принятия воды, интернета, связей с внешним миром и, самое главное, без любви. размашистые глотки оглушают мирный шум ветра в открытом нараспашку окне, заставляя тяжко вдыхать холодный воздух носом. водка согревает, становится уже роднее, чем чистая H2O в кране, замещает все чувства, удаляя их из программирования мозга. последние дни только она и спасает умирающие от всего туловище, вызывая тучу новых эмоций и радостей в бессмысленном существовании. что может быть лучше вечера четверга в компании водки, феназепама и снежных хлопьев с неба? кажется, будто ничего. таблетки одна за другой выползают из блистера, но так и не оказываются в желудке. что-то неизвестное заставляет остановиться принимать аптечные наркотические препараты, оставив в рационе только водку и кусочки поджаренного бекона на новеньком блюдце. в итоге просроченные лекарства летят в мусорную корзину, никогда не побывав в организме более-менее живого человека. наверняка это было хорошим решением, хоть и никто, на самом деле, его не останавливал в употреблении. три новых удара разведённого спирта по прогнившей печени приводят в норму, заставляя вернуться из мира грёз обратно на умирающую от вечных войн планету. ноги уводят тело ближе к расправленной постели, укладывая засыпающего акуму в оковы тёплого одеяла. кратенький вечер выдался, без размышлений по поводу амнезии кира, без переживаний по поводу собственной ничтожности и отсутствии привлекательности для предмета обожания, без новой дозы и без курседа. просто без курседа. спокойной ночи, серёжа.***
день четвёртый. небеса покрываются лёгким полотном синего цвета, скрывая тусклые пасмурные облака. сугробы рядом с заброшенной железной дорогой постепенно тают, оставляя за собой мокрые грязные лужи. деревянный костыль, приобретённый за немалую сумму, аккуратно входит в выемки из подошвы, проникая ближе к промёрзшей земле. в этом районе города прежде не удавалось побывать, ноги впервые ходят по сгнившим от долгого времени доскам, приминая их подошвой кроссовок. страшно представить, как выглядит среди всего этого сумасбродства дом серёжи. учитывая откровенные рассказы о проживании вместе с отцом алкоголиком и повествования о частых недельных перебивках вне леса, то представления составляются лишь о деревянной коробке с дырявой крышей, что пропускает сквозь себя каждую каплю грибного дождя. вагон, где наверняка прямо сейчас кто-то или что-то проживает, стремительно уходит из поле зрения, оставаясь далеко позади. ходить всё ещё сложно, ведь до конца лечение пройдено не было. придётся дома проходить программу, выписанную лечащим врачом, принимать препараты и полностью отказаться от алкоголя в эти месяца. надежда о праздновании выхода из комы теплится глубоко внутри, но навряд ли станет сладостной явью. в школе будут насмехаться из-за костыля, что прямо сейчас очень помогает спокойно передвигаться по неровным тропинкам, зато им можно будет со всей силы уебать обидчика, доказав свою не беспомощность и умение постоять за себя. перед глазами появляется небольшой домик с яркими огоньками в окнах. на вид он довольно опрятный и, в какой-то степени, даже уютный, двери и рамы на месте, что уже свидетельствует об уходе за внешностью жилища. подходя ближе к постройке, кир замечает номер и красивую резную дверную ручку, что аккуратным винтами прикреплена к доскам. собраться с силами очень тяжело, тяжелее, наверное, только признание в искренних чувствах предмету влюблённости, что уже несколько дней пьёт без остановки. нужно как можно быстрее остановить его и отгородить от такой же участи, что коснулась юношу, стоящего с помощью дедушкиного костыля. ладонь собирается в хлипкий кулак, - мышцы не привыкли к подобным задачам, поэтому приходится заниматься дополнительной физкультурой, - пару раз выдыхает, прикрывая от волнения тёмные веки. ровно три удара по древесной оболочке, вызывающие громыхание по ту сторону, и дверь распахивается, показывая стоящую на пороге девушку. аккуратный серый наряд, последовательно подобранный под тона мебели, русые, как жжёные пшеничные колосья, волосы, испугавшийся взгляд, смешенный с огромным шоком, и белое полотенце на плече. парень впервые видит этого человека, ведь прежде проскакивали лишь отрицательные упоминания в адрес акумовой старшей. пару минут смотрят друг на друга пугливо, не пытаясь и заговорить в это время, обстановка не позволяет такого, да и атмосфера постепенно накаляется. - к-кир? – заикающиеся проговаривает дама, судорожно хлопая ресницами, дабы растворить сомнения по поводу галлюцинаций. - да, - стеснительно отвечает красноволосый, сжимая лямку рюкзака за спиной, - а откуда вы знаете? - не важно, - ласково отмахивается она, будто пытаясь получить доверие и некую детскую привязанность, ведь без этого юноша не зайдёт даже на порог, - ты же в больнице должен был лежать, почему сюда пришёл? - меня выписали, а за уходом назначили кирилла, - проходя в более-менее тёплое помещение, после открытого приглашения, хрипит, откашливая собравшийся от волнения ком в горле, - вообще, я пришёл к серё… к сергею. он дома? – от уменьшительно-ласкательной формы, сказанной по появившийся недавно привычке, становится немного неловко, ведь передним стоит мать возлюбленного, умиляющаяся от таких поправок. - конечно, он не выходит уже четыре дня. надеюсь, хоть после твоего посещения ему станет лучше. - не думаю, - совсем тихо, чтобы ненароком никто не услышал такого высказывания, шепчет крашеный, поднимая тусклый взгляд вверх. именно он виновен в запое акумы, в его срыве и употреблении огромного количества наркотических препаратов, в абсолютном отсутствии связей с внешним миром и, на крайний случай, оказавшийся первым, с интернетом. пора бы нормально извиниться и разобраться в происходящих между ними интригах, сказывающихся на жизни обоих. деревянная трость помогает забраться по сломанным перекладинам ветхой лестницы, пока ангелина витальевна, - между словом попросила первое время называть её именно так, - идёт сзади, участвуя в подъёме на чердак помощником. комната, как кстати, была не заперта, по счастливой случайности юноша забыл закрыть её после очередного похода жертвоприношения содержимого желудка царю туалету. слабый свет от лампочки на потолке освещает лежащее на кровати туловище, залипающие в экран полумёртвого телефона. в аккуратные коротенькие уши вставлены наушники, что покупались на одну из зарплат в прошлом году, из-за чего следовало ожидать невнимательность и потерю обзора на некоторое время. кир медленно заходит в помещение, чтобы не спугнуть и раньше времени не обрадовать акумова, подходя к тому самому краю постели, где прямо сейчас вздыхает сухое тело. запах алкоголя окружает и заменяет все остальные запахи, заставляя пьянеть от одного лишь вдоха, чего нельзя допускать после спиртовой комы. пару шагов ближе, дверь снаружи запахивается, а татуированная рука касается чужой макушки. зелёные глазки безразлично поднимаются вверх, но после увиденного сразу становятся глубже, словно Байкал в дождливые осенние ночи. - кир! – парень вскакивает с подмятого под себя матраса, обнимая друга со всей силы, будто вовсе не хочет его отпускать. никогда, - ты помнишь меня? – слёзы по щекам начинают течь с новой скоростью, заставляя красноволосого печально улыбаться. - конечно помню, серёжа, - стирая большим пальцем с щёк выпавшие слезинки, отвечает он, второй рукой прижимая к себе, - прости меня, я слишком виновен перед тобой. ручьи из горьких слёз стекают вниз, пачкая кофты двух сломанных людей. - давай разъясним всё, что между нами произошло?