Калейдоскоп

Рей и сама не поняла в какой момент успела так сильно привязаться к пустой, неуютной квартире Кайло. Не смотря на минимализм в убранстве и толстый слой пыли на всех предметах, именно здесь девушка снова обрела давно потерянное ощущение дома. Поэтому когда она услышала от мужчины, что совсем скоро им придется покинуть это гнездышко и отправиться в Швейцарию, она испытала искреннее сожаление перед скорой разлукой с этим местом. Она не любила Берлин и так и не успела привыкнуть к этому городу за проведенные здесь полгода и с легкостью готова была оставить его в прошлом. Но эта квартира… гостиная, с большими окнами, разобранный диван с мятым постельным бельем, заваленные книгами подоконники – все это ей нестерпимо хотелось забрать собой в свою новую прекрасную жизнь. Сохранить где-то глубоко в своем сердце на долгую память. Рей хотела верить, что там, впереди, их ждет много нового и прекрасного, но именно это место всегда будет иметь для нее огромное значение. Место, где в теплых объятиях этого мужчины она пряталась ото всех тревог и ужасов своей жизни. От себя. От своей сути, которую, к несчастью, ей все равно придется увезти с собой из Берлина. Увы, не в силах девушки было изменить свое естество и шагнуть в новый мир новым человеком. Человеком, а не чудовищем. Наблюдая, как Кайло задумчиво бродит по комнате вокруг открытого полупустого чемодана, она не могла избавиться от мыслей о том, что так и не решилась рассказать ему правду. Рей придется сделать это, как бы ей не хотелось отложить этот момент как минимум навсегда. И ей оставалось только молиться всем известным ей богам, чтобы мужчина смог понять ее и… принять то, кем она является. В конце-концов итальянец устал от своих тщетных попыток собрать хоть какие-то вещи в дорогу и плюхнулся на диван рядом с ней, привычным жестом запустив пятерню в и без того растрепанные волосы. - К черту, - сказал он и потянулся за портсигаром, чтобы закурить, - ненавижу все эти сборы. Он заметно нервничал и его нервозность была заразительной и с легкостью передалась Рей, которой и без того было тяжело на душе. - Мне тоже особенно нечего брать с собой, - поделилась она, но тут же опомнилась, вспомнив про лежащий в сумочке конверт, - но я хотела бы заглянуть домой перед отъездом. - Да, ласточка, - благословил ее Кайло, но добавил с каким-то странным выражением от которого девушке стало окончательно не по себе, - только будь осторожна. Конечно, они беспокоились друг о друге, но тут было что-то другое, что Рей до конца не способна была распознать. Возможно, он испытывал то же самое неприятное чувство, которое клокотало у нее в груди с того самого момента, как мужчина заявил, что договорился с каким-то знакомым своего отца и тот ожидает их в Берне в ближайшее время. Липкий страх, что Берлин, наводненный всеми этими нацистскими военными и прочими демонами, не отпустит их просто так. И капкан захлопнется в тот самый момент, когда в их запутанных судьбах наконец-то забрезжил тусклый огонек надежды. Страх, что все не может быть хорошо, а счастье – лишь мираж в пустыне, обманчивый, эфемерный свет в океане. Ведь рядом с тем самым конвертом лежал и второй, содержимое которого по-прежнему оставалось для Рей загадкой. У нее были предположения, но она старалась прогонять эти мысли, откладывая момент истины до последнего. Искушение просто сжечь проклятый клочок бумаги было слишком велико, и становилось все заманчивее по мере приближения часа их отбытия из города, но едва ли существовал способ обезвредить эту бомбу замедленного действия. Чтобы отвлечься Рей решила приступить к выполнению первого из прощальных заданий Кеса, относительно простого и понятного. Все-таки девушка и сама была заинтересована в исполнении этой работы – рыжий детектив давно действовал ей на нервы, да и перекусить в дорогу было бы крайне разумно. Ей нужно как следует восполнить силы, чтобы максимально отсрочить время, когда возникнет необходимость в новой пище. Не начинать же свою новую жизнь с поиска жертвы? Обитатели «Зеленого фонаря» были приятно удивлены внезапным появлением девушки, потому что были уверены в том, что она завязала с выступлениями, но Рей не могла не попрощаться с ними. Хоть с Роуз они уже перекинулись парой слов в партизанском штабе, когда азиатка, конечно же, не стесняясь в выражениях, высказала все, что думает о решении подруги уехать с Кайло, они все равно бросились друг другу в объятия. - Забудь все, что я говорила, - прошептала Роуз певице на ухо, - просто будь счастлива, детка. Эта девушка имела очень доброе сердце, хотя и была крайне преданна своим светлым идеалам и ради них готова была на разные, порой крайне жесткие методы. Рей не могла долго сердиться на подругу, потому что не сомневалась в том, что китаянка желает ей исключительно добра. Даже когда не способна понять и принять ее выбор. Рей переоделась в свое серебряное платье и чуть не расплакалась, нанося концертный макияж в своей тесной гримерной от нахлынувшей на нее сентиментальности. Сложно было до конца поверить в то, что это ее последнее выступление в этом кабаре и этот этап жизни скоро останется в прошлом. Но платье девушка решила все-таки забрать с собой. Слишком уж волнительные и прекрасные вещи были с ним связаны. Брендол Хакс, конечно же, заявился в заведение и занимал все тот же отдаленный столик, который выбирал всегда. Во время выступления Рей украдкой поглядывала в сторону рыжеволосого мужчины, отмечая, что он почти не поднимает глаза от чашки с кофе, занятый своими мыслями куда больше, чем созерцанием окружающего мира. Она уже давно заметила, что полицейский предпочитает крепким напиткам горячие и безалкогольные, и иногда ее так и подмывало спросить об этом Кайло. Но это была слишком опасная тема. Они больше не пытались нарушить личные границы друг друга, проведя ту черту, за которую заходить было слишком рискованно. Рей пообещала себе, что однажды, когда они с мужчиной уберутся максимально далеко от Берлина, она поделится с ним историей о том, как участвовала в партизанской войне и вершила свое маленькое правосудие. Тогда же она будет готова услышать правду о том, что привело его в «Зеленый фонарь». Но не сейчас. Их счастье было слишком хрупким и одно неловкое движение могло безвозвратно все разрушить. Одно неосторожное слово. А они и так гуляли, взявшись за руки, по минному полю своих тайн и секретов. После концерта вместо того, чтобы отправиться в гримерную и переодеться, Рей накинула пальто и выскочила под дождь. У нее не было такой роскоши, как лишнее время на сборы, потому что малейшее промедление могло повлечь за собой неминуемый провал всей ее операции. Хакс просто уйдет и девушка не сможет осуществить задуманное. Убивать людей было делом простым и привычным, но Рей почему-то волновалась, как в первый раз. Незримой тенью она следовала за рыжеволосым детективом, боясь, что оглушительный стук сердца откроет жертве присутствие преследователя. Следом за Брендолом она выпрыгнула из трамвая и втянула полной грудью холодный, влажный, ночной воздух. В этом тихом пригороде Берлина с небольшими частными домиками пахло прелой листвой и поздней осенью. Округа была погружена в глубокий сон, а окна приветливо подмигивали незваной гостье в царстве этого спокойного уюта. Рей невесело усмехнулась тому, что совершенно иначе представляла себе место обитания этой полицейской ищейки. Мысленно она скорее поселила бы детектива в неприступной цитадели, а не в маленьком, двухэтажном доме. Она зашла через черный ход, с легкостью справившись с замком с помощью компактного набора отмычек, который всегда прятался на дне ее дамской сумочки. Девушка оказалась сразу на небольшой, но уютной кухоньке, но не успела толком оглядеться на месте, потому что по ее глазам, уже привыкшим к темноте, сильно резанул внезапно включившийся верхний свет. Брендол Хакс стоял в дверном проеме, нацелив на девушку дуло компактного пистолета и с любопытством оглядывал незваную гостью с ног до головы проницательным взглядом голубых глаз. - Добрый вечер, фройлен Винтерс, - протянул он насмешливо, - чем обязан вашему… визиту? Рей понадеялась, что сейчас он нажмет на курок и избавит ее от необходимости придумывать беспомощные, жалкие оправдания. Но детектив не торопился, из чего девушка сделала неутешительный вывод, что ее убийство не входит в его планы, а оружие в его руках скорее мера самообороны. - Возможно, правильнее будет фройлен Шефер? – поинтересовался Хакс и убрал вторую руку в карман брюк, терпеливо дожидаясь от своей гостьи ответов или хоть каких-то объянений, - или все-таки Беккер? Девушка невольно вздрогнула и попятилась к открытому дверному проему позади себя. Нужно было отдать должное упорству и смекалке этого полицейского, раз он смог каким-то образом докопаться до истины. Задача была не из легких – последние несколько лет Рей была предельно осторожна и часто меняла имена, чтобы замести следы. Никакая ниточка не могла вести к ее прошлому. Поэтому она не сдержала своего любопытства, оправдывая себя тем, что вся эта ситуация не сулила ничего хорошего не только ей, но и ее коллегам по партизанскому движению. Если ему удалось выйти на нее, значит, теоретически, он мог знать о причастности Роуз и, в конце концов, вычислить Кеса и местоположение штаба. Что, если в эту самую минуту коллеги Хакса сажают в полицейские машины ее боевых товарищей и… Томаша. - Утолите мое любопытство – как вам удалось это узнать? – как могла спокойно сказала девушка, изо всех сил стараясь сохранять лицо и не поддаваться панике. Она должна знать, даже если уже ничего не сможет изменить. - Ваш приятель стал очень сговорчивым, когда на горизонте замаячила перспектива ареста за связь с мужчиной, - с удовольствием объяснил рыжий полицейский, - и поведал вашу трогательную историю. Поверьте, фройлен Беккер, я сочувствую вашей утрате, но все равно обязан предоставить вас в руки властей. Рей прикусила губу, чтобы ничем не выдать свое ликование. Эти слова позволили разгореться в ее душе почти зачахшему огоньку надежды. Дик сдал только ее. Хаксу ничего не известно о том, что она работала в команде. Не известно же? - Только… мне до сих пор кое-что не понятно, - задумчиво проговорил тот тем временем, слегка склонив голову на бок и прищурившись, - каким образом вы убивали всех этих людей? Я не верю в версию с особенным ядом. Девушка быстро оценила обстановку и пришла к выводу, что терять ей, по сути, уже нечего, а у нее есть маленький шанс отвести подозрение от своих друзей и окончательно убедить полицейского, что она работала в одиночестве. И плевать, что, возможно, если она все-таки покинет этот дом, то отправится не в тюрьму, а в лаборатории нацистов для дальнейшего изучения ее природы. - И не было никакого яда, - тщательно подбирая слова и скрупулезно взвешивая каждое из них, прежде чем произнести вслух, призналась Рей, - я… не совсем человек. Я могу отнимать жизнь посредством прикосновений. Вот и весь секрет. Она ждала какой угодно реакции, но детектив смог удивить девушку своей невозмутимостью. - Любопытно, - протянул Брендол и окончательно ошарашил свою собеседницу, сказав следующее, - благодарю вас, что подтвердили мои самые смелые предположения. Есть ли другие, такие же, как вы? - Я не знаю, - честно сказала девушка, холодея внутри от того, что невольно вернулась мысленно к событиям почти четырехлетней давности, когда ее жизнь навсегда изменилась, - возможно. Как минимум тот, кто сделал меня такой, - она с трудом сглотнул ком в горле, и попросила, - убейте меня, пожалуйста. И разозлилась на себя за то, как жалобно прозвучал дрогнувший голос. Она не имела права на это мгновение слабости и на жалкую надежду на то, что сейчас все закончится. - Что вы, фройлен Беккер, - покачал головой рыжий полицейский, подтверждая ее самые мрачные предположения, - вы еще можете послужить науке. Рей понадобилось несколько минут, чтобы тщательно все взвесить, мысленно попрощаться со всеми, кто был ей дорог, и набраться смелости для решительных действий. Она рванулась к мужчине, рассчитывая, что застанет его врасплох и тем самым вынудит нажать на курок, но за мгновение до этого Хакс вздрогнул и осел на пол. Пистолет выскользнул из его руки и стукнулся о паркет. В темноте дверного проема, там, где только что возвышалась долговязая фигура детектива, стоял Кайло. На его мертвецки бледном лице бешено горели темные, кажущиеся совсем черными в этом освящении глаза. - Кайло! – воскликнула девушка, и он бросился ей на встречу, пряча в своих объятьях. - Как ты… - взволнованно прошептала она, постепенно успокаиваясь от ощущения его такого теплого, родного тела рядом. - Я шел за тобой следом, ласточка, - объяснил мужчина, успокаивающе поглаживая Рей по волосам, и резонно заметил, - давай поговорим дома? Надо отсюда убираться. Рей нехотя выпуталась из его рук и отстранилась. Ее взгляд невольно зацепился за распластавшееся на полу кухни тело полицейского, и теперь она изо всех сил пыталась увидеть на нем следы ножевого ранения или пулевое отверстие, но ничего не было. Осознание притаилось на задворках сознания девушки далеким штормовым фронтом, приближающимся со скоростью ветра. Он… Это… - Папа! – громкий детский голос вырвал неподвижно застывших посреди кухни мужчину и девушку из оцепенения. Рыжеволосый мальчишка плюхнулся на колени рядом с мертвым человеком и принялся трясти его за плечи. - Что с ним? Что с папой? – сын полицейского поднял на незваных гостей голубые, как и у Брендола глаза, в жалкой надежде, что взрослые смогут дать ему хоть какое-то объяснение происходящему или успокоить. Рей двинулась к мальчишке и уже протянула к нему руку, чтобы гуманно и быстро избавить его от чудовищного осознания и страданий заодно, но Кайло остановил ее. - Не надо, - тихо сказал он, словно ему было предельно ясно, что девушка собирается сделать, - он же еще ребенок. Он знал. Впервые за все то время, что Рей провела рядом с этим человеком, она осознала насколько мало ей о нем известно. Увы, момент истины и необходимой откровенности наступил куда раньше, чем она рассчитывала. Она не была к этому готова, да и едва ли к такому вообще можно было подготовиться. Они не успели сбежать из Берлина. И что-то подсказывало девушке, что никуда они уже не сбегут. Всю дорогу до дома они молчали. Рей даже смотреть в сторону мужчины боялась, куда больше увлеченная созерцанием своего бледного, напуганного отражения в размытых бликах в окне ночного трамвая, в котором они были последними пассажирами. Ввалившись в прихожую, она небрежно сбросила обувь и швырнула пальто на вешалку так неаккуратно, что оно плюхнулось на пол. Кайло потянулся за ним, чтобы поднять и отряхнуть, но девушка остановила его каким-то смазанным, суматошным жестом. - Пусть лежит, - нервно бросила она и мимо мужчины прошмыгнула в гостиную, где вытряхнула на пол все содержимое своей сумки в поисках второго конверта. Терять уже нечего. Глупо остерегаться взрыва бомбы посреди уже безвозвратно разрушенного мира. И все-таки пальцы ее, сжимающие злосчастный клочок бумаги дрожали. Появление в комнате Кайло послужило достаточным поводом, чтобы еще немного отложить решение этого вопроса и отвлечься на другие насущные проблемы. Мужчина привалился к подоконнику и закурил, выжидающе глядя на Рей и от этого взгляда ей стало совсем неуютно. Она поежилась и натянула одеяло на обнаженные платьем замерзшие плечи. - Ты с самого начала знал, кто я? – с трудом выдавила из себя она. - Я догадывался, - уклончиво и с явной неохотой ответил Кайло. - Поэтому ты следил за мной? – Рей сглотнула ком в горле и тихо поинтересовалась, - для чего? - Я не встречал других, таких же, как мы, - сказал он. - А я… встречала. - Я знаю. Рей судорожно затрясла головой, не зная, чего пытается этим добиться – толи прогнать наваждение, толи проснуться от затянувшегося липкого кошмара, в который превратилась окружающая ее реальность. Она растерзала конверт, вытащила сложенный пополам лист бумаги, и сквозь застилающую зрение пелену слез, уставилась на расплывающиеся перед глазами буквы. Особой необходимости в подтверждении своих самых мрачных предположений у девушки более не было, но она уже не могла остановиться, превратившись в поезд, на всех парах несущийся к разрушенному мосту, чтобы сгинуть в черной мгле пропасти. «Кайло Рен, оберст-лейтенант медицинской службы Верхмата». Оберст-лейтенант. Правда была настолько чудовищной, что у Рей никак не получалось уместить ее в своей голове, хотя все было предельно логично и все недостающие фрагменты пазла легко встали на свои места. А смутный образ из прошлого, не имевший лица и конкретных черт, наконец-то обрел свою четкость. Но как так могло получиться, что человек, которого девушка искала столько лет, чтобы отомстить за свою сломанную жизнь, и тот, кто подарил ей хрупкую надежду на другую судьбу, мог оказаться одной и той же личностью? Почему она не смогла вспомнить его сразу, до того, как все зашло настолько далеко? - Ты служил в Кракове, - скорее констатировала, чем спросила Рей, скомкала бумагу и с отвращением отбросила в сторону, словно она жгла ей руки, - в тридцать девятом. Кайло не удостоил эти слова никакой реакцией, слишком глубоко погруженный в свои мысли. Он даже на почти дотлевшую до фильтра сигарету в своих пальцах не обращал никакого внимания. Возможно, его молчание было такой же защитной реакцией, как и ее жалкие попытки убедить себя в том, что происходящее кошмарный сон. - Скажи… - взмолилась девушка, пытаясь достучаться до мужчины, - ты сразу меня узнал? - Нет, - все-таки отмер он и болезненно нахмурился, - честно говоря, тогда я старался не смотреть тебе в лицо. Но когда ты рассказала о своем прошлом… Этот ответ Рей совершенно не понравился, потому что она быстро прикинула в уме сколько времени прошло с того самого момента, когда правда стала очевидной хотя бы для одного из них. Непостижимо, что творилось у Кайло в голове, если даже после этого он продолжил играть с ней в любовь и кормить обещаниями лучшей жизни. На что он, в конце концов, рассчитывал? Что истина никогда не откроется, а Рей так и будет дальше сладко нежиться в объятиях насильника и убийцы? Такой участи он для нее хотел? А она то наивно думала, что причина кроется в той боли, которую причинила мужчине своей изменой! Она отказывалась слушать Роуз, Кеса и других здравомыслящих людей, которые предупреждали ее о том, что враг всегда останется врагом и не может быть никаких смягчающих ситуацию обстоятельств. Рей больше не было так невыносимо больно, потому что теперь все ее существо затапливала пылающая, как лава, выжигающая внутренности ярость. Она вскочила с дивана, брезгливо отбросив в сторону одеяло в мгновение ставшее колючим и неприятно тяжелым, и рванулась к Кайло, сжимая руки в кулаки. - Зачем ты превратил меня в чудовище? – горячо зашептала она, - тебе мало было того, что ты со мной сделал? - Это вышло случайно, - без особого энтузиазма попытался оправдаться мужчина, судя по всему, и сам не сильно уверенный в своих словах, - я хотел подарить тебе безболезненную смерть. Это было… милосердием. - Милосердием!? – воскликнула девушка, - а насиловать – тоже было милосердием? - Мои… товарищи, - он сглотнул и, глядя, как при этом дернулся его кадык, Рей испытала непреодолимое желание сомкнуть руки на его шее. Но, увы, даже находясь в крайне расстроенных чувствах, она прекрасно оценивала свои силы и понимала безнадежность такого предприятия, - поступили бы с тобой куда хуже. Ты даже не представляешь себе… - Нацистский ублюдок, - выплюнула Рей и отвернулась, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы. Она несколько минут судорожно хватала воздух ртом в жалких попытках успокоиться, прежде чем смогла продолжить свою гневную тираду, - знаешь, сколько твоих товарищей я убила?! Сотню, не меньше. Сдашь меня своим дружкам? - Они не мои дружки, - спокойно возразил Кайло, - я ненавижу их также, как и ты. - Хорошо, - сказала девушка, - тогда и себя ненавидь заодно. - Уже давно. Рей сложно было устоять на месте и она прошла круг по комнате, чувствуя себя диким зверем, запертым в клетку. Романтический флер, с которым она смотрела на эту квартиру, спал с ее глаз, и теперь она видела все недостатки этого пустого, холодного, неуютного жилища. Такого же пустого и холодного, как и его обитатель, зеркального отражения его мерзкой, лживой души. Серебряное платье раздражало кожу и хотелось сорвать его с себя и бросить в печь. Девушка решила, что так и поступит, но только когда вернется домой, чтобы не доставлять этому чудовищу удовольствия созерцать ее тело. Тело, которое он осквернил и навсегда проклял, наделив животной жаждой, этой вечной потребностью в чужых смертях. Рей стянула с пальца кольцо, ощутив не пустоту на его месте, а радость освобождения. Словно, пока она носила его, она была птицей, попавшей в силки. Чертовой ласточкой. Она с отвращением швырнула ювелирное изделие к босым ступням мужчины. - Забирай, - выплюнула она, - я никуда с тобой не поеду. - Рей… - Все кончено, - перебила девушка и тыльной стороной ладони вытерла с щек последние слезинки. Она нагнулась, чтобы подобрать с паркета свою сумочку и быстро запихала туда разбросанные вокруг вещи, которые вытряхнула в поисках злосчастного конверта. - Я бы убила тебя, - бросила Рей через плечо, остановившись на пороге комнаты, - но не хочу пачкать руки.