Не от мира сего

      — Жену-у-у? — чуть было не протянули мы с отцом, но я в последний момент успела прикусить язык, — как же ты так?.. Проходите скорее…       Он посторонился, давая нам проход. Сухое тепло дома встретило промёрзшие тела болезненными уколами, однако я была этому рада. Мистер Смит поспешил зажечь газовую лампу. Что ж, под её светом раздеваться было точно удобнее.       — Когда же ты успел жениться? Никаких вестей с повышения, я уж думал… Ох… Я бы хоть подготовился! — он вдруг замер, наконец-то заметив дыру на плече Эрвина, — сынок, ты что же… Ранен?..       — Пустяки, — командор ласково улыбнулся ему, — налетели на разбойников в дороге.       — Как на разбойников? — мистер Смит для надёжности ухватился за угол стола, — это какие же пустяки?!       — Извините, — я помогла Эрвину снять пальто и принялась за себя, — а можно нам горячей воды? Нужно сменить перевязь… Да и лошадь там на морозе долго не протянет.       Отец Эрвина будто только сейчас по-настоящему заметил меня. Может быть, это и помогло ему наконец-то справиться с шоком и перестать суетиться. В голубых глазах тревога сменилась на серьёзность.       — Конечно. Конечно… Чайник только вскипел, таз на кухне. Эрвин, разберёшься?       Получив утвердительный кивок, мистер Смит стал натягивать на себя что-то похожее на овечий тулуп, явно собираясь заняться нашей лошадью.       Чайник стоял на единственном столе, так что я, не раздумывая, схватила его за пробковую ручку. Цивилизация — это вам не горшок в печку ухватом ставить. Вода громыхнула о дно медного таза.       Эрвин немного завис над расстёгиванием ремней и рубашки, однако справился с ними без моей помощи, после чего тяжело опустился на стул. Тканевые бинты заново пропитались кровью и мне пришлось их размачивать, чтобы снять.       — Почему жена? — хоть отец уже вышел, я опасалась говорить громко.       — Не хочу слишком волновать его подробностями, — Эрвин улыбнулся и устало склонил голову к плечу, — ты видишь, как он распереживался из-за раны.       Я ничего не ответила, осторожно промакивая швы влажной тряпицей. Мои руки были такими тяжёлыми от усталости, что все действия выходили слишком медленными и плавными. Краснота вокруг раны не спала, зато и отёка не появилось. Чем бы бабка не смазала область поражения, оно явно дало свой эффект.       Я невольно перевела взгляд на остальное тело командора и почувствовала подступающий к горлу ком. Вчера мне было не до разглядывания подробностей, лишь бы жизнь спасти. Но сейчас, в свете лампы и свечи были чётко видны шрамы — их кривые очертания неравномерно покрывали тело. Видимо по большей части они были оставлены рваными ранами, если не чьими-то укусами. Следы от ремней будто врезались в кожу вечными отметинами…       Задумавшись, я невольно провела по одному из шрамов рукой. Насколько же красивым мог быть Эрвин, если бы не решение вступить в армию. Широкие плечи, сильные руки, перевитые венами… Пресс, от одного взгляда на который хотелось пересчитать кубики. Светлые волосы на груди и животе не портили картины, а как-то завершали образ сформировавшегося мужчины. Не маленький же мальчик и не картинка…       — Нравлюсь? — Эрвин усмехнулся, перехватывая мою руку, — или ты засыпаешь?       Я вспыхнула, поняв, что пялилась на него всё это время. Благо от неубедительного ответа, меня спас вернувшийся мистер Смит.       — Как вы тут? — он повесил тулуп на гвоздь, — Эрвин, расскажешь мне всё завтра. Я вам постелю в твоей комнате, сынок.       — Ты не разобрал её? — командор выглядел не наигранно удивлённым, — она же пустовала столько лет. Старик только усмехнулся в усы, открывая неприметную дверь.       — Ну так… Я же не знал, когда ты захочешь приехать.       Я поспешила закончить перевязь, благо чистых бинтов от старухи осталось достаточно.       Комната Эрвина оказалась довольно маленькой, по сравнению с офицерскими спальнями в штабе. Я была слишком уставшей, чтобы разглядывать её подробнее — главное, что здесь были кровать и небольшая железная печка, в которой разгорались дрова. Впрочем, что-то меня всё-таки заставило оглядеться внимательнее.       Мистер Смит закрыл за нами дверь.       — Ты бы хоть обнял его, — мой сонный мозг пытался донести до меня какое-то несоответствие, но я упорно не понимала, что было не так, — сколько лет не виделись…       — В нашей семье это как-то не принято, — Эрвин защёлкал ремнями УПМ, окончательно освобождаясь от формы.       Я туповато уставилась ему в спину, только сейчас осознавая, что кровать в комнате одна. Эрвина же, казалось, это нисколько не смущает — по крайней мере, эмоции по затылку я читать ещё не могла.       — Что-то случилось? — командор оглянулся на меня, присаживаясь на кровать.       — Ложись первым, я под тебя подстроюсь, — борьба между сном и смущением вышла не долгой, с полным провалом последнего. Вырубиться хотелось неимоверно.       Вот только что-то в ухмылке командора было такого, от чего захотелось отвести глаза. Я забралась под одеяло и прижалась к нему, так как других вариантов не было — кровать была рассчитана максимум на подростка, но никак не на двух взрослых людей. Уместиться было возможно только боком, с вечным риском упасть. Эрвин упирался спиной в стену и ему такая участь не грозила, а вот мне… А что мне? Мне уже почти пятьдесят, нечего смущаться от такой ерунды, как поспать в обнимку с мужчиной.       Плюнув на всё, я обхватила командора и уткнулась лицом в грудь. Жар чужого тела тут же согрел, а сильная рука обхватила в ответ, принося ощущение защищённости. Боже, как не хватало этого все прошедшие дни… Сердце мерно застучало под ухом, вгоняя в сон.

***

      Я проснулась от того, что кто-то пытается выбраться через меня, и тут же вырубилась, скатившись в нагретую Эрвином впадину. Чья-та рука неспеша погладила волосы, но это могло и присниться.       По-настоящему проснулась я только к полудню — кто-то открыл ставни, и теперь солнечный свет заливал комнату. Вставать, правда, охоты никакой не было: после всех этих разъездов и потрясений тело вымоталось на износ. Так что какое-то время я просто лежала, лениво разглядывая интерьер эрвиновой детской.       Впрочем, пожалуй, больше это походило на маленький кабинет. Стеллажи книжных шкафов были здесь почти у каждой стены, исключая разве что оконную. Там стоял столик, к которому вплотную приставлялась кровать. Даже удивительно, что вчера я его не заметила — видимо так сильно устала.       Не трудно было представить, как Эрвин-подросток сидит за своим рабочим местом и читает что-нибудь из этой обширной домашней библиотеки. Интересно, каким он был в детстве? Таким же трудоголиком как сейчас, или всё же…       Я прервала себя на середине фразы, не дав додумать. Каким бы ни был Эрвин раньше, меня это не касалось.       Лежать сразу стало скучно, и не придумав чем себя занять, я всё же выбралась из постели. Найденная в кармане смолка неприятно захрустела на зубах — да уж, это не мятная жвачка. Я осторожно приоткрыла дверь, заглядывая в объединённый с кухней зал. Глазам открылось поразительное по своей редкости действо: мужчины готовили.       — Мясо хорошее, молодое, — мистер Смит стоял лицом к окну, умело работая топором над какой-то тушей, — только не знаю, будет твоя жена козлятину? Может, стоило что другое выбрать?       — Зачем ты потратился? — Эрвин сидел за столом и размеренно чистил картошку огромным ножом, — сам же, наверное, месяцами мяса не ешь.       — Ничего. У меня радость — сын приехал, и не один, так чего скупиться? А то вдруг помру, не вечный же. Хоть вспомнишь добрым словом, как отец готовил.       — Не дури, пап, — командор заметил, как я выглядываю и улыбнулся, — доброе утро, Мира.       Я чуть поморщилась, понимая, что и отцу он меня представил этим именем. Однако прятаться больше не было смысла.       — И вам. Разбудили бы, что ли… — я неуверенно приблизилась к столу, стараясь не смотреть на мясо.       — Что ты, что ты, доченька! — мистер Смит оглянулся и подмигнул мне, — мы-то думали, ты вообще до обеда проспишь. Такая дорога и для лося вроде Эрвина была не простой, а уж для девушки…       Я постаралась искренне ему улыбнуться, но не вышло — вид крови на лице бросил в дрожь. Заметив моё состояние, Эрвин потянул меня за руку, усаживая напротив себя. Вот ведь, раны его не боялась, а сейчас как на иголках.       — Можешь помочь мне, если хочешь, — командор протянул мне нож поменьше и одну из картофелин.       Только сейчас я заметила, что рубашку, да и всю форму в принципе командор успел сменить на кофту с широким рукавом и мешковатые штаны. Видеть его таким домашним было непривычно.       — Хочу… Ой! — что-то пушистое потёрлось о мою ногу, заставив вздрогнуть.       — Что такое? — мужчины резво обернулись, с абсолютно одинаковыми выражениями на лицах.       Опустив голову под стол, я увидела широченного чёрного кота, вальяжно блуждающего между ног. Заметив мой взгляд, пушистый раззявил розовую пасть и протяжно мяукнул.       — А-а-а, — мистер Смит понимающе рассмеялся, — это Фриц. Не обращай внимания, он крыс всех переловил и теперь награду клянчит.       — Фриц второй или первый? — Эрвин с улыбкой почесал кота за ухом и тот замурчал. Заметив мой непонимающий взгляд, командор объяснил, — отец не любит запоминать клички животных, так что назвал кота в честь короля и повёл династию. Так, который это?       Думаю, мне не стоило удивляться такому подходу в доме учителя…       — Второй. Первый до твоего приезда месяц не дотянул.       Эрвин печально вздохнул, продолжая наглаживать довольную, чёрную морду. Я невольно улыбнулась, глядя на эту картину.       — Не думала, что ты кошатник.       — Я всех животных люблю, — он позволил коту запрыгнуть к себе на колени и обнюхать стол, — Фрица мальчишкой ещё в Митре подобрал.       — Он всех в дом тащил, — мистер Смит по-доброму разворчался, упихивая мясо в кастрюлю, — блохастых, лысых, колченогих — выхаживал и раздавал по одноклассникам. Вы там долго ещё чистить будете?       — Уже закончили, — Эрвин с явной неохотой согнал кота и передал отцу деревянную миску с нарубленной картошкой. Я едва успела закинуть к ней свою.       — Вы, дети, раз уж разговор зашёл, поглядите за печку.       Мы с Эрвином синхронно переглянулись. За печкой обнаружился деревянный ящик, куда, видимо и следовало заглянуть.       — Ой! — я тут же присела на корточки, — Эрвин, тут котята!       Четверо угольно-чёрных комочка мирно посапывали, прижавшись друг к другу. Один из них, услышав мои охи-вздохи, сонно поднял мордочку и зевнул, продемонстрировав клычки и нежно-розовую пасть. От моего прикосновения все тут же проснулись и недовольно замявкали вперемешку с мурлыканьем. Большой кот с любопытством заглянул в ящик, закинув на него передние лапы.       — Фриц принёс, — мистер Смит склонился ко мне и подкинул малышам тонкую пластинку мяса. Тут же раздалось удивительно громкое рычание, завязалась возня, — в зубах откуда-то по одному перетаскал. Впервые вижу, чтобы коты так делали.       От мяса вскорости не осталось и следа. Я, посмеиваясь, взяла самого маленького котёнка из выводка на руки, чем помешала ему умываться. Меня грозно обмявкали, но тут же обнюхали с сосредоточенным выражением на мордочке. Эрвин ласково пощекотал ему пузико указательным пальцем.       — Какие грозные! — я не могла сдержать умиления, — прямо хищники.       — Да, — отец Эрвина вздохнул, — только куда их деть? Маленькими были, так хоть молоком перебивались, а теперь всех крыс в доме переловили вместе с папашкой. Подкармливать приходится…       Я задумчиво сделала из рук колыбель, в которой котёнок уютно устроился и медленно покачала.       — Эрвин…       — Что такое? — он запустил руку в ящик, наглаживая оставшихся малышей.       — Барри уже давно жалуется на крыс. Может, заберём котят в штаб?       На лице командора появилась лёгкая усмешка. Мне сразу вспомнился наш разговор в дороге: »…прошла всего ночь, а ты так решительно изменилась. Не думал, что ненависть к миру проходит так быстро». Щёки тут же залило возмущённым румянцем.       — Хорошо, если только отец не против.       — Это вы славно придумали, — мистер Смит довольно прищурился, став и сам похож на кота, — а то я уже не знал, что делать. Не кормить же их мясом всю зиму!       Отец Эрвина довольно выдохнул и принялся за уборку, перед этим поставив варево на плиту. У меня наконец-то появилась возможность рассмотреть его получше. На вскидку, ему было лет пятьдесят, однако светлые волосы уже успели наполовину покрыться сединой. Ростом он был чуть выше меня, хотя в истории казался куда больше. Впрочем, если Эрвин был ребёнком, то всё вполне сходилось. Ясные, голубые глаза подслеповато глядели на мир из-под круглых очков.       Надо же… даже не верится, что его могло и не быть сейчас здесь. Не вмешайся я в тот день и…       — Мира, вот хоть ты мне расскажи, как вы познакомились, — резко вырвал меня из размышлений голос старшего Смита, — а то Эрвин всё что-то стесняется, молчит. Вы из одного отряда?       Наши голоса с командором грянули как один.       — Нет!       — Да.       Мы переглянулись под недоумённым взглядом мистера Смита.       — Мы познакомились, когда я ещё не была в армии, — придумывать надо было быстро, — и всё так закрутилось… Вы лучше других знаете, как Эрвин умеет убеждать!       Я легонько пнула командора под столом.       — …именно поэтому она вступила в кадетский корпус.       — Что творится, боже! — мистер Смит повесил фартук на гвоздь, — он-то сорвиголова, но у девушки какой-то инстинкт самосохранения должен быть! Бедовая вы молодёжь… Когда же вы поженились?       — Недавно.       — Давно.       Взгляд Эрвина был очень красноречивым, как же хорошо, что он сидел к отцу спиной.       — То есть официально расписались мы недавно, — я отчаянно тянула время, надеясь на озарение, — но в любви поклялись уже давно. Знаете же, как у нас, бедовой молодёжи, это бывает…       — А-а-а, — «доверчиво» протянул мистер Смит, странно глядя на нас, — ну, да, конечно… Конечно. Понимаю.       Я буквально почувствовала, как трещит по швам придуманная нами легенда, но как выкрутиться не представляла. Мы умудрились нарушить все негласные правила лжи, делающие её правдоподобной.       Эрвин взял мою ладонь в свою и перегнулся через стол. Теплые губы накрыли мои в лёгком, теплом поцелуе.       — Не смущай её, пап, — он чуть отстранился и заглянул в мои глаза, — не видишь что ли, и так волнуется.       Я потупилась, понимая, что играть смущение как-то слишком легко. Однако план Эрвина сработал — лицо Смита старшего сразу разгладилось, будто кто-то стёр с него тряпочкой подозрения.       — Молодость… — довольно проворчал он, — чем же ты занималась, дочка, пока Эрвин тебя в армию не заманил?       — Г… — я запнулась, чуть не ляпнув «гадала», — где как. Помогала отцу торговать тканью.       Этого ответа ему оказалось достаточно. Во всяком случае, он переключился на Эрвина, расспрашивая его о повышении и делах в армии. Я же не выдержала и украдкой провела пальцами по пылающим губам.       Это не был мой первый поцелуй. По крайней мере, не в этом мире точно. Однако смотреть Эрвину в глаза вдруг стало невероятно сложно.       — Что ж вы вещей с собой никаких не взяли? — недовольно отчитал нас мистер Смит, когда еда была уже готова и разложена по тарелкам, — ладно ты, Эрвин, но о жене бы хоть подумал! Это тебе не армия, это дом — какой девушке захочется в штанах разгуливать?       Если бы он только знал, как сильно ошибался… Я молча подала Эрвину хлеб, играя роль добропорядочной молодой супруги. Тот не глядя настрогал его ломтями, орудуя своим огромным ножом как карманной бритвой.       — Уйду, поищите в ящиках на чердаке что-нибудь. Вещи там должны были сохраниться. Не по моде, правда. Лет уж двадцать им…       — Неужели мамины? — Эрвин удивлённо вскинул голову и отложил нож, — ты их хранил столько лет?       — Ну так… Я ж не знал, вдруг пригодятся. Пригодились… — он зачерпнул ложкой еду и степенно подул.       Это был самый сложный обед в моей жизни, поэтому, когда мистер Смит ушёл по делам, я, не скрывая облегчения, легла лицом на стол. Командор недоумённо отложил полотенце.       — Эрвин, это какой-то кошмар, — я застонала как от зубной боли, — так работать просто невозможно, давай придумаем какую-нибудь нормальную легенду!       Он с усмешкой опустился напротив и сложил руки в замок.       — Нам придётся отталкиваться от того, что есть. Ты влюбилась в меня и…       — Вот с этого и начнём, — я выставила вперёд указательный палец, — почему я влюбилась в тебя? Может, это ты в меня? Увидел, скажем, в лавке…       — …куда зашёл, чтобы купить ткань?..       — На шторы. Вам в замок нужны шторы. Дует невозможно!       — На шторы, — он уже не скрывал широкой улыбки, да я и сама начинала глупо хихикать, — но у вас не было такого количества…       — Почему не было? — мне стало прямо-таки обидно за ремесло отца, — было! И мы поехали их вам доставлять, но в пути на нас напали…       — Разбойники? А я, получается, выехал вам на встречу…       — И благородно спас меня.       — А ты без памяти влюбилась и бросила своего жениха и работу?       — Какого жениха?       — Какого-нибудь бестолкового. И тоже разбойника.       — И вообще, это он напал на повозку.       — Да?       — Да.       — Как хорошо, что я тебя спас.       Ещё секунду мы пытались делать серьёзные лица, но тут же грохнули, сгибаясь чуть ли не пополам. Стол затрясся, а я всё не могла унять смех, размазывая слезы по лицу. Эрвин прикрыл лицо ладонью, однако его бас явно напугал даже кота, шуганувшегося в угол комнаты с высоко задранным хвостом. От этого мы зашлись только больше.       Не помню, чтобы видела, как Эрвин так сильно смеётся. Да и чтобы вообще смеялся над чем-то… Дома командор как-то незаметно расслабился, разгрузился. Стресс выходил, оставляя нам такие нужные, позитивные эмоции.       — Как твоя рана? — слава богу я уже могла говорить.       — Беспокоит. Но, похоже, начала заживать, — он глубоко вздохнул, тоже приходя в себя, — отец с утра перевязал. Знаешь, пойдём-ка и правда на чердак. Лучше не привлекать формой лишнего внимания.       Эрвин поднялся с места, в миг переключаясь на рабочий лад. Эта его способность меня очень напрягала — командор будто резко обрубал все эмоции, становясь совершенно чужим. Так и задумаешься, а на самом деле он что-то чувствует, или это просто маска…       Я скинула наваждение, помотав головой. Страхи-страхами, а Эрвин уже достал откуда-то лестницу, и кто-то должен был её придержать. В потолке обнаружилась потайная дверца, которую командор откинул со второй попытки. Меня снова стало пробирать на «хи-хи» от вида его нижней половины в дыре.       — Ты сможешь вытащить ящик?       — Не думаю. Вытащу вещи, как только пойму какой, — он помолчал, видимо перебирая, — кажется, этот…       Ноги скрылись, заскрипел потолок. Вскоре Эрвин спустился, придерживая рукой какой-то свёрток. От одежды, обёрнутой куском льна, пахло нафталином и чуть-чуть пылью.       — Я не буду мешать примерке, — командор со странным выражением лица провел пальцами по ткани, — выбери что понравится.       Мистер Смит сказал, что им лет двадцать. Если Эрвин старше меня года на три, то значит, он был совсем малышом, когда его матери не стало. Весёлое настроение сразу куда-то пропало от этой мысли.       Я ушла в комнату командора и разложила вещи на кровати. Ничего особенного в них не было — строгие блузки, простые юбки в пол. Трудно было что-то сказать о женщине, носившей их до меня. Подумав немного, я сменила форму на шерстяное платье и некое подобие чулок из плотной ткани. Дома в такой одежде было не жарко, а выскочить на улицу не холодно. Правда, за штаны или хотя бы колготки я всё ещё готова была продать душу.       Вещи оказались мне даже велики, пришлось немного исхитриться, чтобы подогнать их под себя. В конце концов, мы тут возможно на десять дней остаёмся, лучше иметь что-нибудь про запас. Жаль, что зеркало в этом мире было дорогим удовольствием, я бы хотела увидеть себя сейчас. Волосы, наверное, свалялись в колтун… Я причесала их руками.       — Эрвин, что скажешь? Прилично? — я осеклась, поняв, что командор уснул.       Не думала, что я возилась так долго. Эрвин сидел в кресле и дремал, подперев кулаком висок. Всё же короткого ночного сна ему было мало. Засыпал ли он так же над работой в штабе?       Я грустно улыбнулась, подходя ближе. Будить его не было никакого желания, но полюбоваться умиротворённым лицом стоило. Ещё в прошлой жизни Эрвин казался мне красивым, что уж говорить о его «3D» версии. Длинные ресницы, гармоничные черты лица… Чуть приоткрытые губы… Я смутилась и перевела взгляд на упавшую прядь. Легонько поправила её пальцами…       Эрвин открыл глаза и резко притянул меня к себе, заставив упасть на колени.       — Ты что делаешь? — я возмущённо уставилась на руку, теперь покоящуюся на моей талии, — мы супругов играем только перед твоим отцом.       — Да, но, если ты и дальше перед ним будешь вздрагивать от моих прикосновений, обман скоро вскроется, — он усмехнулся, глядя на меня снизу вверх. Разница, надо сказать, была мизерной, — Так что стоит привыкнуть заранее.       — Когда это я вздрагивала? — я ворчливо сложила руки на груди, — скажи уже просто, что красивых девушек давно не смущал.       — Давно, — он вдруг посерьёзнел, — Мира… Ты же понимаешь, что больше от правды бегать не получится?       Говорил он явно не про ложь отцу, и от этого на сердце появилась тяжесть. Точнее, она была там и раньше — не проходила после смерти Долли. Однако последние события будто бы заглушили её, сделали менее заметной.       — Кто ты такая? Что ты знаешь о будущем и прошлом и откуда?       — Только пообещай мне верить, как бы сложно это ни было.       Я отвернулась, вспоминая последнюю попытку рассказать кому-то правду и чем она закончилась. И пусть здесь не было подвала, пусть ничто не напоминало о том дне, крики оглушительной сиреной зазвучали у меня в ушах.       Наверное, я заговорила только потому, что хотела хоть как-то их заглушить. Слова то лились потоком, то падали словно камни. Я говорила и говорила, не оборачиваясь, не глядя на реакцию — просто наконец-то открывала всё то, что несла с собой столько лет.       Другой мир… Смерть… Атака Титанов… От болтовни свело челюсти и разболелся язык. Я пересказывала сюжет так долго, что, когда закончила, с удивлением обнаружила угасающий дневной свет.       А Эрвин всё молчал, и от этого молчания было не по себе.