Natural Intelligence

Пустые больничные коридоры, депрессивный цвет белой штукатурки, напоминающий поверхности кости, снующие туда-сюда солдаты Гарде, врачи, пациенты. И было кругом тихо, только изредка раздавался в палатах приглушённый кашель, его подхватывали больничные коридоры и эхом разносили по всему корпусу, как артерии разносят кровь по всему организму. Уже несколько недель кряду здесь соблюдался «режим тишины», Эльзас была недовольна внезапным визитом Вайт и Альберта в палату к раненому министру, посему отдала приказ не пускать к нему вообще никого, кроме медицинского персонала. Правда это и не потребовалось, никто более не посетил Фёдора за всё это время. У Эльзас были планы, большие, грандиозные, но все они оттягивались, цепляясь мерзкими липкими концами за тот самый случай, перемешавший огнёвке все планы. Назначь другого на пост министра, и дело сделано. Но нет, не было основополагающего аспекта - не было доверия. И круг тех, кому Эльзас доверяет, сужается с каждым днём, вытесняя за свои пределы ещё вчерашних союзников. А заветы почитаемых древних Пелми-ица про доверие, про любовь к ближнему, про устройство жизни в конце концов - всё это уходило во тьму, искажалось новой, современной системой общества. Древние оставили для своих потомков несметные богатства - свои знания, технологии, опережающие человеческие на сотни лет. Древние пользовались ими с умом, грезили, что потомки создадут из этого нечто новое, ещё более невероятное!.. Создали... Разногласия, междоусобицы, желание одних антро превосходить других привели к созданию оружия, огромного количества оружия. Единые народы, ещё недавно праздновавшие победу над жестокостью человека, уже были готовы вцепиться друг другу в глотки, показывая своё превосходство. Все они захлебнулись своей же победой, новые братоубийственные войны откатили научно-технический прогресс далеко назад. Лишь на пепелище, когда всё было вновь уничтожено, антро расселились на территориях, огородились друг от друга стенами и рвами, и стали пытаться ужиться вместе, уже не считая друг друга братьями... Так и живут до сих пор, и считают это единственным выходом, чтобы не разрушить и без того шаткий мир. Как же хорошо, что Пелми-ица не видят того, как сильно извратились в плане права и морали их потомки. Фёдор потихоньку стал идти на поправку. Двигался мало, лежал, потому что врачи запрещали вставать даже с кровати. Часто спрашивал, почему к нему никто не приходит, или просто хотя бы пытался поговорить с приставленными охранниками из Гарде. На все попытки поговорить они отчитывались кротким «нам не положено», после чего разговор можно было считать оконченным. Иногда приходила госпожа Консул. Она что-то говорила про награду за её спасение, про то, что Фёдор обязательно поправится, говорила, что консульство существует, как временный орган, и уже должен быть расформирован за ненадобностью. Парень слушал её, следил за её маленькой фигуркой, нарезающей круги по палате, задорно махающей руками, о чём-то рассказывая; иногда Эльзас настолько утомляла своим монологом, что её слова начинали плыть, смешиваться с голосами прохожих с улицы, с гулом автомобильных двигателей, будто прилепили оторвавшийся кусочек пластилина к основной массе, смысл её слов начинал теряться, становилось трудно её слушать, тогда Фёдор просто засыпал, сам того не желая. Иногда он отвечал, но почти всегда это было односложно: он соглашался, иногда просто кивал лисичке, порой не всегда осознавая, о чём она говорит, потом возвращалась головная боль, становилось трудно дышать, и Федя снова проваливался в сон. Огнёвка замечала это, порой, не сразу, продолжая в пустоту выражать свои мысли, осознав, что Фёдор спит. Девушка просто внимательно на него смотрела, изредка что-то чиркая в своём блокноте... Она посетила больницу ещё несколько раз за 3 недели, прогнозы врачей были вполне утешительными, при сохранении покоя министр полностью излечится через время, но простреленные лёгкие, скорее всего, будут теперь напоминать о себе до конца жизни... С Вайт Эльзас пересекалась редко. За несколько недель они видели друг друга только в Лисьстаге, обменивались приветствиями, а потом расходились по своим делам. Увы, но на общение времени оставалось крайне мало, постоянный загруз, подготовка к реформам, к параду, отнимали все силы. Анкапистан переходил к новой форме правления - конституционной монархии, однако сама Эльзас наотрез отказалась принимать роль императора, отказалась от коронации и всех религиозных почестей, в пользу строгой шинели и удобного кресла у себя в кабинете, вместо золотой короны, пышных одежд да трона - символов императорской власти. Лисицу раздражала вся эта напыщенность, ей хотелось оставить империю в прошлом, взрастить из Анкапа новую державу, а самой принять титул Корифея, как законного правителя, передающего власть по наследству, имеющего обширную, но всё же ограниченную власть монарха. «Средневековый шарм», как она называла монархию, ей казался бесполезным; стране, задушенной тиранией предков Эльзас нужен был глоток свежего воздуха. Кто-то скажет, что такие глобальные изменения могут плохо сказаться на приверженцах старого порядка, но в таком случае почему тогда случилась революция? Народ устал, ему нужны были перемены, кардинальные сдвиги в органах управления государством. Консульство, образованное в период революции с целью поддержания порядка в обществе, уже утратило актуальность, нужно было что-то новое... Корона, как главный символ монархии теперь хранится в штаб-квартире Гарде. Почему именно там? Просто Равнинный дворец, выступающий в роли большого музея, был разрушен и до сих пор не восстановлен, как только он будет отреставрирован, корона и многие другие исторические памятники переедут туда. Фактически, Эльзас продолжала оставаться императрицей, но ей настолько не нравилось это слово, что она хотела полностью убрать все предметы, процессии и даже слова, связанные с монархией. Ещё несколько лет назад она издала указ, подразумевающий разделение государства и религии. Уже как 5 лет Анкапистан был светским государством, то есть органы власти более никак не зависели от церкви, а вот церковь напротив, теперь была полностью подконтрольна государству. Примечательно, что эта страна была чуть ли не единственной в Европе, которая исповедовала Католическое Христианство. На вере в заветы древних Пелми-ица невозможно было построить монархию, ведь сами Пелми-ица презирали подобную форму правления. Теперь в Анкапе вовсе не было официальной религии, но тем не менее, каждый гражданин имеет право исповедовать ту религию, которую сам пожелает. Огнёвка была атеистических взглядов, вероисповеданием не занималась, хотя её и пытались приучить в детстве, даже на горох ставили, но она ни в какую не поддавалась. Она была готова на всё, но от призыва причаститься или исповедаться её буквально выворачивало. Это было немыслимо для тех лет - как же передать тебе корону, если ты не благочестивый католик?.. Теперь, наконец, всё поменялось. Теперь все эти идиотские обряды, коронации, церемонии и формальности в прошлом. Теперь можно сосредоточиться на управлении страной. Да... Это патриотизм, или просто личная неприязнь?.. Скорее всего - смесь и того, и другого. После месяца тишины, Вайт пришла телеграмма, сообщающая о дальнейших квартальных планах, скоро приближалась годовщина -пятилетие великой революции, теперь она будет отмечаться, как праздник, с парадами и выступлениями Эльзас на публике. На этом же празднике будет церемония награждения. Девушка бегло прочитала депешу и аккуратно отложила её на край стола. Помимо организации праздника предстояло ещё одно важное событие - подготовка к войне... Убрав телеграмму, Вайт осмотрела место на груди своей шинели, ей нужно было место для ордена железной лапы - высшей награде в Анкапистане. Девушке предстояло впервые оказаться на таком большом мероприятии, увидеть толпы народу, разгорячённых солдат в красивых шинелях, новенькие танки и самоходные орудия, проезжающие по центральной площади Хаупартери с гордо поднятыми орудиями. Представила Эльзас, стоящую на трибуне, зачитывающую перед своим народом заученную наизусть речь о прошествии пяти лет с момента свержения погрязшей в собственной алчности императорской власти. По морде невольно поползла улыбка, сколько ещё радостей жизни Вайт удастся испытать? Её будут на глазах перед всеми прославлять, как героя, спасшему жизнь верховному правителю, не побоявшемуся встать на её защиту прямо перед лицом врага, а потом повесят на грудь, покрытую золотом, но изнутри стальную и тяжёлую лапу, и будет она её надевать только на самые важные церемонии и встречи, а в другое время хранить у себя дома, подальше от чужих глаз. И у Фёдора будет такая же. Эх, надо же, как получилось - только-только вступил на службу, а уже национальный герой. Было завидно, ведь Вайт служит на благо отечества верой и правдой почти всю свою жизнь, являясь примером идеального государственного деятеля, не знающего слова «коррупция». Видимо, чтобы действительно стать идеалом, нужно стать машиной, искоренить фактор жизни (человеческий). Но Вайт об этом не думала, не хотела думать, считала, что это всё выше её понимания, что машине никогда не познать сущности живого, и уж точно никогда не стать его частью. Только мимолётные моменты, проведённые наедине с вишенкой, или отвлечённые разговоры с генералом Сибиряным могли отвлечь Вайт от нехороших мыслей. К сожалению, в преддверии важных событий, ни у кого из них не было времени на личные дела, все трое, как по шаблону, циркулировали в круговороте «работа - дом», при этом дома только и делали, что принимали пищу, водные процедуры и спали. И каждый, засыпая, думал о своём. Альберт думал о своей карьере и возможности безбедной жизни в отставке, где он заведёт семью, с которой будет жить в частном секторе небольшого города у себя на родине и не знать бед. Эля думала о том, насколько тяжело держать штурвал огромного корабля, под названием государство, ведь его постоянно клонит в стороны, прямиком на рифы или на мель, а там ждёт только погибель. Думала о том, что что никто не имеет искреннего желания ей помогать в этом деле, или, делают только до тех пор, пока им это выгодно. А Вайт думала... а о чём она думала? Наверное, о смысле жизни: думала, как в действительности живётся живым, воплощённым из крови и плоти. Жизнь девушки всё равно напоминала программу, день сурка... Дом - работа, работа - дом, и только в исключительных случаях удавалось заняться чем-то другим, да хотя бы теми же самолётами. Эля рассказывала, что жизнь и правда так устроена, что 90% так и живут: каждый день работают, чтобы кормить себя и семьи. На вопрос, что же делают остальные 10% — вишенка отвечала крайне расплывчато, наверное, она и сама не знала о такой жизни. Парад должен был состояться в самом конце весны, подготовка к нему уже шла полным ходом. На центральной площади Хаупартери собирались построить большую трибуну, украшенную цветами и анкапистанскими знамёнами. Она была рассчитана на несколько десятков антро, среди которых будут важные военачальники, а так же ветераны революции. Альберта, насколько Вайт было известно, там не будет, но прийти на парад естественно можно всем желающим. В целях безопасности, на дистанции 10 метров от трибуны будут расставлены солдаты, которые не позволят простым зевакам подойти слишком близко. Так же по периметру всей центральной улицы будет выставлена вооружённая охрана. В случае ЧП, сзади трибуны будет стоять заведённый автомобиль, который немедленно эвакуирует с места происшествия Консула и её приближенных. Вайт надеялась, что этого не понадобится. Впрочем, это вполне стандартные меры безопасности для мероприятий, где будут присутствовать члены правительства. А уже через несколько дней после праздника состоится заседание, где будут решаться вопросы по поводу наступления войск на юг, на Махно. Будет весьма иронично, если в этой войне Анкапистан потерпит поражение. Все слова о прекрасном будущем растают и утекут, как вода через сито. Ещё через несколько дней, после телеграммной рассылки, министр, наконец, смог встать на ноги. Несмотря на интенсивный курс восстановления, каждый шаг ему давался с трудом, отдаваясь режущей болью в груди. Швы от пулевых отверстий ещё не до конца заросли, поэтому Фёдору ни в коем случае нельзя было делать резкие движения, так как в противном случае он мог просто-напросто истечь кровью из открывшихся ран. Тем не менее, врачи выявили хорошую живучесть парня — любой другой с подобными ранениями скорее всего не дожил бы даже до приезда в больницу, но Фёдор успешно шёл на поправку и имел все шансы в скором будущем вновь жить, как полноценный член общества. Узнав о радостной новости, госпожа Консул сочла своим долгом навестить министра и попутно напомнить о своих планах на будущее. Снарядив кортеж, она выехала из Лисьстага и без особых происшествий добралась до здания областной клиники. Вот скрипнула дверь палаты, и Эльзас, в своём неизменном подтянутом кителе, стуча подошвами сапожек, вошла в палату, попросив всю охрану оставить их с Фёдором наедине. Терпеливо дождавшись, когда все присутствующие выйдут из палаты, девушка сняла с себя фуражку и теперь держала в руках в районе паха. Её большие ушки, доселе прижимаемые головным убором, смешно оттопырились вверх, отчего парень едва сдержался, чтобы не улыбнуться: — Эс либе де фёксе, господин министр. Я очень рада, что вы, наконец, пошли на поправку. — Эльзас сказала максимально шаблонно, словно несколько часов заучивая текст по бумажке. Тем не менее, её расслабленное выражение морды говорило об искренности слов, — Как ваше самочувствие? — Ничего, прихожу в себя, потихоньку. — парень осторожно сел на край кровати, а потом тяжело и протяжно выдохнул, — Огх... Да... Эс, либе де фёксе, забыл, виноват... — Да ладно уж, простительно. Девушка медленно повернула голову к окну, убрав руки с фуражкой за спину. Фёдор почувствовал неприятное шевеление у себя за спиной, поэтому взял в руку собственный хвост и с силой сжал его. Да, у него был хвост. Это был действительно гибрид, настоящий, живой. Некоторые антро даже не верят в существование таких людей, считают их выдумкой. Но вот оно - живое доказательство. От кого ещё, кроме Эльзас, парень успел утаить свой секрет? Но главный вопрос был - зачем он это делал?.. Только Фёдор об этом подумал, как тут же услышал неприятный вопрос Консула, словно она прочитала его мысли: — Мне теперь интересно. Выяснилось, что вы утаили лично от меня ваши уши и хвост. Зачем, господин министр? — Эльзас даже не повернулась к Фёдору, всё так же смотрела в окно. Это даже слегка напоминало допрос. Фёдор вспомнил случай, когда убил агитатора на улице, когда его допрашивала лично канцлер, когда в итоге его отпустили, ввиду недостаточного количества улик. — Да... Я... — парень замялся, катая на языке ответ, — Я просто не хотел, чтобы про это знали. В этом нет ничего постыдного, я не утаил ничего такого важного. А показывать свои уши и хвост или нет - это моё дело. — несмело выговорил Фёдор. — Вот именно, что в этом нет ничего постыдного! — воскликнула Эльзас, вновь повернувшись к пациенту передом. Девушка закрывала собой солнце, его тёплые лучи скользили по её спине и пробивались со всех сторон, отчего фигурка лисицы становилась чуть темнее, с закатным солнцем на контрасте, — Я вас попрошу, впредь не занимайтесь ерундой, пожалуйста. Уши и хвост - это не копыта. У вас же точно нет копыт?.. — последнее предложение девушка произнесла шутливо, дав понять, что на него даже не следует отвечать. — Ага... И рога под волосами. — попытался пошутить в ответ Фёдор, хотя на самом деле ему было не очень смешно. Спина всё ещё болела, и хотелось прилечь обратно на кровать, однако, при Консуле делать этого не стоило, всё же, нужно проявлять уважение. К облегчению Фёдора, Эльзас вдруг сменила тему, но последнее слово в разговоре про уши и хвост осталось за ней: — Вы помните, что планируется в скором будущем? — Так точно. Праздник, годовщина революции, будет военный парад, а так же будут награждаться герои, спасшие жизнь Консула, то есть я и госпожа Канцлер. Но, право, не стоило, это всё-таки наш долг. — Стоило-стоило, господин Фёдор Юрьевич, это даже не обсуждается... Я... Эльзас говорила что-то ещё, но её слова стали путаться в голове. Буквы расставлялись неправильно, превращая осмысленную речь в противный бубнёж. Она сказала это, сказала его отчество. В голове неприятно кольнуло, когда Фёдора бросило в размытые воспоминания. Образы были настолько мутными, что соединить это в одну картину было просто невозможно, но они таили в себе что-то настолько жуткое, что парень чуть не закричал, окатившись холодным потом. Вместо крика, он лишь резко дёрнулся, уставившись на Эльзас округлившимися глазами-пятаками. Та это было заметила, резко приблизилась и склонилась пониже к голове парня: — Гомофин минифр?.. Эй, с вами всё в порядке? Может, позвать врача? — голос Эльзас вновь стал приобретать чёткость. Он действовал успокаивающе. Фёдор медленно вздохнул через нос, чтобы перевести дыхание. Подняв голову на лисицу, он произнёс: — Не надо, всё хорошо, госпожа Консул. Да, для меня будет большая честь присутствовать вместе с вами на одной трибуне и получить лично от вас награду. Только помните - не ради наград я всё это делал, я думаю, не каждый готов рискнуть жизнью и кинуться под пули ради куска металла. — парень нелепо улыбнулся. — Вы так не шутите лучше, господин министр. — Эльзас снова выпрямилась и теперь стояла в полный рост, — Этот, как вы выразились «кусок металла» увековечивает ваш подвиг. В нашей стране не так много счастливчиков, получивших такой орден. — Да, понятно... — Ну всё, не буду вам мешать, поправляйтесь скорее, Фёдор. — девушка легонько похлопала парня по плечу и удалилась из палаты. Теперь он остался один, голова немного саднила, а места ранений на спине немного покалывало. Вроде уже всё зажило, но боль всё никак не хотела уходить. Любое резкое движение, и во рту чувствовался вкус крови. Неприятно... Министр снова приподнялся, запер к себе дверь, чтобы никто к нему не зашёл, а потом подошёл к окну. Свежий воздух с совокупности с уже почти летним запахом раскрывшихся почек и цветов ударили в нос. Вот что значило - попробовать природу на вкус. За жилыми домами в паре кварталов от госпиталя гудела стройка. Бульдозеры и краны возводили трибуны, украшали её флагами и плакатами, старые мёртвые дома закрывали большими листами с нарисованными окнами и белыми, только что отштукатуренными стенами, пытаясь скрыть всю их убогость не менее убогим брезентом. Хотелось курить, да нечем было, и врачи не разрешали, говорили, что вредно для лёгких. М-да... Печальное зрелище - устраивать парад чуть ли не на руинах некогда великого города. Федя вспомнил, что бывал в Фёкстанде в детстве, ещё до революции. Тогда на улицах города ещё часто встречались конные повозки и кареты с важными чинушами, а машины, больше походившие на голую трансмиссию с рулём вместе с трамваями ездили по отдельной дороге. Было смешно на них смотреть, часто обычные прохожие шли быстрее, чем ехал автомобиль. Да, двигатели тогда не могли развить скорости больше 20 километров в час. Но раньше всё равно было лучше, улицы были живее, дома пестрили своим разнообразием и красотой. Тот самый Равнинный дворец, высотой в 3 этажа высился на площади Хаупартери, словно огромный великан сидел на троне внутри своих владений, а остальные дома кланялись ему, приветствовали. Грустно было сейчас взглянуть на него, вернее на то, что от него осталось. Фёдору было видно чудом уцелевший купол дворца, флагшток на нём покосился в сторону и каким-то неведомым образом держался на весу. Казалось, что стоит дунуть ветерку, и вся эта хлипкая конструкция сложится, как карточный домик. Странно, почему рабочие даже не убирают остатки дворца, ведь здание находится в аварийном состоянии, обрушится и придавит случайных прохожих. Но, видимо, никому не было до этого дела, пока гром не грянет - никто даже и не почешется. Теперь ещё хотелось занавесить окно, но было нечем... ... И всё таки этот день настал. Ранним утром кортеж консула подъехал на место парада прямиком к главной трибуне. Эльзас хотелось лично проинспектировать все объекты и, наконец, дать добро на начало торжества. На немного розовом небе искрилось утреннее солнце. Было всего 6 утра, и Фёкстанд пока ещё тихо и мирно дремал. Нужно было всё быстро осмотреть, пока народ не начал просыпаться и высыпать из своих домов на улицу. Девушка вышла из автомобиля и сразу направилась к большой трибуне. Нижний и самый большой ряд был предназначен для ветеранов революции, специально для этого были приглашены конкретные служащие и командиры, которые в ходе гражданской войны отличились больше, чем, другие. Но конечно же главным фактором было то, что они имели личное знакомство с Эльзас, а она всегда очень тепло относится к тем, кто потакал и потакает ей. Всего нижний ряд был рассчитан на 30 мест. Чуть выше располагался ряд, где должны были находиться некоторые военные, чиновники, и обычные антро, удостоенные ордена железной лапы, число их резко сокращалось по сравнению с представителями нижнего ряда, ибо орден железной лапы - новая награда в Анкапистане, введённая всего 4 года назад и делящаяся на 3 степени. Сегодня орден первой степени получат сразу 2 героя государства, а это уже можно считать государственным праздником. Тем не менее, чтобы не посвящать праздник всего двум персонам, Эльзас решила выбрать именно этот день, 26 мая - днём великой революции. Именно в этот день, 5 лет назад, консульские боевики штурмом взяли Лисьстаг, фактически поставив точку в гражданской войне. Но несмотря на потерю главного правительственного здания, настоящего алтаря, святыни, империя продолжала борьбу с новообразовавшимся консульством ещё несколько месяцев, зубами вгрызаясь к каждый метр улиц столицы. Девушка поднялась на верхний этаж, рассчитанный буквально на несколько антро. Она вышла в центр, к микрофону, оглядела пока ещё пустую площадь, отсюда ей предстояло взглянуть в глаза своему измученному народу, после чего сказать, какая у нас сильная страна, какая у нас доблестная армия, которая не даст простых граждан в обиду. Тем не менее, отступать было уже некуда, нужно пускать пыль в глаза, ведь так делают очень многие политики, и, иногда, это уже становится необходимостью, а не личной прихотью. Но, нужно же выполнять свои обещания, ведь народ в тебя уверовал, увидел в тебе лидера, правителя. И пускай Эльзас уже вкусила все прелести жизни главы государства, отрекаться она не могла. Заменить девушку было просто некому, а страна без правителя - прямая дорога к смуте и разрухе. Всё бывшее государство делится но огромное поле боя, где ни полиция, никакие другие силовые структуры уже не имеют никакой власти; каждый сам за себя... Государство, как будто лишённое мозга, превращается в полуживой труп, а его граждане выступают в роли иммунной системы, которая продолжает функционировать уже в мёртвом теле. Гниющий труп становится кормом для паразитов - соседей, которые жаждут обрести новые территории, и они без всякого приличия вырвут кусок плоти у трупа, чтобы пришить его к себе. Дальше только время покажет - либо иммунная система будет отторгать своего нового хозяина, либо приспособится к нему. Она посмотрела налево, туда, откуда, по плану, поедет по площади военная техника. Эльзас где-то читала, что у англо-франков, после каждого парада заново укладывают асфальт, разбитый гусеницами танков и самоходок, но откуда в государственной казне деньги на новый асфальт, если их не хватает даже для того, чтобы восстановить разрушенную инфраструктуру города. Зато парад в историю войдёт, хотя это такой себе размен... В конце площади были видны танки, новые Отер-4 с противокумулятивной защитой, покрашенные в камуфляж, стояли небольшой колонной с задранными кверху орудиями. За СТ стояли какие-то ещё боевые машины, профиль которых уже было трудно разобрать из-за дистанции. Среди обычных, гусеничных Выдр было видно особые, созданные на базе магнитной ходовой части. Эта технология передалась прямиком из Пелми-ица своим потомкам. Техника на магнитной подушке имела лучшую проходимость, ведь она никак не контактировала с землёй и в прямом смысле парила над ней. Но, такие машины невероятно дороги в производстве и техническом обслуживании, поэтому, ради банальной экономической выгоды, многие государства производят технику на традиционной колёсной и гусеничной ходовой части. Анкап не стал исключением, экономические ресурсы страны крайне ограничены, на закупку сырья у соседей нет финансов, да и отношения с ними далеко не самые дружеские, а Волковия не станет продавать свои природные богатства за бесценок. Но технику надо из чего-то производить, экономя на всём, чем только можно. Орте-4, в переводе с анкапистанского - «выдра» - основная боевая единица Анкапа. Выдр производили ещё до гражданской войны, и этот танк пережил уже 4 поколения. Это был довольно удобный и компактный средний танк, имеющий лобовую броню от 55, до 75 мм, а так же 70 мм пушку с неплохой перезарядкой, и имеющую снаряд с хорошим бронепробитием. Однако главный минус выдры заключался в низкой живучести ствола - уже после нескольких десятков выстрелов резьба орудия приходила в негодность, из-за чего сильно падала начальная скорость снаряда, а так же дальность стрельбы. Пушку приходилось менять, а в полевых условиях сделать это было практически невозможно. Из-за этого большого минуса, ещё в пору гражданской войны, где выдр активно применяли как имперская армия, так и боевики консульства, машины в полностью рабочем состоянии просто оставлял собственный экипаж, ввиду того, что пушка просто не могла нормально стрелять. Эти брошенные танки до сих пор встречаются в окрестных лесах Фёкстанда и в близлежащих регионах, где шли активные боевые действия. Это были ценные ресурсы, танки можно было ещё даже восстановить, ведь корпус ещё не достаточно сильно покрылся коррозией и ещё был пригоден для восстановления, но почему-то, их так никто и не забрал на переплавку или ремонт. Обочина старой дороги близ лесопосадки становилась для выдры последним пристанищем и кладбищем одновременно. Она порастёт мхом и лишайником, мародёры вытащат из танка всю начинку, а с пустой оболочкой будут играть дети в войнушку, даже не догадываясь, что несколько лет назад, этот танк, лишившись гусеницы, вёл реальную круговую оборону, пока не был сожжён изнутри кумулятивным снарядом... Через несколько часов эти красавцы поедут по площади, в их корпуса будут впиваться взгляды детворы и прочих зевак, а перед танками пройдут статные молодцы в красивых шинелях, с новенькими винтовками, вычищенными до блеска орденами... И народ будет думать о том, что эти воины света, а так же их стальные кони повсюду, что именно они сражаются с коварными врагами на поле брани, закрывая могучими грудями простых граждан. И лишь немногие знают, что все эти парады с новыми машинами и пышными нарядами - всего лишь большое представление, пыль в глаза. Властям только и нужно, чтобы их народ думал о невероятном могуществе армии. Никто из всех этих бравых солдат скорее всего никогда не воевал, ни один новенький танк никогда не выезжал дальше территории столицы, а хранился в специальных засекреченных ангарах. С другой стороны, на содержание армии Анкапистана тратятся огромные средства, многие солдаты имеют бесценный боевой опыт, а наука и военное ремесло никогда не останавливались и работали бесперебойно, как отлаженный механизм. Однако, защищать руины - дело в принципе неблагодарное, неправильно Эльзас поступала, неумело, госбюджет нужно уметь распределять равномерно, иначе сильной армии будет некого и нечего защищать. А ведь даже подсказать девушке некому, точнее, подсказать кому есть, но все они боятся перечить её воли. Вишня очень легко выходит из себя, поэтому все давно приучились ей согласно кивать. А потом девушка негодует, почему ей никто толком не помогает в управлении страной... Но сейчас она об этом не думала, всё пыталась представить для себя расплывчатое будущее, глядя на крошечные силуэты бронетехники в конце улицы. Постепенно, солнце становилось выше, птицы запели громче, жители Фёкстанда начали потихоньку выходить на улицу. Кто-то шёл на работу, проходя по Хаупартери, помахивая кожаной сумкой с бумагами, кто-то целенаправленно шёл на площадь, собирался посмотреть на парад. Прошло всего несколько минут, и улица стала стремительно заполняться народом, солдаты теснили прохожих подальше от трибун и от самой дороги, по которой поедут танки. Никто им не сопротивлялся, антро, словно стадо баранов, гонимых гончими псами, сбивались в большие кучи, нелепо оглядываясь по сторонам и гудя, как базар в час пик. Потом на площадь подъехали автомобили, из них стали выползать грузные и не очень чинуши и высокопоставленные военные, стали небольшой цепочкой, провожаемые солдатами - идти к трибуне, занимать свои места. Они здоровались с Эльзас, пожимали ей её тоненькую ладонь, приветственно снимали головные уборы. Среди них оказался и Фёдор. Парень, облачённый в парадную шинель и фуражку, прошёл к трибуне вместе с остальными. Он уже не хромал, с удовольствием полной грудью вдыхал свежий воздух. С ним так же здоровались остальные, пожимали руку, поздравляли с высшей наградой, сочувствовали по поводу страшных ранений, желали здоровья и прочих земных благ. Фёдор отвечал сдержанно, спокойно, он видел насквозь всех, кто к нему подходил, видел за маленькими мигающими глазками презрение и отвращение, отвращение к нему, ни как к личности, а как к виду в целом. Никого ведь не волновало, что это не Фёдор собственными руками истреблял их собратьев несколько веков назад. Если ты человек - значит ты гнида, нацизм в чистом виде... Но Фёдор даже не смел поддаваться эмоциям, сухо пожимал руку, в одно ухо слушал поздравления, пророненные сквозь зубы, и быстрее старался удалиться. Парень скрывал свои хвост и уши, чтобы не вызвать ещё больше негодования. Ведь если у него есть уши и хвост, значит его предками когда то были человек и антро. Это крайне редкое явление, но всё же гибриды людей и антро рождались, и Фёдор был одним из них. И если уши ещё можно было спрятать, натянув фуражку почти на всю верхнюю половину головы, то вот хвост прятать под кителем так, чтобы это было незаметно, являлось очень непростой задачей. Он постоянно шевелился, норовил выскочить наружу, и парня это сильно раздражало. Прошло ещё несколько часов, теперь праздник действительно выглядел, как праздник: повсюду анкапистанские знамёна, флаги, шарики, появился большой оркестр, и теперь на всю площадь гремел марш, который не могла заглушить галдящая толпа народа. Украшенная Хаупартери теперь действительно смотрелась величественно, грозно, красочные декорации сделали своё дело. Центральная городская площадь стала напоминать оазис, куда стекались все жители Фёкстанда, и даже приезжие из других городов. Ещё чуть-чуть, ещё буквально пара месяцев, и страна начнёт цвести, деньги в госбюджет потекут рекой, появятся новые территории, Анкап окончательно оправится после революции, установит новый порядок, где изжившая себя монархия больше не будет возводиться в культ величия. От успеха грядущей военной кампании зависела судьба страны. Все силы Анкап собрал для этого решающего удара, всю свою армию, на содержание которой тратились немыслимые средства. Такое распределение бюджета было вынужденной мерой, ибо восстановить обороноспособность страны требовалось в первую очередь. Анкапистанская армия оставалась очень грозной силой в Европе. После кампании в Махно, Эльзас приказала выделить 300 миллиардов глингельнов на полное восстановление страны, на реставрацию и строительство памятников архитектуры, а так же строительство заводов, аэродромов, морских портов и жилых домов. На всё-про-всё она выделила 4 года. 4 года... Наступил полдень, до выхода Эльзас на публику оставались считанные минуты. Фёдор встретил Вайт, находясь на верхнем этаже трибуны, они поздоровались, побеседовали о последних событиях, обменялись поздравлениями и любезностями. Снежинка так же была одета в чёрный китель, где уже заготовила место для высшей государственной награды. Настроение у обоих было приподнято, оба они верили в Эльзас, в её возможности, верили в светлое будущее страны. С высоты трёхэтажного дома было видно Лисьстаг, такой величественный, отреставрированный, стоящий посреди ухоженного сада. Да и вообще вид на город открывался завораживающий, и вроде бы разрушенных зданий не так много... Или это просто так кажется... В любом случае, всё было красиво, видно было, что праздник готовили основательно, даже погода благоприятствовала. Парень посмотрел на канцлера: свет полуденного солнца отражался от гладкого пластика на её мордочке, она даже не щурила глаза, видимо яркий солнечный свет абсолютно никак не влиял на робо-лисицу. Это было так необычно - Вайт будто сама была небольшим солнышком, ибо свет, отражённый от неё был не менее ярким. Девушка смотрела на шумящую толпу, на красные и чёрные шары, взмывающие в небо, на машины полиции и экстренных служб, расставленных повсюду. Тут она обернулась: — Господин министр, разрешите вопрос личного характера. — Слушаю вас, госпожа канцлер. — отозвался Фёдор. — Просто любопытство - почему вы скрываете свой... Свои хвост и уши? Фёдор несколько секунд промолчал, затем оглянулся назад, будто боясь, что его могут услышать, затем вымолвил: — Не люблю, когда другие это видят, людей ваш брат, ну в смысле антро, не особо любит, а такие гибриды, как я, вызывают ещё более резкую и негативную реакцию. — Почему же? Как по мне - так даже лучше, вы не должны этого стыдиться. Люди по нашей идеологии в целом, и по законодательству в частности не являются запретным видом. Более того вы - государственный деятель, значит находитесь под защитой государства. — Я не думаю, что государство меня защитит от маргиналов в какой-нибудь подворотне... — задумчиво произнёс парень, глядя на толпу. — Тут, господин министр, мы все бессильны. Уж такая наша доля - бояться всего и вся. Таких элементов общества слишком много и тут ничего не поделать. Избегайте прогулок по улице в тёмное время суток, а лучше вообще не появляйтесь без охраны. На таких, как мы с вами, держится вся страна, поэтому наша безопасность превыше всего - так госпожа Консул говорит. — заключила девушка. Наконец, шторка сзади отодвинулась, и на верхнем этаже трибуны появилась Эльзас. Народ, при виде своего правителя, буквально взорвался криками и аплодисментами. Их гул смешивался в одно сплошное «А-А-А», хотя, возможно, под этим скрывалась осмысленная речь, а не тупой вопль. Эльзас тем временем поравнялась с Фёдором и Вайт, не проронив ни слова, пожала им руки, а потом подошла к микрофону. Жестом, девушка в миг угомонила ревущее цунами народа, которого было просто немерено - антро заполнили всю площадь, перекрикивая даже надрывающийся изо всех сил оркестр. Теперь они внимательно смотрели на Эльзас, ожидая от неё слов. Лисица прокашлялась в кулачок, а потом начала свою речь: — Здравствуйте, дорогие граждане Объединённого Анкапистана! Сегодня, 26 мая 1939 года, или же во втором цикле 370 года от распада Пелми-ица, мы встречаем годовщину - пятилетие после победы в Великой Революции. Это государственный, всенародный праздник, который затронул всех наших сограждан. К огромному огорчению, многие из них отдали свои жизни для того, чтобы эта страна могла существовать. Не побоюсь этих слов, но эти герои вскормили своими телами землю нашей страны, чтобы в будущем, из них выросло новое, лучшее поколение мягколапых антро! Я выражаю глубочайшее уважением к этим воинам, а так же скорбь семьям тех, кто не дождался своего сына, или мужа. Помним, что никто не забыт, ничто не забыто. — небольшая пауза, после чего Эльзас продолжила, — В этих ребятах царило мужество. Мужество - это ветер, который несёт нас к дальним берегам... Это ключ ко всем на свете сокровищам... Это молот, который куёт великие империи, щит, без которого не выстоит культура. Быть мужественным - это прежде всего ставить на кон свою собственную личность, вплоть до самых суровых последствий. Это нападение идеи на материю, без оглядки на то, что из этого может выйти. Быть мужественным - это значит в судорогах, на последнем дыхании всё ещё исповедовать мысль, за которую стоял... И пал... — снова небольшая пауза, Эльзас делает вдох, — Меня переполняет гордость за то, что в нашей стране есть и были мужественные герои, готовые пасть за идею, за свою страну, за будущее своих семей и будущих поколений. Прославляя героев Отчизны, я объявляю минуту молчания. Девушка замолчала, за ней стихла и вся площадь. Было слышно лишь, как антро всхлипывают, шмыгают, переминаются с ноги на ногу, даже оркестр стих, терпеливо ждал. На целую минуту площадь заснула, умерла, возможно, это продолжалось бы ещё дольше, но окончание минуты молчания ознаменовала Эльзас, продолжившая свою речь: — Друзья, мы с вами, своими руками, 5 лет назад образовали новое государство, вычеркнув из своих жизней раз и навсегда культ личности монарха. Вы можете сказать, что жизнь с тех пор не просто не изменилась, а даже стала хуже. Таким личностям я отвечу, что утопия берётся не из воздуха - её нужно построить. 5 лет с точки зрения большой политики - это ничтожно маленькая цифра. И я не пытаюсь оправдываться, не отказываюсь от своих обещаний. Я давала присягу и собственное слово не имею право нарушить. Как только мы нормализуем состояние государственного бюджета, мы незамедлительно приступим к восстановлению инфраструктуры наших городов и других территорий. Я не имею права испортить фундамент, заложенный нашими героями, погибшими в те страшные годы. — тут девушка покосилась сначала на Вайт, потом на Фёдора, а потом обратно отвернулась к микрофону, — Какое же счастье, что герои есть и сейчас! Ни для кого уже не секрет, что на меня было совершено покушение, буквально несколько месяцев назад. Меня с лёгкостью могли убить, или взять в плен, если бы меня не спасли они. Встречайте! — Эльзас раздвинула руки в стороны, слегка подтолкнув министра и канцлера вперёд, как бы приглашая их выйти в самый центр, — Вот такими героями, не боящимися закрывать своего командира грудью от пуль, должна гордиться вся страна! Прошу, вашему вниманию - министр обороны Объединённого Анкапистана, Фёдор Юрьевич Цветков! Он не побоялся выступить с голыми руками против хорошо вооружённого террориста, чтобы защитить меня. Он получил 2 пулевых ранения, несколько месяцев упорно боролся за свою жизнь и выжил! Слава! Слава министру Цветкову! — торжественно выкрикнула Эльзас. Её возглас подхватила толпа и вновь взорвалась шумным гулом и громкими аплодисментами. Кто-то свистел, кто то просто что-то кричал, но они всё же прославляли Фёдора, даже несмотря на то, что он человек. Ему было слегка неловко, он стоял и робко улыбался, глядя на толпы антро. Эльзас же тем временем снова терпеливо дождалась, пока это шумное море вновь не уляжется, после чего кивнула, и на трибуну зашёл офицер Гарде в парадной шинели. В руках он держал небольшую бархатную подушку, на которой лежала та самая железная лапа, покрытая золотом... У ордена была лента, изображавшая все цвета с флага Анкапистана: чёрный, красный и белый. Лапа смотрелась довольно увесисто, Фёдор уже потянул к ней руку, но Эльзас осадила его недобрым взглядом, а Вайт, стоящая у вишенки за спиной отрицательно покачала головой, давая понять, что лучше парню просто стоять и ничего не делать. Через секунду, Эльзас сама взяла орден в руки, после чего, наконец, надела на шинель министра в нужном месте. Отойдя назад и оценив проделанную работу, девушка снова повернула Фёдора к народу и вновь заговорила в микрофон: — Скорее всего, это первый случай за всю историю современного мира, когда высшую государственную награду получает человек! Это говорит о том, что даже среди ныне живущих людей встречаются настоящие герои. Наши границы всегда открыты для людей! Чистосердечное спасибо вам, Фёдор Юрьевич... — Эльзас повернула голову к парню, продолжая говорить в микрофон, — За то, что вы спасли мне жизнь. Никакие государственные награды не стоят таких подвигов! Фёдор стоял, слушал вполне искреннюю речь. Ему было одновременно и приятно, и в то же время отвратно. Приятно было смотреть на то, что Эльзас глаголит настоящую, не заученную наизусть речь. В её словах чувствуются эмоции, переживания за него самого и за Вайт. Но неприятно было то, что девушка опять упомянула больную тему про людей в обществе антро. Лучше бы она этого не говорила, её речь это бы не испортило. Ну и конечно же отчество парня неприятно кольнуло. Необъяснимый страх накатывал, но через несколько секунд отпускал, ибо мозг не мог провести эту нить, связать произносимое отчество с каким-то страшным моментом. Это как если бы запитанный электричеством провод не был ни к чему подключён. Молодой министр было хотел отойти назад, но Консул, обвившись рукой вокруг поясницы, заставила таким жестом его стоять на месте. Она перестала говорить в микрофон и обратилась к Фёдору: — Господин министр, покажите нашему народу ваш орден. Пусть страна знает своих героев. Парень ничего не ответил, но подошёл к перилам, расставив руки по швам. Удовлетворённая Эльзас вернулась к микрофону, стараясь не закрывать своей фигуркой парня. Она смотрелась немного комично - была ниже их обоих, даже сапожки с высоким каблуком не спасали. Теперь она посмотрела на Снежинку, говоря в микрофон: — Но, это не единственный наш герой сегодня. Благодаря самоотверженной помощи нашего канцлера Вайт Пхотт, нам удалось своевременно дождаться прибытия основных сил и избежать ещё больших жертв. Благодаря её невиданной храбрости, нам удалось избежать ещё больше потерь в этой жуткой трагедии. Если бы она не прибыла вместе с помощью вовремя, то скорее всего ни меня, ни господина министра Фёдора здесь бы не было. Можно сказать, что эта девушка буквально вытянула нас обоих из лап террористов, за это она заслуживает почёта и уважения всего народа Анкапистана и меня в частности. — небольшая пауза, — Я безмерно благодарна этим двум персонам, а так же всем тем бойцам, что первые бросились на выручку правительственному составу. Вайт, прошу ко мне. Из за «кулис» вынесли второй орден на такой же бархатной подушке. Уже через несколько секунд он гордо висел на груди и у снежинки, занимая приличное место под воротничком шинели. Девушка светилась от радости, вызванной не столько «лапой», сколько чувством выполненного долга, и конечно же от тёплых слов Эльзас. Заполучив вожделенный орден, робо-лисице хотелось броситься Эльзас в объятия, но унимая это чувство, она лишь робко поинтересовалась: — А можно мне сказать несколько слов? Эльзас несколько секунд помолчала, катая ответ на языке: — А вы знаете, что говорить, госпожа канцлер? Помните, от каждого сказанного вами слова зависит наша с вами репутация. — Да, я уверена, я давно хотела выступить перед нашими гражданами. — Ну что же, тогда дерзайте. Вишенка отошла от микрофона, подав Вайт приглашающий жест. Робо-лиса смело шагнула в самый центр: — Добрый день, дорогие граждане Объединённого Анкапистана, не буду повторяться, я лишь хотела сказать несколько слов, выразить свои мысли. Для меня и для господина министра, скорее всего тоже наш поступок не является подвигом. Точнее, если правильнее выразиться - мы не считаем наш поступок подвигом. Скорее, конкретно для меня это часть дисциплины, мой долг, моя обязанность. У каждого из нас есть обязанности, выполняя их мы не называем свои поступки подвигами. Я сделала то, что должна была сделать - спасла жизнь антро, который выложил мне дорогу прямиком в сливки общества. Я буду благодарна госпоже Консулу до конца своих дней и хочу героем окрестить её, а не себя. Дорогие сограждане, делайте подвиги не ради наград, не ради блестящих побрякушек на своей груди, делайте их ради тех, кто вам дорог. Солдаты Консульства во времена Революции не думали о наградах! О наградах не думали наши далёкие предки времён Первой и Второй войнах Народов. Они думали о нас - своих потомках! Благодаря им мы с вами сейчас здесь находимся. Совершая подвиг, не спешите заявить о себе, если вы действительно сделали что-то геройское, то окружающие это обязательно заметят. А если и не заметят, то не спешите расстраиваться. Очень многим героям, особенно в наше время, приходится оставаться в тени. Спасибо, у меня всё. Вайт отошла назад, а толпа снова взорвалась криками и аплодисментами. Скорее всего, кто-то просто напросто запустил цепную реакцию, и огромный организм ожил, аплодируя речи снежинки. Эльзас вернулась обратно к микрофону, положив руку девушке на плечо: — Спасибо, канцлер, за вашу трогательную речь, спасибо. — проронила Эля в толпу слова, что тут же поглотились огромной живой массой. Она одобрительно похлопала Вайт по плечу, словно говоря ей: «Видишь? Не так уж и страшно это - показывать себя народу. Он тебя любит, ты лично это лицезрела. Ничего не бойся...» Потом вишенка снова обратила свой взор на Фёдора: — Может, вы тоже хотите сказать несколько слов? Парень лишь отрицательно помахал головой, чуть заметно улыбаясь, скрестив руки у себя за спиной. Получив ответ на свой вопрос, Эльзас вновь продолжила: — Наша страна всегда будет помнить своих героев! Это первый случай в истории Объединённого Анкапистана, когда орден Железной Мягколапки получают сразу два героя. Это само по себе уже достойно считаться государственным праздником. Я отдала приказ вознаградить всех солдат, что принимали участие в моём спасении, а так же публично заявляю, что все преступники, причастные к этому чудовищному покушению будут найдены и наказаны по всей строгости! Эльзас вновь выдержала недолгую паузу, собираясь с мыслями, настраиваясь на нужный лад. Все кровеносные тельца в обличие жителей Фёкстанда стеклись к его сердцу, чтобы выслушать своего правителя, услышать надежду. Но... почти ничего не было... ничего... пустота, обещания... Но девушка не сдавалась, она пыталась уцепиться хоть за что-то, хоть как-то воодушевить. Все только и думают, что они, они все - лишь гнилые манипуляторы, въезжающие на горбу своего народа в рай. Ей вдруг захотелось уйти, она видела среди антро матерей и отцов с маленькими детьми, они весело махали своими ручонками с шариками, отпускали их в небо, даже не проводя никаких аллегорий, что это надежды, отпущенные в пустоту. Некоторые отчаялись, в их глазах можно было прочитать злобу, даже откровенную ненависть, но большая часть всё равно верила, слепо верила, надеялась. Это долг каждого политика - не рушить мечты, не превращать своих граждан в безвольных марионеток. Такие долго не живут, и сейчас речь идёт про тех и других: марионетки умирают каждый день - на работе, дома в постели, на войне, защищая интересы кукловодов. Война, это когда молодые парни, не желающие убивать и не ненавидящие других парней - своих противников, которые так же не желают убивать, не желают ненавидеть. А ненавидят друг друга лишь кукловоды, сидящие в роскошных кабинетах, прослушивая сводки от парней, которые убили других парней, хотя и не желали этого. Хотя, так строится не только война, так строится вся жизнь. Ты всю жизнь делаешь то, чего не хочешь, ты гробишь своё здоровье, чтобы твоё начальтво получало на основе твоего труда деньги. Ты гробишь здоровье за то, чтобы тебе бросили в лицо горстку бумажек, за которые ты обязан как-то жить. Никого не волнует, как - ты обязан, все обязаны, у всех такая участь... Так умирают марионетки, но, если слишком сильно потянуть за ниточки, то они в итоге отрубят пальцы и кукловодам. Революция? Революция, это одна сплошная реформа, это превращается в стихийное бедствие, её невозможно остановить. Она смывает, разрушает, но одновременно она омывает собой семя, из которого взрастает новое общество, новое государство. Видимо, разумные существа способны познать дзен только на пепелище. Так было с людьми, ушедшими столетия назад, так теперь происходит и с антро. Наверное, их можно понять, даже посочувствовать, они ведь набирались опыта у своих хозяев, научились у них жестокости, чувству собственной важности, переняли устои общества, пускай теперь и считается дурным тоном говорить про то, что правитель, это чуть ли не бог, а народ - всего лишь инструмент, расходный материал. На практике ничего не изменилось, просто всё это обросло враньём, ложью, интригами. Ты умный политик? Ты нам не подходишь. Лучше политику иметь не ум, а хитрость и острое, практически животное чутьё. Депутат - слуга народа... Какая мерзость... На ум приходят только жирные, обрюзгшие уроды, пуговицы костюмов которых трещат от напирающего жира. Как они гогочут и хрюкают, хлестая коньяк пятнадцатилетней выдержки, подписывая левой ногой законы. Но... Эльзас ведь не такая, она хотя бы выглядит не так же. Хотя, в тихом омуте черти водятся, за личиной ангела может скрываться настоящая бессердечная тварь. Так уже было, поэтому всё может быть. Эля думала обо всём этом с пол минуты, её глаза будто пеленой затянуло, она уже забыла, зачем она вообще здесь, что вообще происходит? Почему на неё смотрят тысячи голодных до идей взгляды? Почему она? Почему? А вспоминать так больно, так неприятно. Невидимая гидравлическая стена с шипами заставляет бежать бедняжку вперёд, не оглядываясь назад, не даёт подумать даже о том, что было бы, если бы? Если бы она не взяла в руки винтовку в 17 лет, если бы она не видела распластанные на земле кишки? Если бы её не умоляли слуги Консульства водрузить на маленькую макушку корону? Если бы она этого не сделала, что тогда произошло? Если бы ей тогда не вручили перо, которым она, будучи буквально девочкой, должна была подписать приговор для собственного отца? Если бы не подписала? Пошла бы вместе с ним на эшафот? Точно. Кто-то подгадал момент, чтобы выбросить козырь, заставить лисицу совершить своё первое убийство. А теперь что? Кровь десятков тысяч жизней: женщин, детей, стариков, вообще всех без разбору - всё это теперь на её руках. А кому отвечать? Кому? Только ей, перед этими толпами народу, за которые она несёт ответственность. А что она может сделать? Зачинщики террора долго, как правило, не живут. Со временем к ним начинает доходить осознание факта, что за свои действия приходится платить. Появляется чувство слежки, заговора, а оттуда уже и проблемы со здоровьем, первые суицидальные мысли. Она вздохнула, поправила малиновую чёлку, потом снова начала говорить: — На этом церемония награждения подходит к концу. А сейчас, дорогие граждане, представляю вашему вниманию - парад наших наземных и воздушных военных сил! Прямо перед вами сейчас пройдёт наша техническая гордость страны в плане обороны! — торжественно подвела Консул к началу парада. Заиграл боевой марш, парад стал сопровождаться словами диктора из оркестра, а по площади началось шествие военнослужащих Объединённого Анкапистана. — Во главе парада сегодня движутся наши офицеры, а следом за ними наши бравые солдаты, готовые защищать родину ни смотря ни на что! — толпа разразилась радостными криками. Впереди шли офицеры в белой форме, в строю, синхронными шагами. Их командиры курировали их шаги, громко чеканя: «Левой-правой, левой-правой! Раз! Два!..» Следом за ними двигались простые солдаты, маршировавшие так же хорошо, как и офицеры. Форма регулярной армии в Анкапистане была серой, из-за особенностей климата и расположения страны на континенте. — Сейчас перед вами движется мотострелковый род войск! В него входят машины разведки, связи, инженерные, а также машины для перевозки пехоты - бронетранспортёры! За пехотой последовали бронеавтомобили, от четырёхколёсных до восьмиколёсных, от лёгких до более тяжёлых, несущих пулемётное вооружение, либо авто-пушки, а то и полноценные орудия. Большинство из них создавались на шасси армейских грузовиков. Но среди них даже встречались полугусеничные варианты, с ведущими рулевыми колёсами. — Сейчас по площади движутся уже наши бронетанковые силы! Туда входят наши средние танки Орте-4 с 70-мм орудиями, а также самоходные орудия гаубичного типа для поддержки войск… А так же Бог Войны - артиллерия! Но помимо этого, представляем вам самую технологичную технику на основе технологий пелми-ица – танки на магнитной подушке! После бронеавтомобилей шли уже бронетанковые войска, где в основном присутствовали средние танки, идущие во главе колонны средней бронетехники, с поднятыми вверх 70-мм орудиями. За ними уже шли орудия поддержки пехоты, преимущественно вооружённые гаубицами большого калибра с настильной баллистикой и имеющих в своём арсенале в основном фугасные и бронебойно-фугасные снаряды. После пехотных гаубиц уже шли самоходные артиллерийские установки, предназначенные для поражения живой силы противника и его укреплений в радиусе поражения артиллерийского огня. Завершали же парад наземных сил танки на магнитной подушке, которым даже не требовалось касаться земли для движения. Из-за их особой ходовой, на них можно было устанавливать усиленную броню и орудия большей мощности, но всё же стоила такая техника слишком много, и обслуживать её было сложнее, чем традиционные машины… — Парад наземных сил подошёл к концу, но прошу вас поднять взгляд в небо, ведь начинается парад воздушных сил Анкапистана! И начнут его разведывательные самолёты, предназначенные для фронтовой разведки с воздуха. — не унимался оратор. В небе поднялся гул, и над толпой стали неспешно пролетать планеры, в которых предпочтение было отдано обзору, поэтому их кабины были с хорошим обзором вниз и вверх, обладали большим остеклением, сама же их конструкция была довольно лёгкой. — Продолжает парад в воздухе наша истребительная авиация! В неё входят как простые истребители традиционной схемы с одним мотором, так и тяжёлые истребители, заметно больше, тяжелее, мощнее и имеющие тяжёлое вооружение. Над городом пролетело несколько звеньев истребителей, как обычных, так и высотных перехватчиков. Выделялись первые небольшими размерами, мощными двигателями и сбалансированным курсовым вооружением; а уже высотные перехватчики выделялись расположением курсового вооружения преимущественно в носовой части фюзеляжа – это было сделано для облегчения ведения стрельбы по высоко летящим бомбардировщикам противника. Как только малые истребители и истребители-перехватчики закончили пролёт над площадью, то сразу же за ними появились двухмоторные, тяжёлые истребители. Эти крупные летательные аппараты уже предназначались для подавления ПВО (противовоздушная оборона), уничтожения небольших позиций врага с воздуха, охоту на вражеские разведчики и бомбардировщики – в целом у них было довольно много применений. — И вот, наш воздушный парад заканчивают бомбардировщики – огромные монопланы, создание для уничтожения крупной инфраструктуры противника. Сейчас вы увидите ударные бомбардировщики, за ними последуют уже фронтовые и в конце - стратегические, самые большие в своем классе, рассчитанные на большую дальность полёта, способные сокрушить противника внезапным налётом! Ударные бомбардировщики казались чем-то средним между двумя классами: истребителем и бомбардировщиком и чаще всего выполняли роль штурмовиков на фронте, помогая пехоте справится с особо крепкими укреплениями и техникой. Фронтовые же бомбардировщики предназначались для атаки противника вблизи фронта, нанося удар по его тыловым частям и инфраструктуре, к примеру: полевые аэродромы, места скопления противника, полевые мастерские, палаточные пехотные части и т.д. Стратегическая авиация занималась уже более сложными задачи, а именно бомбардировкой целых заводов и городов, находящихся в глубоком тылу противника, срыванием поставок запчастей для техники, нарушением снабжения пехотных частей, ввиду разрушения дорог и мостов, и самое главное: нанесением психологического ущерба солдатам и офицерам противника. Всё вышеперечисленное заставляет рушиться все надежды на победу. Парад продлился несколько часов, продемонстрировав народу практически всю военную мощь своей страны. К сожалению, более крупную технику перетащить в город просто невозможно из-за особенностей их передвижения. Диктор торжествующе объявил: — Сейчас парады прошли во всех крупных городах нашей страны! Эфиры радио забиты новостями о несокрушимости нашей державы! Да здравствует великий Объединённый Анкапистан! Ура! Ур-р-р-р-р-а-а-а-а-а! — подхватила слова ликующая толпа, раскатывая дикий возглас по всей площади. В небо полетели шары, захлопали хлопушки, оркестр вновь заиграл торжественный марш, завершая парад вооружённых сил. Ещё несколько минут народ кричал и ликовал, пока Эльзас терпеливо дожидалась, стоя на балкончике трибуны, убрав руки за спину. Пока на трибуну не обращали внимания, из-за ширмы вынесли корону, ту самую, что успела полежать на макушке всех правителей династии Пхотт, даже на крохотной макушке вишенки, когда она была юнее. Девушка небрежно взяла символ монархии в одну руку, словно испытывала к этому куску металла лютое отвращение. Интересно, на золотом отливе ещё остались капли крови? Или может быть там видны были отражения нещадно загубленных правителями душ, бьющихся в предсмертной агонии? Носители этой реликвии убили так много антро, что все их искажённые в предсмертной гримасе морды не поместились бы туда. Ещё несколько минут, и шумное море возгласов и криков потихоньку стало стихать, чем Эльзас незамедлительно воспользовалась. Девушка обратилась к стоящим рядом Фёдору и Вайт: — Господа, огромное спасибо вам за всё. Очень рада, что вы увидите этот момент своими глазами. — далее девушка снова начала говорить в микрофон: — А сейчас, дорогие сограждане, я хочу уведомить вас о не менее значимом событии. Я решила объединить все события в один день, чтобы он стал самым главным государственным праздником. Это день, когда наша страна наконец то сбросит с себя оковы монархии, день, когда всё население не будет отдавать последние крохи во благо кучки государственной элиты. С этого дня, я, Эльзас Пхотт, властью, данною мне, официально отменяю абсолютную монархию, заменяя её на конституционную! — Эльзас подняла над собой корону, демонстрируя её народу, — Вот он – символ всей монархии, это не просто сплав золота с драгоценными камнями, это инструмент, оружие, носитель которого имел право по щелчку пальцев расправиться с любым несчастным. С этого момента, корона более не является символом власти. Теперь это обычная безделушка, что будет стоять в Равнинном дворце и напоминать о тех временах всем нам. Наш ОСЗОА будет дополнен и в последующем преобразован в Конституцию Объединённого Анкапистана. Я с прискорбью сожалею о том, что мы пока что не в силах полностью отказаться от монархии, но по-другому просто нельзя – это может привести к новой революции, которую мы с вами уже не сможем пережить. Вы же не хотите этого, верно!? — Не-е-е-е хот-и-и-им!!! — словно эхо из тысяч голосов раздалось по всей площади. Вишенка довольно улыбнулась и продолжила: — С этого дня орган управления «Консульство ОА» будет упразднено и разделено на министерства, сенаты и коллегии. Мировые, арбитражные, присяжные, конституционные и другие суды будут действовать в полную силу и выполнять свои функции чётко и исправно. Я же, более не являюсь Консулом Объединённого Анкапистана, я принимаю новый титул, титул Корифея! Цунами очередного бессвязного ора заполонили площадь, в нём слышалось более отчётливо всё же радость и воодушевление, нежели негодования. «Ура» - что одно угадывалось в едином порыве. Эля выдержала небольшую паузу: — Теперь, как новорожденный Корифей нашей великой страны, я должна принять присягу перед своим народом… Она сняла с себя фуражку, положила её на перила трибуны. Шелковистые малиновые, недавно помытые волосы немного раскачивались от переменного ветра, словно маятник, издающий щелчок в такт биения сердца. Всё затихло, слышались только приглушённые топтания на месте да ветер… Ком застрял в горле, но она всё же начала говорить: — Я, Эльзас Пхотт, клянусь при осуществлении полномочий Корифея Объединённого Анкапистана уважать и охранять права и свободы антро, человека и гражданина, соблюдать и защищать Конституцию Объединённого Анкапистана, защищать суверенитет и независимость, безопасность и целостность государства, верно служить народу. Она подняла правую руку вверх, прямиком в небо, образовав развёрнутый угол. Её ладонь была распрямлена, тонкие пальцы плотно прилегали друг к другу: — Эс либе де Фёксе! Вайт подняла руку следующей, она крикнула во весь голос: — Слава Корифею! Цепная реакция распространилась на весь огромный живой организм, казалось, что весь Фёкстанд взорвался одним большим криком. Все галдели: «Эс либе де Фёксе! Да здравствует Корифей! Слава Корифею!» Эльзас смотрела на народ с балкона, по её морде расползалась хитрая улыбка. Кукловод взял в руки ниточки…