Шут комнатный, необыкновенный

Хлопья снега, быстро засыпали землю, вчерашний первый снег, чьи снежинки были словно крупицы, сейчас перешел в настоящий снегопад, и за несколько часов уже нападало приличное количество. Сейчас, холодное белое одеяло укрывало землю, а еще непротоптанные дорожки на кампусе едва-едва можно было заметить при мрачном утреннем свете, ведь серые облака затянули небо и вовсе не разрешали солнцу показываться, и как либо, напоминать о себе. Киллуа шел по дорожке, на которой почти не было следов, видно всего парочка студентов сегодня решили пораньше придти на пары. Свежевыпавший снег скрипел под ногами, сегодня Золдик шел один, Курапике ко второй паре, поэтому он решил его не будить раньше времени. Переезд в этот город сначала не казался такими уж большим переменами, по сравнению с жизнью перед поступлением. После того как Курапика рассказал о том, что с ним произошло, Золдик почувствовал себя виноватым. Ведь Пика поделился с ним своей болью, а он нет. Для Кила это одновременно было и приемлемо и неправильно. Он хотел поддержать Куруту, и разделить с ним все, но, в то же время, не хотел его обременять своим прошлым, Киллуа было стыдно за то что Курапика так перед ним открылся, а он вообще не рассказывал о том, что его до сих пор иногда преследует во снах. Он тогда просто сбежал от своей семьи, раз и на всегда, и тех взглядов, которые ему навязывали, чтобы он в будущем стал тем, кем его хотели видеть родители, украсть у него его личность, суть и выбор. Ведь он был белой вороной, он обладал теми качествами, которыми, по мнению его родственников, не должен обладать, и это пытались искоренить, вот только для тех кто пытается что либо уничтожить, все заканчивается эффектом бумеранга. И этот бумеранг раздробил им черепную коробку, неожиданно, резко, смертельно… Но подарил ему свободу, месть, и выбор. Хоть сейчас Кил мог спокойно жить и ничего не бояться, но все же призраки прошлого, то и дело напоминали о себе, отражаясь утром в зеркале стоящими за его спиной, или случайными ассоциативными воспоминаниями, что мелькали в голове. Тогда, до встречи с Курапикой, он был даже этому рад, рад пригласить их на чашечку чая с мышьяком или на пирожные с пургеном*, но сейчас, своим присутствием, они мешали, мешали жить новой жизнью, в которой куда больше удовольствия, теперь уже получаемого не от свершившейся мести, а от чужих демонов, которые таким чудесным образом, подружились с его собственными… Вьюга усилилась к обеду, и вот уже припорошенные снегом силуэты, то и дело быстрым шагом или даже бегом направлялись в сторону столовой. Сейчас вьюга знаменовала возможность, и далеко не самую лучшую – заблудиться, раз за разом проходя мимо одного и того же обмерзшего камня, в этой снежной пустыне, так и не зная в какую сторону идти, вроде бы и выбор есть, но что выбрать не знаешь, не уверен, что сделаешь его правильным и существует ли он правильный вообще. Хотелось с кем-то поговорить, но это точно будет не тот кого он знает лучше всех и безоговорочно доверяет, или возлюбленный всеми возможными способами, нужен кто-то кому плевать, и кто не станет вникать, чтобы просто выговориться, а следом забыть, то что так гложет. Это как излить душу человеку в поезде, вы не были знакомы до, и не будете знакомы после, вы знаете друг друга лишь эти несколько часов, и в этом вся прелесть подобного, безразличие, беспристрастность, реализм. К тебе определенно могут выразить эмпатию и поделиться чем-то своим, но ты доверяешь этому человеку, ведь уверен, что он заберет с собой твой секрет в могилу, ведь друг для друга вы никто и не имеет смысла этим пользоваться. Возможно, о тебе забудут, сразу же сойдя с поезда, но тебе тоже будет все равно, ведь вы исполнили свои роли. И сейчас такой попутчик, сидел за столиком в углу и в одиночестве поглощал свой обед. Было странно считать разумной мысль, что только что пришла в голову, но пережитый опыт и оглядка на недавние события, подтолкнули сделать первый шаг. - Можно присесть? – непривычно для себя вежливо, по отношению к этому человеку спросил Киллуа, тем самым ощутив на себе изучающий взгляд золотых глаз, а следом заметил легкую улыбку на лице «незнакомца». - Ммм, конечно, роняй свои ягодички на табретушку, и выкладывай, что у тебя? – дружелюбно, но все же, в своей манере задал вопрос Хисока. Киллуа уселся на стул. - Да, просто поздороваться решил, - Золдик не был уверен до конца, стоит ли приводить в исполнение свою идею, но все же… - Если учитывать твое отношение ко мне, то ты, навряд-ли пришел просто потому, что соскучился, а значит, тебя что-то беспокоит, Гону ты рассказать не можешь, ведь он и так знает, но ты уверен, что он помочь не сможет. И Курапике тоже, ведь как раз из-за него ты здесь, а помимо их, тех, кому бы ты безоговорочно доверял – нет, а те, кого вовсе не знаешь, пошлют подальше, поэтому остаюсь я, единственный подходящий на роль твоего попутчика, - заключил Хисока, а Киллуа приоткрыл рот от шока, как он смог все понять из тех бессмысленных слов, что сказал Кил. Он одновременно был восхищен и даже немного напуган такой проницательностью собеседника. - Как, как у тебя это выходит? – пытался добиться ответа первогодка. - Я просто умею подмечать детали, и хорошо анализирую, в жестокой реальности, очень полезные качества, - снова улыбнулся рыжеволосый, одновременно с тем, закрывая глаза. - Я просто думаю, стоит ли мне делать то, что может привести к разрушительным последствиям, как для меня, так и для Курапики, - опустив голову, без намека на какие либо эмоции, кроме сомнений, ответил на ранее заданный вопрос Кил. - Дай-ка я угадаю, у тебя есть страшный, нет, ужасный секрет, который ты был счастлив заиметь и пользоваться им, смакуя получаемые эмоции, скорее всего месть, но теперь появилось нечто вкуснее, и предыдущее блюдо, своим послевкусием, перебивает эти чудесные абрикосовые нотки нынешнего удовольствия? – Золдик окончательно застыл, он бы никогда не подумал, что Хисока так хорошо разбирается в людях. - В какой-то степени ты прав, - старался ровно отвечать Киллуа, сейчас ему казалось, что говорит он с совсем другим человеком, и эта мысль невольно слетела с уст, - Ты совсем не такой, каким был, - фокусник хмыкнул. - Да, нет, я всегда таким был, просто то, что мы знакомы, еще не значит, что ты меня знаешь, просто у тебя сложилось обо мне определенное мнение, на основе которого и строились те эмоции, которые ты испытывал по отношению ко мне. Наш мозг и стереотипы общества очень часто нас обманывают, Киллуа, это случается с большинством, и это нормально, но кто-то пытается исправить ситуацию, а кто-то нет. Хоть ты тут и не за этим, но я только что сломал одно из твоих выстроенных и устоявшихся мнений, вот так фокус, не правда ли? – победно улыбнулся Хисока, но в его тоне не было глумливости, лишь умозаключения и непрямые действия. Словами можно многое изменить, это - правда, каким бы абсурдным это утверждение не казалось. Большинство проблем ведь рождается из-за недосказанности, надуманных причин и чрезмерного эгоизма. - Знаешь, я даже хотел тебя поблагодарить, за то что ты тогда потащил Пику в тот магазин, и не из-за нашего последующего приятного времяпровождения, это стало той точкой, которую он поставил на своем прошлом, и то что подтолкнуло его переступить через его застолбившиеся принципы, что ему лишь мешали, - теперь удивленным был уже Хисока, странно было такое слышать, но в тоже время он был рад, что внес свою лепту в становлении и раскрытии личности, важного, теперь для них обоих человека. - Это ничего мне не стоило, я был рад помочь, - честно признался рыжеволосый, - но все же, не пойму, почему не можешь сделать выбор. - Боюсь последствий, боюсь его потерять, то о чем я хочу ему рассказать, для меня воспринимается как нечто положительное, то, что мне помогло, но для здорового человека это будет, чем-то сродни безумного кошмара, - высказался первогодка. - Хмм, я тебе так скажу, еще никто не влюблялся, не будучи при этом немножко безумцем, да и после того что Курапика тебе рассказал, ты думаешь, что услышанное от тебя его оттолкнет? – задал логический вопрос фокусник. - Как раз, поэтому и боюсь, он мне доверился, после того, что случилось, а это не так просто, не хочу его разочаровать и сломать, уничтожив то доверие, которое он ко мне испытывает, - поникши, говорил светловолосый. - Я догадываюсь, что ты сделал, Киллуа, но я не произнесу этого вслух, и я уверен ты понял, о чем я. Но вот что я скажу, доверие как раз и укрепляется тем, что ты рассказываешь о себе самое личное, самое больное, самое грязное. Ты открываешь человеку то, что скрываешь от других, а значит подтекст этого, что человек для тебя особенный, избранный, тем более, когда это ужасающая правда, зная которую тебе могут разрушить жизнь. Рассказав подобное Курапике, ты наделишь его властью над собственной жизнью, и сейчас выбор рассказывать об этом или нет, зависит не от его доверия, а от твоего собственного по отношению к нему. Ты готов наделить его такой властью? Уверен ли ты, что он именно тот, кому ты готов поведать эту правду? И любишь ли ты его до такой степени, что готов будешь его простить, если он этой властью воспользуется? – Слова Хисоки, словно ножи, что вонзаются в тело, такие острые, резкие, но логичные и правильные, хотя сначала это сбило с толку, но сейчас, Золдик должен был ответить на вопрос самому себе - уверен ли он? Как бы странно это не звучало, но после вопросов, что должны были заставить сомневаться и еще раз все обдумать, сомнений у Киллуа не было вовсе. - Я уверен, и ради него я готов принять все, даже если он уничтожит меня. Я готов буду принять подобное только от него. И готов умереть по его приказу – ведь это мой выбор, - Кил говорил уверено, без дрожи в голосе, без намеков на сомнения, и столь жесткими по отношению к себе формулировками, что сразу было видно - он говорит правду. Хисока улыбнулся. - Я рад, что помог тебе разобраться, малыш, - довольно протянул второгодка. - Спасибо… За все… - голубые глаза встретились с золотыми, этот взгляд словно печать, что скрепила негласный договор, известный только им двоим. - Обращайся, - все так же отвечал фокусник, и это было искренне. На лицах обоих собеседников появилась дружелюбная улыбка. Этот разговор навсегда останется в здании студенческой столовой, став еще одной из множества тайн, что пропитывают эти стены. - Как думаешь, о чем они говорили? – алые глаза с удивлением смотрели на сидящих в углу парней. - Не знаю, но думаю, что они подружатся, - карие радужки заблестели, он был в этом уверен.