Папочка для Танни~

Тэхён находит на сайте несколько подходящих вариантов для « приятного досуга», вот только стоит на следующий день встретиться с Чоном, как желание ехать куда-то пропадает напрочь. Невыносимо сейчас бросить его со щенком одного, пользуясь доверием и положением, чтобы вот так вот просто пойти и, грубо говоря, потрахаться с первым встречным. И хотя раньше Тэхён никогда не отказывал себе в подобном времяпрепровождении, да и некому было хранить верность, но сейчас эта мысль отдаёт на языке привкусом опасности, последующей за этим шагом горечи. И если спросить его, почему он стоит и сомневается, стоит ли идти на назначенное свидание, то Тэ ответит с трудом. Из-за очаровательной белозубой кроличьей улыбки и мелодичного смеха? Ради сморщенного носика и игривых или озорных искорок в антрацитовых глазах? Этого достаточно для взрослого и состоявшегося человека, чтобы фантомно хранить верность? Бред! И всё же… Тэхён — мужчина самодостаточный, уверенный в себе — и битый час мечется внутри себя, разрываясь между желанием остаться и желанием оторваться на каком-то безликом, чужом теле. Чтобы потом, он в этом уверен, увидеть презрение в этих чистых, доверчивых сейчас глазах. Это странно, потому что Чонгуку должно быть плевать на всё, кроме щенка, вот только Тэхён многое понимает и не может ошибаться — он видит, как парень тянется к нему, привязывается, и это рождает ворох противоречивых эмоций внутри Кима. Чонгук слишком молод, да. А ещё наивен. Ах, да, и импульсивен же! У него скорее всего просто тяга к теплу, заботе, да и простое человеческое «скучно» как синоним к слову «заебало». У него отпуск, свободное время и, трудно было не догадаться, отсутствие личной жизни. Вот и прикипел он. Только Тэхён видел подобное, оно не идёт в комплекте с «навечно», а заводить интрижку с ним страшно, потому что если уже сейчас к Чонгуку тянет, то потом вполне может перерасти в нечто глубокое и крайне сильное. И это глубокое однозначно вырвет у старшего из груди сердце с уходом мальчишки. Ким не дурак, отдаёт себе отчёт в том, что он полюбить Чонгука сможет совершенно не прилагая усилий. Слишком уж в нем много того, что искал в других годами и отчаялся найти. Вот только если Тэхён давно готов остепениться, то Чонгук жизни не нюхал, как говорят. Надолго ли его хватит? Если все, кто был до него, сливались, не оставляя в памяти ничего, кроме сожалений о потраченном впустую времени. Но Тэхён все равно не может. Не может оставить сейчас младшего в своём доме, солгав о неожиданных делах. Не может пойти и поиметь симпатичного паренька, а потом вернуться домой и открыто посмотреть в эти глубокие омуты на лице Чонгука, приготовить ужин, заварить чай и вести себя так же, как вёл все эти дни с тех пор, как младший появился в его жизни. И пока Чонгук носится по лужайке с Ёнтаном, Тэхён бегло пишет несостоявшемуся партнеру, отменяя встречу. Этот порыв спонтанный, но принёс огромное облегчение. Не надо этих встреч, не сегодня, решает Ким, и идёт за своими непоседами, чтобы позвать к столу, даже не споткнувшись о мысль, в которой только что назвал этих двоих СВОИМИ. _____ Дни несутся с сумасшедшей скоростью. Тэхён и Чонгук каждый день проводят вместе, сокращая между собой дистанцию. Теперь уже Чонгук часто хозяйничает в доме, дожидаясь хёна с работы, греет кушать и гонит в душ. Моет посуду и тянется к старшему так очевидно, что хочется взвыть. Он красивый безумно, очень чистый, словно сотканный из лунного света. Он не просит и не требует ничего, лишь порой подолгу глядит своими глазищами, затаивая дыхание, да касается ненароком. То руки, то бедра, то спины. С каждым днём притягиваясь всё сильнее, как будто он держится из последних сил, всё чаще сдаваясь внутренней тяге. Он взял в привычку баловать Тэхёна милыми презентами, то и дело принося с собой безделушки, будь то фарфоровый лев или ароматическая свеча с (внимание!!!) ароматом кофе. В доме теперь куда ни глянь — сплошь следы его пребывания, даже зубная щетка в ванной есть, на случай если придётся опять задержаться на ночь. Когда же отпуск, полный драгоценных моментов, подошёл к концу, Тэхён предложил вечером посидеть на веранде с вином, если Чонгук не захочет уехать сразу после ужина. Они уже делали так пару раз во время отпуска и Тэхёну до боли в сердце хотелось подобных вечеров как можно чаще. За эти недели он так и не смог впустить кого-то в свою постель и сам, конечно, не согрел чужую, а всё потому, что хотелось не кого-то абстрактного, а вот этого милого паренька рядом. В доме, в жизни, в постели. И пусть Тэхён до сих пор продолжал считать, что вступать в отношения с Чонгуком не лучшая идея для его душевного равновесия, но сам же себе противореча привязывал к себе младшего стальными канатами. Привязывал тогда, когда спонтанно решил взять выходной и отвезти его и Танни~ на море, привязывал, когда утром готовил завтрак на двоих, но учитывая ЕГО предпочтения. Когда позволял оставлять свои вещи, как знак собственности. Маленький якорь, что Чонгук часть этого дома. И этого хозяина, часть, тоже. Это последний вечер, пообещал мужчина себе, уговаривая Чонгука остаться. Потом придётся всё прояснить, поговорить обо всем, что между ними шипит и искрит, чтобы наконец-то отпустить, что ли? Только перед этим неизбежным охлаждением так хотелось согреться ещё раз. Ким Тэхён без Чонгука мёрзнет, коркой льда покрываются переулки души, выстуживая тепло, которым тот наполняет все пространство вокруг себя. Чонгук без Тэхёна мёрзнет, спит в одежде, свернувшись калачиком, и уговаривает себя быть благодарным за всё, не требовать больше, чем дают. И пусть для этого приходится каждый раз давиться собственным сердцем от контакта глаз, Чонгук готов мёрзнуть и дальше. В нём достаточно внутреннего тепла, чтобы отогреться после. Потом, когда-то, когда перестанет тратить собственный ресурс на такого далекого, но вдруг ставшего столь важным, мужчину. И поэтому оба хватаются за винный вечер, пока за окном небо пылает тем же оттенком, что и напиток в бокалах, унося проведённый вместе день в личную историю Чон Чонгука и Ким Тэхёна.

***

Тэхён приглушает свет, зажигает свечу, подаренную Чонгуком, разливает вино и фоном включает Фрэнка Синатру. Стол полон закусок, вино плещется в бокалах, а Ёнтан мирно спит, утомленный ещё одним ярким и насыщенным беготней днём. Он окреп после болезни, полон сил, а так же полон счастья, ведь теперь у него есть всё, о чём он мечтал. Музыка плавно звучит голосом из прошлого, алкоголь расслабляет, а ночь, опустившаяся на город, располагает к откровениям. Тэхён и Чонгук болтают, произносят шуточные тосты, кормят друг друга с рук и наслаждаются вечером. Первая бутылка вина вдруг заканчивается посреди оживлённой беседы о фильмах, а потому в голову приходит гениальная идея откупорить ещё. Чонгук уже шальной, с огромными блестящими глазами, такой открытый и родной. Тэхён очень уютный — в мягкой домашней одежде, с растрёпанными волосами, умиротворенный вечером, вином и Чонгуком. Бокалы наполняются вновь, разговор возобновляется, за столом все чаще слышен смех, а голоса чуть громче обычного. Синатра сходит на нет, Тэхён суетится, чтобы сменить плейлист, возится с блютуз колонкой, а когда настраивает, то с видом победителя идёт к столу. Теперь играет чаще попса, которой с удовольствием подпевает своим чарующим голосом Чонгук, прикрывая глаза и жестикулируя, обрывая этим одно сердце. Они вновь пьют, каким-то образом обсуждают астрономию и политику, даже разные эпохи и страны затрагивают, как вдруг весёлый ритм музыки заканчивается. Из колонки звучит Troye Sivan – Angel baby, и Тэхён внезапно смотрит парню напротив прямо в душу, пробирающим, цепляющим взглядом. На дне зрачков пламя свечи танго танцует, а у Чонгука отражение этого пламени где-то глубоко внутри органы языками вылизывает. — Чонгук? Это моя любимая песня. Может… потанцуем? Мужчина от волнения губы облизывает, а Чонгук от этого как дышать забывает, но кивает. Не может не. Они синхронно встают изо стола, стыкуются на полпути, излучают волнение и трепет. У Чонгука каждый атом тянется навстречу Тэхёну против всех земных законов, когда одна рука хёна берет в замок ладонь Чонгука, а другая ложится на талию. Остро. Чон так остро ощущает касания, они сквозь одежду жгут кожу, вызывают волны тепла и мурашек, но хочется ещё больше. Ему, такому одинокому и, как Чону кажется, никому не нужному, так сильно требуется этот миг, который был, наверно, в жизни каждого человека, но не в его. Прикосновения Тэ легкие, нежные, он каждым жестом как будто выражает поддержку и принятие, заботу. Они не похожи на липкие объятия по подъездам, не похожи НА ТЕ прикосновения. Те тревожили гормоны и тело, эти же задевают струны души и разгоняют кровь. Песня так быстро заканчивается, что Чонгука бессильная ярость охватывает. Сейчас ведь Тэхён уберёт руки, пойдёт обратно к столу, а Чонгук, вероятно, рухнет на пол как подкошенный. Но Тэхён не уходит, смотрит задумчиво, тоскливо. До такой степени тоскливо, что Чонгук чувствует эту тоску всеми фибрами души зеркалит это же чувство. — Тэхёни~хён… — умоляюще скулит Чонгук, вмиг обнажая все чувства. Тэхён шумно выдыхает, поглаживает рукой талию и нежно перебирается пальчиками дальше, на поясницу, а там ладонь скользят дальше, на спину, поглаживает лёгкими, трепетными касаниями, а Чон вздрагивает и выдыхает жарко. Его бьет нервная дрожь, сердце в груди разрывается на части, а легкие горят от нехватки воздуха. Рука скользит по лопаткам, а у парня ноги подгибаются. Ему так хорошо, так приятно и волнительно от такой невинной ласки, что хочется что-то сделать с собой, с собственными чувствами, потому что сил больше нет. Он мертвой хваткой вцепляется в руку мужчины, задыхаясь от волнения. Глаза закрываются, дрожащие ресницы выдают предвкушение и трепет, как и ходящая ходуном грудь. В ушах звенит, оглушительно, все звуки стираются. Весь мир сходится до одного человека, создавая иллюзию вакуума. — Чонгук? — голос чуть хриплый и глубокий, пробирает до костей. Чонгук распахивает глаза, и сходу тонет в омутах напротив, прямо камнем на дно. — Я очень хочу тебя поцеловать. Мужчина сознаётся в этом почти шёпотом, надломлено, отчаянно. Это звучит почти болезненно, а рука на спине останавливается на лопатке слева. Сердце слушает? Оно ведь сейчас стучит громко и пылко, наверняка слышно на весь дом, не меньше. Чонгуку кажется, что он ослышался, сдурел, напился до чёртиков. Сглатывает глупое сердце опять, лижет порывисто губы, брови жалобно сводит. — Тогда почему не целуешь? — таким тихим шёпотом, что, думает, его и не слышно. Только вот шёпот этот производит эффект разорвавшейся бомбы. Тэхён вдруг хрипло выдыхает со свистом весь воздух из легких, притягивает за спину к себе и целует. Чонгук выпускает руку, цепляется влажными ладошками за бока Тэхёна, сминая футболку и отвечает на поцелуй. Они вновь замкнутая цепь, но теперь между ними не просто искрит. Теперь тока так много, что он внутри них целые электростанции возводит, целый мир освещает, который у них сейчас один на двоих. Они привыкают к ощущению, ласкаются губами, невесомо поглаживая друг друга ими, не решаясь на большее. Даже этого хватает вполне, но Тэхён бережно, с излишней осторожностью сминает нижнюю губу Чонгука своими, чуть тянет и проводит по ней кончиком языка. Парень реагирует бурно, притягивает к себе ближе, не оставляя между телами даже воздуха, и призывно приоткрывает рот, чем и пользуется Ким. Он пробует Чона на вкус и от этого сносит голову. Чонгук захлёбывается чувствами, в нем цунами в девять баллов и шквалистый ветер. Под рёбрами печёт и клокочет так сильно, что дышать больно. Он и не может, потому что ему вдруг всего слишком. Слишком хорошо, обжигающе вкусно и до мурашек сладко. Он тесно-тесно жмётся, хочет буквально слиться с мужчиной, раствориться в нем. Хочется разрыдаться, оседая на пол или во всю глотку кричать о любви. Или громко смеяться. Или рвать на Тэхёне одежду и следить по карте бронзовой кожи своими губами, потому что отклик бешеный. Душа Чонгука будто в агонии бьется от одного поцелуя, у него сердце наружу просится, а мозг парализован ураганом эмоций на разрыв. Они сражаются языками, губами и душами. Так жарко, томно, что первым сдаётся Чонгук. Задушено всхлипнув прямо в поцелуй и тихо застонав, он отклоняет голову, порывается вдохнуть, вернуться к жизни как самостоятельная личность, а не единое целое с хёном. Тэхён открывает глаза и наступает его очередь тонуть. Чонгук волшебный. Космически красивый, сейчас пылает страстью, плещет в пространство между ними желанием. У него бездонные глаза, абсолютно чёрные, а губы приоткрыты и дрожат от порывистого, рваного дыхания. А потом догоняет осознание, что они прижаты друг к другу настолько, что следствия горячего поцелуя стыкуются в паховой зоне. Там так горячо вдруг. От этого краска в лицо, но Чонгук выглядит жаждущим, только притихшим и настороженным. Тэхён видит, читает всё, и железными цепями воли себя держит в руках. — Чонгука~… — извиняющаяся, сожалеющая интонация вдруг что-то ломает в глазах напротив. Чонгук силится что-то сказать. Это видно, он пытается, все силы тратит на это, но уголки губ, блестящие от общей слюны, лишь подрагивают беззвучно. Будто у него горло болит очень и говорить безумно сложно. — П-п-прости… те… Я-я-я… — Сейчас он заикается пуще прежнего, ничего не может сделать. — Я ч-что-то н-не то с-сд-делал? Он разжимает ладошки, делает шаг назад и смотрит затравлено, а Тэхён разбивается об этот взгляд. Кто же так сильно его поломал? Внушил чувство вины? Почему он сейчас пытается обуздать возбуждение, пятится назад и дрожит? Тэхён удивляется, но и понимает, что сейчас главное не испугать словами, не дать закрыться от него в своей защитной скорлупе, которую его тонсену видимо пришлось нарастить вследствие прошлых отношений. — Свёл меня с ума, например? — очень нежно признаётся Ким и не даёт Чонгуку обойти, закрыться. Бережно берет его лицо ладонями, смотрит открыто в доверчивые омуты и решается. — Никогда не видел никого красивее и чище тебя, слышишь? Всё хорошо. Мне с тобой хорошо. Это я должен просить у тебя прощения. Чонгука буквально колотит в руках мужчины, но страх из глаз пропадает, сменяясь изумлением. — В-вам? За что? — За то что так долго не мог сказать тебе спасибо. Спасибо, что появился в моей жизни, Крольчонок. Парень недоверчиво глядит, но не может сдержать облегчённую улыбку, которую тут же отбирают чужие губы, ласково пленяя. Ким Тэхён знает улыбку Чон Чонгука на вкус. И это лучшее, что ему доводилось пробовать в своей жизни.