— Вот как, — кажется, Антон говорит это совершенно спокойно, но Арсений просто не видит его лица, полного ужаса и страха. Он сейчас сидит и обнимается с убийцей, который плачется ему в плечо. И этот убийца его учитель французского. «Что, мать вашу, происходит? Всё же только начало налаживаться». И внутри что-то трескается, что-то важнее костей. Но не ломается. «Пытался найти кого-то. Замену мне найти пытался».
Больше Арсений ничего не говорит, лишь позволяет слезам и дальше впитываться в футболку юноши. Сердце Антона застучало в несколько раз быстрее от промелькнувшей мысли выгнать Арсения. Но ведь не ясно ещё толком ничего.
— А как так вышло? — тихо спрашивает он.
— Я… Я не хочу, чтобы ты знал всех подробностей. Но скажу, что из-за меня умерла ни в чём не виновная девушка, — прерывисто, задыхаясь, отвечает Арсений.
— Это действительно так или вы взвалили на себя несуществующую вину? Часто бывает так, что люди винят себя в том, в чём они на самом деле не виноваты.
— Если бы не я, сейчас она была бы счастлива, я уверен. Я испоганил ей судьбу. Я сдохнуть вместе с ней должен, я не имею права на жизнь. Блять, убей меня, Антон, это невозможно, я как будто в бесконечном кошмаре, — Шастун прижимает дрожащее тело сильнее, тем самым вызвав у француза новую вону слёз.
— Я не скажу об этом крёстным и постараюсь сделать так, чтобы вы смогли пожить у нас. Я понимаю, как сейчас важна поддержка и вера близких, но, как я понимаю, никого из близких у вас нет, иначе вы не приехали бы сюда с другого конца Москвы, — Арсений молча слушает его, жадно глотая воздух. — Вам сейчас не нужны ни наркотики, ни алкоголь. Вам нужно трезво осознать ситуацию и принять, что прошлое уже не изменить. Давайте постараемся сделать это вместе, — Антон говорит всё то, что он так долго ждал от родителей, но в итоге так и не дождался. Ведь для них проще молчать, думая, что их сынишка сам справится со своими переживаниями.
— Ты слишком рано повзрослел, Антош. Ты ведь умный парень, зачем ты хочешь меня защитить? — сквозь зубы спрашивает Попов.
— Я не хотел взрослеть, меня вынудили это сделать, Арсений Сергеевич. А защищаю я вас потому что вы защитили меня. Я не знаю, что делал бы без вас. И теперь вы не знаете, что делать без меня, если не брать в расчёт пьянство и наркотические трипы. Всем рано или поздно пригождается помощь, но не всем и не всегда её удаётся получить. С условием, что вы будете вести трезвый образ жизни, я сделаю всё, чтобы «сохранить» вас, — слёзы перестают течь, а глаза распахиваются от сказанного. Когда зашуганный милый мальчишка успел прийти к таким вещам? Не каждый взрослый на планете Земля сможет сказать такое.
Протерев ладонями лицо, Арсений отпрянул от плеча подростка и, шмыгнув носом, посмотрел покрасневшими глазами на слегка испуганного Антона.
— И после этого ты ещё будешь говорить, что у тебя нет ко мне чувств, — по-дурацки смеётся учитель.
— Я понимаю, что вам нужно отвлечься от мрачных мыслей, но мне кажется, что это лучше обсуждать не сейчас, — Шастун улыбается в ответ и протирает щёки, дабы скрыть румянец. — Умойтесь холодной водой, я пока чайник поставлю, — Арсений усмехается, встаёт и уходит в ванную, следом за ним Антон направляется на кухню.
Он щёлкает выключатель на чайнике, достаёт две кружки, ложки, чай, сахар и ставит всё это на стол. На секунду юноша задумался: «Почему даже в такой стрессовой ситуации Сеня вспомнил про своё подозрение в чувствах?». От этого он чуть нахмурился и замер у табуретки. «Слишком много об этом думает? Типа ещё не понял, какое у него ко мне отношение и есть ли у самого чувства?». Антон фыркнул, подумав, что это может стать поводом для следующего стиха и сел за стол.
Арсений выходит спустя несколько минут, одновременно с этим в чайнике закипает вода. Со лба свисала намокшая прядь чёлки, что делало заплаканное лицо ещё более жалостным.
— Вам чёрный без сахара? — француз кивает без желания поднимать голову. Оперевшись одной рукой на стол, он садится и прислоняется к спинке старого небольшого дивана, который чётко вписывался в угол кухни. — Как вы там сказали, когда с поля меня забрали… Не бойся меня? Так вот, и вы меня не бойтесь.
— Мне просто ужасно стыдно. Я не должен себя так вести.
— А у нас с вами есть кое-что общее, — говорит Антон, заливая в кружки кипяток.
— Что же?
— Нас обоих могут задушить собственные мысли. Я замечал, что вас что-то и до всего этого тревожило. Была же ведь какая-то причина, по которой вы пили и курили непонятно что. Ещё и моя ситуация, и ваша теперешняя история усугубила ваше же состояние. Нужно… Успокоиться. Память — худший враг всего человечества. Я понимаю, что какие-то вещи сложно забыть. Мне до сих пор снится труп матери, но если бы я каждый раз придавал этому особое значение и много думал об этом, мы бы с вами сейчас оба сидели и рыдали, как последние, извините, сучки, — продолжая озвучивать мысли вслух, Шастун ставит на стол чашки, полные горячего чая. — Я занялся хобби и уделяю ему большую часть свободного времени, поэтому мне часто удаётся не думать о прошлом. У вас есть работа, вам в этом плане, мне кажется, должно быть чуть легче. Но если и этого мало, тоже найдите какое-нибудь хобби. Слушайте любимую музыку, на машине по районам раскатывайте, углубите свои знания французского. Так много вещей в этом мире, о которых вы ещё не знаете, но можете узнать. Лучше же ведь двигаться вперёд, не думая о прошлом, чем сидеть на месте и размышлять о том, что вы сделали не так и почему всё так сложилось. Или я где-то не прав? — наконец спрашивает Антон, сев рядом с Арсением. Второй, в свою очередь, внимательно слушал и удивлялся тому, как у подростков сейчас всё просто. Или он сам усложняет всё за ненадобностью.
— То есть ты правда думаешь, что вину за доведение человека до лишения себя жизни можно заглушить хобби? — будто издевательским тоном спрашивает в ответ француз.
— У меня получилось заглушить свою вину за то, что никак не помог матери, когда та лежала при смерти. Ведь я мог догадаться сразу вызвать скорую, но нет, я как последний придурок возился на той проклятой кухне, зачем-то что-то говорил ей, дожидаясь внятного ответа, — навернувшиеся слёзы Антон смахивает костяшками, за ними сглатывает комок истерики в горле. — Если у вас действительно получится избежать наказания, то стоит себя чем-нибудь занять.
После такого ответа в помещении повисла тишина. Антон прав. Нельзя вечно винить себя в том, чего уже не изменить.
— Если бы мне кто-нибудь сказал это раньше, тебе бы не пришлось откачивать меня. Да даже в приходах ты бы меня никогда не увидел. Даже пьяным. Всё было бы по-другому.
— Никогда не бывает поздно.
— Я считаю, что услышал эти слова слишком поздно. Лена могла бы сейчас жить.
— Значит её звали Лена? Красивое имя, — Антон первым отпивает из кружки горячий чай и устремляет взгляд на всё такого же поникшего Сеню. — Мне нравится верить в судьбу. У вас и у меня есть расписанная до мельчайших деталей история жизни. Судьба решила, что Лене надо было умереть, а вам — услышать мои слова так поздно по вашему мнению. Но, знаете, её ничьё мнение не волнует. Она делает так, как посчитает нужным. Пейте чай, остынет же, — в ответ Арсений томно выдыхает и делает небольшой глоток согревающего напитка.
— Я, кстати, не наблюдаю в квартире твою собаку.
— Боня захотела поехать вместе с крёстными. Прямо просилась. Давно она на даче не была.
— И я никак не пойму, почему ты не оскорбил меня, не послал. Даже мой один близкий знакомый назвал меня «конченным ублюдком», а ты... лишь сильнее обнял, — наконец француз поднимает голову и ловит зрительный контакт с изумрудными глазами напротив. Антон лишь пожал плечами и сделал ещё один глоток чая.
— А я никак не пойму, почему вы не выгоняли меня из вашего дома, а наоборот, поселяли в нём и позволяли спать в одной кровати с вами. К тому же, мне неприятно слышать оскорбления, они напоминают мне об отце. Соответственно, зачем мне опускаться до его уровня? Лечат не избиения и ругань, а любовь и поддержка. Но если вы думаете, что я сошёл с ума, то возможно это так и есть.
— Я помню, как ты поносил учительницу истории.
На момент Антон задумался и выдал:
— Я просто взорвался. Такое бывает. Сейчас я словил так называемый дзен и стараюсь вернуться к прежней спокойной мирской жизни. Достало меня всё конкретно, если честно.
— А я своими выходками тебя не достал? Сколько говна от меня ты выдержал?
— Вы — особый случай. К вам я привык, я не считаю вас злодеем…
— А любой другой посчитал бы!
— Этот «любой другой» не жил с вами, не знает вас. Да, я тоже вас до сих пор плоховато знаю, но будь вы менее скромным, я бы нашёл исток, который вас привёл к этой… неприятной истории с Леной.
— Даже если ты узнаешь всё моё прошлое, ты не сможешь найти обоснованные причины, почему я с ней так поступил. Потому что я их найти не могу.
— Ничего не бывает просто так, Арсений Сергеевич. У всего есть причины. И это ваше решение о сохранении молчания про предысторию. Если вам так будет легче, то я не буду настаивать.
— Будет.
— Ну и славно. Так вы принимаете моё условие о трезвости жизни хотя бы на неделю?
— Спрашиваешь ещё?
— Уточняю. Сначала вы поговорите с крёстными, а там я вам постараюсь подыграть если потребуется. Скажу ещё раз: я не собираюсь рассказывать им правду.
— Спасибо большое, Антон, — Арсений нежно улыбается, глядя на мальчишку перед собой и только сейчас замечает одну деталь. — Кстати, на тебе просто отвратительная футболка.
— Да, какой-то учитель французского подарил её мне.
— Любимый?
— Арсений Сергеевич! — Антон хмурится и в момент краснеет, пока учитель напротив довольно хихикает.
— Ладно-ладно, не серчай. Просто шутка. Но я вижу, что она тебе и правда очень понравилась.
— Вам было не жалко отдавать её? Возьмите у меня что-нибудь взамен.
— Для тебя, такого хорошенького мальчишки, мне ничего не жалко.
— Ваши фразы походят на флирт.
— Ой, всё! Ты рассекретил меня! — Арсений драматично прикладывает ладонь обратной стороной ко лбу и опрокидывает голову.
— Да я же знаю, что вы просто моего шестнадцатилетия ждёте. Кстати, оно уже ровно через неделю.
— Зачем это мне ждать твоего шестнадцатилетия?
— Ну, возраст согласия, все дела…
— Ой, мне то это зачем? — француз демонстративно отпивает немного чая и чуть хмурится, глядя на теперь улыбающегося Антона. «Как ты смеешь меня подозревать?».
— А сами покраснели.
— Чай горячий.
— А я?
— Так, Шастун! — теперь учитель и ученик меняются ролями. Один хихикает, другой хмурится. Если смотреть со стороны на сей спектакль, можно смело предположить, что это вполне реальный разговор двух влюблённых придурков.
— Просто шутка, — Антон разводит руками, мол, он здесь не причём.
— Антоша, мы дома! — слышится голос Вали из коридора. Юноша сразу метнулся встречать крёстных, а буквально через пару секунд Арсений выходит следом за ним. — Ой, у нас поздние гости!
— Здравствуй, Валь, — он виновато улыбается и отвлекается на Боню, что сразу начала его обнюхивать.
— А чего это вы вдруг так поздно приехали? Явно не просто так.
— Да, мне нужно поговорить с вами. И с вами, Андрей, тоже, — крёстный чуть насторожился, услышав, что и он для чего-то вдруг пригодился.
— Антош, отнеси пожалуйста вещи в спальню и можешь идти к себе, пока мы говорить будем, — подросток понятливо кивает и почти сразу исчезает из поля зрения.
На кухне сразу меняется атмосфера. Становится более душно и страшно. Второй раз облажаться Арсению нельзя. Сейчас он не сможет расплакаться.
— Ну, я вас слушаю, Арсений Сергеевич, — Валя садится напротив него, отодвигая кружку Антона в сторону, а Андрей остаётся стоять в проходе, дабы хорошо наблюдать и слушать.
— Понимаете, никогда не думал, что такое возможно, так ещё и со мной, но неожиданности в нашей жизни бывают. Постараюсь объяснить кратко: мне на почту пришло анонимное письмо с угрозами о расправе. Непонятно зачем, за что и от кого. И я бы пошёл в полицию с этим письмом, но оно самоуничтожилось, как только я прочитал его. Прописки в посёлке у меня нет, но все, кому надо, как мне кажется, знают, что я там живу. В конце концов могли спросить в гимназии. В общем, если вам не сложно, мог бы я пожить у вас хотя бы неделю? На работу я буду ездить общественным транспортом, так безопаснее для меня же, за это не переживайте. Я чистоплотный, много хлопот доставлять не буду, заодно Антону и вам смогу помочь если что, — Валя с Андреем смотрели на Арсения полными удивления глазами.
— Нелогично это как-то всё. Зачем убийце предупреждать, что скоро расправится с вами? — с подозрением спрашивает Андрей, словив с Арсением зрительный контакт.
— Я тоже не знаю зачем. Но факт есть факт. Будет безопаснее, если я какое-то время пережду хотя бы у вас. Пожалуйста, — Валя с Андреем переглянулись.
— Ну поживёте вы у нас неделю, а дальше что? — спрашивает Андрей.
— А дальше видно будет. Уже сейчас надо хоть что-нибудь предпринять, — Валя приподнимает уголки губ и жестом показывает Андрею, чтобы тот успокоился с расспросами.
— Ладно, Арсений Сергеевич. В целом, даже хорошо, что вы на следующей неделе побудете у нас. Мы в понедельник вечером уезжаем в другой город к сыну. Не хотелось одного Антона оставлять, так вы хоть за ним присмотрите, что просто замечательно. Мне спокойнее будет, — Арсений в момент засиял и улыбнулся.
— Спасибо большое, Валь! Я у тебя в долгу.
Женщина усмехнулась.
— Пустяки. Главное, чтобы все были живы и здоровы.
***
На следующий же день Арсений приехал в квартиру крёстных с вещами. Небольшой спортивной сумки хватило, чтобы вместить всё самое необходимое. Только вот по приезде Валя его обескуражила лишь одним предложением:
— Спать вам придётся в одной комнате с Антоном.
«Да блять, опять?!» — с нервным смехом прокричал в душе Попов, но в реале лишь мило улыбнулся и ответил: «Хорошо, без проблем». И вроде правда, какие проблемы могут возникнуть у их совместного житья? Две недели как-то уживались. Оказывается, рано огорчаться:
— Но это только на сегодняшнюю ночь. Завтра мы вам постелим чистое бельё и сможете спать у нас в комнате, чтобы не сильно смущать Антона.
Антон в свою очередь слышал весь диалог и прекрасно понимал, что хоть сегодня ночью они будут спать по разным кроватям, уже завтра он заявится в постель к Сене. Потому что так привычней. Потому что так душа просит.
Потому что так он его любит. Жаль, что, похоже, не взаимно…
«Этот маленький влюблённый дурашка приползёт ко мне в постель сразу же, как подвернётся момент…» — думает Арсений.
— Ох, конечно, так будет лучше для обоих. Ещё раз огромное вам спасибо.
Валя отмахивается и в очередной раз отвечает: «Да не за что, пустяки».
Почти до вечера Антон не разговаривал, то и дело поглядывая на Сеню с мыслями, а не подстроил ли он это всё? Француз достаточно хитёр, чтобы провернуть подобное. Поэтому вечером, когда Андрей сел смотреть новости в спальне, а Валя типичный российский сериал на кухне, он подошёл к учителю со спины, пока тот проверял тетради учеников, сидя за столом подростка.
— Хоть сейчас вы не врёте? — от неожиданно низкого тембра голоса Антона у Арсения по телу прошлась волна мурашек.
— О чём ты?
— У вас реально есть причина скрываться? Или вы… Вы просто хотите быть со мной рядом? — на последних словах голос предательски задрожал, выдавая волнение Шастуна.
В ответ Попов тяжело выдохнул и достал из кармана домашних штанов телефон. Он зашёл в мессенджер, из которого ему пришло то самое сообщение от Лены и показал его Антону. Тот молча пробежался по имени и фамилии отправителя и короткому тексту, адресованному французу.
— Теперь веришь? Теперь понимаешь, с каким мудаком водишься? — также тихо спрашивает Арсений.
Взгляд Антона заметался по лицу напротив. Такие уставшие два голубых океана, которые желают самим себе смерти по ночам. Он обнял Арсения за плечи и согнулся над его головой, как бы заворачивая её в себя. За его предплечья зацепились холодные ладони.
— Всё хорошо.
— Ничего не хорошо, Антон. Но я понимаю твой юношеский максимализм.
— Я с вами.
— И я не понимаю, почему.
— Вам сейчас нужна поддержка, поэтому я с вами, — неожиданно телефон Антона, который лежал на кровати, начал истошно пиликать, оповещая хозяина о новых сообщениях в телеграме. — Да кому и что от меня сейчас нужно, — бурчит себе под нос юноша и, разогнувшись, плюхается на край постели и заходит в чат. Оказывается это Ваня прислал примерный план их вчерашней пьянки.
«Жека, наш одноклассник, мы короче его решили позвать, всё записывал, сказал, что тут даже половины нет, но чтоб ты просто понимал: Руслан уснул в туалете. Когда его разбудили, он куда-то ушёл. Жекич пошёл искать и не нашёл. Юля курила чью-то электронку, когда я её спросил, она сказала, что думала, что мою. Далее Жека снова пошёл искать Руслана, и сказал мне, что если он не будет спать, то снесёт ему ебало. До этого я сидел на кровати Руслана, мне сказали идти спать к себе, ибо хозяин кровати будет не в восторге, когда придёт. Я сказал, что мне похуй. Потом пришёл Жека с Русом, Рус обо что-то разъебался. У него рука и штаны были в крови, где Юля никто не знает. Я в ахуе. Бля, происходит какая-то хуйня. Юля заявила что её выгнали из комнаты и она ушла на улицу, но далеко не смогла. Руслан снова заперся в туалете. Я забил хуй и ушёл спать. Потом снова начался какой-то шум: кто-то пошёл в ванную. Юля долбилась в туалет к Руслану. Я снова забил хуй и уснул. На утро уже всё было нормально. А у тебя как дела?»
— Ну что там? — с интересом спрашивает Арсений, не отрываясь от тетрадей.
— Да Ваня прислал письменную зарисовку их вчерашней тусовки. Такое пропускаю.
— А тебя приглашали?
— Конечно, но зачем мне возвращаться в посёлок, если я не смогу встретиться с вами? — хорошо, что Попов сидит спиной к Антону, иначе тот рассмеялся бы из-за его глупой и смущённой улыбки.
— И всё же ты влюблён в меня.
— Если в плане человека, то конечно. А так вы что-то себе там себе напридумывали, а мне уворачиваться от этого.
— Да-да, у меня же
нет совершенно никаких оснований так думать.
— Я тоже могу сказать, что вы влюблены в меня.
— Но это будет звучать, как полная чушь.
— Конечно, ведь у меня тоже
нет никаких оснований упрекать вас в этом, — после небольшой паузы, Арсений осмеливается ответить:
— Один-один, Антош, — француз закрывает и кладёт в стопку последнюю тетрадь. — Думаю, пора ложиться спать. Завтра кому-то на учёбу, а кому-то на работу, — потянувшись, он встал и, не смотря на шокированное лицо Антона, вышел из комнаты.
***
Ночь прошла спокойно, даже скучно. Всего пару раз Антон просыпался из-за того, что Арсений ударялся коленками о дверцы шкафа. И когда пытался обратно заснуть, ложился специально так, чтобы была видна макушка учителя. Даже в темноте старался рассмотреть всего Сеню целиком, правда удавалось плохо. Только когда надоедало Шастун искал подходящую позу и засыпал, производя в голове расчёты, через сколько ему нужно будет проснуться. Но иногда расчёты перебивали мысли, твердящие, что всё же его влюблённость никаких плодов не принесёт. Но даже если и так, то выходит, что Сеня просто стебётся. А сегодняшний разговор? Почему один-один?
Также Арсений пытался найти кого-то за спиной, не зря ведь скрывал, правда в итоге всё пошло по худшему сценарию. И Антон никак не может понять, как, чёрт возьми, ну вот как? Почему тогда он всё ещё живой? Или француз и его скоро заставит совершить такое? Да никогда! Боже, да когда станет хоть что-нибудь понятно?!
Арсений выключил свой будильник в 5:30. Пялясь в потолок, он думал о том, что в такое время только воскресать. Но делать нечего, он сам себя подписал на это.
В 6:20 он уже выходил из квартиры, прощаясь с Валей и Андреем, которым также нужно собираться на работу. И пока те не видели, он тихонько подошёл к комнате Антона и прошептал, хоть знал, что его не услышат:
— До вечера, Тош.
***
— Ну как там твой Сенечка? — спрашивает Зоя, наклонив кокетливо голову.
— А? А тебе какая разница? И потише об этом спрашивай, пожалуйста, — отвечает Антон, осмотрев класс на наличие пристальных взглядов.
— Да так, интересно просто. Уж спросить нельзя?
— Всё нормально. Работает. Как ему ещё быть?
— Не знаю. В нашей жизни всё может быть. Слышал, что Макаров чудит?
— Нет, что?
— Он оказывается граффити рисует, которые я вечно встречаю. H.Vi. Хотя, уверена, что и ты их видел. Там такой... Ну, типа контур лица с ирокезом.
— На электрощитке такое видел, если мне не кажется.
— Вот, это Илья так про себя «память оставляет», как он сам говорит. Кругом одни вандалы! — саркастично делает замечание Зоя так, чтобы её услышал Илья на задней парте. — Кстати, за Есению жду свою заслуженную шоколадку. Если бы я говорила правду, тебя бы уже запинали ногами за школой, — шёпотом лепечет девушка и удаляется к своей подруге.
Вздохнув и насупившись, Антон согнулся над партой и начал чиркать карандашом очертания лица. На полях тетради не так много места и лицо выходит довольно маленьким, но на случайность очень похожим на Сеню. «Даже руки уже рисуют тебя».
***
Возвращается Арсений ближе к семи вечера. После рабочего дня и часовой давки в московском метрополитене быстро становишься выжитым, как лимон. А от станции ещё дойти до квартиры нужно. Так сказать, последний рывок к отдыху.
Рядом с подъездом он встречает всю семейку, в которой Антон помогал Андрею вместить сумки с вещами и гостинцы в багажник. Больше со стороны это походило на игру в тетрис.
— Уже собираетесь уезжать? — вопрошает Арсений, подойдя к Вале, что сидела на переднем пассажирском сидении.
— Да, Арсень Сергеевич, ехать долго. Лучше приехать и сразу лечь спать, а с завтрашнего дня начнём кутить, — Валя посмеивается и выглядывает из машины. — Ну что? Всё поместили?
— Да, сейчас поедем, — отвечает Андрей, закрыв багажник. — Спасибо, Антон, что помог.
— Пф, фигня, — отмахивается Шастун.
— Ладно, тогда до встречи. Не хулигань. Вы, Арсений Сергеевич, не выпускайте его из ежовых рукавиц, а то расслабится ещё с вами.
— Не расслабится. Я прослежу за этим процессом, — с уверенной ухмылкой говорит Попов.
— Это радует.
— Всех люблю, целую, до выходных! — выглядывает и выкрикивает в открытое окно Валя, когда Андрей садится за руль и трогается с места.
В ответ Антон с Арсением машут им, пока те не скрываются за главными воротами двора.
— Б-р, пойдёмте домой, холодно жуть, — говорит Антон, стуча зубами. Арсений молча соглашается с ним и плетётся следом.
А в квартире хорошо. Их встречает радостная собака и витающий в воздухе слабый запах недавно сваренного борща. А ещё явно скрывающий свою радость подросток.
— Ну что, ты доволен, что целую неделю будешь наедине со мной? — ухмыляясь, Арсений плюхается на диванчик на кухне и начинает наблюдать за тем, как суетливо Шастун заваривает себе чай.
— С чего это мне быть довольным? Я мог всю неделю жить в сплошных тусовках, приглашая к себе каждый день Ваню с Русом, а так я заперт с вами, — Попов чуть нахмурился. Антон на секунду обернулся к нему, но почти сразу отвернулся обратно, продолжая залипать в телефон, который он положил на столешницу.
— Я тебя сейчас не понял.
— Забудьте. Настроения нет, — юноша опёрся на локти, продолжая листать ленту в ВК.
— Почему? Что-то случилось? Или беспокоит что? — на все предположения он мотает головой из стороны в сторону. — Из-за меня? — Антон снова на пару секунд развернулся лицом, также отвернулся и пожал плечами. — А где я за сегодняшний день успел накосячить? — наконец юноша распрямляется и, не отрываясь от экрана, подходит к холодильнику.
— Есть хотите? — он резко поднимает голову, пересекается взглядом с Арсением и начинает удерживать зрительный контакт.
— Га-га-га. Антон, ты скажешь, что случилось? — поджав губы, Антон отрицательно мотает головой. — Даже если я очень сильно попрошу? — он пожимает плечами.
Арсений встаёт и пытается обнять Шастуна, тот делает мелкий шаг назад и отстраняется.
— Та-а-ак. А вот это мне уже не нравится. Говори сейчас же, что случилось, — он снова мотает головой. — Знаешь, на моей практике был случай, когда пятиклассники привязали верёвкой шею одноклассника к батарее. Я не хочу заставлять тебя такими же методами говорить.
А Антон даже ответить ничего не может. Скажет честно — снова получит порцию стёба, а врать поздно. Хотя он уже начинает думать, что тупо накрутил себя. Но Сеня сейчас пугает. Всё же он в какой-то мере убийца и такие слова слышать неприятно.
— Вы пугаете меня, — брови Арсения еле заметно вздрогнули в понимании происходящего. Он сразу опустил плечи и как будто всё напряжение из тела испарилось.
— Прости. Можешь пока не говорить, если хочешь, — Антон кивнул, взял со столешницы кружку с горячим чаем и ретировался в свою комнату.
Ужинал Арсений один в давящей тишине и жрущими его изнутри мыслями. «Антон боится меня? Или я его конкретно сейчас напугал? Что я сделал, чтобы он был не в настроении? Плохая идея была вписываться пожить здесь».
После ужина ему всё равно нужно было на какое-то время занять комнату Антона, чтобы проверить новую стопку тетрадей, ведь сегодня очередной класс писал контрольную.
— Тук-тук, — выглядывая из-за двери говорит Арсений, — быстрый вопрос: ты делал домашку?
— Угу.
— Не будешь сильно против, если я займу стол? Нужно тетради проверить, — Шастун отрывается от телефона, положительно кивает, встаёт с кровати и идёт на кухню, постаравшись прошмыгнуть между дверным косяком и французом.
***
Антона в очередной раз навестила бессонница, отчего он уже битый час пялился в потолок, переваривая в голове поток мыслей, изредка отвлекаясь на посторонние шорохи, судя по которым Сеня за стенкой напротив тоже не спал. В раздумьях юноша искусал все губы и щёки изнутри, но пришёл к выводу: пока есть шанс, нужно насладиться присутствием француза в квартире. Так ещё и один на один. Обижаться на него бессмысленно, он вполне взрослый человек и это нормально, что он пытался кого-то найти. Правда било это всё по воспалённому от влюблённости мозгу Антона очень сильно. Хотя этого стоило ожидать.
«И сон мой был полон тобой»
Резко вскочив с кровати, откинув куда-то в стенку одеяло, Антон подрывается и широкими тихими шагами выходит из комнаты. В коридоре спала Боня, она его поприветствовала машущим хвостом и негромким причмокиванием. Пройдя мимо неё, он заворачивает к спальне крёстных, где сейчас ютится Сеня. Осторожно отодвинув высокую скрипучую дверь, Шастун заглядывает в помещение. Лежит на боку спиной ко входу. Замечательно.
Прошмыгнув в образовавшийся проём, он такими же широкими шагами подходит к постели и ставит одну коленку на край. Никакой реакции. Полностью забравшись на кровать, он медленно ложится и пристраивается максимально близко к Арсению.
— Я уж думал не придёшь, — звучит глухой хриплый голос учителя. От неожиданности Антон вздрогнул и замер. — Даже не обнимешь?
Смирившись с очередным поражением, юноша обвивает рукой талию француза и прижимается к нему. Это хорошо. Это правильно. Только так он может жить. Предплечье от локтя до самой кисти поглаживает горячая ладонь и вплетает свои пальцы сквозь пальцы Антона, легонько сжимая. Но даже от такого простого действия дыхание спирает, а сердце вырывается из грудной клетки с требованием своими глазами посмотреть на это.
— Спокойной ночи, Арсений Сергеевич, — секундной вознёй Шастун напрочь стирает расстояние до тела учителя, прижавшись почти вплотную.
— Спокойной, Тош.
***
Как бы не трезвонили будильники, они не смогут разбудить подростка, который оставил телефон в другой комнате и сейчас сладко спал в обнимку с самым лучшим для него человеком. Поэтому Антон вскакивает с постели только к концу второго урока.
— Чёрт! Чёрт! — бубнит он себе под нос, пытаясь найти среди всего хлама в своей комнате вчерашнюю чистую рубашку и джинсы.
— Тебе приготовить что-нибудь поесть? — продрав глаза, Арсений опёрся плечом на дверной косяк и наблюдал за растерянным подростком. — Придёшь к четвёртому, ну или к середине третьего, зато не голодный.
— Ну, если вам не сложно…
— Хорошо.
Через каких-то двадцать минут экстренных сборов и вкуснейшего завтрака Антон уже надевал свои любимые потрёпанные вансы, пока рядом стоял Арсений.
— Всё, я пошёл. У меня сегодня восемь уроков, к половине четвёртого буду. И выгуляйте Боню, пожалуйста, — француз положительно кивнул и, преодолев расстояние в шаг, заключил в объятия подростка.
— Хорошего дня.
***
— Здравствуйте, извините за опоздание, можно войти? — и снова Шастун чувствует себя кусочком сахара, кинутым в муравейник.
— Пятнадцать минут до окончания третьего урока. Антон, если мне не изменяет память, ты живёшь в пяти минутах ходьбы, — начинает возмущаться молодой учитель физики.
— Да-да, извините, проспал, бывает, человеческий фактор присутствует везде.
— Ладно, не собираюсь тебя долго отчитывать. Присаживайся.
Просочившись сквозь ряды, Антон плюхается на своё место и достаёт из рюкзака всё необходимое. Спустя пару минут с задних парт в момент, пока физик отвернулся к доске, в затылок прилетает записка. Подняв её с пола, Шастун разворачивает бумажку и читает короткое содержимое:
«Надеюсь, ты принёс шоколадку».
