***
Урок проходит спокойно. Сначала Антона поспрашивали по правилам, что они ещё давно прошли с Арсением Сергеевичем, с классом учительница проверила домашку, а потом дала лёгкую классную работу из нескольких номеров. Даже скучно в общем. Интересно было то, что француз писал подростку уже третье сообщение в телеграме с просьбой выйти на связь. О, ещё два пропущенных вызова начиная с третьего урока. Почему Шастун не отвечал? А что он ему сейчас скажет? Точнее, что они скажут друг другу? Что Антон не то подумал про учителя? Что Арсению очень стыдно, что юноша увидел такое и в сотый раз извинится? Юноша считает, что найдёт время на выходных, самостоятельно сходит домой к французу и они всё спокойно обговорят. А сейчас даже настроения с ним разговаривать не было. — Ты чёт кислый сегодня какой-то. Пизделовка была снова? — обеспокоенно спрашивает Ваня Антона на перемене перед физикой. — Не выспался просто, — потирая уставшие глаза, юноша отмечает, что от части это правда от бессонной ночи. — Снова до утра в Дай Винчике сидел? Или ютуб смотрел? — хихикая, одноклассник небольно бьёт друга по плечу в попытке привести его в чувство. — В ютубе сидел, да, — вяло улыбается Антон, старясь выдать это за правду. Телефон в кармане снова завибрировал и юноша заранее знал, что это очередное сообщение от француза, на которое ему совсем не хотелось отвечать.***
— Блять, да ответишь ты сегодня или нет?! — бросая телефон на диван, Арсений нервно бродит по гостиной, думая, что теперь вовсе потерял всё доверие ученика. Мужчина пытался связаться с ним с самого утра, но тот его целенаправленно игнорировал. Ни на сообщения, ни на звонки ответа так и не поступило. «Всё так серьёзно? А если он Сергею Павловичу расскажет? Если все узнают про этот случай? Да нет, он не не может так сделать. Не может же?» Час за часом Арсений так и не смог найти себе места в собственном доме и думал, что делать, что сказать, чтобы всё исправить. Посмотрев время на настенных часах, он отмечает, что через пару минут закончится последний урок у Антона. А их, обычно, отпускают раньше, поэтому решает набрать ещё раз. Томные гудки шли, казалось, вечность, мужчина был готов отменить вызов… — Ало? — на выдохе произносит юноша. На фоне слышна какофония голосов, он явно в главном коридоре. — Антон! Чёрт тебя побрал бы! Почему ты не отвечал весь день?! — Арсений почти не злится, но голос повышает, мальчишка заставил его волноваться, а француз не любит, когда так делают специально. — Арсений Сергеевич, я немного занят, давайте позже поговорим, — мужчина не успел даже придумать, что ответить, как вызов завершился и он снова остался один. — Сука! Тяжёлый кулак резким движением врезается в стену. Француз еле слышно скулит от боли и трясёт кистью руки, чтобы снять неприятное чувство на покрасневших косточках. Взгляд скользит по закрытой деревянной двери в конце коридора. «Не пей, не смей, ты и так в яме алкоголизма и наркомании, не смей идти к комнате» — самого себя уговаривает Арсений, возвращаясь в гостиную. День автоматически выдаётся отвратительным и недееспособным, если Антон не хочет с ним говорить. «Боже, неужели я настолько привязался?» — он садится на диван и всё размышляет о том, в каком он дерьме сейчас. Ни сексуальной жизни, ни личной, ни социальной. Одни самостоятельные по французскому, алкоголь и Антон. Ну чем, чем он так зацепил?!***
— Знакомьтесь, Юля, она из параллели, — на встречу в парке после школы Руслан пришёл не один, а со своей девушкой. Юля достаточно высокая с русыми волосами и невероятно худая, но очень красивая. — Всем привет, — она легко улыбнулась и осмотрела Антона с Ваней кротким взглядом. — Привет, я Ваня, — новоиспеченные знакомые пожимают руки, следом представляется и Антон, который тоже приветствует девушку рукопожатием. — Приятно. Как дела у вас всех? — Юле достаточно комфортно в компании парней. Она сидит на краю рампы, рядом с Русланом, а Антон с Ваней сидят напротив. — Да нормально всё, неделя простая будет, раз француз заболел. Да и тебе, Тох, хоть на недельку даст отдохнуть от полуторочасовых занятий, — хихикает друг Шастуна, толкая его локтём в бок. — Ты у него дополнительными занимаешься? — Юля чуть нахмурилась и перевела внимание на Антона. — Ну, типа внеурочная деятельность, да, — «лишь бы без лишних вопросов или желаний, что она тоже хочет заниматься французским». — Зачем? — ОГЭ по французскому сдаёт он. Конченый, говорю. Английский не все сдают, а это эстет, французский выбрал, — Руслан очень любит подкалывать Антона насчёт этого. Шастун был единственным в школе, кто сдавал французский, как ин яз на ОГЭ. — Да у меня по нему оценки лучше, чем по английскому. И вспомни, пожалуйста, кто постоянно скидывает всю домашку по французскому в беседу, — Ваня, наблюдая за очень интересной дискуссией, не выдержал и открыл купленные в Дикси сухарики, которыми пахло за километр. — В этом ты силён, базара нет, — согласно кивает Руслан. Телефон в кармане Антона завибрировал, оповещая хозяина о новом уведомлении. В надежде, что отец скинул денег на карманные расходы, подросток достаёт гаджет и почти сразу кладёт обратно. Арсений Сергеевич Ты ещё занят? 16:34 «Для тебя я буду всю неделю занят», — с какой-то тоской думает Шастун и возвращается уже к начатому новому разговору.***
Утро Арсения начинается с того, что он твёрдо решает сходить сегодня куда-нибудь развеяться. Он так давно не был на людях, не ходил ни в театры, ни в кафе или рестораны, да и машину надо бы уже заправить. Взяв телефон с прикроватной тумбочки, француз вбивает в поисковик, какие сегодня будут экскурсии на ВДНХ. Благо, ехать туда совсем недолго. Пару остановок на электричке и ещё несколько на метро, но это стоит того, чтобы хотя бы вспомнить, как выглядит эта площадь и что там сейчас есть. Самой первой ему попадается выставка кошек, где будут рассказывать про разные породы и каждую можно будет потискать. Туда и решает пойти сегодня Арсений, чтобы не сильно напрягать мозг какими-то историческими датами или мудрёными именами каких-нибудь учёных, которые открыли новый вид подводных тварей. Мероприятие бесплатное, ниже было написано расписание проведений экскурсий. Сверив время, мужчина отмечает, что у него есть два часа до следующей выставки. Если один час отложить на дорогу, то у него есть ещё второй час для того, чтобы поесть, собраться с мыслями, одеться и снова увидеть внешний мир. Неторопливо встав с кровати, он выходит из спальни, спускается по лестнице не первый этаж, проходя мимо лестницы, включает колонку, а затем и любимую музыку на небольшой громкости. Так, для подачи хорошего настроения с утра, чтобы не думать об Антоне и ситуации между ними, не придумывать заранее слова, не мусолить раз за разом произошедшее.***
— Повторяйте параграф, сейчас проверочная будет, — не отрываясь от монитора, говорит Татьяна Владимировна. — Да ты заебала, — почти шёпотом стонет Ваня. Они с Шастом сидят на последней парте третьего ряда, у самой двери, перед ними Руслан, он был всегда один. — Согласен, — даже не повернув голову к соседу, поддакивает Антон. — Не нойте, я помогу, — развернувшись к одноклассникам, говорит Руслан. — Рус, как всегда лучший, — Ваня благодарственно пожимает руку другу.***
— Четыре, прикинь! — восклицает Антон. На перемене между английским и биологией выставили оценки за проверочную по истории, четвёрки у юноши были частенько, но в чередовании с тройками. — Ля, у меня тоже, — Ваня отбивает пять другу и оба в приподнятом настроении идут к кабинету биологии. Здесь уже был весь их класс, ждавший разрешения войти в кабинет. Мест на лавочках, конечно же, не было, пришлось снова сидеть у стены. — Читал параграф? — повернув голову к другу, спрашивает Шастун. — Нет, зачем? Она и так хорошие конспекты даёт, а потом по ним же и спрашивает. — Тоже верно. — Антош, приветик, — к парням подходит Вероника, но с Ваней она не здоровается. — Привет, — кратко отвечает юноша. Если с ним поздоровалось само её величество Вероника, значит ей что-то очень нужно. — Пойдём на пару слов, — Антон на выдохе неохотно встал с пола и направился за девушкой, пока за спиной слышал хихиканье друга. — Ты не знаешь, что с Арсением Сергеевичем? — С чего такое волнение за учителя? Очередной папик? Он не твой вариант, Вер, не педофил, — почти смеётся Шастун. Не стебать Веронику на тему папиков — умирать от скуки. — Антон, блин, — девушка цокает, — там просто одна ситуация случилась, вот волнуюсь за него. — Чего за ситуация? — юноша в момент снял улыбку с лица и немного нахмурился. — Ну… — Говори, — почти рычит Шастун. — Дима устал слышать про вас сплетни и решил выбить из Арсения Сергеевича правду. Выбить — в прямом смысле слова. Ты единственный, кто с ним плотно общается, не знаю, может, виделся с ним, как он себя чувствует? — на одном дыхании выпаливает Вероника и смотрит сверху вниз ужасно виноватым взглядом. Антон молчит, у него складывается пазл. Вот, почему у француза было лицо разукрашенное. Он говорил что-то про избиение, но не сказал, кто его так. А теперь всё понятно. И теперь пиздец Димочке. — Уёбок твой Дима. Нормально с ним всё, дома отлёживается, не ходить же с синяками и царапинами в гимназию. — Согласна, я говорила Диме, что не стоит, что Арсений не такой, но он сделал по своему. Ревнует наверное, — Вероника на секунду улыбнулась этой мысли, но быстро вернула прежнее лицо, учителя всё равно было жалко, ни за что считай избили. — В следующий раз пускай хоть у меня спросит информацию, раз так наивно считает, что между нами что-то есть. Не спорю, он мне во многом помог морально, но, — Антон запинается, снова вспоминая тот вечер и мужчину в отключке, — но нужно понимать, что это просто добрый человек, который готов помочь всем, кто попросит, в том числе и с его предметом. Так своему Димочке можешь и передать, — больше юноша ничего добавлять не стал и отошёл обратно к другу. — Пошли, уже всех в кабинет пускают. — На какую тему говорили? — с улыбкой спрашивает Ваня. — Братан, расслабься, уж точно не на тему секса на чьей-нибудь хате, — Антон пускает одноклассника вперёд, а потом плетётся за ним в дальнюю часть класса на любимую последнюю парту.***
— Порода ориенталов относительно молодая, официально была признана в США в 1977 году. Их отличительной чертой являются большие ушки, клиновидная мордочка и стройное тело, — неспешно рассказывает женщина средних лет. Людей в группе не так много, всё-таки будний день, присутствуют только те, у кого много свободного от работы времени, либо дети, либо якобы находящийся на больничном Арсений. Он как раз остановился и сел на корточки чуть позади группы, чтобы погладить подошедшую к нему персидскую кошку. Животное извивалось под ладонью мужчины и мурлыкало, а потом вовсе завалилось на бок и требовало чесать животик. — Тоже кошек любите? — звучит высокий женский голос над Арсением. Тот инстинктивно поднимает голову и встаёт перед девушкой. — Я Лена, не видела вас здесь прежде, — она легко улыбнулась и заправила русые волосы по плечи за ухо. — Арсений, — он отвечает такой же улыбкой и протягивает руку для рукопожатия, Лена отвечает на этот жест, почти невесомо сжимая руку мужчины. — Не сказать, что прям очень люблю. Я просто вышел на прогулку, давно на ВДНХ не был. А вы работаете здесь? — Можно и так сказать, за кошками ухаживаю. Около ваших ног, кстати, Матильда, — животное, будто поняв, что речь идёт про него, мяукнуло в ответ. — Какая прелесть, — обмелев, француз на секунду замолкает. — А я учителем французского в гимназии работаю. — Всегда любила французский, такой мурчащий язык, — Лена мечтательно склонила голову чуть на бок, — но к сожалению, мне так и не пришлось выучить его. — Кто знает, может, обстоятельства ещё вынудят выучить. — Ой, там, кажется, ваша группа уже ушла в раздел молодых пород, — девушка наклоняется чуть назад и отмечает, что группа именно там. — Тогда я пошёл, ещё увидимся, — улыбнувшись на прощание, Арсений быстрым шагом догоняет группу.***
— Вот, ещё представляешь, на всю гимназию нашёлся единственный девятиклассник, который решил сдавать ОГЭ по французскому. Я приятно удивлён, но чтобы его хорошо подготовить, пришлось организовать выдуманные дополнительные. Антон, так этого мальчика зовут, очень хорошо справляется со своей задачей и у него большие успехи во французском, — Арсений с Леной медленным шагом шли мимо отключённого на зиму фонтана Дружбы, француз рассказывал о своей повседневной жизни с самой светлой стороны, не забыв упомянуть и Антона. На улице небольшой минус, кругом всё белым бело. Людей очень мало, в основном работники ВДНХ, сама она светилась яркими огнями ламп и гирлянд, со стороны катка доносились характерные звуки скрежета коньков об лёд и кричащих детей. — Ты так рассказываешь о простой работе учителем, что кажется, что это какая-то волшебная профессия, — Лена поднимала голову на Арсения, каждый раз, когда говорила, и мужчине это казалось милым. «А Антону не требуется задирать голову», — мысленно смеётся француз. — Да никакая она не волшебная. Сидишь, разговариваешь, потом бумажки заполняешь, проверяешь самостоятельные и какие-нибудь дела домашние делаешь. Радуешься зарплате сорок тысяч и дальше живёшь, — закончив предложение, Арсений остановился и сел за столик около кафе, Лена села напротив. — Будешь что-нибудь? Я, если честно, уже проголодался.***
«Что-то проходит мимо, тебе становится не по себе Это был новый день — в нем тебя нет.» Антон задумчиво мешает сахар в кружке горячего чая, задевая ложкой стенки. После семи уроков он решил поехать домой на маршрутке, хотя обычно ходит пешком. Когда юноша выходил у магазина напротив дома, с ним вышел пожилой мужчина. К нему подошла местная толстенькая собака, она частенько ошивалась у этого магазина, хозяйка кормила. — Мося, привет, — мужчина улыбнулся животному, оно в свою очередь подбежало к нему и загавкало, оповещая всех, что пришёл её друг. Антон почему-то отчётливо видел себя в собаке, а Арсения Сергеевича в пожилом мужчине. Француз так же рад ему каждый раз, а юноша готов всем голосить о том, что вот, он с ним, он его ценит и волнуется, покушал ли он, как дела дома. Но… сейчас это сложно и непонятно. Шастун знает, что пройдёт месяц или даже меньше и он обязательно простит учителя, ведь если мужчина так поступил, значит были серьёзные причины, с которыми он не готов или не хочет делиться. Может, что-то очень личное. Глупо отрицать, что Антон привязался к Арсению и ему сложно без него. Даже скучно где-то, всё кажется однообразным. Возможно, юноша его любит, но как человека. Как человека точно. Как мужчину… нет, наверно. Ему очень приятно обниматься с ним и в эти моменты будто горячая вода по груди разливается. Просто Антона лишили этого чувства ещё в детстве, а француз единственный, кто хоть немного этот пробел восполняет. Грёбаная ведьма прям.***
— Может… в кино? — повернув голову к девушке, предлагает Арсений. Кажется, они болтали часа два, обошли весь ВДНХ медленным шагом и только выходили из-под главной арки. — Тут недалеко Москино, правда, там показывают в основном что-нибудь советское, поэтому можно сходить на «Бременских музыкантов». — Мой любимый мультик детства, — мечтательно улыбнулась Лена, точно вспоминая что-то из далёких времён. — А давай. — Ну тогда пошли, — француз согнул руку в локте и оттопырил её от тела, девушка просунула свою руку в пространство, цепляясь за плечо мужчины. Фонари включились ещё давно, но больше всего света давали проезжающие мимо машины. Москва — не самый тихий город, но достаточно атмосферный зимними вечерами. «Это не родной посёлок, а Лена не Антон.» — грустно понимал Арсений. Хотя, может, ещё рано делать какие-либо выводы? Может, вот она, любовь до гроба? «До первого передоза скорее.» По дороге до кинотеатра пара почти молчала. Каждый пытался понять для себя, стоит ли продолжать общение, нужно ли сейчас что-то говорить и какой человек сейчас рядом. «Отметить, как снег ровно и красиво лёг на скамейку? Может, показать на голубя, сидящего на мусорке? А зачем?» — француз не терял попыток переключить свой мозг с Антона на то, что его сейчас окружает и на собеседницу под боком. К сожалению, получалось не всегда. — Будешь попкорн? — уже с билетами Арсений с Леной проходили мимо киоска со сладостями и снеками. Гардероб, назло, не работал, пришлось тащить и свою, и чужую куртку на левой руке, держа в правой пару бумажек на сеанс. — Ты и так сегодня достаточно потратился, пошли уже, — девушка хватает его за предплечье и тащит в сторону нужного кинозала. Вспомнить хороший советский мультик оказывается очень приятно и ностальгически для обоих. Весь фильм Лена местами повторяла реплики персонажей, тихонько пела: «Говорят, мы Беки-буки. Как выносит нас земля?», пытаясь добавить загадочности в просмотр мультфильма. Арсений тихо посмеивался, но какого-то искреннего удовольствия от времени, проведённого с ней, он не испытывал. Наоборот даже, вина до сих пор жрала его изнутри, а назойливое представление того, как, возможно, Антону не хватает Арсения Сергеевича, которого он запомнил с первого дня, душило, сильно нажимая на горло. — Беки-буки мои любимые! «Дайте что-ли карты в руки, погадать на короля!», — пригнувшись, девушка щекочет мужчину за бок, отчего тот шарахается от неё немного в сторону и наигранно смеётся. — А мне Осёл нравится, у него кепка классная, — пожимает плечами Арсений. — Это правда. Так, а куда мы дальше пойдём? Время почти десять, — Лена останавливается около входа, чтобы взять свою куртку у француза. — Не знаю… Ты поля любишь? — В смысле «поля»? — Там, где речка протекает, трава высокая, мост над водой, а рядом небольшой лес, — чуть наклонив в сторону голову, мужчина вспоминает, как выглядит поле, одновременно надевая куртку с шапкой. — Блин, люблю конечно, — воодушевлённо ответила девушка. — Если доверишься мне, покажу тебе такое место, — француз протягивает руку ладонью к верху, — идём? — Идём! — Лена кладёт свою ладонь сверху и пара вместе выбегает из кинотеатра, направляясь в сторону метро.***
00:28 Уже в сотый раз Антон жалеет, что его комната с тонкими стенами, так ещё и около кухни, ведь все кричащие слова слышно просто замечательно. А ведь сегодня 23 февраля, праздник вроде, в гимназии сокращённый день из-за концерта. Но это не отменяло того, что идти туда всё равно к первому уроку, а кричащие родители не давали шанса даже закрыть глаза. Когда не осталось сил слушать очередные обвинения во всём ужасном от отца, Антон встаёт с кровати, выходит из комнаты и идёт на кухню, чуть жмурясь от света в гостиной. — Умоляю, мне к первому уроку сегодня, время половина первого ночи, успокойтесь, пожалуйста, — голосом мученика, с нахмуренным взглядом он осматривает обоих. — Андрей, правда, давай выйдем на воздух, успокоимся, — женщина порывается выйти с кухни, но ей преграждает путь сильная рука отца. — Ты не пойдёшь никуда, пока не скажешь пароль от своего телефона, — мужчина смотрит дикими, свирепыми глазами, будто вот-вот и та драка повторится. — Боже, что ты там хочешь найти? Мне хватило того раза, когда ты в пять утра лазал в нём, мне неприятно, ты понимаешь? — мать тоже потихоньку переходит на крик. — Ало, я вас обоих прошу потише, — отец резко поворачивается на Антона и хватает того за плечи. — Ты не видишь, что взрослые разговаривают? — цедит сквозь зубы прямо в лицо подростку Андрей. — Вы готовы разорвать друг друга на части, это не разговор, это скотобойня какая-то, только кто скот не понятно, — юноша тоже на взводе, поэтому повышает голос на родителя. — Ты как с отцом разговариваешь, тряпка? Сложно не лезть в чужие дела? — кончики пальцев больно впиваются в плечи, отчего Шастун младший тихо поскуливает. — Антона отпусти, придурок. Кто-кто, а он точно не виноват, — женщина пытается оттолкнуть мужчину от сына, но Андрей толкает её в ответ, поэтому мать ударяется бедром об угол стола, отчего шипит. — Да хватит уже! — Антон порывается вырваться из хватки отца, за что получает сильный удар кулаком в скулу. Он прикладывает ладонь к месту удара. «Сука, как же жить не хочется» — думает парень. Но рвать когти на тот свет не станет, подумает пару ночей о том, как ему лучше дальше поступать, и мысли о суициде уйдут сами. Андрей замирает на месте, осознавая, что только что сделал. А что он сделал? Ударил сына впервые за 15 лет. Он. Ударил. Сына. От этой мысли мужчина срывается с места в коридор. Одевается, берёт ключи от машины и вот, через минуту его снова нет. Даже на прощание ничего не сказал. На кухне мёртвая тишина. Антон смотрит куда-то в пол, пытаясь всё сложить у себя в голове, мать с шоком сверлила взглядом сына. — Антош, сильно больно? — женщина подходит к подростку, кладёт свою ладонь сверху на мальчишечью и медленно открывает себе обзор на покрасневшую скулу. — Тварь поганая, — брови сами складываются домиком, губа нервно трясётся, предупреждая о скорой истерике. Мать обнимает сына и вздрагивает, роняя первые слёзы. — Прости, прости пожалуйста. Антон не в силах что-то ответить. Он молча обнимает маму, впитывая в серую футболку её прожигающие кожу слёзы. Нет ничего хуже, когда тебе в плечо плачет родной человек. Больше всего ему самому хотелось бы разрыдаться, но только в плечо Арсению Сергеевичу. Он бы его обнял, по голове погладил, сказал, что всё будет хорошо, ведь подросток верит только ему. — Я думаю, нам всем надо побыть одним. Юноша не торопясь высвобождается из объятий матери и заходит в комнату за телефоном, перед тем, как одеться и выйти на улицу, заняв место в беседке. Дрожащими холодными пальцами, чувствуя накатывающую истерику, он набирает учителя. Гудок Ещё один Ещё Ещё «Время ожидания вызова абонента превышено, пожалуйста, перезвоните позже.» — Какого… — не выдержав, Антон вздрагивает плечами, чувствуя, как по холодным щекам текут горячие слёзы. «Почему он не ответил? Может, сам перезвонит? Он всегда отвечает, даже ночью!» Попытавшись дозвониться ещё несколько раз, Шастун теряет все надежды и остаётся рыдать в беседке и терпеть боль от ноющей скулы.***
— Арсений Сергеевич, вы меня извините, но в это время уже не комильфо куда-то ехать, — Лена показывает французу время на телефоне. 23:48 — Пошли тогда, переночуешь у меня на диване, — мужчина не слишком сильно хотел видеть девушку у себя в доме, но и сильно против тоже не был. — Какой вы любезный, — протягивая гласные, девушка улыбается и идёт следом за учителем. Им достаточно десяти минут, чтобы оказаться перед калиткой, ведущей на участок мужчины. Всю дорогу видно благодаря только фонарям, так улица окутана чёрным мраком, сквозь который не видно ничего. — Я и не знала, что учителя сейчас могут позволить жить себе в таких домах, — говорит Лена, проходя по каменной кладке. — От отца досталось, —кратко отвечает Арсений, параллельно закрывая калитку на ключ. — Неплохо, — обгоняя девушку, француз поднимается ко входной двери дома, распахивая ей с приглашением войти. — Блин, а ты хорошо так живёшь, — на пороге Лена резко останавливается, натягивая улыбку и смотрит на мужчину. — Я поняла, что за подвох в тебе. Так и знала, что что-то ты не договариваешь, не может быть таких идеальных, — она самостоятельно снимает с себя куртку, вешает её на крючок и осматривает коридор. — Тут всё травой провоняло. — Раскусила, — наигранно удивляется Арсений. Помыв руки после улицы, пара одновременно проходит в гостиную. — Боже, как же пахнет травой, аж голова кружится, кошмар! — говорит Лена, плюхаясь на диван. — Слушай, а у тебя есть что-нибудь? — Арсений опешил от такого вопроса и простоты. — Как раз на последний сплиф осталось. — Поделишься с дамой? — подперев голову кулаком, девушка прищуривается и косо смотрит на француза. — Куда я денусь, — на выдохе отвечает Арсений. Он подходит к тумбе, на которой стоит плазма, открывает первый ящик и достаёт комок фольги с маленьким прямоугольным листом пергамента, фильтром и зажигалкой. — Так ненадёжно спрятано, — удивляется девушка. Арсений не отвечает, продолжая дробить траву. — Сатива? Индика? Шишки? Каннабис? — Честно, не помню, — пожимает плечами мужчина. Высыпав на пергамент дроблёную траву, он аккуратно кладёт на кончик фильтр, закручивает самокрутку и передаёт сплиф с зажигалкой Лене. — Прошу. — Благодарю, — девушка улыбается. Она зажимает между губами сплиф, поджигает кончик и сразу затягивается. — М-м, сатива. Расслабляющая и одурманивающая. — Я думал, что любая трава одурманивает, — улыбается Арсений, принимая из рук Лены сплиф и тоже затягивается. — Ты прав. Так, по очереди, каждый делает около восьми затяжек, скуривая почти весь сплиф, и становится легче. Мир слегка кружится, состояние будто в полёте. Не особо задумываясь над своими действиями, Арсений подсаживается на диван к Лене, кладёт ей на бедро руку, проводя ею то вверх, то вниз и ластится носом по шее. — Что ты делаешь? — выдыхая дым, медленно спрашивает девушка. Убрав руку мужчины, она чуть отодвинулась. — Ничего, — хихикает француз и придвигается ближе, принимая сплиф и затягивается ещё. «От одного раза ведь ничего не будет?» — Давай устроим пари: тот, кто поднимется на второй этаж первый, получает тысячу, — проведя ладонью по плечу, он призывает пойти за ним, сам идёт к лестнице, оглядываясь, следует ли за ним девушка. Лена медленно встала и поплелась за Арсением, хватаясь за всё вокруг, чтобы удержать равновесие. — Какая-то сильная сатива у тебя, — отмечает девушка, но упорно следует за мужчиной. Догнав его на середине лестницы, она прижимается к перилам и проскальзывает вперёд, обгоняя. Ещё несколько ступеней и Лена оказывается на втором этаже, где всего две спальни — одна Арсения, другая захламлённая, но тоже с кроватью. — Я выиграла, — девушка улыбается, но как только Попов также оказывается с ней на одном этаже, улыбка с лица пропадает. Вцепившись в хрупкое горло фалангами пальцев, Арсений жадно присасывается к губам девушки. Она старается оттолкнуть его, но попытки пусты. С губ текла смешанная слюна, было страшно и больно. Оторвавшись, он хватает Лену за предплечье и грубо тащит в свою спальню. Ему надоели проблемы, надоел алкоголь, секс с рукой на протяжении года и ему будет безумно стыдно за то, что сделает, будет ненавидеть себя, знает наперёд, но волнует ли его это сейчас? Под сильным влиянием сативы, конечно, нет. — Придурок, отпусти! — кричит девушка, но её состояние и слабость — ничто по сравнению с разумом Арсения, который мыслит сейчас чуть более ясно, ведь для такого укура, как у неё, ему нужно выкурить больше травы. Но это всё не меняет одной вещи. Он совершенно её не слышит. Да и не хочет. Хочет лишь получить желаемое и выйти из воды сухим. Затолкав Лену в дверной проём, Арсений закрывает дверь с громким хлопком и цепляется за плечи девушки. Он больно давит и идёт на неё, из-за чего она пятится, а через несколько секунд доходит до кровати и падает на неё. — Прошу, — зажимается на кровати Лена, — мне страшно. Попов снова не слышит. Поставив обе руки по бокам головы, он нависает над девушкой со взглядом разъярённого зверя. Ещё раз целует, на что получает несильную пощёчину и ярое сопротивление. Взбесившись, он легко переворачивает Лену на спину, заламывая ей руки, от чего она стонет и шипит. Приблизившись, он хриплым голосом говорит ей на ухо: — Предлагаю ещё одно пари. Если ты отдаёшься мне сейчас, то потом мы спокойно ложимся спать, а утром ты уезжаешь на такси. Если нет, то мне не составит труда придушить тебя здесь и сейчас. Девушка сразу обмякла в хватке. Арсению послышалось, что она начала плакать, её тело подрагивало. — Умничка, — с невидимым из-за темноты оскалом говорит Попов и переворачивает Лену обратно на спину. Она действительно плакала, но поддавалась от безысходности. Мужчина передвигается ближе к бёдрам и сначала поглаживает их обеими руками, в надежде, что девушка немного расслабится. Но это не работает, поэтому решив не медлить, сразу расстёгивает пуговицу джинс, а за ней ширинку, чуть приспуская тёмную ткань, оголяет светлую ткань трусов. Лена в отчаянных попытках, держась за последние капли сознания, ещё несколько секунд старается дать отпор. Арсений легко прижимает её обратно к кровати, не давая и шанса выбраться. Послышался громкий всхлип вперемешку со стоном, после чего девушка полностью расслабляется и старается просто не думать, что будет дальше. Она отвернула голову к стене, чтобы не видеть происходящего. Была бы возможность, ещё отключила бы способность всё чувствовать. Подцепив с обеих сторон бёдер нижнюю одежду, Арсений неторопливо разом стягивает джинсы с трусами до колен. Оперевшись на правую ладонь прямой рукой, он смещается обратно к шее Лены, левой нащупывая влажное влагалище и клитор, медленно проникая в девушку средним пальцем. Она тихо стонет то ли от того, насколько это мерзко, то ли от слёз, из-за которых подушка уже сильно намокла. Попов разрабатывает пальцем полость, вводя второй, одновременно целует нежную, словно молоко, кожу на шее девушки. Оперевшись на колено, он расстёгивает правой рукой пуговицы на рубашке одну за другой, оголяя подкачанный гладкий торс, оставляя ткань висеть на плечах. В штанах уже задохнулась его совесть и культура, в голове смешались совершенно разные мнения о том, что он делает сейчас, от полного осуждения до простого получения кайфа, словно тот дым от сплифа остался внутри. Член неприятно тёрся об ткань боксеров, выделяя небольшое количество смазки. Правой рукой Арсений дотягивается до верхнего ящика своего рабочего стола, открывает его и несколько секунд копошится в нём, достав до дна, он берёт презерватив. Положив его рядом с собой, мужчина расстёгивает ширинку с пуговицей на своих джинсах, приспуская их с боксерами. Член с влажной головкой вываливается наружу, француз берёт близлежащий презерватив, открывает его зубами и, достав левую руку, с помощью неё аккуратно надевает защиту на половой орган. На коленках Попов подползает к ногам Лены и садится между ними. Девушка по прежнему тихо плачет, не отворачивая головы от стены, иногда вздрагивая от слёз и сбитого дыхания. Взяв её за талию, Арсений чуть приподнимает таз, пододвигается ближе и наконец входит в девушку. Та громко стонет, захлёбываясь слезами, лишь он безэмоционально начинает медленно двигаться, получая то, чего он так долго хотел. То ли от жара в комнате, то ли от стыда, вины за всё и стараний заглушить отчёт о своих действиях, мужчина краснеет, но продолжает ускорять темп. Ритмичные движения и резкие толчки отражаются мерзким эхом по комнате. Через несколько минут из-за долгого отсутствия нормального секса, Арсений кончает, выдыхая одновременно с эмоциями. Он выходит из девушки и ещё пару секунд просто смотрит на дрожащее и плачущее тело перед собой и хочет прикончить такого урода, как он. Сняв презерватив полный белой вязкой спермы, мужчина выкидывает его в близстоящую урну и натягивает нижнее бельё обратно на бёдра. Находясь ещё между ног Лены, он запускает правую руку под футболку и просто водит по дрожащему животу круговыми движениями. Девушка по прежнему плакала. — Спокойной ночи, — говорит Арсений и ложится на бок рядом с ней, приобнимая за талию. Лена ничего не ответила, попытавшись убрать руку, но Попов настойчиво возражал.***
Порой проскакивают мысли о том, а что если бы всё было по-другому, что если бы Арсений был другим, гораздо хуже, чем он есть. Но, кажется, хуже уже некуда. Ночная сонливость проходит, и мужчина просыпается в одной кровати с Леной. Поднявшись на локти, он осматривает ещё спящую девушку, заодно вспоминает, что вчера было. ВДНХ, кино, трава, секс. И секс далеко не по согласию. «Я изнасиловал её,» — осознаёт Попов. Он закрывает лицо руками, падая обратно на подушку, и думает, не сходит ли уже с ума, раз решился на это. Точнее, как решился, он захотел, он сделал, он же теперь и жалеет. «Урод, просто моральный урод, недостойный жизни». Хотелось выпрыгнуть с окна от чувства стыда и вины, но высоты второго этажа явно не хватит, чтобы убиться. Арсений пролежал в сознании на кровати ещё несколько минут, просто пялясь в потолок, а потом всё же встал, направился к шкафу, взял белоснежный халат, надел его, завязав на поясе и спустился на первый этаж. В гостиной, на столе неубранной осталась фольга, гриндер, зажигалка и фильтр от сплифа. Вздохнув, француз зажмурился от какой-то несуществующей внутренней боли в голове и груди. Подойдя к столу, он сгребает всё в руки, открывает ящик комода и кидает в него следы вчерашнего дня. В ванной комнате тепло. Арсений не стал закрывать дверь, сразу зашёл, снял халат и залез в ванну, включив предварительно воду, чтобы слить холодную. Тяжёлые тёплые капли падают на лицо, будто царапая, всё больше вводя в реальность мужчину. Он прикладывает все усилия, чтобы не думать о вчерашнем, больше концентрируясь на звуке воды и ощущениях. Закончив через 20 минут водные процедуры, Арсений выходит из ванны, накинув на распаренное тело халат и прошёл до кухни. Потянувшись к шкафу с посудой, он берёт свою кружку, ставит её под кофемашину и включает аппарат. Он издаёт характерные звуки сначала промывки, потом дробления кофе и наконец заварки. Со стороны лестницы послышались неторопливые шаги, спускающиеся ближе к Попову. Пока кофе заваривалось, он достал из нижнего шкафа сковородку, поставил её на плиту, подошёл обратно к холодильнику за маслом, отрезал небольшой кусочек и кинул на дно сковородки. Из арки выглянула сонная Лена. Взъерошенные волосы ещё вечером выбились из аккуратного хвоста, а лёгкий макияж был слегка размазан по лицу. — Доброе утро, — поприветствовал её Арсений, развернувшись у плиты. — Доброе, — жмурясь от света на кухне, ответила девушка, — мы у тебя дома? — Да, — отрезал француз. За один шаг он подходит к холодильнику и берёт три яйца. — А почему я голой проснулась? — Лена прошла до стола и села на край стула. — А после чего обычно без одежды просыпаются? — безэмоционально отвечает вопросом на вопрос Арсений. Девушка, осознавая всю ситуацию, молчит. Ему безумно стыдно за вчерашний вечер и ночь. Усиливал вину ко всему и другой вечер, когда Антон буквально вытащил его с того света… АНТОН. Разбив ножом все три яйца, они отправляются на сковородку с характерным шипящим звуком. Из-за стресса и волнения неприятно крутит в животе от эмоций, а на лице лёгкая хмурость. — Ну ты и урод, — мотая головой из стороны в сторону и поджимая губы, говорит Лена на выдохе. Встав из-за стола с характерным скрипом стула об пол, она ушла обратно на второй этаж за оставшимися вещами. Пока яичница медленно шкварчала на огне, Арсений забирает кружку с кофе и ставит на стол, потом берёт солонку и солит яйца на сковородке. Через минуту девушка спускается с телефоном кофтой в руках. — Скажи хотя бы, что ты был с защитой, — находясь на грани истерики, спрашивает Лена, стоя около арки, ведущей на кухню, уже готовая уйти. — С, не переживай. И я тебе такси обещал вообще-то, — не поворачиваясь к девушке, отвечает Попов. Он выключает огонь под сковородкой и переставляет её на деревянную подставку на столе. — Иди в жопу со своим такси, — на телефоне она открывает погоду, которая показывает -15. — Ладно, вызывай, — сдаётся девушка. Арсений разблокирует телефон, заходит в приложение для вызова такси и передаёт телефон Лене, чтобы она указала точку, куда ей надо доехать. — Господи, где я вообще, — тихо говорит девушка себе под нос и сильно пугается. Руки трясутся, на глазах застыли слёзы. — Недалеко от Москвы, минут двадцать на электричке и ты уже на Выхино, — услышав её, мужчина отвечает. — Заткнись, просто заткнись, — рычит на него Лена, вбивая нужный адрес в приложение. Через минуту поездка была оплачена, а девушка счастлива, что скоро поедет домой. Таксист должен был прибыть через ~6 минут, как говорилось в приложении. Она отдала телефон обратно Арсению и пошла одеваться. — Тебя даже заявление об изнасиловании не пугает? — истерично смеясь, спрашивает Лена, пока обувалась в коридоре. — А тебя не смущает, что мы оба были неслабо накурены? — выглядывает из-за кухонной арки Арсений с вилкой в руке. — Сука, — тихо комментирует девушка и продолжает собираться. Накинув куртку с шапкой и шарфом, она выходит из дома, хлопнув дверью. Попов подходит к окну на кухне, чтобы убедиться, что Лена ушла. Дойдя до калитки, она открывает её с кнопки и выходит за ворота участка, захлопывая за собой железную дверь. К сожалению, после её ухода мужчине легче не стало. Посмотрев на уже готовый завтрак, аппетит резко пропадает. Арсений проходит мимо кухонного стола, идёт на лестницу, поднимается на второй этаж, заходит в спальню и видит, что вещи девушки были собраны в спешке, всё лежало не на своих бывших местах. В помещении чувствовалось какое-то напряжение и плавала духота. Подойдя к окну, он открывает его нараспашку. Зимний воздух вихрем залетает в комнату и становится на толику проще.***
Утро «мужского праздника» у Антона дома никак не отличается ото всех остальных. Мать бессловно «поздравила» только отца, который молча вернулся около четырёх утра, а Антон «Ещё не служил, рано тебя поздравлять». В доме царила душная атмосфера, от которой хотелось убежать куда подальше, но она лишь сильнее затягивала, словно болото и не желала отпускать. Но несмотря на это, в школе мальчиков всё же поздравили шоколадкой и блокнотом с ручкой. Лучше, чем ничего. — Тох, тебе как-будто с намёком дали голубой блокнот, — смеётся Руслан и дотягивается рукой до плеча одноклассника, подбадривающее хлопая по нему. — Ха-ха, очень смешно, — саркастично отвечает Шастун. Потом всем девочкам из класса поручили поздравлять учителей-мужчин, так как их в этой гимназии можно посчитать по пальцам одной руки. Физрук, трудовик, физик и француз. Всех, кроме Арсения Сергеевича поздравили, ему решили оставить кучу подарков от разных классов под столом. В остальном: обычная среда с очередной проверочной по истории и геометрии, а после уроков играми в баскетбол в спортивном зале. Дома Антона встречает только озорная собака, скользящая на ледяной дорожке, ведущей в дом. Да и сам Шастун несколько раз чуть не поцеловал носом землю, пока шёл со школы. Дома он заваривает чай, смотрит на телевизоре на кухне Ютуб, а потом засыпает на два часа. Арсений же целый день ходил то по дому, то на улице, пиная под ногами снег, и всё никак не находил себе места. В голове все мысли были забиты вчерашним вечером, осознанием, что он сделал. Из-за большой апатии, француз так за целый день и не поел даже. Сегодня он питался самокопанием и ненавистью к себе. А увидев вечером на телефоне ночные пропущенные вызовы Антона, подумал, что сейчас он ему уже не нужен.***
В пятницу было немного легче обоим. Антон по прежнему никак не выходил на связь, игнорируя сообщения француза в телеграме, а Арсению понадобился целый четверг, чтобы немного прийти в себя и сходить в поликлинику за справкой для гимназии о его «болезни». — И я захожу в первый попавшийся мультиплеер, а там три американца, — рассказывает Ваня Антону, пока оба одевались в раздевалке. Классуха на последнем уроке решила всем вынести мозги по поводу успеваемости в классе, поэтому настроение было относительное. — У них была плохая тактика, поэтому они не могли отбить ни одной волны, а я уже прошаренный в этом, плюс у меня основной персонаж вкачан на максимум, и я там почти в соло всё затащил, — чуть горделиво завершает свой рассказ одноклассник и распрямляется, цепляя на правое плечо рюкзак, пока Шастун зашнуровывал второй берц. — Просто невероятно, Вань, — с толикой сарказма, отвечает друг, и через несколько секунд тоже распрямляется и накидывает свой рюкзак на левое плечо. В основном коридоре при входе в гимназию царил хаос и разгром: кричали дети из младших классов, кто-то не может найти второй ботинок, а старшеклассники всеми усилиями пытаются выйти на свободу. Подобно ледоколу, Антон с Ваней таки добираются до заветных пластиковых дверей и выходят в небольшой дворик. Перед главными воротами собрались чуть ли не все мамочки своих дитяток, но это сборище больше походило на бунт против комочков в манной каше, на которые регулярно жалуются их отпрыски. «Это они ещё рыбных котлет с перемолотыми костями не ели, как в двадцать седьмой», — каждый раз думал на эти жалобы Ваня. — Вас, пиздюков, ещё и ждать приходится, — говорит Руслан со скамейки, встаёт и направляется к одноклассникам. — Не забывай, что ты всё равно до сих пор в девятом, — отвечает Ваня и отбивает ему кулачок. — Типа взрослый, — подключается к диалогу Антон и пожимает руку Руслану. — А Юля где? У них же тоже должны были уроки закончится. — Да сейчас придёт, не переживай, без неё не уйдём, — ободряюще говорит парень и всматривается, кто выходит из дверей гимназии. — Вот и она, — пока девушка шла несколько метров до друзей, она улыбалась и махала тонкой ручкой. — Привет всем, — Юля обнялась с каждым, а Руслана поцеловала в щеку. — В парк? — В парк! — отвечают единогласно парни и все четверо идут к воротам. Поймав закрывающуюся железную дверь, Ваня пропускает всех и сам ныряет в проём, выходя за территорию школы и сразу заворачивает под прямым углом направо, догоняя друзей. — Антон! — зовёт мужской голос откуда-то сзади. Вся компания оборачивается и видит якобы болеющего Арсения Сергеевича. — Опа, — кратко комментирует Руслан. «Твою мать» — думает Антон. — Ребят, очень извиняюсь, но мне нужен Шастун, — говорит француз, параллельно подходя к компании, протянув руку к подростку. — Почему ты ничего нам не рассказывал? — смеётся Юля, уже представляя этих двоих вместе. — Арсений Сергеевич, я не пойду никуда! — чуть ли не кричит юноша, когда его схватили за рукав куртки и начали тащить к уже знакомой тонированной БМВ. — Думаешь меня можно игнорировать и тебе ничего не будет? Я долго терпел, но теперь нам надо поговорить, — рычит Антону на ухо учитель и, пересиливая попытки вырваться, всё же ведёт подростка к близ находящейся машине. — Антон, напиши, чё как! — Ну хотя бы на видео запиши! — хохочут друзья, наблюдая за всей ситуацией. Как только Антон оказывается в тёплом салоне, на водительское сидение сразу приземляется Арсений и закрывает двери. Проезжая мимо компании Шастуна, чтобы выехать к парку, оба слышат свист Руслана и крики Вани с Юлей. Юноше от такого позора хотелось провалиться под землю. — Зачем? — зло спрашивает Антон, развернувшись корпусом к учителю. — Говорю ещё раз: не нужно было меня игнорировать. Надо поговорить, — Арсений смотрит по сторонам и поворачивает на главное шоссе в посёлке. — Спрошу ещё раз: зачем? — Увидишь. Смирившись с настойчивостью мужчины, Антон досадно выдыхает и разворачивается к окну, следя за сменяющимся пейзажем на улице. Снежно, холодно, но безумно красиво. Они едут недолго, всю дорогу молча, и в итоге сворачивают на поле. Проехав вдоль небольшого леса к реке, машина наконец останавливается и Арсений молча выходит на улицу. Антон, недолго думая, выходит за ним и подходит ближе, стараясь не черпать снег себе в ботинки. — Ты ещё злишься? — говорит француз, повернув голову на подростка, пока тот сердито рассматривал пейзаж перед его носом. — Немного. Это было ужасно. — Про что ты? — Про всё, Арсений Сергеевич, — Антон, наконец, поворачивается к учителю и всё говорит ему в лицо, — Наркотики, алкоголь… — Можешь дальше не перечислять, я помню кое-что с того вечера. — Потом отсутствие якобы по болезни. Что вы успели натворить за эту неделю без меня? Ещё раз чуть не откинулись? — Грубовато с твоей стороны, но справедливо. Что я делал эту неделю тебе знать необязательно. И никому не нужно знать. Но, эй, я пытался с тобой связаться, чтобы поговорить… — А я тоже пытался с вами связаться! — перебивает Антон, сдерживая застывшие слёзы. — Но вы не ответили именно когда были мне необходимы! — Арсений одним шагом приближается к дрожащему подростку и прижимает его к себе, положив одну руку на затылок, а другой поглаживает по спине. — Вы так были нужны мне! — кричит в куртку мужчины Шастун. — Прости, Антош, — говорит в макушку француз, опаливая её горячим дыханием на морозе, чуть сильнее прижимая к себе юношу, — я такой козёл. Пообещал помогать, а сам… — он резко замолкает, понимая, что чуть не проболтал свой очередной грех. Не выдержав эмоций, Антон начинает тихо плакать, оставляя на чужой куртке мокрые следы. Честно сказать, Арсений сам чуть не плачет. Ему безумно стыдно за всё и сейчас его сердце разрывается на мелкие кусочки, чувствуя, как дрожат плечи такого маленького и хрупкого Антоши в его руках, а каждый его всхлип отдаётся пульсирующей болью в голове. — Поехали ко мне? Чай попьём, решим, что делать с уроками французского и как наверстать упущенные темы. Давай? — взяв подростка за скулы, Попов смотрит в заплаканные глаза. Шастун не отвечает, кивнув, но перед тем, как пойти в машину, ещё раз обнимает учителя. Он знал, что всё равно его простит.