Reach out

(BK Bossa Nova — Glenn Zaleski) Аккуратно убранная спальня Жозефины была пронизана приглушённым светом ночника. Дождь лил как из ведра, так что было вовсе не понятно, утро сейчас или вечер. На плече Лиама покоилась голова Миль. Леди всю ночь не могла сомкнуть глаз и предпочла посидеть вместе с Лиамом, следя за состоянием Жозефины. Будучи под сильными снотворными, Жозефина спала крепко всю ночь. Она проснулась отдохнувшей, но, к её несчастью, стоило ей только открыть глаза, как воспоминания вчерашнего вечера мгновенно заполнили сознание. — Святые угодники, что вчера случилось… От её хриплого шёпота Миль вскочила, и они с Лиамом одновременно кинулись к кровати Жозефины. — Как ты, сестрица? — с щемящей нежностью в голосе спросил Лиам. Жозефина слегка поёрзала на кровати. Все тело ужасно болело. Неловко сдвинув ноги, женщина ощутила весь букет болевых ощущений внизу живота. Она поморщилась. — Бывало и лучше… Миль мягко коснулась её руки, поглаживая кожу горячими пальцами. — Жози, ты что-нибудь помнишь из того, что случилось вчера? — Черт, да я помню все в мельчайших деталях! Жозефина села на кровати, рассеянно расправив волосы. — Этот козел за все поплатится, мы сию же минуту выгоним его из отеля! Я напишу на него заявление… Она встала, достала портсигар и закурила, тяжело шагая к балконной двери. — Заявление куда? В ЗАГС? — с ехидной ухмылкой спросила Миль, угощаясь предложенной сигаретой. — Да упаси Всевышний! Женщина открыла балконную дверь, впуская свежий влажный воздух в комнату. Не долго думая, Эмилия вышла на балкон, становясь под крупные тёплые капли. Леди стояла, раскинув руки в стороны и запрокинув голову наверх. На ее лице играла блаженная улыбка. Жозефина любовалась ею, опершись спиной о дверной косяк и выпуская из тонких губ клубы дыма. Лиам встал рядом, чуть приподнимая невесомую занавеску, чтобы лучше видеть леди под дождём. — Есть в ней какая-то особенная красота, — тихо сказала Жозефина, — Ей одновременно удаётся быть маленькой девочкой и зрелой женщиной… и она прекрасна в этом хрупком равновесии. Юноша был готов подписаться под каждым словом сестры. Он впервые видел, чтобы кто-то испытывал такие эмоции. Словно бы Миль было доступно совсем немножечко счастья, но в совершенно другой концентрации. И чтобы впитать его и проникнуться, нужно радоваться тихо, запирая каждую его частичку в своей душе. Сигарета в руке леди давно потухла, но ей было все равно. Дождевые капли ласкали её пальцы, запястья, шею… Она ласково улыбнулась: то ли дождевым тучам, то ли самой себе. Казалось, вот вот небеса разверзнутся и заберут её в заоблачный рай: такой далёкий и такой желанный… Но её никак не забирали. Лиам невольно обрадовался этому. Миль развернулась к ним с маленькой тихой улыбкой. — Погода великолепная. (Intermezzo in C minor — Piano and Double Bass — Nicolas Britell) — Доброе утро… Звук резкого удара раздался эхом в пустой гостиной. Руку Лиама неприятно свело. Он потёр ушибленные костяшки. — Не доброе, — холодно ответил он. Удар пришёлся четко Робу в челюсть, но выбить её не получилось. Зато синяк был оставлен знатный. Это не могло не радовать Лиама, даже несмотря на то, что он был против насилия. Вот именно, он был против насилия, а Роб посмел так надругаться над двумя его женщинами. Это было недопустимо. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Роб мгновенно вскипел. — Что ты творишь, мерзавец? Он собирался было наброситься на Лиама в ответ, но юноша мгновенно перехватил его руки. Удивительно, но в силе он ему ничуть не уступал. — А что, нужно было начать сразу с пистолета? — ехидно усмехнулся Лиам, — Или ловко засунуть руку к тебе в брюки? Он чеканил каждое слово, но голос его был холодным, словно он делал что-то не из своего личного побуждения, а потому, что так было нужно. Юноша не привык решать проблемы насилием. И ему не хотелось бить Роба. Но в том мире, в котором они жили, мужчинам было принято разбираться друг с другом именно так. Приходилось приспосабливаться. — Лиам, я был не в себе… — начал было Роб. — Это я уже знаю. Но поверь мне, легавый — ничто не даёт тебе права вести себя так, как ты вёл себя вчера. Тут не сработают никакие оправдания. Кивни, если понял. Мужчина покорно кивнул. Робу было стыдно, и Лиам это видел. Юноша добился своего, и теперь мог оставить детектива размышлять о своём неподобающем поведении. Выпустив из своей хватки руки Роба, Лиам вышел, не оборачиваясь. Коснувшись пальцами ушибленной скулы, Роб тихо выругался. Как ему теперь вымаливать прощение у этих людей? Он претендовал быть хорошим детективом, а в итоге домогался всех женщин в доме, угрожая пистолетом, как совершенно невменяемый псих. Но черт с ней, с компетенцией. Как теперь себя чувствуют Жозефина и Миль? С тяжёлой головой и мрачными мыслями Роб плёлся на кухню. (Jardin — Adam Baldych, Vincent Courtois, Roger Telderman) Мужчина застыл в дверях, заметив там Эмилию. Леди, как ни в чем не бывало, варила кофе, что-то тихо и весьма мелодично напевая. Почувствовав чьё-то присутствие, она обернулась. — Доброе ут… На её безмятежном лице отразилось беспокойство. Она его испугалась? Она теперь его боится? Роб замер в ожидании. Но неожиданно для детектива, леди беспрепятственно приблизилась к нему и аккуратно коснулась кончиками пальцев его ушибленной скулы, рассматривая ранение. — Лиам? Роб неловко кашлянул. — Да… Эмилия закатила глаза. — Черт, ну я же просила его… Не убирая горячих пальцев с его лица, девушка сказала: — Подожди, нужно приложить что-то холодное… С этими словами она мягко, но властно взяла Роба за руку и усадила на стул. Выудив из холодильника замороженный брикет сливочного масла, леди обернула его чистым кухонным полотенцем и приложила к скуле детектива, второй рукой ненавязчиво касаясь его подбородка. Роб застыл. Он не ожидал от Миль и приветливого взгляда после того, что вчера с ней сделал, а сейчас она так ласково прикладывала к его лицу холодный масляный брикет от ушиба… Мужчина зарделся и усмехнулся, избегая взгляда в глаза девушки. — Мне никто никогда… так… не делал. Миль тихо рассмеялась. — Мне тоже. Приходилось лечить синяки самой. Найдя, наконец, силы заглянуть ей в глаза, он перехватил её руку. — Я должен извиниться перед тобой за… — О, нет-нет-нет… — прошептала она, тепло улыбаясь. — Это был не ты — это была пыльца. Я прекрасно знаю, как она действует. Детектив облегченно выдохнул. Ему было приятно осознавать, что хоть кому-то в этом доме не придётся объяснять, что с ним произошло. — Можешь извиниться за то, что очень меня напугал, накинувшись с пистолетом, — рассмеялась Миль. Роб тут же напрягся. — Прости меня, пожалуйста, я правда не хотел… От того, с какой теплотой и пониманием к нему относилась леди, совесть мучила детектива ещё сильнее. — Я клянусь, что пока я в трезвом уме…я никогда не причиню тебе боли… Роба удивляло, каким неожиданно слабым он становился рядом с Миль. Её тёплая материнская любовь и полное понимание могли покорить кого угодно. Но детектив никогда не думал, что окажется падок на женскую нежность. Она снова одарила его ласковой улыбкой: — Все в порядке, Роб. Извинения приняты. — Отчего ты…такая добрая? — озадаченно и смущенно спросил мужчина, — Я точно не тот, кто заслуживает такого отношения… — Почему ты так думаешь? — Особенно после того, что я сделал… — Роб, я была на твоём месте и прекрасно знаю, что ты сейчас чувствуешь. Давить на чувство вины в этом случае — затея глупая, учитывая, что вины твоей в случившемся по сути-то и нет. — Ну как же нет, когда…. Миль жестом заткнула его. — Твоя самая главная задача теперь узнать, кто умудрился подсыпать тебе пыльцу, — констатировала девушка. Она была чертовски права. — Ну или ждать следующую жертву? — С чего ты взяла, что будет кто-то следующий? — А с чего ему не быть? Абсолютно очевидно, что кто-то пытается сбить тебя со следа. — Возможно… — Или ты думаешь, это была выходка из личной неприязни? — Сомневаюсь. Я, конечно, не подарок, но это слишком уж изощрённый выпад. Если будут следующие жертвы с теми же симптомами, будут все основания полагать, что это дела Тода… Миль внутренне напряглась, но не подала виду. — А может и нет. Может, просто мелкие разборки пешек ремесла. — На кого думаешь? — внимательно обдумывая услышанное, спросил Роб. — На Мэри, — понизив голос сказала Миль. Ответив детективу, леди задумалась о своём. Уже несколько недель она ждала звонка от своей знакомой Долорес, которая, будучи членом высшего общества, была в курсе всех внутренних интриг ремесла. У Долорес было высшее образование журналиста и работать с информацией она умела как следует. Она пробивала для Миль информацию об обходных путях для того, чтобы выбраться из Тальлеру. — Роб, можно мне съездить домой, забирать некоторые вещи? Неизвестно, насколько затянется расследование, и все это время нам придётся жить тут… — Конечно. Тебе нужна помощь? — Нет, спасибо, ты нужен тут. Я возьму с собой Лиама. — Да, хорошо. Уже в дверях детектив окликнул девушку: — Миль…. — Да? — Если что-то узнаешь… — Разумеется, — улыбнулась она, разворачиваясь к двери. (Lawns — Steve Cardenas, Ben Alisson and Ted Nash) Легкий джаз винилового проигрывателя, индийские благовония и приглушённый свет — жилища, уютнее квартиры Эмилии, Лиам никогда не видел. — Проходи, располагайся где хочешь. Кофе, вино, закуски? Лиам задумчиво оглядывал убранство квартирки. Она была маленькая и хорошо обставленная, как и многие другие, что ему доводилось видеть. Но в ней было что-то особенное. Наверное, тот уникальный уют, что Миль умела создавать вокруг себя, а в особенности — в своём доме. — Вино…красное? Миль загадочно улыбнулась, открывая дверцу мини-бара: — Да, саперави. — Не откажусь. Леди достала причудливые граненые бокалы на тонких ножках и, наполнив, вручила один юноше, а сама отошла к телефонному аппарату. Она приложила трубку к уху и прокрутила диск несколько раз, ожидая соединения. — Лори? — Привет, Миль… — Какие новости. — Значит так, слушай внимательно и, если надо, записывай. Миль развернулась с самой светлой и вдохновленной улыбкой, которую юноше вообще доводилось видеть. Она прижимала к груди телефонную трубку и не знала, что радует её больше: нежный голос Долорес или то, что она сказала… — Угу… — Твоё спасение зовут Прима Дер Тод. Миль замерла как вкопанная. — Супруга? — осторожно спросила она. — Дочь. Леди довольно улыбнулась. Дочь — совсем другой уровень влияния. — Хорошо. Как с ней связаться? — Сейчас она на плантации в Нидерландах со своей командой химиков, должна вернуться в течение недели. Ты должна написать письмо в штаб. Просто напишешь, что ты фон Кауфман и попросишь аудиенции в день приезда. Миль нервно кивнула. — Да…. — Записывай адрес штаба… Пару раз чиркнув ручкой по листочку, леди развернулась к Лиаму и медленно выдохнула, все ещё радостно улыбаясь. Лиама так и подмывало спросить, но он счёл это бестактным. — Получилось…— прошептала она, смотря на юношу святящимися от счастья глазами. — Я разговаривала со своей подругой, она знает одного человека, который поможет нам уехать из Тальдеру. Она вновь поднесла трубку к уху и тихо сказала: — Долорес, я очень тебя люблю… — Я тебя сильнее. До встречи в штабе. — До встречи… Эмилия закрыла глаза и тихо рассмеялась. — Надо же, все закончилось хорошо… Лиам подошел к ней, тепло улыбаясь. — Я рад за тебя. Поддаваясь неожиданному порыву, она вцепилась в его руку. Это ощущение было похоже на страх потерять кого-то очень близкого или что-то очень ценное, что ей принадлежало. Но разве он принадлежал ей? Она одернула себя. Лиам не её собственность. Она сжала его ладонь в своих пальцах, тепло гладя по костяшкам. В глазах заблестели слёзы. — Что с тобой? — взволнованно спросил Лиам, видя отчаяние в её глазах. Юноша мягко коснулся щеки леди, пытаясь достучаться до неё. Её вторая рука тут же накрыла его пальцы. — Наверное, мне бы хотелось, чтобы ты уехал со мной, — прошептала она, стараясь подавить волну слез, — Но я не имею права тебя принуждать. — Я не могу уехать без сестрицы… — прошептал он в ответ, сокращая расстояние между ними. От мыслей о Жозефине, её чопорной элегантности, приветливости и мягких ладонях Миль залилась краской. Неужели она уже успела так сильно привязаться к семейке Солсбери? — Я бы пригласила и её тоже. Лиам улыбнулся тому, как она покраснела, и как дрогнул её голос при ответе. — Хочешь приударить за Жозефиной? — усмехнулся он, обнимая леди за талию. — Хочу. Но боюсь, тогда мне придётся иметь дело с Робом, — тихо рассмеялась она. — И со мной. Миль обвила руки вокруг его шеи. Алкоголь ударил в голову обоим, и теперь их неконтролируемо тянуло друг к другу. — Предлагаю коллективное соитие. — Предложение отклонено, — прошептал Лиам ей в губы. — Чудно, — ответила она, утягивая его в сладкий поцелуй. Все замерло: сердце, тело, сознание… Время остановилось. Хотелось навечно зависнуть в этом мгновении. Миль нехотя отстранилась. — Нужно собрать вещи… — Вещи…вещи…вещи… (Forever and Ever — Demis Russos) По ответу юноши Эмилия поняла, что он уже хорош. Она невольно улыбнулась. — Почему я раньше не догадалась тебя напоить? Ты такой милый становишься… — А обычно я….разве….не милый? — пытаясь собрать мысли в кучу, переспросил он, следуя за леди в спальню. — Милейший. — Это Климт?! О Боже! Он, кажется, мгновенно протрезвел, увидев стену, полностью завешанную полотнами. — Почему они выглядят….совсем как оригиналы? — Потому что это очень хорошие копии, — рассмеялась Миль. Юноша прикоснулся пальцами к холсту, пробуя на ощупь краску. — Невероятно… Скажи мне, кто делал эти копии? — Конкретно вот эту — я. Лиам развернулся к ней, закрыв рот рукой от удивления. — Неужели… Ты не шутишь? Тут так тонко передана атмосфера… — Не шучу, — улыбнулась она. Сняв картину со стены, леди бережно вложила её в чемодан, где уже покоились некоторые её наряды. Лиама это насторожило. Неужели, она не собирается возвращаться? — Ты собираешься…совсем? Миль кивнула. — Уеду стразу же, как только закончится дело об убийстве, — печально улыбнулась леди. Юноша прошёлся по комнате, едва касаясь пальцами флакончиков на туалетном столике, и с интересом разглядывая их. — Жалко оставлять такую красивую квартиру пустовать. Эмилия улыбнулась — то ли его заинтересованности, то ли тому, что он сказал: — Ничего. Куплю новую. — Как у тебя все просто. — На моем месте ты бы мыслил так же.

***

Лиам спускался по лестнице, неловко хватаясь за поручни. Он едва ли стоял на ногах. Они с Миль задорно смеялись над какой-то шуткой. Леди подошла к машине и открыла юноше пассажирскую дверь возле себя. — Садись, несчастный — рассмеялась она. — Ты что, поведёшь? — старательно ворочая языком, спросил он. — Ну конечно я, не ты же. — Почему это? — Потому что ты пьян, милый, — сказала Миль, усаживая его на пассажирское сидение. Юноша цокнул языком. — Женский алкоголизм — это плохо, Милли. — А мужской, значит, хорошо? — рассмеялась она. — Смотри не разбейся, — прошептал он, опираясь головой об оконное стекло. — Постараюсь, дорогой. (Maria— Two Feet) Жозефина сидела за документами в своём кабинете. В связи с убийством в разгар праздничного вечера картины остались без внимания — ни одна не была куплена. Это могло серьезно подорвать их материальную стабильность. В дверь постучали. — Да-да? — Госпожа Солсбери? Добрый и вежливый доктор Берт Леманн, который работал с Робом. Роб… От мысли о нем Жозефина вздрогнула. — Входите. Наедине со своими мыслями оставаться было страшно. Хотелось чьего-то общества. Берт вошёл, плавно закрывая за собой дверь, и развернулся к Жозефине с загадочной улыбкой. По спине женщины пробежали мурашки. Она вернула взгляд к документам. — Вы что-то хотели, господин Леманн? — Вас. — Что? Сердце ухнуло вниз. Мужчина прошёл вглубь кабинета к столу Жозефины и, перегнувшись через него, оказался в миллиметре от лица женщины. — Я сказал, что мне нужны вы. Жозефина чуть отодвинулась. — Зачем? — безотносительно спросила она. Его рука вдруг резко протянулась заправить прядь её волос за ухо. Они встретились взглядами. Руки Жозефины похолодели. Взгляд, как у Роба….какой-то нездоровый…. Это же Берт… Он сам спасал её от этого… Так не бывает… В этот момент он оказался уже слишком близко, прикасаясь губами к её губам. Она отпрянула. — Нет! — почти истерически крикнула она. — Нет, не трогай меня, не смей! Панический страх спровоцировал неконтролируемые потоки слез. Она выскочила из-за стола, схватив с полки не большой, но увесистый чугунный бюст Репина. — Отойди! — прокричала она так, что её голос сорвался на хрип. В комнату ворвались Роб и Мэри. — Что здесь происходит? — спросил детектив тоном, не предвещающем ничего хорошего. Жозефина метнулась к двери и спряталась за спину Мэри. — Оо….Господин Роберт Штицхен, — явно заигрывая, поприветствовал его Берт. Мужчина подошел к вошедшим вплотную и оглядел их с ног до головы. — Мне повторить вопрос? — холодно отозвался Роб. — Не стоит задавать вопросов, крошка Бобби, — мягко рассмеялся Берт, скользнув пальцами вдоль бедра детектива к промежности. Отбросив всю тактичность, Роб, схватив доктора за ворот рубашки, прижал его к стене и занёс руку для удара. Жозефина взвизгнула. Удар отозвался тупой болью в челюсти Берта. Он поморщился. Не теряя времени, прижатый к стене доктор мгновенно восстановил справедливость, поменявшись с Робом местами. Резко занеся руку над ним, мужчина точно ударил приятелю промеж глаз. Жозефина выронила бюст, и тот с грохотом упал на пол. Схватка продолжалась. Нужно было что-то делать. В прихожей раздался шум. Миль и Лиам! Женщина сорвалась с места, преодолевая лестницу в считанные секунды. Завидев растрепанную заплаканную Жозефину, бегущую к ним, Миль кинулась к ней. — Жози! — Там….драка. — Господи, — прошептала леди, оглядываясь на Лиама. Юноша бросил чемодан, собираюсь разнимать мужчин. — Лиам! — крикнула Миль в догонку. Он развернулся. Леди вынула из внутреннего кармана пальто пистолет и протянула юноше. — И веревки возьми. Он кивнул и убежал вверх по лестнице. За ним спустилась Мэри. — Миль, иди помоги им, они не справятся сами. Берт буянит… Метнув взгляд к напуганной до смерти Жозефине, Эмилия сжала кулаки. Сердце обливалось кровью от вида её слез. — Мэри, позаботься о ней, пожалуйста. — Да, конечно. (BREATH — Studnitsky) Миль замерла в дверях. Роб лежал в отключке на полу при входе. Рядом довольно улыбался Берт, оглядывая побитого напарника. Лиама не было, должно быть, он побежал за веревками. Доктор резво обернулся на вошедшую. — О, Эмиль, и ты пришла к нам….на огонек… Пальцы резко похолодели. Ей послышалось? Почему он назвал её….именно так?…. В голове девушки, кажется, прозвучал голос Фрэнка. Перед глазами встала его улыбка, вечно беззаботная и слегка заигрывающая….как у Берта сейчас. Сердце пропустило удар. Он двигался к ней, протягивая руки вперёд. Стало невыносимо больно и холодно. Миль словно вонзили кинжал в солнечное сплетение. Она замерла, потеряв способность дышать. Мир резко сократился до них двоих. Леди робко протянула руку ему навстречу, готовясь сжать пальцы мужчины в своих ладонях. По щекам бежали слёзы. Миль казалось, сильнее она никогда не плакала. — Ну зачем же плакать, красавица… — говорит он, притягивая её к себе в объятия. Бам. Второй удар кинжала. Вновь он выкинул его фразу. На этот раз Берт попал в каждое слово. Миль казалось, она сходит с ума. Не бывает таких совпадений. Отчаянный всхлип случайно вырвался из её горла. Рука Берта гладила её по спине, с каждым разом спускаясь все ниже. Девушке было все равно. Она пыталась собрать все силы в кулак, чтобы побороть подступившую к горлу истерику. Тело предательски дрожало в руках человека, так похожего отчего-то на её мужа. С ним одновременно было очень спокойно и безумно страшно. — Тише, я не дам тебя в обиду, — прошептал Берт, зарываясь носом в волосы Миль. Его руки, опустившиеся ниже положенного, поднялись до уровня её лопаток и остались там. Эмилия медленно выдохнула. Страх нехотя отступал. Тихо вошедший Лиам воспользовался отвлеченностью Берта. Обхватив мужчину сзади, он прижал к его лицу тряпку с хлороформом, и тот обессилено упал в руки юноши. Миль застыла на месте, зажав рот рукой. Увидев её заплаканное лицо, Лиам оставил Берта и подошел к ней. — Милли….что он сделал? — прошептал юноша, касаясь ладонями ее щёк и оглядывая лицо. — Ничего, — прошептала в ответ Миль и отстранилась. — Прости, Лиам, я просто схожу с ума… Слёзы вновь навернулись на глаза. — Что с тобой? — Я должна пойти к Жозефине, — говорила она, не слыша, что он говорил ей. — Миль, поговори со мной, пожалуйста, — сказал Лиам громче, пытаясь достучаться до неё. Она выдохнула, закрывая лицо руками. — Он просто….домогался меня, а я испугалась. Ничего серьёзного. Это все…стресс. Лиам оставил едва ощутимый поцелуй на её щеке. — Не волнуйся, все позади. Иди к Жози, я свяжу его и приду к вам. Миль кивнула и вышла из комнаты на ватных ногах. (Lucine— Studnitsky) Эмилия сжимала холодными пальцами рукава пиджака. Потоки слез стекали по её щекам влажными дорожками, не слушая доводы о том, что ей просто показалось, и не был он вовсе похож на Френка. Факт оставался фактом: рана не затянулась. А девушке так отчаянно казалось, что все позади… Сейчас она чувствовала себя маленькой. Маленькой и бессильной перед огромной вселенной, готовой снова и снова подкидывать ей напоминания о пережитых кошмарах. Подойдя к двери комнаты Жозефины, Миль неловко постучалась. — Войдите, — раздался безразличный голос женщины. Завидев на пороге Эмилию, Жозефина смягчилась. — А, это ты, Миль. Что с тобой? — взволнованно проговорила она, обратив внимание на её потрёпанный вид. — Ты плачешь? Что случилось, милая? — испуганно прошептала женщина, похлопав рукой по постели рядом с собой. Она сидела на краю кровати, завернувшись в одеяло и нервно потягивала виски из бокала, заботливо оставленного Мэри. Миль закрыла за собой дверь и присела на колени перед Жозефиной. — Дурочка, не сиди на полу, это опасно для женского здоровья, — сквозь подступившие к горлу слёзы проговорила женщина, зарываясь пальцами в растрепанные волосы Миль. Девушка послушно встала, присаживаясь рядом с женщиной на кровать и устало положила голову на плечо Жозефины. Это был маленький и вовсе не фамильярный жест, но он отчего-то заставил Жозефину залиться краской. — Почему ты плачешь, родная? — повторила женщина свой вопрос. — Я не знаю….как объяснить…. — прошептала леди, смущенно вытирая слёзы. — Попробуй честно, — улыбнулась сквозь слёзы женщина. — Пять лет назад я похоронила мужа…а сейчас Берт под пыльцой вёл себя совсем как он…— горько всхлипнув, Миль зажала рот руками. Сердце Жозефины пропустило несколько ударов. Эта девочка похоронила мужа? Так кольцо было вовсе не для отвода глаз… И сейчас треклятая пыльца снова напомнила ей об этом ужасном событии. Жозефину вдруг с головой накрыла чёрным полотном жгущая сердце скорбь… Все отчего-то казалось сном. Она не верила… Это не могло быть правдой… — Господи, Милли, — прошептала женщина, не в силах сказать что-то в полный голос. Она крепко прижала девушку к себе, уткнувшись носом ей в плечо. Теперь Миль казалась ей невероятно сильной. Все собственные проблемы вдруг показались Жозефине абсолютно мелочными и незначительными. Девочка в двадцать лет потеряла мужа и теперь живет с этим… Пожалуй, это самый жуткий ночной кошмар, который она могла себе представить. Жозефина гладила девушку по волосам, шептала какие-то успокаивающие слова, а сама старалась скрыть океан слез, который внезапно высвободился из её глаз. Дрожащие пальцы путались в каштановых прядях, сердце неустанно колотилось, тонкие бледные губы все шептали, убаюкивая… Миль казалось, она наконец нашла тихую гавань, океан, который не переполнится от того, что она добавит в него своих слез. Впервые за столько лет она могла открыто делиться своими проблемами с таким малознакомым человеком и не бояться осуждения ее слабости. Она боялась быть слабой. Не могла себе позволить такую вольность. Вернее, обычно не могла, но сейчас, похоже, было можно. С Жозефиной можно быть настоящей. Уткнувшись носом в её оголенную в ночном платье шею, девушка вдыхала аромат васильков и корицы с тонкими нотками крепкого алкоголя. Эти близость и ласка женщины заставляли мгновенно отпустить все тревоги. Шелковые простыни. Пустой бокал виски с отпечатками помады, выпитый напополам. Высохшие слёзы. Теплота, которая запаивает самые глубокие раны. В эту ночь обе молчали, потому что слова были не нужны. Обе понимали друг друга, словно сёстры-близняшки. Холодный ночной ветер уносил за собой пепел выкуренных сигарет вместе с сожженными воспоминаниями. Ведь прошлое позади и нужно идти дальше…