***
— Тош, всё будет хорошо. У тебя отличная речь, хорошая память, так что про цитату ты не забудешь. Только не накручивай себя и сильно не волнуйся, только тогда ты сдашь. Это же всего лишь пробник, а не настоящий экзамен, так что рано кипятишься, — на перемене перед пробником Шастун зашёл к учителю французского, чтобы настроиться на хорошую сдачу. Какая-то у него в кабинете волшебная и по-детски добрая аура, из-за которой было приятно находиться в помещении. Возможно, эту ауру за собой приносит сам мужчина. — Правда так думаете? — подняв взгляд с парты, испуганные зелёные глаза ищут упокоение в голубом океане. — Правда, Тош. Всё будет хорошо, — в коридоре прозвучали трели звонка, что означало, что надо идти к кабинету, где будет проходить пробник. — Удачи!***
— Двадцать баллов! Двадцать баллов! — восторженно кричит Шастун вбежав в кабинет «18». На его лице улыбка до ушей и безумно радостные глаза. Подойдя к Арсению Сергеевичу, который даже из-за стола не успел встать, Антон наклоняется и крепко обнимает учителя за плечи. — Я же говорил, что ты сдашь этот чёртов пробник! — Арсений радуется вместе с учеником, сминая толстовку на его худощавой спине, прижимая сильнее к себе, чтобы он искренне почувствовал, что им гордятся. — Сдал… Я сдал… — тихо вторит подросток, не веря своему счастью. Грудная клетка резко вздымается и опускается от накативших эмоций и волнения. Дверь в кабинет открывается без стука, и в помещение входит Вероника, одноклассница Антона. Вы же помните её? — Ой, Антон, и ты здесь, — от неожиданности Шастун отрывается от учителя французского, распрямляется и встаёт рядом. Арсений, покрывшийся еле заметным румянцем, отвлекается на девушку, — Представляете, Арсений Сергеевич, — ученица медленно проходит к первой парте, слегка виляя бёдрами, и встаёт напротив мужчины, — сдала на двадцать баллов пробник. Легкотня, скажи, Антон? — лисьи глаза в сочетании с лёгкой улыбкой гуляют то по французу, то по однокласснику. — Да, было несложно. Текст лёгкий попался, — заведя руки за спину, взгляд Шастуна направлен куда угодно, но не на одноклассницу. Что она подумала про них? На несколько секунд в кабинете воцарилась тишина. Ужасно неловкая и никто не знал, чем её закрыть. — Ну, ладно, не буду вам мешать, пойду. До свидания, Арсений Сергеевич, — надменным голосом и недовольная тем, что учитель никак не отреагировал на то, какая она умница, Вероника выходит из класса, цокая каблуками. Как только дверь за ней захлопывается, учитель и ученик выдыхают и одновременно поворачиваются друг на друга. Антон начинает хихикать, на что Арсений легонько бьёт его по бедру тонкой тетрадкой какого-то ученика. — Шастун, ну хоть немного приличия и уважения ко мне. А потом снова всем доказывать, что слухи — очередные бредни, как это было с несчастным Иваном Григорьевичем, — с улыбкой на лице и совсем не ругая мальчика, Арсений всё же делает замечание, но очень по-доброму. — Извините, я любя, — улыбаясь в ответ, Антон кладёт руку на плечо мужчины, мол, не кипишуй. «Любя блин», — думает француз. «Кажется, я сказал немного лишнего», — думает Антон.***
От сдачи пробника устного экзамена по русскому прошло полторы недели. Самые трудные полторы недели в первом полугодии учёбы, ведь сейчас надо было сдать все долги, написать, желательно, хорошо контрольные и самостоятельные работы, ну, и ещё кучу всего. — Ладно, Антош, наверно, на сегодня всё, отпускаю тебя домой, — закрывая учебник, подытоживает последний в этом году дополнительный урок Арсений Сергеевич. День сегодня лёгкий. Пятница, 30-е число декабря. Да, в этой гимназии дети учатся до упора. Антон думал, была бы возможность, директриса сделала бы несколько уроков ещё и в день праздника. — Уже? Не понимаю, почему с вами уроки проходят так быстро, — комментирует Антон, собирая тетрадь и сборник в рюкзак. — Ну, я рад, что ты не устаёшь от моей полуторачасовой болтовни. — Вы не болтаете, вы мурлыкаете, Арсений Сергеевич, — с улыбкой чуть ли не до ушей, подросток милым образом поправляет учителя. — Боже, Антон, — хихикая с ученика, Арсений встаёт из-за стола и начинает стирать с доски объяснения каких-то заданий. — Ладно-ладно, — Антон неторопливо встаёт из-за парты и ждёт, пока учитель закончит, — тогда, до встречи в новом году? — когда мужчина поворачивается к мальчику, он улыбается и кивает. — До встречи, Антош, — отвечая улыбкой, юноша разворачивается и выходит из кабинета. — Жесть, и вы каждый раз так долго занимаетесь? Я успел за шаурмой сгонять и схавать её, — на выходе из кабинета, на лавочке напротив двери, Шастуна уже ждал Ваня. — Ну, да, полтора часа. Я всё-таки сдавать экзамен по французскому буду, так что это нормально, — взяв из пустой общей раздевалки толстую зимнюю куртку, Антон накидывает её на тело, застёгивается, берёт рюкзак и идёт с одноклассником на выход. — Нудятина какая-то. — Ты просто не слышал, как он объясняет.***
Утро 31 декабря. Встаёт парень поздно, выходной всё же, а на кухне уже идёт активное приготовление к празднику: отец нарезает варёные овощи для селёдки под шубой, мать следит, чтобы не дай бог курица не сгорела, и Антону кажется это лживым до мозга костей, отчего становится ужасно тошно. — Ой, доброе утро, малыш, — в последний раз женщина называла так сына когда ему было пять. Наверное. А может и ещё раньше. — Доброе, — сухо и кратко отвечает юноша. — Антон, ну не злись на нас хотя бы сегодня, праздник же, — «знаю я, чем праздники кончаются». Никак не ответив, Шастун заваривает себе кофе и уходит в свою комнату. Статьи для самоподготовки для ОГЭ по обществознанию никто не отменял. День проходит быстро, ведь Антон ещё поспал вечером, чтобы после боя курантов максимально долго не спать. Уже сидя за накрытым столом, в середине которого стоит наивкуснейшая шуба, рядом огромный тазик с оливье и ещё куча других салатов, парень думает, что это сон. Не бывает у них таких семейных праздников. Были, но давно. Сейчас такого быть не может. Но он смотрит на улыбающиеся лица родителей и думает: «Может, в этом году всё будет по-другому?»***
Арсений же встречает новый год в одиночестве. Ладно, с ним хорошее шампанское, но это не человек и не Антон, так что он считает, что сегодня один. На экране телевизора речь Владимира Владимировича, на столе оливье. Нудно ковыряя в салате ложкой, учитель думает выжрать самому эту бутылку алкоголя и пойти спать. Ничего «вау» всё равно не произойдёт.***
Но нет, конечно же нет. Прошло около получаса после боя курантов, а за дверью уютной комнатки подростка назревал очередной конфликт. «Он побуждает, она действует». Через ещё несколько минут слышно, как заводится машина отца, открывающиеся задние ворота… Он уехал. Куда? А Антона волнует этот вопрос? Нисколько. В доме снова душно. Одиноко сидящая за праздничным столом мать была на грани истерики, но держала себя в руках. Парню это надоело. Одевшись далеко не по минусовой погоде, он выходит за ворота своего двора через дверь на террасе. Футболка, толстое худи и бомбер не сильно спасали от ночного мороза и холодного ветра. Писать Ване, юноша, конечно, не будет. Просто знает наперёд, что его никто там не впустит без объяснения причины. На улице с разных участков бомбят салюты, где-то громко играет музыка и в принципе посёлок окутан новогодней атмосферой. С новым 2021, Антон. Проведи ещё один год в одиночестве. Сутулясь, он идёт сам не зная куда, просто следит за снегом, указывающим ему дорогу. Дойдя до полицейского участка, находящегося совсем близко с домом, подросток остановился возле него. Здесь было светло и спал местный бомж на лавочке. Ходя туда-сюда у входа, он пинал льдинку, упавшую когда-то с крыши. Подойдя к водосточной трубе, он сдирает замёрзшие капли воды с железа. Нос уже красный, пальцев ног и рук парень не чувствует. — Э, малец, — резко обращается к нему неожиданно появившийся полицейский, заметя его возле крыльца здания, — ты чё там ищешь? — Я? Я ничего, я просто хожу здесь, — от неожиданности Антон пугается, начинает запинаться в словах и нести всякий бред. — В щели водосточной трубы? — мент начал спускаться по лестнице, начиная думать, что Шастун ищет закладку. — Да тут просто льдинки прикольные, я их вот сдираю, да, — юноша начинает инстинктивно идти назад, сохраняя расстояние между полицейским. — В час то ночи? Почему несовершеннолетний не дома? Иди-ка сюда, — как собака, сорвавшаяся с цепи, полицай начинает бежать на Антона, дабы схватить его. Соблюдая инстинкт самосохранения, парень начинает бежать от него. Сам не понимает, зачем, ведь он мог доказать, что ничего запрещённого не делал. Но он уже в движении, поэтому бежать нужно до конца. Не знает, куда, но куда-то надо. И точно не домой. Полицейский не собирался останавливаться, а Антон уже конкретно устал и запыхался, когда они оба оказались на поле. Бежать по рыхлому и кое-где мокрому снегу, прыгать через полузамёрзшие лужи крайне сложно, но надо. Добежав до лестницы, ведущей к железнодорожным путям, прыгая через две ступени, Шастун бежит в сторону станции. Оглядываясь, он, к своему горю, убеждается, что полицай всё ещё бежит за ним и кричит что-то неразборчивое из-за сбитого дыхания. Ноги уже конкретно гудят и болят, лёгкие горят, селезёнка болит, но мальчишка терпит, лишь бы спасти свою тощую жопу. Он больше боялся не того, что его заподозрят в употреблении, пусть это и не так, а того, что они узнают, что его отец на условке и вообще у него проблемы в семье. Вызовут органы опеки и огромный болт ляжет на всё будущее Антона. На станции парень понимает, что ещё немного, и он точно просто рухнет с ног, поэтому решает бежать к Арсению. Плевать, что сейчас почти два часа ночи, плевать, что посёлок окутан новогодней атмосферой, и скорее всего учитель, объевшись мандарин, уже давным давно спит. Придётся разбудить, что ж. Он сам ему предлагал помощь, а Шастун и не отказывался. Снова оборачиваясь, парень понимает что может немного притормозить, ведь мент отстал. Но ненадолго. Вскоре он вылетает из-за угла поворота и снова ракетой бежит за мальчуганом. Проклиная всё на свете, Антон срывается и решает нестись на всех парах более сложным путём к дому учителя, чтобы хотя бы немного скрыться за поворотами и полицай не заметил, на какой участок тот от него сбежал. Приближаясь, юноша убеждается, что его потеряли из виду, и с помощью старого деревянного забора соседа Арсения Сергеевича, он перелезает на нужный участок. Приземляясь на рыхлый снег, Антон почти задыхается, замирая на месте и не верит самому себе, что сейчас делает. Он ночью, заподозренный в употреблении наркоты, бежал от мента километра так три или все четыре, а сейчас стоит на участке своего учителя французского надеясь, что его не вышвырнут отсюда через пару минут. С угла двора Шастун медленно, стараясь восстановить дыхание, оставляя за собой скрипучие следы, идёт ко входу в небольшой, но красивый по его мнению дом. В одной из комнат, предположительно, гостиной, горел свет, что очень удивило парня. Сейчас ему безумно стыдно и страшно. Но делать нечего, домой он вернётся, наверно, только утром, когда снова наступит давящая тишина. Постучавшись костяшками кисти в железную дверь, Антон сделал шаг назад, ожидая. Тело онемело от страха и кое-как поддавалось управлению. Через пару минут по ту сторону послышались шаги. Тяжёлая дверь открывается, выпуская коридорный свет и тепло дома на улицу, и перед Шастуном вырисовывается его учитель французского. В новогодней красной шапке с белым помпоном, свободной одежде и никакущим настроением, судя по выражению лица мужчины. Такой вид учителя вводит мальчишку в ступор. Арсений удивлён не меньше, что видно по его поднятым бровям. За воротами гимназии он всегда был с некой грустинкой, а сейчас в новогодней шапочке перед ним стоит. — Ты чё здесь забыл? — медленно проговаривает свой вопрос француз. Без агрессии, больше с интересом. — Простите пожалуйста, Арсений Сергеевич, просто там вообще такое случилось, — успевает протароторить Антон, когда его за верёвки худи затаскивают в тёплый коридор. — Раздевайся, расскажешь, — кратко прокомментировав ситуацию, француз удаляется в гостиную, мол, пойдёшь туда же. — Вы даже не будете выгонять меня? — в спину вопрошает Антон. Он в шоке с такой спокойной реакции учителя. — Не-а, — слышится из глубины дома. Что ж, кажется, Шастун уже начинает влюбляться в этого мужчину, ведь все, кого он знал, послали бы его нахуй ещё с порога. Но Арсений Сергеевич не такой. Он слишком добрый и скрытный. Только с Антоном он почти настоящий. Юноша снимает достаточно лёгкую одежду и аккуратно оставляет в коридоре, моет руки горячей водой, дабы согреться, в уже знакомой ванне, и вытирает их о нужное полотенце. Выйдя из комнаты, он идёт в гостиную, где его уже ждал Арсений Сергеевич. На большом телевизоре шёл «Голубой огонёк», на столе бутылка хорошего шампанского, выпитого уже на половину и небольшая кастрюля с оливье. Сам учитель сидел на диване, закинув ногу на ногу и медленно пил из бокала шампанское. Обойдя диван, Шастун молча садится рядом. — У меня два вопроса, — начинает Попов, не отрываясь от экрана плазмы, — что произошло и как ты перелез через забор. Конечно, я догадываюсь, что случилось, но ты пришёл запыхавшийся, так что интересно узнать подробнее. — Ну, с одной частью рассказа вы правы. Я дошёл до полицейского участка, там мент меня увидел, посчитал, что я ищу что-то запрещённое и побежал за мной. Домой возвращаться я не хотел, решил к вам бежать. А через забор я перелез благодаря соседскому забору, — парень изучает профиль лица учителя подробнее, чем обычно. Родинки на щеке, лёгкая щетина и выразительные скулы бросались в глаза и он находил в этом что-то прекрасное. Он соврёт, если скажет, что не считает мужчину до ужаса красивым. Поэтому юноша и удивлён, что француз живёт один. Ему бы даму сердца, а то образ не полный. — Ясно. Да, забор у дяди Стёпы старый, если постараться, перелезть можно, — кивая головой, Арсений делает глоток из бокала. — Будешь шампанское? — наконец, поворачиваясь к подростку, уточняет брюнет. — Не отказался бы, — приподнимая уголки в еле заметной улыбке, отвечает Шастун. Встав из-за журнального столика, Арсений уходит в одну из комнат, где Антон ещё не был, и вскоре выходит с ещё одним бокалом и второй шапочкой в руках. Поставив бокал на стол, мужчина наполняет стеклянную ёмкость алкоголем и приставляет ближе к ученику. — Спасибо большое, — немного смущаясь, он принимает бокал из рук учителя. — Лучше со мной, чем в подворотне, — француз надевает на голову подростка свободную красную шапку с таким же белым помпоном, как у него самого. Улыбнувшись такому виду ученика, он берёт свой бокал в руку, — с новым годом, Антош, — прозвучал звон бокалов, и оба сделали по глотку шампанского. Арсений думает, что Антон — его новогодний подарок от судьбы. Шастун думает, что Арсений Сергеевич его спаситель. Правда, причина настолько доброжелательного поведения учителя к нему пока остаётся загадкой. — Извините, что вам приходится терпеть мои выходки. Просто, я совсем не знаю, что мне делать, — юноше до сих пор стыдно, что использует доброту француза и постоянно попадает в какие-то истории, откуда только Арсений Сергеевич может помочь выйти. — Всё в порядке, Тош, — голубые уставшие глаза смотрят на подростка. Мужчина для себя принимает, что любой его косяк простит. — Я даже рад тебе помочь. Не у всех есть такие люди, которые могут выручить. — Я только не пойму, почему вы так относитесь только ко мне? Надя ведь тоже прекрасно знает французский, возможно даже лучше меня, но больше всего времени вы всё равно уделяете только мне, — смотря друг другу глаза, оба пытаются найти в них ответы на свои вопросы, но лишь тонут в глубине цветов. Арсений тяжело вздыхает и отводит взгляд обратно на телевизор, где запевал Киркоров. — Дело не в знании или незнании французского. Как-нибудь потом расскажу, — допив со дна бокала шампанское, француз наливает себе ещё. — Так неинтересно, — наигранно Антон дуется и отворачивается к широкому окну. Не реагируя на это, Арсений продолжает смотреть «Голубой огонёк», зная, что через пару минут Шастун повернётся обратно. Так и происходит. Через полчаса скучной программы и безмолвия, бутылка шампанского была допита. — На сегодня хватит, — говорит мужчина, убирая стеклянную ёмкость на пол. — Подвезти тебя не смогу, только провести, — он смотрит на полузакрытые веки подростка, понимая, что похоже придётся его оставить у себя. — Арсений Сергеевич, а можно я у вас до утра побуду? Я более чем уверен, они даже не близки к концу очередного спора, — Антон смотрит на учителя умоляющими глазами. Будь он трезвым, никогда бы не сказал такого. — Тогда пошли, — одновременно поднявшись из-за журнального столика, Арсений ведёт ученика на второй этаж, к своей спальне. Открыв тёмную деревянную дверь, оба проходят сразу внутрь комнаты. Однотонные кофейные стены, письменный стол у окна, на нём отчётные листы, которые учитель ещё не успел сдать в гимназию. Двуспальная кровать с серым постельным бельём, перед ней белый ковёр. Справа от двери шкаф во всю стену, слева разные растения в горшках на полу. — Ты на кровать ложись, я на диване в гостиной буду, — конечно, ужасно хотелось прижаться грудной клеткой к тощему телу в этой самой постели, обнять и тискать до самого утра, но Арсений ещё не настолько пьян. Навеселе, да, но ещё может контролировать себя и свои желания. Достав чистый комплект спальной одежды из шкафа, француз передаёт его мальчику. Повезло, что они почти одного роста. — Хорошо, спасибо большое, Арсений Сергеевич, — проходя вглубь комнаты, Антон осматривается и садится на край кровати. — Спокойной ночи, — с лёгкой улыбкой и глазами полными благодарности к человеку напротив, парниша тает. Как мороженое на жаре. Хотелось обнять мужчину перед сном, но он слишком застенчив. — Спокойной ночи, Тош, — закрыв дверь, Арсений спускается по лестнице обратно в гостиную. Взяв из ящика дивана подушку с одеялом, мужчина наконец ложится. Выключив телевизор, он переворачивается на бок и пытается уснуть. Хотелось бы как можно скорее, чтобы не началась бессонница от мыслей об Антоне, который совсем рядом с ним прямо сейчас. Щёки горят, а от понимания происходящего даже проступает влага на глазах. «Вроде взрослый мужик, а ведёшь себя как девчонка», — думает Арсений и соглашается с тем, что он сейчас и правда как девчонка. Сам Антон даже на кровати ещё не лежал. Он ходил по комнате и изучал, как живёт учитель. На деревянном подоконнике стояла стеклянная пепельница с несколькими окурками. На углу тёмного стола серая лампа, на другом стопка листов. Растения у противоположной стены самые разнообразные: суккуленты, баобаб, маленькая гортензия и так далее. Шкаф открывать он не стал. Антон долго то ходил кругами по прохладному паркету, то садился на пол спиной к стене. Ему казалось невозможным уснуть здесь. Разум до сих пор был в смятении и подросток всё чаще задумывался: а чувствует ли он что-нибудь по отношению к учителю? Это безумно странно, ненормально и непривычно для него, чувствовать что-то к, мало того, что своему полу, так ещё и на 14 лет старше. А желание обнять француза вообще сражало наповал и медленно убивало Шастуна. Примерно через час, Антон решает, что лучше сделает и пожалеет, чем не сделает и пожалеет ещё больше. Выйдя из комнаты, он идёт вниз по лестнице, ведущей в гостиную. На диване, казалось, уже спал Арсений Сергеевич. Юноша на цыпочках обходит диван и встаёт над телом, лежащим к нему спиной. Три варианта: он ничего не заметит, он заметит и наорёт, он заметит и не наорёт. Подросток очень сильно надеялся на последний вариант, а последний он, потому что самый маловероятный. Но и если он случится, то подтвердится одна из его догадок. Нагнувшись, юноша заводит правую руку ближе к грудной клетке мужчины, прижимаясь своей к его плечам и почти невесомо обнимает, положив щеку на висок. Первый вариант отлетает сразу же. Учитель не спит. — Антон? Что-то случилось? — разворачиваясь к напуганному мальчику, Арсений открывает глаза и с обеспокоенностью смотрит на его лицо. — Н-нет, Арсений Сергеевич, простите, всё в порядке, — Шастун моментально выпрямляется и уже направляется к лестнице, чтобы уйти и сделать вид, будто ничего не было. — Ты обнять меня хотел? — Нет, то есть, да, в смысле, простите, я не хотел вас разбудить, — Антон останавливается и начинает запинаться, снова нести чушь. Он клал все надежды на то, чтобы его не заметили. — Иди сюда, — Арсений садится на край кровати, свесив ноги на пол. Юноша смотрит на него, и если бы не кромешная тьма, учитель точно посмеялся бы с красного румянца у парня на щеках. Потупив несколько секунд, Антон смирился со своим положением и молча садится рядом с мужчиной. Его спокойно и нежно обнимают за плечи в районе ключиц. Он отвечает, притягивая брюнета за талию, утыкается в плечо и вдыхает аромат, запоминая его. Подростку кажется, что это слишком интимно. Да и в принципе, спать в доме своего учителя французского, перед этим выпив с ним шампанского, очень странно и необычно для него. Он не против, совсем нет, ему нравится время проведённое с ним, нравится его компания и его голос, вызывающий приятную дрожь и стаю мурашек, но что подросток чувствует к учителю — настоящая загадка для него самого. Наверно, посмотрев на себя со стороны, он бы сказал, что влюбился в своего препода по французскому. Но смотря на ситуацию от первого лица и полной уверенностью, что ему по-прежнему нравятся девочки, Антон поспорил бы. — Ты ведь тоже не смог уснуть? Я слышал, как ты ходил, — сонный тембр голоса мужчины приводит в чувство Антона. — Да, не смог. — Посмотрим «Джентльменов удачи»? — Давайте, — они одновременно поворачиваются друг на друга и привыкшие ко тьме глаза обоих видят, что они так по-детски улыбаются. Потрепав Антона по пшеничным волосам, Арсений встаёт, чтобы принести из кухни какие-нибудь вкусняшки. Подросток смирно ждёт своего мурлычащего на французском «кота» на диване, смотря ему вслед и всё ещё ощущает тепло тела француза. И сам не понимает, почему, но расплывается в улыбке и приятных мурашках. На кухне слышны писки микроволновки и возня учителя. Арсений выходит через пару минут с двумя большими кружками и двумя чайными ложечками, потом снова уходит на кухню и приносит миску с оливье. Поставив всё на стол, Антон видит, что в чашках тёплое какао. Он не пил его с раннего детства и ощутить этот вкус ещё раз мальчик был будто не готов. — Какао в прикуску с оливье, думаю, не так плохо. Да, я такой скучный человек, что дома нет даже чипсов, — самокритично говорит Арсений. «Зато почти вся стена в комнате, в которую ты никогда не зайдёшь, заставлена разными видами алкоголя.» — Не считаю, что это делает вас скучным, Арсений Сергеевич, — мальчик по-доброму смотрит на голубоглазого брюнета и думает, что француз на фоне снега будет смотреться просто великолепно, и что надо будет обязательно его сфотографировать. Арсений садится рядом с Антоном на диван, берёт со стола пульт и включает телик. Быстро найдя на КиноПоиске «Джентльмены удачи», он включает фильм. Почти одновременно учитель и ученик берут по кружке с какао и каждый утопает в уютной ночи Нового года. Но на сколько бы им не было хорошо в данную секунду, оба беспокоятся о чём-то своём. Арсений думает, где же свернул не туда, почему его выбор пал на несчастного Антона и… В конце концов, как парниша относится к нему? Антон же думает, что ненавидит здание, что принято называть домом, ненавидит свою жизнь, но точно ценит своего учителя по французскому, который всегда готов ему помочь и порой чересчур к нему хорошо относится.***
Рано утром Арсений проводит Антона до дома. По пути они обсуждают, что всё-таки не зря «Джентльмены удачи» — это культовый фильм, что начались каникулы и можно как-нибудь встретиться, всё равно обоим особо делать нечего, и что идёт снег и Шастун видит в этом что-то своё. Прекрасное. А на прощание, у самых ворот дома парниши, Антон тянется к Арсению обнять его на прощание. По дороге домой, пока на улицах не было людей, мужчина буквально прыгал от бури эмоций после объятий. Может, вот оно, Новогоднее счастье?