***
Тем временем господин Штольман, разобравший почти все вещи и — по настоянию своей супруги — пообедавший, поспешно куда-то засобирался. — Ты пока отдохни, — сказал он, — а я совсем ненадолго отлучусь. Анна Викторовна удивленно спросила: — Куда ты? — Мне нужно заехать к Гусеву, полицеймейстеру, затем к Саше Иволгину. Потом вернусь, и мы вместе поедем осматривать места преступлений... — Я не ослышалась? Ты уже не против того, что я принимаю участие в твоих расследованиях? — Просто я подумал, что если запретить вам это делать, вы непременно наведаетесь туда сами без меня. А так и мне будет спокойней, и, может быть, что-нибудь интересное сможем найти. Вы будете использовать свои методы, я — свои. — А кто такой Саша Иволгин? — Мой давний знакомый, он тоже занимается этим делом. Гениальный сыщик, надо признать. — Такой же гениальный, как ты? — Ну почти. — Он улыбнулся. — Мы с ним какое-то время вместе учились, потом вместе раскрыли несколько запутанных дел... Ну если он сходу не смог с этим справиться, значит, работа предстоит сложная. — Вы обязательно справитесь, Яков Платонович. Он взял пальто и котелок. — Подожди... Она быстро выбежала в другую комнату. Вернулась с большим серым свертком в руках. — Это тебе... Серый сверток неожиданно оказался вязаным шарфиком. Яков присмотрелся: рука была явно неопытная, но сделано было с большой любовью. Особенно понравилось ему, что на обоих концах виднелись широкие черные полоски. Вещица обещала быть теплой, при нынешнем морозе это было весьма кстати. Лицо сыщика расплылось в широкой улыбке. — Неужели сама связала? Анна густо покраснела. — Боюсь, мои не очень ровные петельки меня выдали... "Выдали, выдали с головой" — подумал коллежский советник. — Странно. Тебе ведь никогда не нравилось это занятие? Она красиво повязала ему на шею обновку. — Здесь многое еще зависит от того, кому эта вещь предназначена. Он нежно обнял ее. — Спасибо тебе... Мне пора.***
К господину Гусеву Якова пропустили без очереди. Полицеймейстер как раз заканчивал свой разговор с Иволгиным. — ... А вот, АлексанФедорович, на ловца и зверь бежит. Здравствуйте, здравствуйте, Яков Платоныч, с прибытием. Судя по крепким, почти душевным рукопожатиям, оба были искренне рады его видеть, особенно полицеймейстер. "Значит, дела очень плохи..." — Надеюсь, вы с супругой хорошо доехали? — Благодарю... — Рад видеть вас в добром здравии. — В лицах мужчин постепенно проявилась обыденная строгость. — Теперь по делу... Вас уже ознакомили с основными материалами? Штольман кивнул головой. — Думаю, вы понимаете, насколько все серьезно. Полиция с ног сбилась, общественность напугана... — Понимаю, Юрий Владимирович. — Господин градоначальник за эту неделю мне уже три раза телефонировал. Завтра к часу ждет вас обоих у себя с докладом, а у следствия даже зацепок никаких... На плечи сыщику легли широкие теплые руки. — Яков Платоныч, голубчик, только на вас вся надежда... Штольман приподнял бровь: — Приложу все усилия. — Вы уж постарайтесь, Яков Платонович, постарайтесь... — Юрий Владимирович еще раз крепко пожал руку сначала ему, затем Александру Федоровичу. — Господин Иволгин вам поможет. — ... Давно мы тут, Яков Платоныч, не сталкивались с такой мерзопакостью, — судя по тому, что господин Иволгин смотрел на своего коллегу без тени соперничества, ему не терпелось как можно скорее закончить это дело. — Я читал уже материалы, которые передал мне господин Татаринов. Звучит жутко... Глубоко задумавшись, он начал шевелить пальцами, словно тасуя карточную колоду. — Не столько жутко, скажу я вам, сколько противно. Все кишки до одной повыпускал. Даже Заварзин остался под впечатлением... — Ну уж если наш Григорий Викторович был потрясен, то мы-то, простые смертные, и подавно, — не без иронии ответил Яков. — Надо будет заехать к нему, надо бы... — Ты на фотоснимки глянь, — решил оставить официальный тон Иволгин. — Это не пьяная драка какая-нибудь... Штольман взял в руки увеличительное стекло, присмотрелся внимательно к первому попавшемуся фотоснимку... Его челюсть начала медленно отвисать, в глазах обозначилось явное беспокойство. — Вы правы, АлексанФёдорович: действительно, на "пьяную драку" это мало похоже... — Главное, и праздник ему не в праздник... знай, "трудится". Теперь и нам из-за него работы грязной прибавилось. — Этот человек психически нездоров. Думаю, он пытается провести над жертвами какое-то подобие ритуала... — Не усложняйте, Яков Платоныч. Скорее всего, убийца просто за что-то им мстит... Спустя некоторое время, когда мужчины вышли на свежий воздух, Иволгин предложил старому знакомому зайти в ресторацию, выпить "за встречу". — Прости, Саша, сегодня никак не получится: завтра нам с вами нужно будет отвечать на неудобные вопросы по делу этого душегуба. Нужна свежая голова. — Тогда позже. Завтра вечером, например... — Завтра тоже вряд ли: работы будет много... — Да эта работа никогда не кончается. Должно же быть хоть какое-то время для досуга... Видимо, этот аргумент звучал более чем убедительно, потому что Яков, смягчившись, протянул ладонь однокашнику. — Тогда завтра вечером встречаемся у меня? Иволгин ответил ему крепким рукопожатием. — Вот это уже другое дело. За мною — ящик шампанского! — Одной бутылки будет вполне достаточно. Не хотелось бы огорчать супругу. — Так ты и вправду женился? — Иволгин перевел взгляд на новый штольмановский шарф, который тихонечко про себя окрестил "удавкою". Вместо ответа Яков широко улыбнулся. — А это правда, то, что про нее говорят? — Говорят, кур доят, Александр Фёдорович. Не верьте, эти сплетники многое переврали... — Но ты ведь познакомишь меня с ней? — А вот этого тебе никак не удастся избежать... Сам-то, я смотрю, всё холостым ходишь? — Да зачем оно мне: лишние хлопоты, траты, женские истерики... Нет уж, не дождутся... Пока не перевелись сговорчивые кухарочки, не видать никому кольца иволгинского... Сказав это, Александр Федорович остановился и достал из кармана портсигар. Ему уже было ясно: товарищу уже не до холостяцких пирушек. А жаль. Даже выпить не с кем.***
"Как же все-таки хорошо, когда у тебя есть любимая жена..." — думал Штольман, спешивший к себе в квартиру. "...Не скучающая матрона, вечно всем недовольная и смотрящая на тебя свысока, не капризная истеричка, которых так сторонится Александр Федорович, а именно своя, родная тебе душа, такая непохожая на тебя, и вместе с тем такая близкая... Которая встретит со службы, поможет снять пальто, обнимет и приласкает, как если бы ты был самым прекрасным человеком на земле... Такая никогда не будет тебе в тягость. Она с удовольствием поддержит с тобой разговор на любую тему, будет с интересом тебя слушать, порой даст дельный совет. Мне повезло: именно такая девушка встретилась мне на пути восемь лет назад, в маленьком провинциальном городке. Девушка, непохожая на других..." Зашел в кондитерскую, купил коробку шоколадных конфет. "Иволгин только сейчас передо мной хорохорится. Бьюсь об заклад, что он непременно начнет мне завидовать..." Мысленно пересчитал ступеньки на лестнице, почти вбежал в квартиру. Анна, одетая по-деловому, уже его дожидалась. Незаметно припрятав свой гостинец ("не время пока"), спросил: — Все еще не отказываетесь от этой затеи, Анна Викторовна? Почему-то вспомнились ему первые дни их знакомства и первые совместные расследования. Ее взгляд сверкнул, словно бросая вызов: — Ни в коей мере. Яков помог ей надеть пальто. — Ты не боишься? — Нисколечко. Уже в пролетке Анна спросила мужа: — Как поживает твой давний знакомый? — Да как обычно. Сердится, что не удалось ему отдохнуть по-человечески в праздники. — Неужели все настолько серьезно? — Гораздо серьезнее, чем я предполагал. В городе орудует душегуб, а зацепок практически нет. — Знаешь, пока тебя не было, я тут исправляла вросший ноготь племяннику нашей горничной. В это время она рассказала о том, что по городу ходят слухи, будто это сам дьявол сошел на землю и забирает себе в ад грешных людей. А потроха он из них вынимает с тем, чтобы с их помощью вызнать всю человеческую сущность, или же чтоб изгнать из тела всё то немногое светлое, что в нем до той поры оставалось... тут слухи уже разнятся. — А что думаешь ты? — Я все же склоняюсь думать, что это дело человеческих рук. — Тоже склонен так считать. Подозреваемых у нас пока нет, внятного мотива — тоже. Очевидно только, что это человек, досконально знающий анатомию, невероятно хладнокровный и полностью уверенный в своей безнаказанности. И боюсь, эти убийства далеко не последние, а возможно, что даже не первые. — Ты думаешь, полиция пыталась это замять, но не смогла? — Или просто тел не нашли. Приехали в Конюшенный переулок. Место убийства долго искать не пришлось: было очень сильно натоптано, на потемневшем заборе виднелись темно-бурые пятна засохшей крови. "Судя по этим брызгам, удар был нанесен здесь. Тело он перенес на обочину," — Штольман ориентировался по фотографям, — "а вот тут он ее разделывал... Судя по всему, зрение у него отменное: ведь, если верить медицинскому заключению, убийство произошло примерно в два часа ночи. А здесь поблизости нет фонарей, да и в окнах свет должен был быть погашен. Даже если сделать поправку на час-полтора, все равно ему пришлось бы работать при свете, а это рискованно. Ну или просто он видит в темноте, как кошка..." Тем временем Анна Викторовна незаметно прислонилась к забору. "Дух женщины, убитой здесь недавно, приди..." Второй раз звать не пришлось: когда она обернулась, над истоптанной площадкой витал дух проститутки с перерезанным горлом. "Расскажи, кто тебя убил?" Перед глазами замелькали картинки. Силуэт мужчины в треухе и овечьем тулупе. Голос: "Пойдем со мною, девица, в красавицу тебя превращу!" Анна видела, как женщина останавливается, мужчина подходит сзади... Скальпель. Брызги крови... Убийца тащит ее на обочину, разрезает сначала одежду, затем осторожно вскрывает брюшную полость... И все это в полной темноте. Тут Анна пришла в себя. Яков держал ее под руку. Внезапно рядом с духом убитой появилось еще восемь. Среди них был и дух той девушки, убийство которой Анна уже видела во сне раньше; был даже немолодой мужчина... Но по большей части жертвы были женщинами, и почти все они производили впечатление барышень определенного толка. — Послушайте, Яков Платоныч, вы были правы. Всего их девять... — Он был без фонаря? — Да. И лица его никто из них не смог разглядеть...