Целый в её глазах

На Базе никогда не бывало тихо. Жужжание электричества, гудение ламп: всё это делало помещение живым. Тьма за закрытыми глазами вспыхивала красными всполохами. Коталло проснулся от ощущения сильнейшей боли: все эти гудящие звуки напомнили ему о скрипе безжалостных жвал, обмалывающих его кости и плоть. Сон, сопутствующий боли, пах кровью и агонией отчаяния. Барабанный бой крови в ушах, острая и долбящая боль в обрубке, и Коталло вновь переживает этот кошмар во снах. Ему снился отрезок пути, от самого Посольства до Рощи Памяти, и запах паленой плоти, когда один из солдат прижигал его рану, чтобы остановить кровотечение. Его рвало всю дорогу, и, не выходя из лихорадки, Коталло держал в голове образ огненной женщины, что победила лучшего война Регаллы – Грудду. Ему снилась боль, когда целитель по приказу его Шефа вновь вскрывал рану, чтобы остановить инфекцию и лихорадку, а другие солдаты держали бредившего маршала. Чтобы немного успокоиться и притупить состояние боли, с шипением, вырывающимся изо рта, он извернулся в своей кровати, крепко обхватывая окончание культи и сжимая до крови губы, чтобы приглушить вырывающиеся стоны. Судя по продолжающемуся храпу Эренда, у него это получалось. Тошнота подкатила горькой слюной. Боль пульсировала и сжимала. Выругавшись, Маршал встал со своей койки, и, тихо наступая на холодный металлический пол, вышел в главный зал. Унять боль. Ему нужно было унять боль. Около доски для игры в стычку валялись резные фигурки, и на доске остались три фигуры. Тот, кто играл за секача – явно победит против двух фигур противника, если не поддастся на провокацию подставившегося падальщика. Но ловушка была слишком соблазнительной, и неопытный игрок вполне мог в неё попасть. Коталло фыркнул и прошёл дальше, к кухонной зоне. Кухня обросла полочками с посудой и стойкой со специями. Посуда аккуратно расставлена под чутким руководством Зо, и некоторая еда хранилась на стойке, если захочется перекусить в любое время. В основном это были фрукты и рис, но из запаса Коталло на стойку попали остро-сладкие орехи и жареные до хруста скорпионы, которые любили Пустынники, а Эренд был щедр на пряного вяленого кабана. Но сейчас Коталло подошёл к большому бочонку с элем и, прячущимся за ним, бутылками. Сжав зубы, он стал шарить дрожащей рукой, стараясь не греметь глиняными и тыквенными сосудами. Наконец, он нашел темную рельефную бутыль с белой толстой печатью вместо крышки. Боль не отступала. Сегодня Коталло не собирался это терпеть. Желание побыть в уединении, унимая пульсирующую и удушающую тяжесть в горле превалировало над честью и стойкостью. Наверное, Десятые были бы им недовольны. Он шёл дальше, зажав подмышкой бутылку, и открыл дверь, ведущую вниз, в серверную. Пройдя дальше, он свернул в коридор с лестницей и устало осел в углу. По крайней мере, здесь его никто не найдет. Скрещивая ноги и устраиваясь поудобнее, мужчина зубами откупорил печать и выплюнул её на пол. Восковая пробка упруго отпрыгнула и откатилась в сторону. Звук был тихим, и Коталло расслабился, обхватывая пальцами горлышко пузатой бутыли и поднося ее ко рту. Сладко – горький напиток заполнил его рот и обжог глотку, кипящей волной кислоты растекаясь по его лёгким и животу. Хрипя и кривя губы от первого глотка, он пожалел, что не захватил миску тех пряных кусочков из кабана. Он откинул голову назад и сделал еще один глоток. Возможно, подобное поведение было недостойно Маршала, но с такой болью… Сейчас ему было плевать. В Роще, как только спала лихорадка и, сопутствующий ей, словесный бред, Коталло попытался покончить с собой. Но когда был получен прямой приказ от Шефа, запрещающий ему это делать, он пробовал пить. Пить огненную воду, которую варили в его родном Небесном Клане. Её пили все солдаты, несколько глотков, если требовалось экстренно согреться и добраться до убежища. Кто-то пил «Последний огонь» просто так, во время праздников, но в первую очередь это был мощный энергетик, дающий силы для последнего рывка. Либо ты успевал спастись, пока тепло действовало, до окончательного обморожения, либо – нет. Хекарро, ругаясь всеми известными способами, лично вылил все запасы напитка, а Декка и Герра (Духовница из Небесного клана прибыла удивительно быстро, так как любила Цепкого маршала как сына) следили за ним днём и ночью. Как за ребенком. Сейчас Коталло испытывал стыд, это было недостойно деяний Десятки. И, к сожалению, сегодня он позволил себе быть слабым. Гордиться было нечем. Коталло скосил глаза в сторону своей отсутствующей руки и услышал запах крови. Это накатывало волнами, помещая его в тёмные коридоры его памяти. Тяжело дыша, мужчина вновь глотнул огня и отставил бутылку. Иногда боль съедала его, подобно сегодняшнему приступу. Очередной глоток уже не обжигал, но поддерживал тепло и затуманивал мысли, мешая боли. За закрытыми глазами он видел залитое кровью поле и трупы своих товарищей. Винталла… Джавве… Он не видел труп Фашава, но знал, что его друг умер также жестоко. Другие солдаты, которые пали из-за одной... твари. Рука сжала до белых следов плечо, пытаясь перекрыть болезненные спазмы. Коталло представил, что это горло Регаллы, и мрачное удовольствие накрыло его уставшие мысли. Он отомстит. Шум базы нервировал. Завтра нужно отправиться на пробежку и помедитировать под потоком водопада. Неожиданно сильный приступ заставил его застонать и согнуться пополам, и испарина, проступившая на его теле, смешалась со слезающей краской. Он поднял голову, услышав шум открывшейся двери, и воззрился на фигуру с рыжими волосами. Нет, только не она. Из его горла вырвался стон, когда он попытался встать на ослабевшие ноги и выпрямить спину. - Э – э- э, ты же… Коталло, да? Тебе нужна помощь? Она спрашивает, кто он? Что за… И в голове щелкнуло. Это была не Элой. Бета. Возможно, не стоило ему пить. И уж точно, не стоило приходить сюда. Он абсолютно забыл о вечно пугливой рыжей. Он грубо зашипел, не контролируя себя: - Нет, от тебя помощь не нужна. Бета шарахнулась в сторону, и Коталло мысленно укорил себя за грубость. Девушка была зашуганной и боялась его больше других обитателей. Он вновь сполз на пол и выставил ладонь вперед, выравнивая дыхание. - Прости, Бета. Мне… Больно. Это делает меня раздраженным и… поверь, обычно я не настолько грубый варвар. – Он смог даже пошутить. Он был раздет до шорт, и слегка ссутулился, чтобы казаться ещё меньше. Опыт маршала подсказывал ему, что её пугал его размер и грозный вид, который усиливался в броне. Она серьезно кивнула. И подошла на несколько шагов ближе. Облегчение сменилось странным чувством сожаления, что это была не Элой. Замерев и поигрывая бутылкой, слушая плеск оставшейся жидкости, Коталло ждал. Что привело сюда Бету? Почему она не уходит? Она раздражающе мялась всего в двух шагах от него. - Я знаю. Варл… Варл и Элой говорили мне, что ты на самом деле мягче, чем выглядишь. Ему пришлось напрягать слух, чтобы расслышать её. Она робко садится на корточки, и Коталло удивленно смотрит в её такое знакомое веснушчатое лицо. Свободная одежда, тонкие руки и черты лица, окаймленные короткими волосами. Это делало девушку чрезмерно хрупкой. - Что ты здесь делаешь? - Пытался посидеть в уединении. – «Молодец, маршал Коталло, ты опять хамишь». – Послушай, я скоро уйду обратно в кровать. Тебе не нужно беспокоиться. - Но тебе больно. Тебе нужна помощь. Между бровями Беты пролегает знакомая упрямая морщинка, и Коталло хмыкает. Мышцы плеча подергиваются, и проклятая призрачная ладонь ощущает холодный металл. Его тошнит от этого чувства. - Я справлюсь с этим. – Он закрывает глаза и дышит. Глубоко и размеренно. Надо было взять озерамский эль. Он мягче. Он не слышит звука удаляющихся шагов, но слышит шуршание её странной одежды. Открыв глаза, он с удивлением смотрит, как она садится с левой стороны. Зеленые глаза выражают искреннее желание помочь, и в них плещется такая же упрямая решимость, как и у Элой. Элой. Он смотрит на бутылку, пока в голове возникает образ последней встречи. Тепло и мягкость её ладони. Прикосновение кожи на костяшках её изящной руки к его губам. Россыпь лепестков на её медовой коже и скулах. Коталло выдыхает. - Элой говорила, что ты очень стойкий. – дожидаясь кивка, Бета продолжает, почти шепотом. – Так почему ты пьёшь? - Сложно объяснить. Наверное, я устал от этой боли. Не важно, что в нём говорит и заставляет отвечать правдиво: алкоголь или чувство странности, от того, что с ним говорит вечно скрывающаяся Бета, закованная в своём панцире паники и страха. - А она знает? Не нужно было уточнять, о ком вопрос. Он пожимает плечами и вновь делает глоток, понимая, что боль хоть и притупилась, но продолжает стрекотать в нем, разъедая, как кислота. Зачем знать о его проблеме Коммандеру? Да, она знает, что ему некомфортно с одной рукой, и даже заявила, что он нравится ей таким, какой он есть. Это была высшая похвала, которую он получал. Но на большее он не надеялся. Обсуждать боль, доставляя Командиру больше неудобств? Коталло справится с этим сам. Бета активирует визор и перед глазами Коталло высвечивается информационное поле. Коталло прикрывает глаза и старается не рассматривать девушку слишком пристально. Кивки головы подсказывают ему, что она слушает Гею, и это даже… мило. Коталло не приходило в голову обратиться к видению со своей проблемой, и, возможно, зря. Экран меркнет, и Бета решительно кладёт руки на его плечо, массируя. Опешив, маршал замирает, совершенно не в силах отшатнутся от твердых и уверенных движений. - Знаешь, ты меня очень пугаешь. Ты большой, грозный. На твоём лице нет эмоций. Это… Это иногда напоминает мне тех, кто… Сам знаешь. Но ты такой до тех пор, пока не появляется Элой. – Она мнёт его мышцы, удивительно точно нажимая на нужные точки, и её рука движется к его плечу. Она гладит двумя руками снизу-вверх и обратно. Для такой пугливой и хрупкой девушки, у Беты сильные руки. – Я плохо разбираюсь во всём этом. И не обращала внимания, пока Зо и Элой не выманили меня наверх, и я не услышала их короткий диалог. Это было случайно, честно! Зо просила Элой обратить внимание на тебя, и то, как ты провожаешь её взглядом. Это здорово, наверное, хотя мне кажется, что отношения – глупость. Но за Элой я рада. Жаль, что я не всегда её понимаю... Коталло молчит, и алкоголь даже выветривается из его тела под натиском этого монолога. Мысли роились в голове, и Коталло стал думать, что вместо «Последнего огня» он вдохнул вытяжку из дымного дурмана. Или это горячка? Зо обсуждала его с Элой? - А еще я думаю, что у тебя посттравматический синдром. Я читала об этом, у Апполона было несколько открытых статей. И топить это в выпивке – плохо. - Я редко пью, Бета. – мышцы переставали дёргаться в агонии, и Коталло стал ощущать облегчение. Бета перешла на шею, и мужчина облегченно вздохнул. – Что такое… пост… посттравматический синдром? - Знаешь, сюда бы психотерапевта или психостимуляторы. Тогда было бы проще. Но… с вашим уровнем медицины это нереально. - Она тяжело вздыхает и убирает руки, складывая их на коленях. – Такое сильное потрясение, в твоём случае: потеря руки и всех маршалов; повлияло на твоё сознание и твою роль в иерархии и социуме твоего племени. Твоё тело и психика реагируют на определенные триггеры, вызывая повторную реакцию, и ты вновь можешь переживать тот день. Что тебя разбудило? После каких моментов ты испытываешь боль? Вопрос поставил его в тупик. Он пытался вспомнить хоть что-нибудь. Бета молчала, терпеливо ожидая. После Посольства жизнь Коталло разделилась на «до» и «после». И перед очередной порцией боли, он много думал об этом дне. Как могла бы повернуться его история, если бы он не останавливал злосчастного секача руками, в попытке спасти Джавве? Он был калекой, но при этом находился под командованием и полном доверии своего Шефа. Его уважали и знали повсеместно, даже если не могли смириться с его недостатком. А после Кульрута он перешёл под командование Защитницы Хекарро. Это делало его… счастливым. Служить ей, отдавать то, что осталось от его жизни и бороться за то, во что она верит. Просто… видеть Элой. Просто быть с ней. И тут его осенило. В такие вечера он испытывал стыд. Стыд за то, что он жил. Пока его братья и сёстры сгорали на погребальных кострах, пока их прах разносил ветер по землям Тенакт. Бета тем временем продолжила. - Но тебя еще преследует фантомная боль, ты же чувствуешь вторую руку, да? Я попрошу Гею прислать на твой визор парочку упражнений, чтобы тебе было проще. Но вообще… самая лучшая терапия, это разговор с кем-то, кому ты очень доверяешь. Тебе нужно проговорить эту травму. Долго, не за один раз и ничего не скрывая. Но на первое время можно выполнять дыхательные практики. Бета полностью серьёзна и смотрит на него прямо, с вызовом. Дар речи возвращается к Коталло не сразу. Сначала он отмечает утихшую боль. Затем то, что тошнота отступила. Маршал не понял и половины слов из того, что сказала ему Бета. Но это было важно. Во имя Десяти, он сегодня же клянется хотя бы частично разобраться в новых словах. И узнать, прочитать и выполнить всё то, что прислали ему Гея и Бета, судя по вспыхивающей единице на иконке «почтового ящика». - Почему ты помогаешь мне? - Ты нравишься Элой. По его позвоночнику проходит дрожь от трёх простых слов. Бета робко улыбается и наклоняет голову. - И я прекрасно понимаю, каково это… ощущать боль. Пусть у меня нет внешних травм, но… У Зенитов… Я тоже переживала много вещей, которые травмировали меня. – она смотрит на свои узкие ладони, чтобы затем сжать их в кулаки. - Думаю, ты тоже мне помог. Ты уже не такой страшный. Просто… человек, которому нужна помощь и понимание. - Спасибо, Бета. Она встаёт и медленно отходит от него. Расправленные плечи и уверенный вид делают ее очень похожей на Элой. Маршал удивляется тому, насколько сильный дух живет в этих двух женщинах. - И я настаиваю, чтобы ты поговорил с Элой. Технически, мы с ней одинаковы. Вот и представь, что я отдала тебе приказ, как Командир. Прежде чем Коталло успевает остановить девушку, та уходит в своё убежище. Сообразительность и ироничность Беты его позабавила. Он усмехается, откидываясь затылком назад и отставляя бутыль вбок. Боль ворочалась глухим зверем внутри, засыпая. Он обдумает то, что услышал. Об этом разговоре никто не узнает. А поговорить с Командиром? Ему был отдан приказ. Он его выполнит.