Добрый вечер, Арсений Сергеевич. Я заболел. Меня не будет в школе где-то недели две, так что пока можете после уроков по понедельникам и пятницам уходить пораньше. 20:34
Подросток заблокировал телефон, убрал его обратно под подушку и укутался в одеяле так, чтобы ни единый квадратный сантиметр кожи не остался открытым. Болеет Антон так же, как и все подростки и дети в этом мире. Температура, домашка долой и стёбы над одноклассниками, что они учатся, а он нет. Обязательно обильное питье и постельный режим, как же. Но и в таком обыденном процессе есть отличия. Хоть и не каждый, но вечер, Антон заканчивал прослушиванием музыки до глубокой ночи, либо просмотром любимых шоу на высокой громкости, чтобы не реагировать на очередной спор или скандал родителей. О, а ещё ему писал Арсений, и писал часто, всё спрашивал, как подросток себя чувствует, и как скоро вернётся в школу, ведь без него так скучно. Мужчина жаловался на группу Антона, что Воронин снова не сделал домашнюю работу, а Вероника от него снова что-то хотела. Шастун хихикал над этим, ведь при общении с французом он будто попадал в другой мир, где видел другого себя и другого Арсения, который открывался только ему. И в этом мире хотелось оставаться почти постоянно. Всё же, из реальности он бы хотел взять собаку, друзей и фотоаппарат.***
Ваня Ну ты где? 14:36 Антон топал по заснеженной дороге с телефоном в руке и пытался замороженными пальцами ответить другу, что уже подходит. В день выписки, сразу после поликлиники он решает встретиться с одноклассником, с которым давно не виделся. С Арсением Сергеевичем они и так завтра встретятся, хотя и с Ваней тоже, но это другое.Подхожу уже 14:37
С трудом напечатав ответ, Антон нажимает на значок «Отправить» и убирает телефон в карман, трёт ладони друг об друга в надежде хоть немного их согреть. Чуть дальше, примерно, в ста метрах, парень уже видел арку парка и стоянку с маленьким количеством машин. Пройдя в парк через высокую деревянную арку, Антон направляется к скейт площадке, которая находилась справа от сцены, рядом с забором и напротив поворота в гимназию. Там, на верхушке одного из трамплинов, его уже ждал Ваня. — Ты специально забрался на самый высокий, чтобы я навернулся с него, пока забираюсь? — возмущается Шастун, смотря снизу вверх на друга. — Да боже, встань на каркас сбоку и всё, тебе с твоим ростом проще некуда залезть сюда. Чё истеришь сразу, — с ехидной улыбкой, одноклассник смотрел на попытки юноши. — Считай, это тебе за то, что пропустил контрольную по химии и истории, — после этой фразы, Антон всё-таки забирается на трамплин и садится рядом. — Ну и тварь же ты, — без злобы говорит подросток. — Мне иногда можно. И вообще, через десять минут курьер должен приехать, — открыв приложение на телефоне, Ваня проверяет, где доставщик. — Ты что-то заказал? — Да, роллы. За твоё выздоровление. Ещё таджик в ларьке Эссу продал, — одноклассник достаёт из рюкзака вишнёвое пиво и протягивает его другу, а потом берёт себе. — А вот это очень приятно, — сузив глаза от удовольствия, Антон благодарит одноклассника улыбкой. — Курьер приехал, пошли заберём еду, — убрав телефон в карман куртки, Ваня ловко спрыгивает с трамплина, стягивая за собой портфель. — Погнали, — продолжая улыбаться, Антон следует за ним.***
На очередной перемене без болтовни Антона, Арсений Сергеевич сидел в своём кабинете за столом и заполнял журнал. Ну, а что ещё делать учителям на перерывах? Погода за окном спокойная, поэтому убаюкивающая, не спеша на землю падал лёгкий снег. Но вдруг дверь резко открывается, захлопываясь достаточно громко, приводя француза в чувство, и тот поднимает взгляд на вход. К нему через весь кабинет уже спешила Вероника, и хер знает, что ждать от неё. — Арсений Сергеевич, как я рада вас видеть! — натянув улыбку, девушка показывает чуть ли не все 32. Брюнет же ответил слегка приподнятыми бровями и простым «Здравствуй, Вероника». — А где ваш Антоша? — Во-первых, почему мой, а во-вторых, он пошёл сегодня за справкой в поликлинику, завтра придёт, — тёмные брови в момент нахмурились. Учитель считает, что конечно Антон его, но других это не касается, и другие знать об этом не должны. — Ну, как же так? Никто больше им так не интересуется, кроме вас. И не надо говорить, что это только потому, что он хорошо знает французский. За педофилию статья есть, Арсений Сергеевич, — дойдя до стола преподавателя, девушка садится на место Антона и чуть сощурив глаза наблюдает за мужчиной. — Вероник, ладно географ, хотя его жалко, ладно тот семиклассник в прошлом году, но я могу дать все доказательства того, что у нас с Антоном, упаси, Боже, ничего нет! Я не позволю себе сделать что-то подобное ни с кем, — постепенно закипая, француз немного повышает голос, а Вероника остаётся непреклонна и выражение её лица никак не меняется. — Да вас двоих уже вся школа обсуждает. Ваше счастье, что до директора пока не дошло. Ладно, я на самом деле просто причину отсутствия Антона узнать пришла, а то Сергей Палыч в недоумении. А вы осторожнее будьте, — девушка протягивает тонкую ладонь вперёд и кладёт её сверху на учительскую, — ну, или хотя бы не мальчиков выбирайте, а то как-то совсем мерзко получается, — Арсений резким движением отдёрнул свою руку. — Причину отсутствия ты узнала, можешь быть свободной, — откинувшись немного назад в кресле, мужчина на животе складывает руки в замок. — Ладно, до свидания, Арсений Сергеевич, — с победной улыбкой, Вероника неспешно встаёт и молча выходит из кабинета, а учитель провожает её взглядом в спину, прокручивая тысячу мыслей о разности исходов, вариантов, что можно сделать. Шторм мимолётного страха ненадолго одолевает его, глаза бегают по помещению, но как всегда он думает, что будет решать проблемы по мере их поступления. «Ладно — прохладно», — передразнивает брюнет и хмурится. Не должна вся школа о чём-то додумываться. Не должна. Тяжело выдохнув, француз вернулся к подготовке к следующему уроку.***
Арсений уже было хотел остаться на дополнительные с Антоном, но вовремя вспомнил, что может уйти пораньше. Ни хорошо, ни плохо. Дома ему скучно, одиноко и душно, а солнечный зайчик Антошка сильно поднимал настроение. Хотя, и в школе ему задерживаться смысла не было, поэтому француз выключил компьютер, взял верхнюю одежду из личного шкафа в конце кабинета, неспешно переоделся, ещё раз всё проверил и со спокойной душой взял чёрный портфель, закрыл несчастный кабинет с цифрой «18», отдал ключи охраннику и вышел из гимназии. Успело стемнеть, но уличные фонари ещё не включили. Кутаясь в шарф, Арсений решает предаться февральской меланхолии и сворачивает в парк. Февраль ему напоминает только о самом плохом, что ему пришлось пережить, как минимум из-за прошлого года. Но в этом всё будет по-другому. Он уверен в этом. Пройдя чуть дальше от входа в парк, брюнет садится на третью по счёту лавочку и смотрит перед собой. Небольшой пустырь, заметённый снегом. Летом на нём малышня играет в футбол и цветёт зелёная трава. Слева ряд каких-то кустарников и несимметрично выросшая сосна. Справа сцена, на ней выступают местные знаменитости, танцевальные коллективы и прочие талантливые люди. Достав телефон из кармана толстой и тёплой зимней куртки, Арсений открывает диалог с Антоном.Как самочувствие? 17:03
— Ну, здравствуйте, Арсений Сергеевич, — прокуренный басистый голос звучит над мужчиной и тот резко поднимает голову. Он узнаёт ухажёра Вероники. Двухметровый амбал со стойким запахом табака и спермотоксикозом. — Здравствуй, — брюнет встаёт и протягивает руку для рукопожатия, но одиннадцатиклассник игнорирует жест. — Как у Антошки дела? — с ядовитым оскалом, школьник, пусть его и сложно так назвать, пожирает взглядом мужчину. — Боже, мне то откуда знать, — на выдохе нервно отвечает француз, — с чего вы все взяли, что если у ученика с учителем хорошие отношения, то один, извиняюсь, сразу трахает другого? — невроз плавно переходит в психоз: подобные вопросы уже правда очень бесили. — Опыт на географе. Тот тоже долго отнекивался, в морду получил и во всём признался, — нахмуренные брови и улыбка без глаз дают повод насторожиться Попову. —Угроза в сторону учителя? Неплохо. Но я ещё раз повторю: у нас ничего нет. Он мой ученик, который хочет сдавать мой предмет, в чём я ему помогаю. Да и ты не знаешь, что творится в жизни у Антона, — Арсений спокоен. Арсений не даст в обиду самое ценное, что у него есть. Арсений уверен, что выиграет. — Ладно, — тяжёлый кулак с размаху прилетает в челюсть мужчины напротив. Он не успевает среагировать и шипит от боли, прикладывает ладонь к месту удара, проверяет подвижность челюсти и отворачивается. Мудак бьёт больно. Мудак бьёт четко и сильно. — На условку захотел, гадёныш? — повернувшись обратно, брюнет зло смотрит на чересчур смелого школьника напротив и было хочет ответить, но сдерживается, ему самому нельзя в ментовку. — Я уже там. Ну, так что? Будем признаваться? — Ты малолетний недоделанный супергерой. Только понимал бы ещё, что творишь. Мозгов пока не хватает, — взяв портфель с заснеженной скамейки, Арсений обходит амбала и хочет уйти, но его хватают за капюшон куртки и резко притягивают назад, бросая спиной на старую щебёнку, прикрытую тонким слоем снега. В лёгких отражается резкая боль и учитель закашливается, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Старшеклассник встаёт рядом с лицом мужчины и носком тяжёлого сапога толкает его в скулу. Француз не теряется и хватает того за ногу, крепко вцепившись. Амбал, наклонившись, пытается содрать чужую руку с ткани штанов, и Арсений, пользуясь этим, подбирает под себя ноги, почти садясь, выталкивает и опрокидывает на подъёме школьника в сторону пустого участка парка. Ещё один удар, теперь в скулу, брюнет пропускает и принимает решение встать и отойти от неадекватного оппонента. — К психологу сходи, придурок, — поднимая портфель с земли, комментирует учитель. Когда он отошёл на пару метров, одиннадцатиклассник встаёт с заснеженного пустыря и бросает едкую улыбку, крикнув в след «Ещё поговорим».***
Всё круто, Арсений Сергеевич. Можно я зайду? 17:46
Антон знал, что француз будет всегда рад его появлению и не сомневался, что он ответит через пару минут с положительным ответом. Подросток неспешно прошёл мимо родительского дома, как-то брезгливо посмотрев на него и свернул к полю, оттуда вела самая короткая дорога к дому Арсения. На улице ещё немного светло, кое-где включили фонари, во дворах дрейфуют колонны машин людей, уезжающих с работы. Так они объезжают пробку на главном шоссе.***
Дома пусто. Дома тихо и мерзко. Каждый угол напоминает о чём-то своём и зачастую прошлом. Склизком, мерзком. Побитый не то судьбой, не то каким-то школьником, Арсений неторопливо раздевается и смотрит на себя в зеркало в прихожей. Разбитая, с запёкшейся кровью губа, царапина с синяком на скуле и, кажется, сильный синяк на спине. Наклоняться и разгибаться было неприятно, мужчина морщился от боли, пока снимал ботинки. Оставив портфель в коридоре, француз медленно идёт в ванну, моет руки и умывается. Проходя мимо лестницы, ведущей на второй этаж, где находилась спальня, Попов подходит к несчастной тумбе, на которой стоит телевизор и открывает первый ящик. Под папками с документами лежала не скуренная трава, индика или сатива он уже не помнит. Её хватит на один косяк. Ещё немного останется. Взяв комок фольги, мужчина аккуратно открывает его и убеждается, что это именно то, что ему нужно. Курить в понедельник ужасно неправильно и не по его этикету, но настолько униженно и разбито себя ещё надо почувствовать. Дата только сильнее давит на шрамы. Именно сегодня в прошлом году Арсений в последний раз увидел Кьяру. Её большие глаза, готовые открыться этому миру, мгновенно вспоминаются больному разуму мужчины и добивают сильнейшим нокаутом. Не думая ни секунды более, он неспешно делает сплиф. Без весов выкладывает на бумагу раздробленную траву, на один из кончиков кладёт фильтр и закручивает. Оставляя всё на столе, француз берёт из ящика зажигалку и поджигает готовый косяк. Кинув зажигалку на стол, он подходит к стене, отделяющую кухню и коридор, и садится на холодный пол. С каждым выходом становилось легче. Непринуждённые иллюзии всплывали блёклыми картинками перед глазами и отражались на каждом предмете интерьера. Арсений улыбается в пустоту и медленно делает тягу за тягой. Расслабление и никакого переживания, что будет дальше. Вот, что он называет блаженством. Пересилив всё желание остаться на полу, француз встаёт и неровно бредёт к комнате с коллекцией алкоголя. Дёргая ручку, дверь легко поддаётся и мужчина проходит вглубь. Взяв первый попавшийся алкоголь с полки, кажется виски, он идёт на то же место, где сидел. Открыв бутылку с характерным звуком, Арсений сразу делает несколько глотков и оставляет её рядом. Мешать наркотики с алкоголем почти посмертная ошибка, но он же совсем немного. Через пару минут от этой мысли, когда от косяка осталась ещё половина, у француза темнеет в глазах. Мир как будто уходит из-под ног, становится невыносимо тошно и при попытке встать он падает тряпичной куклой на пол без сознания.***
Антон уже третий раз нажимает на кнопку домофона и даже немного слышит его звонок из коридора дома у француза. Свет в гостиной и прихожей горит, он точно дома. Под хорошим настроением и бутылкой Эссы Шастун решает как в новый год перелезть забор и пройти в дом. Он не дождался ответа ни на сообщение, ни на домофон, поэтому цепляется за деревянный соседский забор, подтягивается, перекидывает ноги на участок учителя и ловко спрыгивает в мягкий сугроб. Зачёрпывая с каждым шагом всё больше и больше снега себе в короткие ботинки, юноша, подобно ледоколу, пробирается к очищенной каменной дорожке. На ней он стряхивает весь снег и морщится от холода. Посмотрев в сторону большой железной двери, ведущей внутрь, Антон не задумываясь поднимается по ступенькам и стучит. Ответа снова не последовало. Нажав на ручку, он тянет дверь на себя и та поддаётся.«Я захожу, мои руки дрожат. Это мой собственноручный плен, мне от тебя уже не убежать.»
Бросая рюкзак у двери, подросток кидается к, казалось, безжизненному телу. Глаза мужчины медленно плавали по помещению и периодически закатывались, нижняя челюсть тоже была сама по себе. — Арсений Сергеевич! — Антон кладёт его голову с плечами к себе на колени и несильно бьёт по щекам. Шастун осматривает, что есть рядом. Открытая бутылка виски и… что это? Он подбирает с пола затушенный сплиф, который не успел дотлеть до конца. «Трава?» — юноша нюхает кончик, хмурится и вспоминает, что так же пахло в доме когда француз забыл о дополнительном и они занимались дома. — Блять, вы наркоман?! — его нисколько не смущало, что сейчас он ответа не получит, но делать что-то надо. Аккуратно положив учителя обратно на пол, Антон начинает ходить по дому, параллельно вбивая в поисковик «что делать при передозировке». «Необходимо успокоить пострадавшего, перевести в положение лежа, на голову поместить ткань обильно смоченную холодной водой» «Сука, он и так спокоен, как рыба» Зайдя в ванную, подросток смачивает ледяной водой первое попавшееся полотенце и возвращается к французу. Перевернув нелёгкое тело ровно на спину, он кладёт на лоб смоченное полотенце. «Блять, он не мог выйти суицидом, нет. Случилось, может, что? Откуда у него вообще наркотики?» Арсений вертел головой стонал, ладони елозили по полу и пытались зацепиться хоть за что-нибудь. Стоны постепенно переходили в скулёж, который с каждой секундой становился громче. Он жив и это главное. Антон встаёт и начинает беспокойно бродить по дому и думать, стоит ли вызывать скорую. Зайдя в гостиную, он видит фольгу с остатками травы, несколько идеальных прямоугольных листов пергамента, фильтры и зажигалку. «Потом разберусь», — юноша возвращается к Арсению и садится рядом. Ещё пару раз бьёт по щекам, на что учитель снова мычит. Облегчённо выдохнув, Шастун замечает царапины и синяки на его лице. Взяв обеими руками скулы француза, подросток медленно рассматривает обе стороны лица. «Побили? Да он ответил бы!» Неожиданно за его правую руку слабо цепляется Арсений и снова что-то мычит. — Я здесь, Арсений Сергеевич, всё нормально, — «нихуя не нормально», — вы слышите меня? — Прости… Меня… — с большими паузами и очень тихо говорит учитель. Он ворочает головой то влево, то вправо, иногда пересекаясь взглядом с учеником. В груди полыхает чувство стыда, а от страха немеют ноги. Антон, сев в позу Вирасана, молча смотрит на француза, не отвечая ему. Подтянувшись ближе к нему, он переворачивает полотенце на холодную сторону и снова кладёт его на лоб учителя. — Спасибо, — обессиленно бормочет Арсений, затем следует пауза, никто не знает, что и говорить в такой ситуации. — Меня тошнит. Встав, Шастун берёт Арсения под подмышки и волочит его к туалету. Если будет блевать, то хоть не на пол. У ванной комнаты подросток останавливается, опирает плечи брюнета на стену, открывает дверь, включает свет и дотаскивает учителя до туалета. Арсений жмурится от яркого света и светлого помещения, но через несколько секунд привыкает. Обхватившись за ободок унитаза, он снимает полотенце со лба, кидая его на пол, и упирается мокрой головой на руки. Медленно дыша, француз открывает глаза, несколько секунд тупит взгляд в мраморный пол, но всё же поднимает его на Антона, который сидел напротив, на краю ванны и сверлил тёмно-зелёными глазами мужчину. Он был зол и обеспокоен одновременно. Помогать другим, абсолютно забывая про себя ужасная черта в людях по мнению Шастуна. В первую очередь надо жить ради себя, а не ради других. И всё же, это случается. Резко отвернув голову к унитазу, Арсений с характерным звуком сблёвывает обед из столовки гимназии. — Фу, — кратко прокомментировав ситуацию, Антон встаёт и идёт на кухню за стаканом с водой. Сидя оперевшись на ванну, француз начинает немного понимать, что происходит. Антон спалил всё то, что он так долго скрывал. Это второй человек, который теперь знает так много о нём. К сожалению, не того, чего нужно было бы знать. От этого хотелось провалиться под землю или стереть Антону память, но ни один, ни другой вариант невозможны. Юноша заходит в ванну со стаканом воды в руке, садится напротив учителя и протягивает его ему. — Сможете сами выпить? — «Мало ли он настолько обессилен, что даже стакан взять не сможет.» Но Арсений уверенно берёт его и медленно выпивает воду до дна. — Спасибо, Тоша, — француз поставил стакан на пол рядом с собой и начал тереть ладонями глаза, думая, как можно всё объяснить. — Угу, — Антон встаёт с мрамора, чтобы наконец оставить верхнюю одежду в коридоре и снять зимние ботинки. Далее он проходит мимо ванны и идёт на кухню, наливает в пустой чайник фильтрованной воды, ставит его на огонь, а сам садится за стол, пребывая в полном ахуе, иначе не сказать, от того, что произошло за прошедшие 15 минут. Когда чайник почти вскипел, в проходе появляется Арсений. Он опирается плечом на стену и смотрит виноватыми глазами на своего ученика даже не представляя, как сложно ему будет извиниться за всё. Тишину прерывает свист вскипевшего чайника. Антон протягивает руку и выключает конфорку, свист постепенно исчезает. — Чай? Кофе? Может, трава? — нахмурив брови, подросток зло стебёт учителя. — Антон, я… — хриплый голос француза хочет оправдаться, но его перебивают. — Суицид? — Нет, ты что, нет… — Тогда что? Зачем такие меры? — Антон не кричит и не ругается, просто пытается понять, что сподвигло мужчину на такое. — Что вообще у вас с лицом? Вас будто били. — Меня избили. Сегодня в парке, когда я возвращался из гимназии. — И вы только из-за этого решили смешать наркотики с алкоголем? Откуда они вообще у вас? — Если бы только поэтому, Тоша, — Арсений отодвигает стул и садится напротив своего ученика. — Я не хотел, чтобы ты это видел, так получилось, понимаешь. Я вообще не думал, что отключусь. Прости, что тебе пришлось это увидеть и вытаскивать меня вообще. Это ужасно неправильно. Но спасибо тебе большое, что оказался рядом… — А если бы я решил домой пойти, а не зайти к вам? Вы бы очнулись без меня? — чуть повышая тон, юноша продолжает хмурится и держит зрительный контакт с учителем, если его так можно назвать. — Возможно да. — Возможно и нет, Арсений Сергеевич. Ещё раз спрошу. Откуда у вас наркотики? — француз молчит примерно минуту, понимая, как сильно проебался перед единственным человеком, который ему действительно очень важен и нужен. — Закрытый в сентябре наркопритон на соседней от тебя улице. Я плотно общался с главным дилером, — не в силах более удерживать зрительный контакт, Арсений отводит взгляд к окну кухни. Он слышит томный вздох юноши и еле заметный рык. — Ясно. А почему? — Я не могу сказать. — Ну и не надо. Сделаете себе чай, отоспитесь, а я домой пошёл. Темно уже и уроки не сделал, — встав из-за стола, Антон быстрым шагом идёт в коридор, там одевается, берёт рюкзак и, кинув, недолгий взгляд на вышедшего с кухни Арсения Сергеевича, не прощаясь выходит из дома. Пройдя по каменной дорожке к калитке, он нажимает на кнопку, та легко открывается и парень выходит с участка. Толкнув за собой дверь, он слышит, как она с хлопком закрылась. На улице уже везде включились фонари, все люди приехали домой и уже ужинают или общаются с семьёй, а Антона дома ждёт разогретая первая попавшаяся еда и долгие два часа подготовки к завтрашнему учебному дню.