***
Анна крепко спала у себя в постели, умаявшись за прошедшие дни. Штольман сидел рядом, стараясь не разбудить её ненароком. "Ну вот и всё, — с горечью думал он. — Сегодня я любуюсь тобой в последний раз. Шансов у меня крайне мало, так что я не особо рассчитываю на удачный исход дуэли. Видит Бог, я не собирался ни с кем больше стреляться... Но, боюсь, другого выхода у меня не было. Я не виню тебя. И ты тоже себя не вини..." Он аккуратно подправил слегка сбившееся одеяло. "Как же это нелепо — после всего, что случилось, после всего, через что нам с тобой пришлось пройти, так глупо и бездарно окончить свою жизнь. Не такие планы на будущее я строил. Но, как говорится, человек предполагает..." Мужчина ласково погладил любимую по плечу; она улыбнулась сквозь сон. "Конечно, благодаря тебе я начал верить в то, что и после смерти я смогу находиться рядом с тобой, как-то оберегать, поддерживать по мере своих сил. Спасибо тебе за то, что познакомила меня с тем, другим миром. Спасибо тебе за всё..." Как назло, вспомнились события декабря 1889 года. "Тогда, в гостинице, я не думал, что расстаюсь с тобой на пять лет, иначе бы... Не знаю, как бы я поступил тогда. Да это теперь и неважно. Но сейчас я должен буду снова оставить тебя. И скорее всего, навсегда. Прости..."***
Петр Иванович предусмотрительно оставил свой экипаж подальше от дома Крушининых: не хотелось ему после сегодняшних событий оказываться лишний раз у них на виду. Подойдя к ограде особняка, он сразу заметил темную фигуру, отделившуюся от задней двери. Это был молодой граф Крушинин. — Господин Миронов? — холодно-надменным тоном произнес он, почти сразу его заметив. После всего случившегося, Алексей не знал, как ему теперь вести себя с этим человеком. С одной стороны, он был отчасти виновен в публичном раскрытии тайны его любимой сестры, безжалостно отверг ее любовь, допустил ту мерзкую драку с Natalie... Но с другой стороны, поскольку графу не хотелось лишний раз расстраивать Анну Викторовну, он решил пока что не заводить разговоров на эту тему. Тем временем Петр Иванович обратил внимание, что у молодого Крушинина имелся при себе большой чемодан. — Прошу прощения, что не могу принять вас у себя дома, — опередил его вопрос Алексей. — Как я полагаю, вы приехали обсудить со мной детали предстоящего поединка? Миронов с достоинством кивнул, выказывая полнейшую невозмутимость. — Меня прислал к вам Яков Платоныч. "Так даже лучше, — подумал Алексей Георгиевич не без облегчения. — Могу сейчас со спокойной душой уехать из дома. Надеюсь, домашние не заметят моего отсутствия хотя бы до утра. А уж Иннокентия я смогу как-нибудь уговорить..." — В таком случае извольте проехать со мной к моему секунданту. Там всё обсудим.***
Анна проснулась от нехорошего предчувствия. Ночью ей приснилось, что Яков стрелялся с молодым Крушининым и был убит; снился также ослепительно белый снег, впитывавший в себя капли густой крови; затем откуда-то сверху навис силуэт поручика Гладких, вещая о чем-то, чего её слух был не в состоянии разобрать... Вспомнив свой сон, Аня поежилась, словно от холода: тревога никуда не делась. Тут же в глаза ей бросилось то, что Штольмана не было рядом. Его подушка была холодна; стало быть, он проснулся уже довольно давно. Женщина тут же соскочила с кровати. — Яков! Яков Платоныч! — позвала она мужа. Ответа не последовало. В квартире никого не было; пальто и шляпа коллежского советника также отсутствовали. "Ушел? В такую рань? Но куда?" Страшная догадка возникла в ее мыслях. "Что теперь делать? Где, в какое время это случится? Крушинин, несомненно, будет стрелять первым... Нужно что-то делать, как-то предотвратить эту дуэль, иначе... иначе он убьёт моего Якова..." Тут же она почувствовала знакомое движение воздуха в комнате, едва-едва заметное... Анна Викторовна обернулась, встретившись взглядом с призраком. — Вы?! — воскликнула она в изумлении. — Не ожидала... — Ну а что же вас удивляет, — с ироничной улыбкой ответил, прислонившись к комоду, дух Иволгина, — думаю, вы на моем месте поступили бы точно так же. И хотя я не привык как бы то ни было вмешиваться в чужую жизнь, сейчас я просто не могу оставаться в стороне... Он приоткрыл верхний ящик комода, откуда сразу же, прошуршав в воздухе, вылетела записка. Анна ловким движением схватила ее, пробежавшись глазами по строчкам. "Драгоценная моя Анна Викторовна, — было написано аккуратным почерком Штольмана, — если вы читаете сейчас эти строки, значит, меня больше нет с вами в мире живых. Простите, что причиняю вам боль, просто так неудачно сложились обстоятельства. Здесь я уже ничего не могу изменить. Если когда-нибудь вам потребуется помощь, не стесняйтесь, зовите меня, — я явлюсь к вам по первому же зову. Прошу, не вините себя ни в чем. Будьте счастливы. Я. П. Ш." Анна отложила записку в сторону. — Та-ак... Значит, он все-таки поехал стреляться с Крушининым... — Это вполне в его духе, — заметил покойный Иволгин. — Сколько помню Якова, он вечно попадал в какие-то неприятности. — Прошу вас, скажите, где он сейчас? — Всенепременно. Но сперва соберитесь, а то вы всё ещё не одеты...***
— Алекс! — постучалась в комнату племянника Аделаида Афанасьевна. — Спускайся, завтрак подан! Ответа не последовало. — Алексей! Почувствовав неладное, генерал Крушинин спешно поднялся наверх. — Немедленно открой! Тщетно прождав еще с полминуты, Георгий Павлович выломал дверь. Алексея в комнате не оказалось. — Сбежал, неслух... — всплеснула руками тетушка.***
Колеса небольшого экипажа мерно стучали в тон цокоту конских копыт. Высокие березы, на которых за прошлые сутки почти стаял снег, мелькали по обеим сторонам дороги, перемежаясь с темными угрюмыми елями. — Я говорил, что добром эта твоя затея не кончится, — упрекал своего друга Иннокентий Лазарев. Поначалу он всячески отказывался быть секундантом Алекса (не мог забыть Иннокентий прошлой досадной стычки со Штольманами), но когда молодой граф намекнул приятелю, что в случае успеха он непременно представит его своей уважаемой тетушке (а также предоставит возможность увидеться там с очаровательнейшей Ксенией Георгиевной), тот все же в конце концов согласился. — Не беспокойся. Всё закончится очень быстро. Дуэль должна была состояться за городом, на рассвете. "Судя по свежепротоптанной тропинке, наши соперники уже на месте", — подумал Иннокентий, тревожно озираясь по сторонам. Штольмана сопровождали двое: в первом Алекс признал долговязого трупореза из морга (по всей видимости, присутствовавшего в качестве доктора), вторым был Петр Миронов. Последнего было трудно узнать: привычный большинству знакомых образ легкомысленного балагура на сей раз сменился неожиданно суровой, даже мрачной миной. — Господа, сейчас у вас еще есть последняя возможность примирения, — дрожащим голосом заявил Иннокентий, не теряя надежды на мирный исход. — Боюсь, сейчас не тот случай, — ответил Штольман, тут же резанув его своим стальным взглядом. — В самом деле, — добавил Крушинин. Иннокентий нервно выдохнул, пятками чуя недоброе. Дальнейшие события происходили в полном молчании. Петр Иванович отмерил расстояние в пятнадцать шагов, после чего Лазарев, с трудом скрывая дрожь, поднес обоим противникам заряженные пистолеты. Алексей Крушинин был полон намерения избавиться от ненавистного соперника: уверенной рукой он направил на него дуло пистолета, прицелившись точно в сердце. На лице Штольмана не было и намека на страх, и это удивило Алекса. Прежде молодому графу не раз доводилось стреляться со своими приятелями, забавы ради; тогда, как правило, дело заканчивалось легкими ранениями, не опасными для здоровья и жизни. Он великолепно стрелял, и лишь это вызывало страх у его противников. "Что-то здесь нечисто: больно уж этот мерзавец в себе уверен. Не считает же он себя бессмертным, в самом деле..." — подумал Алексей Георгиевич. Но не успел он выстрелить, как из-за деревьев раздался пронзительный крик: — Стойте! Все обернулись и увидели бегущую к ним Анну Викторовну, отчаянно размахивавшую руками. — Господа! — воскликнула она, задыхаясь от быстрого бега, — немедленно прекратите! Прежде казавшееся каменным лицо коллежского советника дрогнуло. — Анна Викторовна! — Annette, что ты здесь делаешь? Женщина решительно встала между противниками, заслоняя собою мужа. — Я нашла вашу предсмертную записку... — Мерзавец... — прошипел Алексей Крушинин. — Вы нарочно втянули в это дело женщину, чтобы спасти свою шкуру... — Вы ошибаетесь, — ответил Штольман скорее секундантам, чем графу, поскольку оправдываться перед этим низким человеком он не собирался. Анна Викторовна потянула его за руку: — Пожалуйста, Яков... — Annette, — обеспокоенный Петр Иванович подбежал к племяннице, намереваясь отвести ее на безопасное расстояние. — Прошу тебя, отойди... Ему пришлось приложить усилие: она с каким-то отчаянным исступлением вырывалась из его рук. — Пусти, дядя! Я не позволю! — Господа! — воскликнул с облегчением Лазарев. — Полагаю, следует прекратить поединок... — Даже не рассчитывайте... — вспыхнул Алекс, после чего перевел взгляд на Штольмана. — Как вы могли... Посмели прикрываться женщиной, словно щитом... Но только меня вы так не остановите, я все равно отправлю вас в ад! Анна, оттолкнув Петра Ивановича, вновь бросилась к мужу, крепко обхватив его шею руками... И в этот момент прогремел выстрел. Яков изо всей силы оттолкнул от себя любимую женщину, но было уже поздно: пальцы её ослабели и разжались, тело обмякло, глаза закрылись. Из раны на спине, орошая снег яркими каплями, потекла горячая кровь. — Аня! — крикнул Яков Платонович, подхватив жену на руки и зажимая рану рукой. — Аня, очнись! — Что я наделал... — прошептал побледневшими губами Алексей, стоя как истукан, будучи не в силах пошевелиться. — Что я наделал... Я, кажется, убил её... Штольман совсем не обращал внимания на графа: не до того ему сейчас было. — Григорий Викторович, умоляю, сделайте хоть что-нибудь... Анна Викторовна с трудом открыла глаза. — Яков... — еле слышно прошептала она. — Ты в порядке? Мужчина был готов разрыдаться: — Анечка, милая моя, что ж ты наделала... — Всё хорошо, — услышал он её успокаивающий голос. — Вы живы, и это главное. Прощайте, Яков Платонович.