***
Если спросить Чонгука, когда всё пошло не так, то он даже с огромным усилием не даст конкретного ответа. После той, самой первой встречи, он виделся с Тэхёном и Ёнтаном каждый день. В рабочие дни он сломя голову спешил на остановку, доезжал до городка, а там его забирал Тэхён. Потом они вместе выгуливали щенка, который семимильными шагами шёл на поправку, пили чай, болтали и наслаждались жизнью. Однако что-то внутри разрасталось с каждой встречей, свербело, корябило, щекотало под рёбрами. Тэхён открывался с другой, не предназначенной для посторонних, стороны. Всегда чуткий, добрый, вечно утомленный, но очень гостеприимный. Он запомнил всего из одного разговора чонгуковы пристрастия в еде и теперь ужины стали его личным ритуалом. В выходные же они устроили пикник прямо во дворе, у бассейна. Солнышко ласкало щеки, нагло тянуло тёплые лучики к подтянутым телам, согревая. Чонгук тогда много, очень много смеялся, носился с щенком, пытался отыскать для него бабочку, а Тэхён просто наблюдал, откинувшись назад на руки и улыбаясь. Они пробыли в доме Тэ до поздней ночи, заболтавшись на кухне. Однако случайно кинувший взгляд на часы и увидевший сколь позднее сейчас время Чонгук поспешил откланяться, а Тэхён вновь предложил остаться. И Чонгук… сдался. Он остался в чужом доме, искупался в чужой ванной, так ещё и надел на себя чужую футболку для сна. Она пахла сладковатой отдушкой от порошка и чем то ещё – тем, что подсознание Чонгука ассоциировало с домом, отчего парню вдруг захотелось разреветься. Когда всё пошло не так? Почему он раньше не заметил эти знаки? Чонгук бы так и не смог ответить, но уже на следующих выходных, прямо перед долгожданным отпуском, смотрел на приехавшего за ним, как обычно прекрасно выглядящего Тэхёна и понимал, что вляпался. И вляпался по уши, если не ещё глубже. Дни Тэхёна — ранее скучные и однообразные, вдруг наполнились смыслом. Он спешил домой, сам готовил ужин и ждал Чонгука. В первую неделю щенок нуждался в круглосуточном уходе и для этих целей был нанят человек. Хороший человек. Но он раздражал Тэхёна своим присутствием, ощущался чужеродно. От чего же тогда красноволосый парень, с этой своей очаровательной кроличьей улыбкой, в его доме ощущался так ПРАВИЛЬНО? Ким думать на этот счёт не хотел, но с нетерпением ждал его отпуска, волей неволей строя планы в голове. Он как и обещал давал волю для встреч со щенком и в принципе не было необходимости в его присутствии рядом с этими малышами, какими они казались старшему со стороны во время игр, но Чонгук не возражал, и Тэхён с радостью этим пользовался. Однажды это недоразумение осталось таки в его доме на ночь, после шикарного выходного дня, наполненного солнцем и смехом, и Тэхён резко ощутил внутреннюю потребность в человеческом тепле рядом. С Чоном комфортно. Тэхён привык общаться с людьми, которым интересен его кошелёк, тачка, бренд одежды или тело. Он как дорогой и недоступный товар на витрине магазина. Не нужный никому, но желанный в стезе обладания. Пощупать, потрогать, прикоснуться будто на удачу, но по факту желая лишь потешить свои низменные потребности. Он, правда, привык уже – не брезговал разовыми связями, когда на утро не помнишь не то что имени, но и лица. Да и похожи они все… сзади. Никто прежде не интересовался его хобби, любимыми блюдами и музыкой, что не в машине, а вечерами, когда один. Никто прежде не смеялся так искренне от его шуток и не дул губы за то что ЕГО КОРМЯТ! Он не хотел денег Тэ, всё время пытался протащить с собой продукты, мыл посуду после еды и закатывал глаза, когда Тэ предлагал помочь. Ким ненавидел мыть посуду. Чон мыл её напевая песни и улыбаясь. Ким обожал готовить, но не для кого было. Чон с аппетитом ел всё приготовленное и так откровенно наслаждался, всякий раз благодаря и так искренне нахваливая, что, кажется, Тэхён готов был не вылезать из кухни всё свободное время. А ещё он с таким трепетом относился к Танни~, что щемило что-то важное в груди, когда он мыл псу лапы, мягко уговаривая потерпеть, а потом целовал мокрый нос и шёл баловать вкусняшками. Из него вышел бы отличный отец, Ким уверен. Мечта этого прекрасного мальчишки должна сбыться. А ещё из-за всех этих событий в жизни Тэхён изменил привычке заниматься сексом хотя бы раз в неделю. Он любил секс, и хоть повернут на нем не был, но всегда снимал стресс и усталость действенным способом, считая этот ритуал чем-то вроде фитнеса. А потребность в близости принимал так же, как потребность в пище и воде. Ким хочет есть — Ким ест. Ким хочет секса — в его постель стоит очередь. Но щенок и ярковолосый парень отняли всё свободное время, отчего ближе к отпуску Чонгука воздержание достигло апогея. Видимо это послужило причиной того, что он начал ЗАМЕЧАТЬ парня, совершенно ИНАЧЕ. Он не придал этому особого значения, лишь раздумывая над тем, что необходимо выделить день, когда Чонгук весь день будет свободен, чтобы отлучиться. Ему необходимо посетить кого-то, чтобы выбросить из головы слишком однозначные сцены с участием ничего не подозревающего Чонгука. – Это всё одиночество и сексуальный голод, – именно так решил для себя Ким после отъезда Чонгука в один из вечеров, когда лежал в кровати после долгого времяпрепровождения в душе, где первые полчаса отнюдь не купался, вспоминая крепкие бёдра парня, его сильные руки и тонкую талию. Чонгук обычно носил свободную одежду, но порой приезжал в обтягивающих футболках и шортах, проверяя выдержку мужчины. – Это всё от нехватки внимания и одиночества, – с печалью думал Чонгук, стараясь откинуть подальше разрастающееся чувство в груди. Просто раньше никто и никогда не окружал его такой заботой, а в мире не было места, где было бы так хорошо и спокойно, как в доме Тэхёна, когда сам хозяин готовил очередной безумно вкусный кулинарный шедевр, напевая при этом что-то этим своим мягким, ласкающим слух и что-то ещё глубоко внутри, тембром. В этом доме хотелось остаться навечно – и виноват в этом был отнюдь не сам дом, а человек, которому он принадлежит, и без которого дом превратился бы в один из сотни таких же пустых каркасов из стен и потолков. Чонгуку было страшно. Страшно провести целый месяц с этим ярким мужчиной. И одновременно со страхом в животе что-то предательски ныло от предвкушения. Можно было бы оборвать связь, не дать этому чувству окрепнуть, но Чон, подобно наивному мотыльку, потянулся к манящему огоньку, даже не уточнив, не будет ли это для него губительно. Гук отчаянно хотел быть любимым и нужным. И если первый пункт даже не рассматривался, то вторым он рядом с Тэ буквально ДЫШАЛ. И отнимать это у себя он был просто не в состоянии.***
Долгожданный отпуск настал и Чонгук проснулся рано, не в силах сдержать внутреннего предвкушения. Теперь он сможет так много времени провести с Ёнтаном и Тэ, что осознание этого отзывалось адреналиновой волной. Хотелось порадовать обоих и по пути в дом Кима Чонгук заехал в магазин. Тэхён как и прежде встретил его на машине. Он специально организовал себе выходной на этот день, чтобы провести его вместе с Чонгуком и Танни~. Взволнованный Чон всю дорогу болтал и подпевал песням, греясь об улыбку Тэхёна. Тэхён же открыто наслаждался его обществом, порой подпевал в унисон, смешно кривляясь и закусывая губу. На одной из песен он вдруг повернулся к своему пассажиру, провокационно подмигнул и, куснув нижнюю губу, сморщил нос, а у Чонгука от одного взгляда на такого игривого Тэ дыхание перехватило. Он вдруг с ужасом понял, что до какого-то внутреннего предела хочет вот так же куснуть эту квадратную улыбку, ощутить вкус нежных губ, лизнуть на нижней родинку и скользнуть дальше, чтобы ознакомиться с изнанкой рта. Кажется что-то такое отразилось на его покрасневшем лице, так как мужчина вдруг посмотрел серьезно и тягуче, пробежал беглым взглядом по всему расслабленно откинувшемуся на сидении Чонгуку и нервно сглотнул. Наступила тяжелая пауза. Та самая кричащая тишина, которую нарушить одновременно волнительно и страшно. Чонгуку вдруг стало стыдно от того, насколько же он прикипел за эти дни к Тэхёну. Хёна хотелось оберегать, обнимать, ласково целовать губы, греться об его заботу и каждый вечер проводить за вкусным ужином с ним, чтобы потом отправиться не в безликую квартиру одному, а вместе в общую постель. На этих мыслях подсознание подкинуло совсем уж непристойные картины и Чонгук, шумно выдохнув постарался взять себя в руки. И если бы он знал, что Тэхён кожей ощущает накалившуюся обстановку и так же старается себя обуздать, то, вероятно, натворил бы глупостей. _____ День пролетел незаметно. Чонгук подарил Тэхёну красивую картину с морским пейзажем, в светлой, подобранной под общую цветовую гамму дома рамке, а Ёнтану досталась новая пара кед и любимые вкусняшки. Вечером, когда щенок уже спал в своей комнате, где прописался во время болезни, двое решили выпить вина. Чонгуку отчего-то то и дело становилось то жарко то холодно от мысли, что они со старшим будут сидеть вдвоём и культурно выпивать. В тот же вечер, кстати, он узнал, что Тэхён курит. Он не хотел травить парня дымом, поэтому раньше всегда курил вне дома и подальше от младшего, но в тот вечер позволил себе один раз расслабиться. Чонгук пошёл следом за хёном на крыльцо и с упоением вдыхал тонкий аромат сигарет. В тусклом свете от окна окутанный дымом Тэхён выглядел настолько потрясающе, что Чонгук в который раз поймал себя на откровенном залипании. А в голове все продолжала крутиться карусель мыслей. Должен ли он выказать нечто большее, чем благодарность за хороший день и вечер? Он не знал. Они правда отлично провели время вместе, гуляли, играли со щенком, ели мороженое и пили лимонад, щекочущий ноздри. И было так тепло, уютно и весело, но вечер изменил картину, стал томным, пробуждая назойливое предвкушение чего-то сладкого и волнительного. — Ты замёрз? — поинтересовался вдруг Тэхён, развернувшись к Чону, после чего потушив и выкинув окурок ласково провёл рукой по предплечью парня. Тело покрылось мурашками, и пресс судорожно сжался. Губы закололо от разрывающего душу желания поцеловать эти необычной формы губы, сейчас сложённые в нежную улыбку. И пусть времени прошло мало, пусть все твердят, что Чон слишком наивный и доверчивый, но сейчас хотелось отбросить здравый смысл и окунуться в мир, носящий имя Тэхёна. — Н-немного. Зрительный контакт вызвал в груди барабанную дробь и растущее напряжение в теле. Руки вдруг показались слишком длинными, непропорциональными и чужими. Захотелось их спрятать, но Чонгук подавил этот порыв, едва дыша, невольно каждой клеточкой тела транслируя желание. — Пойдём в дом? Тэхён делает шаг вперёд, а у Чонгука состояние близкое к истерике. Он нервно лижет губы и во все глаза смотрит на этого ночного хищника, не иначе. Ноги слабеют, а пульс оглушает. Что это такое? Такого он не испытывал никогда. Когда собственный организм кричит, бьется в агонии, подавая сигналы, читать которые парень попросту не умеет. Он так искренне ждёт поцелуя, так отчаянно, наивно, что когда Тэхён отводит взгляд, откашливается и отступает, чувствует разочарование. Такое явное, что в груди дыра. Тэхён следует в дом, увлекая за руку парня за собой, а Чонгук вдруг хочет разрыдаться. Его отпускает предвкушение, оставляя после лишь легкую дрожь, сбитое сердцебиение и зияющую пустоту в груди, где ещё мгновение назад пойманной птицей билось сердце. Поэтому когда идёт следом, то молча убирает со стола, моет посуду и скомкано прощается, в этот раз вызвав такси, ведь Тэхён пил, да и не поехал бы сейчас Чонгук с ним. Тэхён не возражает, но смотрит задумчиво. Прибыв домой Чонгук сворачивается на кровати и наконец-то с полной уверенностью признаётся себе, что влюблён. Тэхён же долго не спит, ворочается по дорогой кровати, словно она создана из стекловаты и, вздохнув, заходит на любимый сайт знакомств. Надо что-то делать с этим помешательством. И Ким знает лишь один чудодейственный способ.