***
И как обычно — радушные улыбки, пара лёгких и ненавязчивых подкатов и предложений выпить вместе, вопросы за жизнь и приятный аромат тёплого хмельного. Но сегодня всё это казалось натянутым и неправдивым, вызывало ощущение неполноты. И моя ответная улыбка тоже была через силу. К барной стойке я подходил уже с тяжёлым вздохом. – Он спрашивает, не налить ли тебе чего покрепче, а то больно у тебя лицо кислое, – беззлобно перевела краснопёрая птица неподалёку, в конце явно добавив от себя. Они с барменом, похоже, были давно и хорошо знакомы, потому что Гриллби никогда не выглядел так, будто его молчание эта монстриха расценила неверно. И я кивком поблагодарил её, отворачиваясь, давая понять, что её помощь больше не нужна. Она же в ответ отсалютовала мне бокалом и тоже отвернулась. – Нет, приятель, как бы я ни хотел, мне нельзя напиваться… – с горьким вздохом принял я от него обыденную бутылку кетчупа и между делом заказал бургер. И не сдержал ещё более горькой усмешки, со стыдом прикрывая глаза ладонью: – Но повод для моего кислого лица и вправду есть. Но делиться им… Даже не знаю. Нет, будет мерзко. Я, пожалуй, просто выпью. За твоё и моё здоровье. Ну, будем… Приподняв бутылку, запрокинул её и уткнул тонким кончиком между зубов, сдавливая. Глоток солёной густой смеси брызнул на язык. Гриллби смотрел сочувствующе, но без отталкивающего сожаления. С пониманием. Без притворства, без сострадания, без лишнего внимания. Было понятно, почему сюда стекался народ со всей округи. Побыть рядом с таким молчаливым и тихим собеседником, поныв о своей несчастной жизни, да ещё и получить такую чистую универсальную поддержку — дорогого стоит. Явно больше, чем элементаль брал за свой товар и обслуживание. – Я без понятия, что я должен делать, – я прикусил язык, но яд отчаянной потерянности будто засочился у меня из глазниц, из голоса, потёк по шее. – Я, блять, реально представить себе даже не могу… Это точно не то, что можно кому-то рассказать и получить реакцию а-ля «Да с кем не бывает?». Ни с кем, блять, не бывает… Закинувшись ещё несколькими глотками гадкой дряни, я позволил себе прилечь лицом на стойку, прикрывая глазницы. И даже здесь, в обители веселья, печали и алкоголя мне чуялись касания того, для кого эта атмосфера была бы неприемлема. Хочется отчаянно взвыть и взъерошиться, сбросить это с себя. Я поёжился, запахнул полу куртки. В руку ткнулось что-то шуршащее и мягкое, плотное. Приоткрыв глаза, обнаружил перед глазами салфетку и ручку. «Если тебе так нужно, можешь посидеть до закрытия, когда не будет лишних ушей, и я выслушаю.» В груди заворочался до того тяжёлый ком, что я был уверен, будто сию же секунду потеряю возможность вдохнуть. – Прости, дружище… Я должен встретить брата из школы. Да и вообще у меня с ним отношения сейчас слегка натянутые: ему не понравится, если я задержусь здесь. Неожиданная полумысль-полужелание под принимающим взглядом Гриллбса прошибла меня током. Но исполнил я её только наполовину, спешно подхватив ручку и выведя на упругой бумаге слова: «Завтра суббота, послезавтра воскресенье. У тебя будет свободное время?» Его кивок меня почему-то и взволновал, и успокоил. Я кивнул ему в ответ. Благодаря салфетке и ручке мы смогли условиться о встрече завтра с утра, до того, как он открывает бар. Я поблагодарил его так искренно, как смог в тот момент: кивнул снова, задержав взгляд на его лице, на светящих белым огнём сполохах глаз. И вышел, не попрощавшись.***
« Дингс-Динь »
Ты можешь объяснить мне, ‹
почему?
С чего вдруг? ‹
› Что? Вторая бутылка. Я уже чувствовал, как отравляется организм, как меня тошнит от этого долбаного кетчупа, но не мог остановиться пить эту вроде бы безобидную дрянь. Злоба бурлила, кипела и жаждала, чтобы я взорвался. Мне очень хочется закричать…Хватит. Ты ведёшь себя, как ‹
мудак, когда притворяешься,
что не понимаешь, о чём речь
› Если ты будешь говорить урывками, то я продолжу не понимать. – С-сука…ЗАЧЕМ ты поцеловал меня?! ‹
ЗАЧЕМ ты предложил МНЕ ‹
переспать?
Ты понимаешь, насколько это ‹
уёбищно выглядит, да? Мы
братья, Ди. Это ненормально.
Ничего. Пустое молчание экрана. – Сволочь, – вырвалось шёпотом, и я вновь заглушил злость смесью томатов и уксуса, вжимаясь позвонками в спинку дивана, мечтая в неё провалиться.Так и будешь молчать? ‹
› Я тебе сказал, что не буду говорить об этом в переписке. Бутылка отправляется на пол, я листаю последние сообщения, чтобы убедиться в достоверности своего следующего аргумента, а пальцы обеих рук в предвкушении дрожат, жаждая хотя бы так выразить агрессию:НЕТ УЖ. Ты сказал, что не ‹
стал бы меня СПРАШИВАТЬ
об этом в переписке, но
сейчас спрашиваю Я
И я имею право знать. Почему? ‹
Пусто. Ничего. Ладно-ладно, он же не должен сразу отвечать… Дам ему подумать… Когда пиликнул телефон, я едва не подскочил, поднося экран ближе к лицу, внимая всем существом. › Я не знаю, Санс. У меня нет ответа на твой вопрос. Я просто хочу, чтобы это произошло. Этой мотивации недостаточно? – Сука… – я застонал, вжимая пястья в глазницы. – Блять, ну почему я…?! У меня сдавали нервы. Плевать, что у скелетов их нет, — я еле сдерживал хныч, которого не слышал от себя лет десять. Болезненно расфокусированными зрачками уставился в экран.Да, брат, недостаточно ‹
Нормальные монстры, если ‹
ловят себя на подобных
мыслях, понимают, что это
какая-то херь, и херь эту
нужно сдерживать. Или хотя
бы, блин, к мозгоправу сходить
Плевать. Это НЕ нормально ‹
Я вообще не понимаю, ‹
почему должен всё это
объяснять…
Плохо. Мне так плохо. Меня мутит. Я чувствую, что отключаюсь. Странно. Может, я переутомился? Из последних сил печатаю то, что хотел сказать изначально и к чему подводил так глупо и сложно:Ничего подобного между нами ‹
не было, нет и не будет
Забудь ‹
…Измождённая голова падает на подлокотник, и это всё, на что меня хватает, перед тем как проваливаюсь в забытье.