Коталло
Украшенный белыми перьями и синей краской ленторог, затормозил у самых врат Рощи. Коталло с сожалением оставил его снаружи, быстрым шагом направляясь к своему Шефу. По пути он видел многих тенакт, которые совершали марш-бросок, стекаясь к столице для защиты. Коталло коротко приветствовал других маршалов, когда Хекарро отдавал им инструкции. Его дом гудел, как улей. Последний раз, когда он видел подобное количество солдат, это было ровно перед тем, как они дали отпор карха. Только в этот раз у противника были машины. – Маршал Коталло. Ты пришёл… один? – Глубокие усталые тени пролегали по лицу Вождя, выдавая его возраст. – Чемпионка присоединится позже. Коталло коротко осмотрелся вокруг. Неподалёку стоял Дракка, что-то вталкивая капитанам подразделений, и Атекка со скучающим лицом ожидала приказов. Всё вокруг кипело напряжением перед битвой. Текотте злобно поглядывал на всех, делая вид, что его ничего не интересует. – Хорошо. Ты и Иввира со мной. На тебе инструктаж с командирами кланов, после чего ты должен вернуться ко мне. Иввира, проследи, чтобы на каждом посту были пушки и снаряды к ним. У нас был запас миномётов, спроси у Декки, где они лежат. Остальные маршалы патрулируют Рощу, выставляя солдат, живущих здесь, на привычные им посты. У каждого должны быть стрелы, оружие, броня. Через час всё должно быть готово. Свободны. Отдав честь, они разошлись. Иввира коротко улыбнулась ему, всё ещё оптимистично настроенная. Хекарро подошёл к группе гонцов, слушая каждого и отдавая свои приказы. Коталло поднял руку, подавая знак командирам и их капитанам подойти ближе. С раздражением он отметил, как командир Небесного клана встал чуть поодаль, словно ему было неприятно выслушивать Коталло. Маршал прикрыл на мгновение глаза, вновь делая своё лицо непроницаемым. Он спокойно выпрямился, и голос его разнёсся набатом поверх голов остальных. – У маршала Регаллы не так много воинов, по сравнению с нашими резервами. Зато каждый её отряд оснащён машинами. Наши разведчики сообщали о десятке исполинов, с сидящими на их спинах лучниками. – Ропот удивления пронёсся над собравшимися. – В их отрядах наездники: загонщики, секачи и лентороги. Я требую от всех вас не безрассудной храбрости, а чёткого и взвешенного командования. Командиры обязаны контролировать каждый шаг своих солдат и чётко понимать, кто и где находится. Рекомендую направить самых метких стрелков со стихийными стрелами на укрепленные вышки по периметру вокруг Рощи. Все помнят про кислотных и огненных секачей? Устроим им несколько взрывов. Это касается всех командиров. Атекка. Женщина подобралась, хищно впиваясь взглядом в маршала. – Твои люди лучше всех устраивают диверсии, и вы – хорошие лазутчики. Ваша задача расставить по периметру как можно больше растяжек и ловушек. Исполинов мы не сможем сдержать, но мелкие машины будут постоянно выходить из строя. – По вашему приказу, маршал Коталло. – Атекка прижала кулак к груди и развернулась, шёпотом давая указания своим людям. Кто-то из них дерзко хохотнул, сразу отправляясь на позиции, восторженно потирая руки. Маршал не сомневался, что у них будет, что показать мятежникам. – Дракка. – По лицу пустынника скользнула кровожадная усмешка, когда он скрестил руки на груди, скрывая лёгкую нервозность. Он впервые участвовал в таком крупном бою в виде командира. – Помогите с ловушками с восточной стороны у прохода, ведущего на ваши земли. Ваши люди изготавливают один из сильнейших ядов. Он действует быстро? Дракка погладил лицо в раздумьях. – Как только яд проникает в кровь, то сначала вызывает паралич. Это происходит практически сразу. Если вовремя не дать противоядие, то смерть наступает через пару минут. – Коталло всегда восторгался его змеиной улыбкой. – Понял тебя, маршал Коталло. – Думаю, что ты сам знаешь, что делать со своими иглами, стрелами и этим ядом. Лучников на возвышение, самых крепких солдат на задние ворота. Приступай. Дракка кивнул и, коротко отдавая приказы, двинулся к оружейнику, чтобы забрать стрелы. Коталло с безразличным лицом повернулся к Текотте. – Небесный клан будет здесь, в Роще. У вас одни из самых сильных людей, которые могут помочь сдержать оборону в ближнем бою. Сила небесников в невероятной выносливости. – Множество капитанов одобрительно воскликнули, соглашаясь с Коталло. – Самые крепкие должны взять пушки у Декки и расположиться с ними в гнёздах около ворот. У них больше силы и выносливости, чтобы снизить разброс пуль. – Ты же понимаешь, что всё это бесполезно? – Текотте прервал маршала, презрительно возвышая голос. – Прошу прощения? – Маршал говорил спокойно, и ближайшие тенакт обернулись к нему, почуяв напряжение. – Регалла ведёт за собой армию машин. Она сметёт нас, как крошки хлеба со стола. Вы с Хекарро решили отправить нас всех на убой? – Текотте покраснел, видя, как все взоры обратились к ним. – И где твоя чужеземка, которой ты так верно прислуживаешь, маршал Коталло? Трусливо прячется, пока её увечный дружок играет в командира? Нам проще оставить Мемориальную Рощу. То, что предлагаете вы с Хекарро – верная смерть. Коталло сузил глаза, медленно подходя к небеснику, не прерывая зрительного контакта. Он помнил его как сильного, рослого мужчину, шутя ломающего двумя руками ствол дерева. Ему было почти жаль его. Жаль, потому что понимал, что внутри Текотте не осталось уже ничего от прежнего предводителя, которым он так гордился и любил. – Мне кажется, что ты забыл, кем ты являешься, Текотте. – Натянуто произнёс Коталло. – И мне кажется, ты забыл, кому присягнул на верность. Реши для себя, кто ты? Тенакт? Или же трус, который до сих пор не может смириться с тем, что больше негде прятать свой позор? Я верен своему Вождю, заветам и видениям Десяти. Я верен тому пути, которое избрал для нас Хекарро. Каждый тенакт готов сразиться за свою жизнь и жизнь братьев и сестёр. За жизнь наших детей. За наше будущее. Вокруг стало тихо. Хекарро выдвинулся в сторону Коталло и Текотте, остановившись в нескольких шагах от них. Маршал презрительно сплюнул под ноги бывшего предводителя. – Сейчас ты извинишься перед всеми за то, что сомневаешься в решениях и в суждениях своего Вождя. Или я заставлю тебя извиниться. Коталло подошёл ещё ближе, жутко улыбаясь. Время, когда он боялся разочаровать своего предводителя, прошло. Он слишком часто видел то, что прячется за этой вшивой маской. Текотте отступил на шаг назад. Коталло продолжил напевать: – А затем, когда сюда придёт Элой и поможет нам с победой над Регаллой… Ты встанешь перед ней на коленях и попросишь прощение у неё. И от её слов будет зависеть твоя дальнейшая жизнь. Впрочем, – Коталло поднял брови, – ещё ты можешь вызвать меня на бой и посмотреть, что может сделать увечный тенакт. Ненависть мелькнула в старых морщинистых глазах предводителя, и он отвернулся от Коталло. – Я думаю, что ты хочешь подойти к Хекарро, верно? – Да, маршал. – Текотте подошёл к Хекарро, следящим за происходящем с бесстрастностью в глазах. – Я… прошу прощения. – Громче, пожалуйста. И конкретнее. – Я прошу прощения у Вождя Хекарро и маршала Коталло за то, что оскорбил их своим недоверием. – Хорошо. – Коталло подошёл и снисходительно похлопал его по плечу. Текотте оскалился, пунцовея с каждой секундой. – У Небесного клана есть вопросы? Небесники склонились перед Коталло, прижимая кулак к груди. От маршала не укрылись их короткие, довольные улыбки, хотя некоторые из них недоумённо щурились, обдумывая, чем может закончиться эта склока. – Народ тенакт един в своих суждениях, и так будет впредь. – Хекарро громыхал над толпой. – Крылья Десяти поведут нас в бой, и мы вырвем победу у наших врагов. Либо погибнем, потому что иначе, Регалла зальёт кровью наш дом, не пощадив никого, кто склонен идти по дороге процветания и мира. Маршалы, подошедшие к Вождю ближе, по очереди касались Коталло ладонями, принимая и признавая то, что он сказал. Коталло не стал ждать момента, когда тенакт взорвутся новым обсуждением или ликованием. Он завершил свою часть и теперь должен был проверить то, как выполнялись его приказы. Он развернулся и, расправив плечи, ушёл, видя одобрение в глазах своего Вождя. Если он когда-то думал, что Текотте любил его как сына, то он ошибался. Он никогда не смотрел на него с такой теплотой, какой одаривал его Хекарро.***
Это была бойня. Несмотря на то, что каждый тенакт сражался до последнего вздоха. Несмотря на то, что ловушки и растяжки, грамотно расставленные подразделениями Атекки и Дракки, отлично сдержали первую волну. Несмотря на все уловки, диверсии, тактические отступления и умелые команды маршалов, Хекарро (Коталло отметил про себя, что новые маршалы великолепно справлялись со своей работой) и предводителей, Регалла прорвалась внутрь. Они попытались сдержать подземную машину, камнегрыза, но в этот раз их было две. Иввира и Коталло потеряли счёт мятежникам, отступая к арене. Хекарро устало дышал, стирая кровь с глаз, и Коталло в очередной раз встряхнул свой аракх, очищая стонущее от тяжелых и липких капель крови оружие. Они отступали назад, когда из тени вышла Регалла. Её меч царапал настил, и уверенность в победе сквозила в каждом движении. Кровь, которая стекала по полуторному мечу, оставляла дрожащий след. Коталло окинул взглядом Иввиру и других людей рядом. Они все были покрыты кровью, своей и чужой. Они устали, отражая бесчисленные атаки. Если не будет подмоги, это будет их концом. За воротами был слышен лязг оружия и вопли машин, от стен отражались трубные вопли исполинов, дополненные криками умирающих и всё ещё сражающихся людей. Коталло вышел вперёд, закрывая собой Шефа. Регалла облизнулась, показывая в оскале подточенные острые окровавленные зубы. Зная Регаллу достаточно долго, он отчётливо понимал, что она глотнула крови своих врагов. Она подняла свой меч и указала на Хекарро. – Сдавайся. Всё кончено. Один из мятежников подбежал к Регалле и что-то возбуждённо нашептал в её ухо. Она расширила глаза и воскликнула: – Как вышли из строя? Маршалы и Вождь переглянулись, и Хекарро ухмыльнулся. – Это ничего не изменит. – Прорычала беловолосая женщина и подняла свой клинок. – Регалла! Этот голос он узнал бы из сотен других голосов. Они подняли головы наверх, и Коталло замер, поражённый до глубины души. Элой летела на светокрыле, подобно Крыльям Десяти. В кроваво-красных цветах, развевающихся на ветру волосах и с раскрасневшимися щеками, она представляла собой грозное видение. Внутри него всё полыхнуло, когда он смог разглядеть белый отпечаток своей краски на её нижней губе. Она не стёрла этот след, и это было лучшим признанием её чувств к нему. – Решим этот вопрос раз и навсегда. Ты и я! – Легко говорить, когда у тебя в помощи машина. Элой развернула машину, описывая неширокую дугу. Удержав светокрыла в воздухе, она спрыгнула, грациозно приземлившись перед ними. – Мне она не нужна. Я использовала её, чтобы привлечь твоё внимание. Ну так что? Регалла украдкой переглянулась со своими людьми. Ей было нечего терять. – Хорошо! – Регалла оскалилась, пытаясь вызвать у Элой страх. Охотница зарычала в ответ. – Вызов принят. Никому не вмешиваться. – Хекарро отступил, переглядываясь с напряжённым Коталло. Они все знали, что это означает. Коталло перегнулся через перила, сжимая до боли в костяшках деревянную перекладину. Бой обещал быть жестоким, Регалла не собиралась оставлять в живых огненную женщину, на которой доспехи тенакт сидели так, словно она родилась в них. Ещё одно падение, и люди, подтягивающиеся с места боя на балконы арены, возбуждённо и громко комментировали драку. Мятежники, кольцом окружённые злыми жителями Мемориальной Рощи, мрачно молчали, наблюдая за своим предводителем. Для них проигрыш Регаллы был концом. Коталло задохнулся, когда Элой тяжело упала на песок арены, неловко поднимаясь на четвереньки. Не давая себе ни минуты отдыха, она встретила копьём меч Регаллы, перенаправляя удар в землю. Элой с криком развернулась, посылая копьё в дугу, кружась в танце. Коталло настолько был поглощён битвой, что не заметил тяжело опустившейся на его плечо руки. Хекарро наклонился к нему, успокаивающе рокоча: – Она справится. Не волнуйся. Будь готов к тому, что она может не захотеть… Крови. Коталло кивнул, не сильно вслушиваясь. Он не позволял себе сомневаться в том, что Элой победит. Больше никаких сомнений. Вот Регалла подтянула охотницу за копьё, коленом врезаясь в её живот, пытаясь выбить из равновесия. У маршала пересохло в горле от звенящей ярости, прокатившейся по его телу, и ему пришлось крепко сжать челюсти, чтобы сдержать едкие громкие слова. Это был бой по законам тенакт. Выжить могла только одна из них. Элой была совершенна в этой отчаянной драке, посылая удары своего копья, пытаясь пробиться сквозь толстую броню противника. Словно продолжение руки, копьё резало и кусало, с прекрасной песней сталкивалось с длинным мечом Регаллы или кусочками её брони. Смуглая женщина была в разы опытнее и сильнее Элой, и охотница понимала, что в ближнем бою ей не победить, несмотря на всё её мастерство. Сердце маршала замерло, когда меч его бывшей сестры скользнул совсем рядом с тем местом, где стояла мгновение назад охотница. Танцуя, словно дикое пламя, Элой уклонялась от атак острого лезвия, пока не отбежала на достаточное расстояние, проскальзывая за ближайшее ограждение. Элой вскинула свой лук, посылая стрелу за стрелой, стремясь сбить броню другой женщины, и у неё это получалось. Она умело использовала свои преимущества, взрывая дымовые бочки, стараясь атаковать скрытно, невесомо и максимально точно, путая Регаллу в своих планах. Беловолосая тоже взяла в руки лук, но стреляла менее точно, чем её противница. Регалла ругалась, кричала и стремилась оскорбить его командира, и Коталло видел, как она выдыхается от этого боя, измождённая постоянным градом стрел и колкими ударами, скользящими из постоянных дымовых завес. Он возликовал, когда Элой нанесла последний, точный удар, выбивший из сил Регаллу. Бой был окончен, и Коталло шёл за своим Шефом, хватая чьё-то забытое копьё. Коталло направил оружие на предательницу. Регалла, обессиленная и тяжело дышащая, стояла на коленях, прислушиваясь к болезненному диалогу между Элой и Хекарро. По закону, именно Элой должна была решить её судьбу, и Хекарро мягко говорил об этом, упоминая, что милосердие было слишком большой ошибкой. Слегка отклонив голову вбок, Коталло внутренне сочувствовал Хекарро. Всего лишь несколько человек знали истину: Хекарро пощадил Регаллу, потому что верил, что в ней осталось немного преданности и любви к нему. Тяжело казнить человека, который бился с тобой бок о бок десятки лет. Тяжело убить ту, что преданно сражалась на твоей стороне, теряя близких и родных. Она любила его. Хекарро очень хотел верить, что Регалла образумится и встанет на правильный путь. Её предательство было тяжёлым ударом для Вождя. Коталло же хотел одного: медленно вонзать в эту женщину клинок и смотреть, как жизнь гаснет в её предательских глазах. Упиться её болью и страданием, почувствовать, как она дрожит в предсмертной агонии. Но Коталло хватало дисциплины держать себя в руках. Он терпеливо ждал. И он презрительно скривился, когда у Регаллы треснуло терпение: – Трусы! Что вы ещё обсуждаете? – Жить тебе или умереть. – Рыча, охотница приблизилась к бывшему маршалу. – Это не простое решение. Ты подняла мятеж и разделила племя. Ради мести и жажды крови! Возможно, стоит казнить тебя. Здесь и сейчас. Элой подошла ещё ближе к поверженной женщине, сверкая кровавым на красном. – А может, стоит направить твою ярость на реального врага. Коталло опешил. Нет. – Какая из неё союзница? Разве можно ей верить? – Ему не верилось, что командир вот так просто рассуждает о милосердии к той, что пролила столько крови. Хекарро мягко, почти болезненно произнёс: – Она сотворила немало зла, но никогда не нарушала своё слово. Элой обернулась к Вождю, всё ещё раздумывая. Коталло собрался, покачивая головой, не смея спорить с ними двумя. Он был послушным солдатом и примет любое решение. Какую бы боль это не причинило. Вместо этого маршал вздохнул и мрачно прорычал: – А она его даст? – Я не стану умолять. Решай! – Выплюнула Регалла. Он должен был отдать ей должное. Она действительно готова была принять свою судьбу. Элой оглянулась через плечо, следя за Коталло. Ей было известно, чего он хотел. Наконец, охотница решилась: – Твои преступления не будут прощены. Но впереди ждёт ещё одна битва – с врагом, который куда опаснее, чем ты сможешь себе представить. Неровно переступая перед Регаллой, охотница прервалась, чтобы собрать свою решимость. Коталло внимательно следил за ней, отмечая её хромоту, расстроенный тем, что она отказывает ему в заслуженной мести. – И мне нужны люди. Отряд, готовый пожертвовать всем. Грубо усмехаясь, беловолосая женщина распростёрла руки, презрительно произнося: – Оставь пощаду себе. – Это не пощада. – Мрачно пропела охотница. – Битва, о которой я говорю… будет настоящим кошмаром. Маршал вздрогнул и отвёл глаза в сторону, поражённый внезапной мыслью. Битва с Зенитами действительно будет кошмаром. Он до сих пор не понимал, как можно справиться с их щитами, с учётом того, что их было всего несколько человек против бессмертных богов… нет, против Предтеч, поправших законы природы. Элой не давала Регалле пощады. Она наказывала женщину гораздо больнее. Милосердие. Иногда милосердие было хуже, чем смерть. Элой давала Регалле возможность умереть в бою, с оружием в руках, но при этом заставляла её ждать гибели. До самой смерти Регалла должна будет мириться с тем, что ей дали отсрочку. Не только битва будет кошмаром для Регаллы, но и само ожидание в окружении своих врагов. Бывший маршал действительно умела держать данное слово. А Элой… Была жестоким и кровожадным воином. Но если у неё был выбор… Она действовала всегда по-своему. Это одна из тех черт, которые делали её… самой собой. И сейчас ей нужны были люди. Регалла была одной из свирепейших тенакт, и она могла помочь. Сбрасывая наваждение, Коталло перевёл взгляд на свою возлюбленную. – Смерть с клинком в руке? Хорошо. – Регалла поднялась и склонилась в церемониальном жесте. – Моя кровь – твоя. Твои враги – мои. – Встретимся в лагере, в горах у Песни Долины. – Устало, но твёрдо произнесла охотница. Всё-таки иногда Коталло думал, что она немного безумна. – Ты отпустишь её одну? Без вооружённой стражи? – Коталло старался сдержаться, но рычание само вырвалось изо рта. – Она ей не нужна. – Хекарро утихомирил Коталло. – Я приду туда. Даю слово. – Тёмные глаза Регаллы слишком внимательно проследили путь между Коталло и Элой. – Я его принимаю. Под вой ликующей возбуждённой толпы, они прошли к выходу, взволнованные ещё одной новостью. Коталло не сводил глаз с Регаллы, побеждённой, но такой гордой. Ему вспомнился Фашав, который точно также, по воле Регаллы, шёл, спотыкаясь, к своей судьбе. Судьба была очень иронична.***
В тронном зале к их ногам бросили бойца озерам с закрытым маской лицом. С неким ленивым благоговением он протянул охотнице визор. – Оставьте меня все. – С хищным оскалом произнесла Элой. Будь воля Коталло, он бы её не оставил. Его беспокоило то, как она пошатывалась. Два падения не могли пройти даром для её тела, не говоря уже об ударах, нанесенные Регаллой. Но он покорно вышел, следуя за своим вождём. Коталло помялся перед выходом. Внимательно наблюдая за действиями Шефа, маршал отмечал мельчайшие детали: несмотря на потери, тенакт были воодушевлены. Хекарро ловко обходил маленькие группы, стремясь добраться до пустующей комнаты на арене. То здесь, то там он находил слова утешения для каждого воина. Коталло прищурился, раздумывая над тем, как много его Вождь скрывает в себе. И насколько на самом деле тяжела корона Вождя такого воинственного и непримиримого народа, как тенакт. Коталло не знал, сколько лет Хекарро на самом деле, но сейчас шеф выглядел очень усталым. Иввира извинилась, покинув его, и Коталло отправился к стоящим неподалёку хмурым Дракке и Джетакке. – А-а-ах. Сладкоречивый маршал. – Протянул юный командир Пустынного клана. – Это был славный бой. Потом посмотри, как много ублюдков умерло от пустынного яда. Бескровно, бесславно. Как и подобает предателям. Его грудь хранила на себе след чьего-то лезвия, а Джетакка слабо прислонился к стене. Им обоим нужен был отдых, но старый духовник вызывал больше всего беспокойства. – Идите к лекарю. Джетакка поднял ладонь, глубоко дыша: – Маршал, всё в порядке. Раны не страшные, и мы дождёмся своей очереди. – Я согласен с маршалом, духовник. Мой приказ – иди в медпункт. Всё-таки старик тут ты, а не я. – Дракка усмехнулся, видя, как бурчит старый воин. – Иди, иди. Если ты помрёшь, то будет некому мне жужжать в уши про командирское приличие. Дождавшись, пока старый солдат не завернёт за угол, Дракка потрогал свою рану. – Насколько это дерьмово выглядит, Коталло? – Выживешь, куда ты денешься. – Рана была чистой, видимо пустынник сполоснул её, очищая от крови. – Спасибо за помощь тебе и твоему клану. Ты действительно талантлив. – А что, кто-то сомневался в моем таланте? Пройдёт пара лет, и моя слава превзойдёт твою, маршал. Смотри, я тут даже строчку придумал: «Скоро твоё имя и твоя слава забудутся. Моя же слава взойдёт, подобно Солнцу над небосводом.» – Дракка прочертил над головой полукруг, рисуясь перед маршалом. – Нет? Плохо? – Ужасно. Дракка пожал плечами, хихикая, и маршал позволяет себе усмехнуться, на миг сбрасывая свою застывшую маску. Наконец, Дракка хитро улыбается, озорно поблескивая чёрными глазами. – Красный цвет и наша броня подходят Пламени пустыни, а? – Ты прав, Дракка. И ты был прав тогда, в последнюю нашу встречу: она действительно больше тенакт, чем некоторые другие. Этот факт действительно удивлял Коталло. Он видел её в разной броне: утару, озерам, карха… Доспехи воина нора… Но именно броня тенакт делала её почему-то более… свободной? – А ещё мне понравилось дополнение на её губах. Конечно, чёрный или жёлтый цвета смотрелись бы лучше… Твой тяжелый взгляд на меня не действует, маршал, прекращай. Я же не закончил свою мысль. – Дракка сморщился и закатил глаза. – Признаю, белый пигмент добавляет её образу… правильности. Это же твой пигмент, маршал? – Мой. – Ну слава Десяти. – Дракка хлопнул в ладоши, широко улыбаясь. Когда он расправил плечи, то поморщился от боли из-за потревоженной раны на груди. Она снова начинала кровоточить. – Э, послушай. Пойду-ка я проверю своих людей. Мы потеряли достаточное количество наших... Бессмысленные смерти... Коталло проводил его взглядом, а затем отправился дальше, обходя всю Рощу. Он переговаривался с командирами и капитанами, похвалил группу солдат, состоящих из пустынников и равнинников, что грамотно расставили ловушки. Молодой пустынник с восторгом рассказал об их совместной идее: поставить ловушки, которые будут взрываться маленькими иглами с ядом. Это сработало, хотя они не успели сделать много ловушек, и один из равнинников посетовал, что битва быстро кончилась. Молодые воины из разных кланов нашли между собой общий язык. Их веселье передавалось другим, и эти молодые люди явно собирались сделать несколько совместных татуировок. Они были молоды и плохо помнили Красные набеги, внезапно подумал маршал. Естественно их кровь требовала горячего боя. Коталло вздрогнул от неуютного воспоминания. Он сбросил сообщение Элой, спрашивая, освободилась ли она, и получил в ответ тихое, записанное усталым голосом, голосовое сообщение: «Я сама найду тебя, маршал.» Он без перерыва перемещался между людьми, выполняя свою работу, пока не заметил, что на небе появились первые звёзды. Он пересёкся с другими маршалами через несколько часов, которые также выполняли свою работу. У них у всех был усталый вид, но гордость за то, что они справились с командованием, переполняла их лица. Жертв было не так много. Конечно, это была заслуга и Элой, но, если бы не грамотная подготовка, распределение запасов и отрядов… Всё могло быть намного хуже. Иввира мягко заметила: – Ты сходил бы в маршальский бассейн. Мы знаем, что тебе может быть неуютно, поэтому если тебе нужно уединение, то… Хекарро объявил праздник. По его приказу вытащили много бочек с прошлогодним пивом и «Последним огнём», а охотники уже принесли дичь. – Куда дели погибших? – Я приказал их разместить у Святилища Десяти. Их уже обернули в саваны, а бирки собрали и сложили в сундук, чтобы потом раздать родным или повесить в Святилище... Они ждут своего часа для погребального костра… Декка сказала, что сегодня нужно почтить их память и дать возможность выжившим отпраздновать победу. – Произнёс один из высоких маршалов, облачённый в Небесную броню. – Хорошо. Если вам нужна будет помощь… – Мы тебя найдём, брат. Иди с Десятью. – Иввира подмигнула ему, уводя за собой других братьев и сестер. Это тёплое замечание заставило его устало улыбнуться. Давно он не слышал этой фразы… Коталло устало брёл к дальней ванне. Она находилась ближе всего к комнатам Шефа и маршалов. Уединение было одним из преимуществ столь высокой службы. Конечно, ему нужно было приехать как можно скорее на Базу, проследить за тем, как туда доберется Регалла, и начать планировать атаку на Зенитов. Но сейчас он устал. Немного чистой воды и отдыха ему не помешает, пока остальная Роща Памяти будет праздновать. Возможно, потом его найдёт Элой, и они вместе отправятся на Базу. Он хотел этого и тосковал по ней. Ему ужасно хотелось к ней прикоснуться, ощутить шелковистость кожи своей рукой. Хотелось поцеловать её в макушку и зарыться носом в копну рыжих кос, слушая звук её дыхания и нежный стук бусин. Элой пока больше ничего не писала ему, и маршал подумал, что она найдёт его в их лагере. А значит нужно было поторопиться с делами. Завернув в узкий каменный коридор, Коталло ухмыльнулся ночному небу. Сегодня она ещё раз совершила невозможное, вновь спасая Рощу. Она прилетела на светокрыле, подобно их божествам, и Коталло слышал благоговейный шёпот людей, который будет преследовать её до последнего вздоха. Они не раз и не два спрашивали маршала о том, знал ли он о её плане. Он, в свою очередь, позволил себе отвечать неопределённо. Конечно, мужчина догадывался, что она задумала что-то невероятное, как и всегда. Эта вера в чудо, в то, что она способна сокрушить горы, не давала ему усомниться в её планах. Но он представить себе не мог, что она лишит машины энергии и видением пролетит над каждым тенакт, возвышая себя на один уровень с Крыльями Десяти. Это достойно песен и легенд. А Коталло постарается, чтобы её имя не забылось в устах его народа. Ванная была близко, и он стал снимать грязную броню со своего тела. Было бы хорошо, если бы его народ принял письменность карха. Или, может быть, когда они вернут Гею, он попросит ИИ помочь с созданием собственного, тенактского языка. А если они заполучат подфункцию Аполлона… Возможно они выберут один из многочисленных языков Предтеч. Это было бы прекрасно. Коталло снял все свои украшения распустив волосы, и со вздохом опустился в теплую, подогреваемую внутренним источником, воду. Он откинулся назад, слушая шум, доносившийся из центра Рощи. Просто пять минут блаженства, и он сотрёт грязь, пот и кровь со своего тела. Нанесёт краску и поедет дальше, вслед за своим удивительным командиром. Коталло вымыл себя и откинулся на бортик ванны, бездумно всматриваясь в рассыпанные на небосводе звёзды. Луна была убывающей, но всё так же ярко освещала его дом. Рядом стрекотали ночные насекомые, приветствуя ночную прохладу. Наконец, он вылез из ванны, уходя в свою комнату. В этой части Рощи никого не было, и в целом, это было уединенное и спокойное место, где маршалы могли отдохнуть и потренироваться отдельно от остальных. Позади бассейна скрывался вход в зал с открытым куполом. Каждая комната была разделена стенами более толстыми, чем у обычных жителей Рощи. У пустующей комнаты верховного маршала все четыре стены были каменные, что делало это место не менее уединенным, чем покои Хекарро. Из зала шла ещё одна дорожка к небольшой арене. В прорехах между каменной стеной и пространством пробивалась растительность, добавляя сочного тропического цвета этой части его дома. Когда-то давно, в другой жизни, ему показалось ужасно милым, что в потолке этой пустующей комнаты была квадратная дыра, зарешеченная ржавыми прутьями. Он потратил много времени, выковыривая металл из пазов, пока Фашав хихикал над этим вместо того, чтобы помочь. Его новый брат, Чекотте, тоже смеялся, но, в конце концов, они с Фашавом подали гениальную мысль, что достаточно просто покрыть прутья разъедающей металл кислотой. В результате осталось небольшое окно без прутьев, которое Коталло сверху закрывал особо деформированной металлической пластиной, чтобы капли дождя и ветер не проникали внутрь. Это впечатляло некоторых его партнёров и приносило много удобств. Например, в его комнате было естественное освещение. Коталло снял пластину, открывая вид на звёздное небо. Убывающая луна роняла серебристый свет в его спальню, и кроткие пылинки мягко опускались в её лучах. Коталло устало лёг, прикрывая себя лёгким плетёным одеялом, и стал наблюдать за звёздами. Устало моргая, он не заметил, как задремал, на грани сознания слыша отдалённые песни и разговоры. Он проснулся от глухого стука. Коталло приподнялся на локте, удивлённо рассматривая Элой. Она смущённо подняла своё упавшее копье и приставила к стенке, рядом с лежащей на полу броней. – Командир? Ты не уехала? – Его голос был хриплым ото сна. – Нет. Я же сказала, что найду тебя сама. Коталло растёр лицо, прогоняя сон, и широко раскрыл глаза, возвращаясь к телу командира. Она была чистой, влажные волосы вились колечками на её плечах, подчеркивая покрасневшую от смущения кожу. Её левая нога была обвязана чистым бинтом. Сердце Коталло пропускало удар за ударом, пока до его уставшего и всё ещё сонного мозга дошла мысль. Она была обнажена. Вся. – Элой… – Если ты сейчас скажешь хоть слово о том, что я тороплюсь… Или о том, что я слишком напористая… – Она положила руки на свои бёдра, и маршал не смог отвести взгляд от нежных кудрей, между её ног. – Я задушу тебя своими собственными руками, маршал. – Я не смею открыть рта, командир. Она подошла к нему и уселась рядом, смотря куда угодно, только не на Коталло. На её виске не было визора, тупо отметил про себя маршал, неспособный здраво размышлять. – Знаешь, я не говорила тебе, но я видела тебя без краски ещё до того, как раскрашивала твоё лицо. – Медленно проговорила охотница, протягивая руку и снимая с его виска визор. Он был настолько ошеломлён, что решил не спрашивать, зачем она это делает. – Да? Когда? – Я возвращалась с востока и наткнулась на тебя. Ты сидел под водопадом около нашей Базы. Я тогда была поражена, что тебя не смущает ни холодная вода, ни мощный поток, бьющий в твою спину. Тогда ты склонил голову немного вперёд и гладил плечо, погружённый в свои мысли. Это было завораживающе. Однако… я быстро ушла. Даже не рассмотрев тебя толком. Но ты мне показался… Очень красивым. Нереальным. Мне показалось несправедливым, что к тебе так относятся другие тенакт. – Вот как. – Маршал всё ещё был удивлён. – Я хотела тебя помыть сама, но ты уже справился с этим. – Лёгкая обида звучала в её тоне. – Пришлось вымыться самой и искать тебя. Она… что? – Меня задержали Текотте и Декка. Он явно был недовольный. Знаешь, это было странно, но он принёс мне путанные извинения. – Элой убрала со лба свои волосы, разглядывая скромное убранство его комнаты. – Потом ушёл, яростно ругаясь, словно это стоило ему огромных усилий. Декка туманно объяснила мне, что это твоё влияние. – Я рад, что он принёс свои извинения. Но сейчас мне меньше всего хочется говорить о Текотте. Скажи мне… Почему ты обнажена? Она вспыхнула и сжала рот, отводя взгляд. – Ты… против? – Я похож на человека, который стесняется обнажённой кожи? – Волнующе иронично заметил Коталло. – Я тенакт. Последнее, что я буду делать, это стесняться обнажённых тел. Но ты раньше никогда не раздевалась передо мной. – Мне показалось, что это будет… хорошо для нас. – Она неуверенно сложила руки на груди, явно смущаясь. – Это плохо? Ты говорил, что все, что мы делаем – это естественно для нас. К тому же… ты говорил, что хочешь меня, нет? Меньше всего ему нужно было, чтобы она сейчас закрылась. Коталло протянул руку и провёл указательным пальцем по её щеке к подбородку, приподнимая её голову и заглядывая в родные глаза. Откуда в ней столько храбрости и решимости? Она была немного... раздражённой? – Элой. Я никогда не настаивал ни на чём. Мне достаточно того, что у меня есть ты. Что у тебя на уме? – Послушай… Я не знаю, как это объяснить. В конце концов… я не понимаю, как мне справляться с этой потребностью. Перед Близнецами… Я ощущала себя такой живой и любимой в твоих объятиях. Мне больно, Коталло. Всё произошедшее давит на меня. Но… Я не могу больше. Я хочу касаться тебя, гладить, обнимать. Хочу, чтобы ты делал также. Возможно, именно по этой причине погиб Варл, потому что я слишком эгоистична, потому что я думаю о себе. Из-за меня Зо и их будущий ребенок остались одни. Но я… не хочу больше быть одна, Коталло. Хватит с меня. Это всё запутало меня ещё больше. – Ты никогда уже не будешь одна. У тебя есть все мы. У тебя есть я. – Ты умрёшь. – Коталло содрогнулся от внезапной злости в её тоне. Она посмотрела на него влажными, от непролитых слёз, глазами. – Ты тоже оставишь меня, и это будет моя вина. И это доставит мне ещё больше боли… Ты причинишь мне боль, Коталло. И другие умрут, если пойдут за мной. Он помолчал, прикрывая глаза. – Элой… Мы уже говорили об этом. Ты. Никогда. Не будешь. Одна. – Коталло выдохнул, стараясь говорить ровно. – Я поклялся тебе, что буду жить по твоему приказу. Я сделаю всё возможное, чтобы выжить. Вопреки всему. Как и другие, кто любит тебя. Ты не виновата в смерти Варла. Никто не виноват, кроме Зенитов. Мы не могли этого предугадать. – Могли… я должна была… сделать больше, понимаешь? Умереть за него! – Она повысила свой тон с яростным оскалом. – Умереть за всех, чтобы больше никого не терять! – Хватит! – Резко оборвал её маршал. Она вздрогнула от его властного и решительного тона. – Нет, Элой. Ты – человек. Не Элизабет Собек. Ты не машина, чтобы просчитывать все варианты. Это тебе говорил Варл, и хоть раз в жизни… просто отпусти. Это случилось. Друзья и родные погибают. Он пошёл за тобой, чтобы помочь этому миру и тебе. Так сделай так, чтобы его смерть не была напрасной. Прекрати винить себя. Она сжала свои упрямые губы и выпрямилась. – Хочешь знать правду, охотница? – Коталло зарычал и сел перед ней на колени, сбрасывая тонкую ткань. Он неосознанно положил руку на её плечо, сжимая крепко, придвигаясь ближе и заглядывая в зеленые глаза сверху вниз. – Когда твой визор пропал из общей сети, когда мы поняли, что что-то случилось... Я впервые в жизни ощутил страх. И загнал это чувство внутрь. Пока мы не вернулись с мертвым телом Варла домой. Потом Зо пела утаранскую погребальную песню, которая вновь пробудила во мне это отчаянное чувство. Страх того, что ты погибла. Я никогда не боялся кого-то потерять. Ни-ког-да. Я был в отчаянии. Это сделало меня слабым и сильным одновременно. Я ненавижу себя за этот страх. Так что не только тебе страшно и больно. Слышишь?! Он сказал это так громко, что слова эхом отразились от стен его комнаты. Она положила свою руку на его, сжимающую с силой её плечо. Он видел своё отражение в её зелёных, ловящих звездный свет, глазах. – Ты боишься, что я умру? Неужели для неё это было неочевидно? – Спроси любого, Элой. Эренда, Зо, Альву. Когда вернутся Бета и Гея, спроси их. Вернись в Меридиан и спроси лощёного Короля-Солнце, боится ли он тебя потерять. – Я спросила тебя, маршал. – Она протянула к нему свои чувственные ладони и обняла ими его лицо. – Ты тоже боишься потерять меня? – Да, Элой. Я боюсь тебя потерять. Больше всего на свете. «Скажи, что ты навсегда принадлежишь ей!» - шепнуло сознание. – Коталло… Он наклонился к ней, целомудренно касаясь губами её лба. – Пожалуйста… Больше никогда не говори, что ты готова умереть. Никогда не говори этого, Элой. Я знаю, что ты пожертвуешь собой, если того потребует случай… Кровь Десяти… Любовь моя… – Коталло не выдержал и прижал её к себе, глухо вздыхая от тугого кома в горле. Она пришла к нему, обнажённая, с болью внутри себя, а он повысил на неё голос вместо того, чтобы помочь. – Я лучше нарушу твой приказ… Она ущипнула его кожу плеча, и он дёрнулся, ругаясь. – Ты не имеешь права нарушать мои приказы, маршал. – Её голос был ужасно тих, и всё ещё был печален. – Ясно? – Прошу прощения. Они очень долго молчали, просто наслаждаясь тем, что находятся рядом. Наконец, она оторвалась от него и зашептала: – Я пришла к тебе. Пришла, потому что скучаю по твоему теплу. Знаешь, я так люблю твой шрам… здесь… – Она поцеловала в уголок верхней губы. Коталло вздрогнул от этой невинной нежности. – Поцелуй меня… Он отстранился от неё, всё ещё печальный от всех этих эмоций. Было ли уместно сейчас целовать её…? – Маршал Коталло. Пожалуйста. Ты мне так нужен... Лунный свет путался в её волосах и серебрил кожу, высвечивая каждую веснушку и беля многочисленные шрамы. Коталло пальцем огладил шрам на левом бедре, желая узнать, что за обстоятельства наложили такой глубокий отпечаток на её тело. Ему было интересно узнать историю каждого ранения, поцеловать и взлелеять эти несправедливые несовершенства кожи. По крайней мере он знал историю одного из них, длинной нитью пересекающий пульс на ее шее. Коталло приподнял её подбородок, желая поцеловать сначала именно это место, слушая, как из неё вырывается тихий вздох. Стоило ему коснуться губами тонкого шрама, как в его голове зашептали недавние переживания. Их разговор вновь разбудил этот страх. Этих прикосновений могло больше не быть. Он был нужен ей. Это была больная потребность, которая звенящим дыханием отражалась в их вздохах. Он вздрогнул, когда её руки отпустили его лицо, неожиданно плавно проводя по дорогам его историй. – Элой. – Она издала тихий вопросительный звук, когда он оторвался от неё. – Ты мне нужна. Сейчас. Больше всего она нравилась ему чистой: без краски, без татуировок, рассказывающих о её победах. Коталло слушал её всю, прикасаясь и изучая каждый уголок её тела. В конце концов, она пришла к нему, сама, желающая и жаждущая, и ему хотелось сделать так, чтобы она забыла о всей той боли, что происходила в её душе. Разве не для этого он пришёл к ней тогда, после Кульрута, отдавая всё, что осталось от его жизни? Она ругалась и билась в его слишком нежной ласке, потому что он не мог и не хотел торопиться. Не в эту ночь. Со всей потребностью и любовью, он разрушал её барьеры, боль и клокочущую ярость, запоминая её вкус, запах и переливчатые звуки стонов. Элой умоляла его, пела и изгибалась подобно луку в его объятиях, пока он удивлялся силе её жажды и удивительно чувственной натуре. Волна смущения пронеслась по его телу в момент близости между ними. Ему ужасно не хватало второй руки, и Элой погладила его лицо, нежно прошептав: – Коталло… Всё хорошо… У меня есть ты. Весь. Идеальный… Они соприкоснулись лбами, пока привыкали друг к другу. Никогда ещё ему не хотелось отдавать больше, чем он мог предложить. Элой раскрылась перед ним, подобная пожару: он первый увидел эту дикость в её затуманенных от любви и страсти глазах, когда она, нежно краснея, пела луне и звёздам о том, что ей действительно нравилось. У маршала всё внутри перевернулось, когда она попросила о большем. Он любовался ею, упивался её мольбами, стонами и картой красных следов на её теле. Когда она сжалась под ним, потерянная и разбитая, Коталло потерял себя окончательно, в беспамятстве шепча имя Элой, приравнивая её ко всем известным ему богам.***
– Это окно… Очень красиво. Знаешь, на Базе мне не хватает вида ночного неба. – Она помолчала, прижимаясь к его тёплому боку и гладя линию испорченной татуировки на левой стороне. – Хотя я люблю комфорт, если честно. Сухость и тепло… Он молча согласился с ней, целуя её в макушку. Им скоро нужно было вставать, чтобы добраться до дома. – Коталло. А ты помнишь... Что-то ещё из стихов? – Не думал, что тебе это так понравится. – Я тоже не думала, но твой голос… успокаивает. – Хорошо, любовь моя. Оно неполное, но очень красивое. Это было в одном из немногих архивов, которые ты отсканировала где-то на землях Карха. Некоторые слова для меня… всё ещё непонятны, но они прекрасны, Элой. Это стихотворение нашёл Эренд. Мы с ним читали его вместе. Лицо Элой вытянулось, когда она недоверчиво уставилась на улыбающееся лицо маршала. – Ты шутишь. – Спроси, когда вернешься. – Спрошу, Коталло. Читай. – Они коротко поцеловались, прежде чем она улеглась обратно, рассматривая ночное небо. Коталло заверил её, что сквозь звуки празднества их никто не слышал. Она ему верила. Голос Коталло, подобный глухому раскату грома, давал далёкое ощущение заботы и комфорта, пока она слушала давно забытые строки: Такой прекрасной, несравненной Никто не видел под луной. Твой образ дивный, незабвенный Повсюду следует за мной. Ты красотой меня пленила, Как полуночное светило. Ты путь мой светом озарила, То – свет, я знаю – неземной! Любовь моя, как наважденье, Мое проклятье и спасенье. Ты – храм мой светлый, и моленья Я возношу тебе одной! Тебя вокруг ищу я взглядом, И, если знаю: ты не рядом, Мир кажется мне сущим адом, И ты одна тому виной! Но если я тебя замечу, Я сердце болью изувечу, Я сам возьму пойду на встречу, Я стать хочу твоим слугой! Элой ошеломлённо молчала, забыв о дыхании. То, что читал Коталло было невероятно чувственным и… нежным, трепетным, больным. Пока он читал эти строчки, она ощущала, как крупные капли чертят влажные дорожки по щекам и ниже, стекая по шее к ключицам. Она прикрыла ладонями глаза, не в силах сдержаться. Ей было больно и сладко одновременно. Коталло замолчал, и она слушала его тихое, на грани слышимости дыхание, пока он обнимал её своей большой и сильной рукой. – Я уже говорил, что… во время похорон Варла… Я ушёл ото всех. Я знал, что ты могла не выжить. Этот страх сковал меня… Возвратил к боли и прошлому. Переживая тот день, когда впервые увидел твои кровавые волосы… – Коталло подтянул её к себе и сжал так крепко, что его пальцы могли оставить следы на теле девушки. Он вздохнул глубоко внутри, словно каждое слово ошеломляло мужчину. – Путь тенакт проходит через смерть и кровь. Мы привыкли терять тех, кого любим. Но никогда в жизни мне не было так больно и страшно, Элой. Словно я умер внутри. Я повторяю это, потому что хочу, чтобы ты знала. Я всегда буду твоим. Даже если наши пути разойдутся… Я всегда останусь тем, кто будет следовать по твоим стопам до самой смерти. – Коталло. – Да, любовь моя? – Мы ведь сможем... спасти Бету и Гею? – МЫ сможем всё, любимая. Вместе.