Солнце

— Карл, научи своих людей общаться с заложниками, — буркнула девушка, морща шрам и отряхивая свои руки о штаны. — Заложниками? — возмужавший юноша положил шляпу на стол, к вкрученной в бетон ножке которого был привязан тяжело дышащий человек. Беделия с сардонической ухмылкой подняла голову и уставилась на парня, больше не носившего бинтов на лице, которое начало постепенно приобретать мужественные тяжёлые черты. Он обрастал скулами, тяжёлым подбородком, и шрам вместо глаза лишь придавал ему стойкости и суровости. — Да, с заложниками. А как по-твоему называется человек, которого тащат под руки от самых ворот до противоположной стороны города, за которым запирают двери, — кивнула Беделия в сторону закрытого снаружи прохода в подвал. Она закусила губу, переведя свой взор на крохотное окошко с решётками, за которым виднелись ноги охраны. — Они сторожат не тебя, а его, — оскорбился таким недоверием юноша. — Тогда помоги одному из моих конвоиров, ах, нет, дружелюбных спутников с вывихнутым пальцем. Всё же правая рука — стрелять будет тяжело, если не вылечить. А он не выглядит, как человек хоть каплю способный позаботиться о себе. — Хитрое довольство собой сверкнуло в зелёных глазах. Жилы на скулах парня натянулись. Пленник на полу прыснул от смеха. «Рыжий, тощий и желчный. Чем думает Уилл, когда отправляет на задание столь приметного и простого в описании человека» — напряглась Беделия, почуяв что-то неладное. — Так это должность главы Святилища делает из человека саркастичного… — он замялся, оскорбить её не было в его силах. — Лучше не договаривай. Давай, перейдём к делу. — Окрасилось в серый светлое лицо.  Женский силуэт, освещаемый скромными подвальными лучами, согнулся, приседая к вражескому разведчику. Сырость подземелья ударила в нос вместе с металлическим кровяным душком. Мужчина облизал запёкшееся на губах рассечение. Запутанные локоны скрывали его лицо. Грозно оперевшись кулаком о стол, Карл приготовился продолжить безуспешный допрос. Парня убивало то, что он повёлся на шантаж пленного, привёл сюда человека, вину перед которым он и без того никогда не загладит, в обмен на информацию и свою репутацию перед народом Александрии. Карл был слишком импульсивен, строг к себе, его доброе сердце не позволяло применять насилие, а смышлёный мозг не был испорчен манипуляциями и обманами. Как допросить заключённого, который ни капли тебя не боится?  Он раскрыл рот, когда спокойный голос Беделии его перебил. В неловком раздражении он перемялся с ноги на ногу и сильнее сжал кулак, костяшки которого щекотал холод металлического стола. — Здравствуй, мм… — она покрутила пальцем в воздухе, намекая на имя собеседника. — Роберт, — поднял свою голову заключённый. — А я Беделия, но ты наверное называл меня «девушка со шрамом на пол-рожи» или, упаси боже, «солнце». — Королева Святилища протянула руку, но опомнившись просто похлопала долговязого мужчину по плечу. — Прости, забыла, что ты связан.  Скептически Карл сложил руки на груди.  — Убьёшь меня и отправишь ему посылку? — улыбнулся сухими губами сквозь длинные рыжие локоны Роберт.  — Зачем же мне тебя убивать, когда мы можем просто… поговорить. — О чём? — поёрзал на месте бледный мужчина. — О погоде, к примеру, — непринуждённо  пожала плечами девушка. — Как тебе в этих землях? — Сыро. — Замучили дожди? — невинно положила голову на сцепленные пальцы Беделия, лукавый взгляд которой скрывала тень, окутавшая всё лицо, оставляя свету лишь контуры отросших волос.  — Не то слово, сапоги раньше каждый день были мокрые,  — стиснул зубы Роберт и забегал серыми глазами по помещению. — Зачем мы говорим об этом? — Тебе не нравится? А я хотела лишь вежливо нечать наш диалог со светской беседы. — Потёрла переносицу, снимая вместе с этим накинутую на лоб полупрозрачную вуаль вежливости, Беделия.  Гнетущая пауза пришлась не по вкусу всем в медленно плесневеющем помещении. Шуршание штанов и хруст коленей предвещали перемену ветров. Тёмный силуэт возвысится над сгорбившимся шпионом.  — Зачем ты хотел меня видеть?  — Может быть, это покажется вам глупым, но я просто хотел понять, существует ли на самом деле призрачная девушка со шрамом в виде грёбанного солнца, сказки о которой я выслушивал уже столько лет, примечательную отметину которой искал в каждом прохожем, из-за которой я попался в плен и вряд ли выберусь живым. Мне уже казалось, что это лишь больная фантазия Уильяма, и что именно из-за его больного рассудка я погибну. Знаете ли, это до жути обидно. — Посыпались язвительные откровения. — Как видишь, я существую, — горько усмехнулась Беделия.  — Теперь к нашему договору. Она здесь — ты говоришь. — Без промедлений напомнил Карл, на что девушка одобрительно кивнула.  — Почему за всё это время вы так и не напали на меня? Великой банде нужно три года, чтобы вылезти из кустов? —Скрежетал металлический голос.  — Почему ты решила, что я всё тебе выдам? Брови Карла стремительно опустились вниз, а обманутые глаза наполнились языками разгорающегося пламени. Его репутация, как правителя, стремительно рушилась, его обвёл вокруг пальца простой заключённый. Как же хорошо, что стены подвала скрывают от лишних ушей этот позорный допрос. — Точно не из-за идиотской договорённости с Карлом, ты ответишь на наши вопросы. Ты заговоришь, лишь потому что тебе нужно вернуться к ноге хозяина и, виляя хвостом, получить от него похвалу. Тебе нужно вырваться отсюда… Он бы не отправил просто преданного человека в чужое, относительно мирное поселение, где условия жизни куда лучше вашей парковки. И какой вывод я из этого могу сделать? Не подскажешь? Роберт протолкнул прогорклую слюну сквозь худую глотку. Глава Святилища вновь снизошла до пленного, присев к холодному полу.  — Хорошо, отгадаю с первого раза, — она приблизилась к его уху. — Он держит в заложниках дорогого тебе человека. Верно?  Резко мужчина двинулся вперёд, пока связанные позади руки не ограничили его порыв. Ноги Карла сделали инстинктивный шаг на защиту подруги.  — Верно, — улыбнулась Беделия, сложив руки за спиной. Шрам плясал вместе с резкими движениями её мимических мышц.  Девушка отступила к временному управленцу Александрией и объяснила свой план. Тот угрюмо кивнул и стал нервно бродить по помещению.  — Итак. Я могу сделать тебе услугу, мой друг. Я снимаю с тебя путы, ты уходишь из этого поселения и бежишь к Уильяму.  — Взамен на? — насторожился Роберт, когда в его душу вложили семя надежды.  — На информацию. Я прошу лишь объяснить, почему вы ждали так долго и почему он никак не успокоится?  Роберт задумался: изучил взглядом свои пыльные брюки, искусал уже истерзанные губы и забывал моргать, но Беделия и Карл были довольно терпеливы.  — Он сумасшедший. Все это знают. — С сожалением выдохнул Роберт. — Знают, но не свергают его, — стал темнее тучи Карл. — Его жестокость и безразличие к моральным устоям идут на руку другим психопатам, садистам и убийцам. Никто другой не дал бы им всей той свободы, которую им активно обеспечивает Уилл.  — Что-то напоминает… — угрюмо подметил Карл, в ответ на что получил разочарованный взгляд Беделии, вонзающийся прямиком в сознание, уже сто раз пожалевшее о сказанном. Упрёки в сторону покойного Нигана она терпеть не будет. Юноша отвернулся.  — Хорошо… Почему вы ждали? — Задумчиво потирала пальцами подбородок встревоженная девушка.  — Сначала нас осаждали мусорники за кражу их ресурсов. Мы с ними покончили. Потом пришли люди в масках, отсекли две третьих нашего отряда. Уилл прикончил их дуру. Ну а потом мы восстанавливались. Попросту говоря, было не до тебя. —Особое внимание пленник акцентировал на последних словах. Он знал, что вгоняет себя в яму, что играть на два лагеря не сможет, но дома ждала милая жена и маленький сын. Наконец-то Карл разгадал загадку: почему твари в масках перестали их осаждать? Фальшивых мертвецов просто разбили убийством предводительницы, голодной до жестокости. Странно, но он чувствовал благодарность, которую очень хотел бы подавить.   — Какие у вас дальнейшие планы? — с нескрываемой горечью поинтересовалась Беделия.  — Проблемы решены. Теперь он захотел найти тебя… — Словно судья у плахи, озвучил приговор пленник. Королева Святилища отошла к крохотному окошку, скрывая взмокшее от тревоги лицо и бегающий, краснеющий взор.  — В другие поселения он отправлял разведку? — заменил подругу Карл. — Нет. Только сюда… Нам дал наводку мужик из Святилища.  — Что за мужик? — повернулась Беделия, решившись сравнить с рассказом Роберта историю Саймона о его гнилом напарнике, таскавшем всё лето за лишнюю банку консерв бензин к врагам, вовремя пойманном на этом деле и использованном в качестве фальшивого информатора без ведома Беделии. — Он поставлял нам бензин. Легко понять, что это необходимый для нас ресурс. Мы взамен отдавали излишки найденной еды. В какой-то момент Уилл, разузнав, что поставщик из здешнего крупного завода, решил с ним серьёзно поговорить. Ну и он сказал нам, что ты удрала в Александрию ещё три года назад, когда почивший глава Святилища украл тебя к себе в жёны. Одурманенный тем, что ты вновь страдала, и припомнивший неожиданную встречу с тобой по дороге, ведущей как раз к Александрии, он был непоколебим. Остатки его прокуренного рассудка убедились в том, что ты здесь. В тот день он и приметил меня, играющего с сыном. — Он угрожает убить твою семью?  Несчастный Роберт мотнул головой в кивке, и упорно сдерживаемые всхлипывания заполнили бетонную коробку.  — Мы отпустим тебя. Только скажи, что ты ему сообщишь. Я должна знать, чего ожидать. — Покрывалась готовностью к неизбежному, как стальной бронёй, Беделия. — Скажу, что видел тебя, приехавшую в Александрию. Пусть гадает, откуда ты приехала. — Зашевелились печальные шестерёнки.  — Ему этого будет мало, — рассудил Карл. — Расскажи, что подслушал наш с ней разговор, что я уговаривал её вернуться в поселение из какой-то хижины в лесу. Пусть прочёсывает окрестности снова и снова.  Беделия задумчиво кивнула. Развязывая путы, она решила положить на чашу весов сомнений Роберта крупную гирю.  — Когда ты всё исполнишь, бери семью и беги оттуда сюда. Вас примут и защитят. Ребёнок не должен расти среди насильников, убийц и психов. Если память мне не изменяет, здесь даже школа есть. Подумай, Роберт. … Встревоженные сотней рисков два старых друга шли по одной из александрийских улочек, пиная опавшую листву. Наплевавший на скрытность и будущий гнев отца, Карл шагал под всеобщее обозрение вместе с свободным врагом. Беделия не просила сопровождения, это его пугало. Юноша видел, как сотни мыслей жужжат вокруг её головы. Нельзя отпускать её одну. Преодолев стену вины, он аккуратно коснулся её предплечья.  — Тебя проводить до дома? Смогу защитить от хулиганов. — Наивно пошутил парень, и его похолодевшее веснушчатое лицо припорошил румянец. — Спасибо, но я и без джентельменов пока справляюсь, — тухло, но благодарно улыбнулась Беделия. Карл осёкся и остановил шаг. — Тебе не хватает его? — мечтавший облегчить муки своей совести Карл спросил у молодой вдовы. Вдруг она ответит, что привыкла, что Ниган был просто ошибкой, что у них не могло бы быть будущего. Солнце остановилось и обернуло свой лик к вопрошающему. Разбушевавшийся ветер толкнул обессилевшую девушку в спину, взвил её длинные локоны ввысь, заплетая в них мелкие жёлтые листочки. — Карл… Каким бы жестоким, подлым и злым он ни был, рядом с ним я ощущала себя мышонком, за спиной которого, как коршун, расправил крылья преданный защитник. С ним я была готова не просто жить, а наслаждаться жизнью, летать на этих крыльях, укутываться и согреваться в них, играться с когтями, которых все боятся. А что теперь? Что произошло, когда вы его убили? Когда вы морили голодом всё Святилище? Когда вешали его людей? Когда не впускали на свои земли даже матерей с детьми, которые хотели просто сбежать от этих междоусобиц?  — Гнев не отпускал её. Слишком сильно пришлось страдать народу, лишённому отца и защитника. Слишком сильно пришлось страдать и ей. Дыхание сбивалось. Железный голос ржавел от накатившей влаги. А зелёные глаза обрастали красной сетью. — Когда Рик подло прорвал его шею, как думаешь, что я ощущала? Все годы после апокалипсиса мне приходилось бежать. Однажды меня остановили, успокоили. А тут вновь… убегать. Но я не могла покинуть его детище. Мне пришлось привязать себя цепями и верёвками к этому проклятому заводу, в котором всё напоминало о нём! Я приковала себя к месту, зная, что к нему медленно приближается мой главный кошмар в лице Уильяма, что меня никто теперь не защитит... — Краснеющая от ядовитой злобы юная вдова, гонимая усилившимся ветром, стремительно уничтожила расстояние между ней и бледнеющим под острыми укусами совести Карлом и ткнула того пальцем в грудь. — Я осталась посреди стаи побитых волков, с кровоточащими укусами на руках гладила каждого из них и в конечном итоге возглавила. И я теперь просто обязана жить, чтобы защитить своих людей… его детей. Так что, да, Карл, мне не хватает Нигана. — Сдерживая слёзы опустошила ядовитые железы королева спасителей.  Вина лишь сильнее вгрызлась в растерзанное за годы сердце мужающего вместе с этим чувством юноши. Чем старше, крепче и выше он становился, тем больше, темнее и холоднее становилось огромное чудовище, держащее его за руку. Не выдержав её сломленного вида, он кинулся заключить подругу в объятья. Его руки обвивали ледяное, безвольное тело, не ответившее на этот порыв никак. Девушка даже не положила голову на его плечо. Держать за зубами слова: «Он жив», было до скрежета в висках невыносимо. Карл знал, что ещё мгновение, и чудище под именем вина залезет под его плоть и, как чревовещатель, произнесёт вместо него эти слова. Огромная тёмно-синяя туча, проплывающая мимо кукольного городка, разродилась дождём. Беделия отстранилась и продолжила путь к воротам.  — Роберт сказал, что им вечно сыро. Значит они были точно не в районе Оушенсайда, Королевства и Хилтопа. Несмотря на дожди, там всегда сухо, нет болот. Да и их так много расплодилось, что отряды добытчиков точно увидели бы огромную парковку. Вокруг святилища есть парочка вязких мест. Около Александрии их вообще навалом. Тем более они воевали с людьми в масках, которые как раз были нацелены на вас. Советую прочесать все леса и крупные дороги, найти их следы и поставить на ведущих к вам путях преграды из ходячих или шипы. Приятель Саймона показал нам один из их бывших лагерей, от которого к нашему приезду остались лишь следы шин и горы мусора. Они ставят крупные машины в круг, создавая забор. Внутри разбивают палатки; высокопоставленные, как я помню, живут в грузовиках. В лесу по периметру на верёвках куча склянок и железяк. А в центре погреб с едой. Вот, что вам нужно искать.  … Острое лезвие плотно прижималось к сухой коже. Скрежет срезаемых чёрных и серых волосков дополнял сосредоточенный мелодичный свист. Мелкие ссадины и царапины блестели в тусклом свете подвала после жёсткого бритья. На ощупь проверяя свою тюремную стрижку мужчина не переставал усмехаться.  — Прости, солнце моё, но ты меня не узнаешь, — в грёзах прикрыл усталые веки Ниган.  — Солнце? Неожиданно для себя заключённый вздрогнул. Детский голосок донёсся сверху, из-за перекрытого решётками окна. Хулиганка вновь вылезла из своего дома и прибежала к окну обиженного всеми дяди. Девочка лежала на тротуаре, подперев голову ручками.  — Поганка, вновь обвела родителей вокруг пальца? — не отрываясь от дела, произнёс Ниган.  — Ага, — хитро прищурилась белокурая девочка, — А что ты делаешь? — Избавляюсь от лишних волос, — сперва проходился по щёкам мужчина, усевшись удобнее на холодном полу. — А ты чем сегодня занималась, чертовка?  — Сегодня… Мгх… сегодня… — Замялась девочка, подбирая слова. Уловив нотки тревожности в юном голоске, мужчина отложил лезвие и привычным движением подвинул свою койку к окну. Поднявшись чуть выше, он сложил руки на маленьком подоконнике и взглянул на малышку Джуд. Запылённое лицо осветили лучи утреннего солнца. На нём появились нити новых морщин. А беспорядочные длинные волосы больше не блестели цветом густой сажи, их разнообразили белые штрихи. Лишь шоколадные глаза ничуть не изменились благодаря маленькой девочке, не осуждавшей его за ошибки прошлого.  — Что случилось? — сочувственно выдохнул Ниган. — Ну… Карл и папа… Они так ругались. — Отводила свой незапятнанный пороками юный взгляд Джудит. — Ты слышала? — нахмурился мужчина. В копилку претензий к Граймсу упал ещё один пункт.  — Ага, мне всегда так страшно, когда они кричат друг на друга, — шмыгнула Джудит. — Мне очень жаль, малышка… Стойкий ангелок старался не выпустить ни единой слезинки. Мать заплела ей за завтраком длинную косу, которая уже порядком распушилась.  — Ты похожа на одуванчик, — дружелюбно подметил заключённый. — Не похожа, — зарделась девочка, утирая щёки.  — Похожа-похожа, — отвлекал её от грустных мыслей Ниган. — А ты тоже смешной! Что с твоим лицом? — сдерживала хихиканье Джудит. Мужчина, действительно, выглядел нелепо с состриженной начисто по бокам, нетронутой под носом и на подбородке бородой и длинными локонами волос на голове.  — Я смешной? — изогнул бровь Ниган.  — Ты! — вздёрнула носик девочка и шёпотом добавила. — Ты выглядишь, как грязный мушкетёр. Блестящая улыбка растянулась на мужском лице. Мушкетёром его ещё никогда не называли. Видимо девочке недавно прочитали новую книгу.  — Ну смотри, принцесса. — Медленно отплывал от решётки Ниган, указав двумя пальцами себе и ей на глаза.  Оглядевшись вокруг, он заметил оставленную за решёткой швабру. Дотянувшись до неё рукой, он поставил палку между ног в качестве коня, головой которого служила красная щётка. Прыгая на месте, он подъехал к окну. — О моя добрейшая миледи, не могли бы вы вручить мне свою новую картину, — бубнил себе в усы бывший правитель целого поселения.  Сотрясаясь от хохота девочка залезла в свою бархатную сумочку и протянула пленнику новый рисунок. Тот, изображая ржание жеребца, развернул сложенную бумажку. В этот раз Джудит нарисовала для него новый и несомненно отличающийся от других цветок. Сам мужчина не смыслил в чём разница между одинаковыми жёлтыми кружками и разноцветными лепестками на зелёной палочке, но спорить с девочкой не собирался.  — Благодарю, миледи, — поклонился ей Ниган и спрятал рисунок в матрас к другим изваяниям девочки.  — Ты спишь на целой аллее из моих цветов! Ты знал? — Лучезарно возгласила девочка.   — Теперь знаю, — грустно улыбнулся мужчина, — спасибо.  Заговорчески ангелок приблизился к решётке ещё плотнее и, метко зыркая по сторонам, вновь подозвал Нигана.  — Дядя Ниган, тебе чего-нибудь принести, — шепнула девочка. — Мне? Собралась что-то украсть, чертовка. Твоя мать и отец убьют меня. — Рассмеялся мужчина.  — Тс! Я не шучу. — М-м-м… — задумался заключённый и его взгляд упал на тупое, неудобное лезвие, заброшенное в его клетку вместе с завтраком. — Джуд, слышишь, у меня есть сумасшедшая идея.  Глаза девочки сверкнули.  — Беги в ванную в вашем доме. На раковине, или на тумбочке, или в верхнем шкафчике будет лежать такая жужжащая штука. Вместе с ней прихвати бутылку воды и пену. Ты же помнишь, как баловалась с ней, а потом тебя отругал папа. Вот её и неси.  — Много… Но я справлюсь. Лисой Джудит ушмыгнула вдаль, а Ниган стал готовиться к наверняка скорой встрече с Граймсом старшим, который если не поймает девочку на странных действиях, то вечером обнаружит пропажу в ванной.  Спустя какие-то полчаса девочка уже тащила всё по списку, пыхтя и сдувая выбившуюся чёлку с носа. Когда Ниган вновь занялся делом, они привычно заговорили про задачки из учебника Джудит, про самолёты, которых она никогда не видела, про жизнь до восстания мёртвых. Восседая в кругу своих же волос, Ниган завершал бритьё головы. Короткие чёрно-серые волоски встали ёжиком, а изначально неловко остриженная борода никак не хотела приходить к божескому виду. Доверившись девочке, он кружил головой в разные стороны, позволяя ей указывать на недоделанные участки. Зеркала не хватало. Окончив парикмахерскую задачу, он решился уточнить у девочки.  — Помнишь, года три назад ты видела девушку. Высокую, но ниже меня, с короткими песочными волосами, остреньким носом и… — И? — Солнцем нарисованным вокруг глаза. — Плохо, но помню. В тот день, гм… — Девочка начинала переживать, обнимать себя обеими руками. — Вы с папой дрались на кухне.  — Было дело. Но не думай об этом. Я хотел узнать, не видела ли ты её вчера.  — Нет, а что? — Ничего, лисёнок.  — Я Джудит. Ты каждый раз забываешь! — возмутилась многочисленным кличкам девочка.  — Хорошо-хорошо, Джудит Граймс.  Мужчина просунул все принадлежности через окно и вытянул кулак вперёд. Девочка ударила своим кулачком в ответ и высунула из сумочки небольшую ножовку со словами: «Подарок от брата». Убежав, она оставила ошарашенного мужчину с ключом к свободе.   Оттащив свою койку обратно и плюхнувшись на неё, Ниган сложил руки на груди и уставился в потолок. Была ли Беда галлюцинацией, он не знал. И с каждым часом это сомнение пожирало его всё больше. Стоит ли бежать из этой маленькой тюрьмы? Без неё нет смысла выбираться отсюда. Он знал, что заслужил заключение, но мог усидеть здесь лишь из-за безысходности и отсутствия надежды. А если огонёк зажжётся на его пути, то никакая решётка не станет преградой.  Луна поднималась в тёмно-синее небо. Влажный ночной воздух лениво стекался сквозь решётку спасительного окна, способного обеспечить связь между заключённым и необъятным миром. Никто так и не спустился в его логово. Этот факт настораживал. Лежащая на тонкой подушке голова вечно напрягала уши, стараясь уловить шарканье тяжёлых и быстрых шагов по бетонной лестнице. Но их не было. Даже обед с ужином ему так и не принесли. Неужели решили в наказание поморить голодом? Недовольно перевернувшись на бок, Ниган втянул влажный воздух и закрыл тяжелеющие веки. Перед сном ему нравилось представлять свою счастливую жизнь. Раньше он видел Люсиль, восседающую на его байке и готовую покорить с ним любые просторы. Но на деле они увязли в бытовых проблемах, нехватке денег и потере интереса друг к другу. Он даже изменил ей. Затем рак. А потом и восстание мертвецов… В последние годы он, на удивление, в своих грёзах видел не заводную женщину в парике, сдувающую дым с дула пистолета, а юную девушку, упорно поднимающуюся с колен и встающую во главе Святилища с ним под руку. Он видел их детей. Сына до ужаса похожего на неё и дочь, забравшую от родителей всего по немного. Белокурый мальчик с яркими зелёными глазами, с бойким, иногда выводящим маму и папу, характером отца нёс на спине маленькую сестру с двумя очаровательными тёмными косами, которая унаследовала от обоих родителей невероятное чувство юмора и вечно заставляла всю семью кататься по полу от очередной вовремя и к месту сказанной фразы. Он сам же шёл с Беделией позади, они восхищались природой, детьми и друг другом… Так с улыбкой на лице он засыпал. Только стоило пройти нескольким десяткам минут, как губы напряжённо стягивались в кривую линию. На свой пост ступал кошмар. Пока татуированные пальцы в судорогах то и дело дёргались, а глаза плясали под веками, мозг рисовал новое пространство. Очередная крохотная, пустая и холодная комната, в которой при любом движении в сторону можно было бы встретить одну из её голых стен. Клаустрофобия, развитая столь продолжительным пребыванием в подвале, сдавливала душу в комок. Хотелось дышать, но нечем. Сердце отчаянно качало пустую кровь по артериям, венам и капиллярам. Трахея жалобно посвистывала, вгоняя в себя пустой газ. Глаза не видели ничего кроме пустого бетона. В висках загудело, в зрачках помутнело - мужчина немощно свалился назад и упёрся лопатками в угол, тогда как ступни всё ещё беспомощно вжимались в пол, а коленки - в другой угол. Неожиданно сквозь густую пустоту прорезались странные, наращивающие свою мощь звуки. Сквозь набат барабанного грохота сердца слышался женский дрожащий голос. Кто-то истошно кричал. Кто-то молил о пощаде. Кто-то визжал и скулил после оглушающего шлепка или спирающего дыхание удара. Стоны становились громче, яснее, будто он вылезал из воды, плотность которой мешала звуковым волнам. Пот лился со лба по бровям и щекам, капал с носа и подбородка. Он знал, чей это был голос. Его несчастная беда, его великое солнце. Прокатившиеся мурашками по всему телу силы заставили его напрячь пресс, выпрямить позвоночник, ощупать каждый сантиметр бетонной коробки в поисках выхода. Подушечки пальцев стёрлись до мозолей, а доносящиеся со всех сторон крики почти лишили его слуха, когда одна из стен превратилась в длинную лестницу, ведущую куда-то вниз, где горел тусклый зелёный свет заводской лампочки. Чавкающие кровью удары, звериный скулёж и мольбы: «Хватит. Не делайте этого. Пожалуйста, отпустите меня. Я не хочу. Я сделаю всё что вам нужно, только больше не бейте.» - разом стихли. Оглушённые уши заложило будто целыми пробками. Внутри черепа резал мозг на две части тихий писк. Вглядываясь в нескончаемый спуск, он старался уничтожить панику внутри, положив руку на свою мокрую грудь. Снизу цветная лампочка подсвечивала ручку какой-то хлипкой дверцы, из-за которой стали доноситься странные шорохи. Снова удары отбивали кому-то трескающиеся рёбра и почки. Мужской смех эхом прокатился до Нигана, а вслед за ним знакомый голос стал, хрипя и задыхаясь, звать его из-за этой двери. Медленно и настороженно, держась за хлипкие перила, он преодолел пару железных ступенек и вновь навострил гудящие уши. — Помоги мне! Ниган! Прошу! — Плакал загнанный в ловушку заяц. Очередной удар с грохотом сокрушил его тушку и отозвался мокрым кашлем.  Дрожащей рукой отпустил перила. Ноги потеряв осмысленную связь с мозгом на автомате рушились на ступени. Мужчина летел вниз к освещаемой зелёным лучом дверце, за которой творился ад во плоти. — Ниган! Пожалуйста! — Срывала пробивающийся сквозь затекающую в гортань бордовую жидкость голос девушка с солнцем на лице.  Падая. Перекатываясь по острым ступеням. И вновь поднимаясь. Он не мог преодолеть расстояние до триклятой двери.  — Я ведь доверяла тебе! — разочарованно смирилась его Беда сквозь сопли и слёзы. Он хотел позвать её, закричать, что он скоро будет, но все слова застревали в глотке и не могли выйти наружу. Сломя голову Ниган бежал, пока зелёный луч и ручка дверцы стояли на месте и отказывались к нему приближаться. Щиколотки вывернуты. Коленки, икры и бёдра в синяках и царапинах. Плечо хрустнуло, встретив на своём пути металлический угол одной из ступеней.  «Я скоро буду» - проглатывал слёзы мужчина, не переставая бежать и падать.  — Мне страшно. Помоги мне! Любимый… — Плакала девушка. Последнее слово было прервано звонким ударом лома по хрупким костям. Он не смог помочь ей. Хватаясь руками за горло, Ниган очнулся и присел на скрипучей кровати. Сердце отбивало трель, отдающуюся дрожью по всему телу. Матрас с подушкой намокли, как и его тюремное одеяние.  — Подо мной цветочная поляна малышки Джуд, — повторял словно мантру Ниган, цепляясь за железные края своей койки и стараясь перебить кадры изувеченных рук, изломанных ног, исчерченного новыми символами лица, покрытого синими и фиолетовыми пятнами живота Беделии наивными рисунками маленькой девочки, искренне желавшей облегчить наказание Нигана.  … Ещё день назад Беделия сквозь чащу и скрытые тропы добралась до своего завода с ужасными новостями на языке. Мягко говоря, Саймон был не в восторге, узнав об опрометчивом поступке его коллеги, примчавшейся в одиночестве во вражеское поселение по первому зову. Наедине, вдали от лишних ушей, они долго ругались, махали руками и разбрасывались упрёками. Однако спустя час, установив между собой компромисс, два лидера почти под руку побежали в переговорную, где вокруг длинного, покрытого царапинами от гниющей под землёй Люсиль стола восседал новый совет спасителей.  Что-то в Святилище должно было оставаться прежним: неизменно наполненное гневом, криками и свистом совещание разжигало пламя в сердцах неравнодушных советников. — Вы с ума сошли! Нам не до войны! Мало людей, мало припасов, стройка на носу! — Скрестив руки на пивном пузе, бубнил старый техник, заставший историю завода от начала и до апокалипсиса.  — А что нам делать? В штаны срать? Тогда будь любезен, бери лопату, чтобы вечно выгребать это дерьмо! — Как всегда рвал прокуренную глотку Саймон. — Может сбавим обороты и поговорим серьёзно? — Устала молодая девушка с синими волосами. Юные, перспективные и свежие нужны везде. По крайней мере так подумала Арат, вписав эту занозу в лист. — Я предельно блять серьёзен! — стукнул по несчастному столу мужчина. — Беделия, — взмолилась Лора и уставилась измученными глазами на главу, стоящую у витражного, впервые очищенного от пыли окна. Новая королева Святилища обернулась, и недовольный лай и грызня затихли. Даже Саймон нервно зашевелил усами, пряча язык за зубами. Спорить с ней он больше не мог. Обзывательства закончились.  — Мы точно знаем, что рано или поздно этот ублюдок окажется у наших ворот. И мы должны быть к этому готовы. Нужно мобилизоваться, замотивировать народ на активную и изматывающую работу, на подготовку к возможной осаде. Пора перестать ругаться и начать решать проблемы. Мы не знаем, сколько у нас осталось времени, пока Уильям не обратит на нас внимание. — Поставила точку в долгом споре Беделия. Искажённые гневом и разочарованием лица наконец просветлели искоркой осознанности.   Топот чьих-то быстрых шагов заставил левое ухо девушки напрячься, а её саму отвлечься от важной мысли. Когда в спешке дверь плечом вышиб охранник Джеки, каждый в комнате повернулся, привстал от напряжения. — Они у стены! У ворот! — Задыхался мужчина. — Кто? — Вскочил со своего стула Саймон, мельком бросив встревоженный взгляд на свою коллегу.  — Те психи на машинах!  Дрожь ледяной волной окатила тело Беделии с ног до головы, особенно жестоко втираясь в хребет.  Арат незаметно подступила к ней и взяла за холодеющую руку. Возможно, девушка даже не заметила этого жеста поддержки, но почва перестала уплывать из под подошв её берц.  — Напали? — приготовил рацию Уоррен, начальник оружейного склада и охраны завода.  — Пока нет. Поставили условия.  — Какие? — Лора раздвинула собравшуюся вокруг Джека толпу. — Они уедут, если мы отдадим им…  — Припасы? Ставят нас на счётчик? Гады! Это была наша схема! — Взмахнул руками Саймон, но не получил поддержи от неожиданно опустивших свои глаза советников. Они догадались. — Мы не можем выдать им Беделию! — В довесок к убедительному голосу топнула ботинком Арат, но и она не встретила одобрение в этом помещении. Слишком медленно думающий Саймон вмиг сжался и вернулся на свой стул, растерянно потирая свою лысину.  Гнетущая тишина и неловкость на лицах спасителей вгоняли трепещущее сердце в тиски. Снова взглянув сквозь чистые стёкла на внутренний двор Святилища: на подростков, пытающихся починить пикап, на слесаря, отбивающего будущие будки для сторожевых собак — на окна соседних корпусов, за которыми были семьи, были трудящиеся и неотступно желающие жить люди, она не могла принять иное решение.   — Лучше потерять одну жизнь, чем сотню… или даже две… — разрезала паузу словами, точно ножницами, Бедедия. Спасители оторвали свой взор от бетонного пола. Десятки сочувствующих глаз, омрачённых стыдом и безысходностью, облепили пламенеющее волнением тело юной вдовы.