***
Коталло был каким угодно человеком, но не дураком. Перед тем, как вернуться утром к командиру, он прислушался к слухам и к намекам других маршалов. Прижатый к стене Дракка и Арокке лишь подтвердили его мысли: среди высшего командования на его отношения с охотницей поставили звонкие осколки. То, что они будут вместе. Внутри маршала ворочался довольный и сытый зверь. Это было ожидаемо. Среди тенакт это не было удивительным делом, но маршал подозревал, что зачинщиком была духовница. Он не был уверен, как к этому относится командир, но хотелось верить, что она поймет азартную натуру тенакт. Когда она узнает об этом, конечно же. Она шла чуть впереди, уверено поднимаясь вверх, к балкону, с которого был открыт вид на арену. Немного задержавшись, чтобы Коталло мог поравняться с ней, Элой уверено приблизилась к рослому вождю, непринужденно переглядывающемуся с духовницей Деккой. Легкий кивок головы с ее стороны и более почтительный поклон со стороны верного маршала. - Чемпионка. Надеюсь, что после вчерашней битвы ты отдохнула достаточно. - Спасибо, Хекарро. Отдых был… хороший. – Она покосилась на непроницаемого Коталло и покачала головой. – Мне жаль, что в битве погибло много тенакт. Хекарро поднял руку и грустно улыбнулся: - Думаю, что мой маршал объяснил тебе, что без твоей помощи жертв было бы намного больше. Тенакт знают, что их жизнь может оборваться в любой момент. И именно поэтому мы живем так ярко. Сражаемся до последней капли крови. Отчаянно любим. Наслаждаемся каждой минутой. Мы всегда будем благодарны тебе. – Хекарро улыбался ласково, и Коталло гордился, что его огненная любовь заслужила такую редкую улыбку его вождя. – Знай, что твоё имя и твои деяния будут воспеваться и передаваться из уст в уста до тех пор, пока существуют тенакт. Так же, как и наша вера в Крылья Десяти. Любой мастер – татуировщик сочтет за честь нарисовать на твоей коже историю побед и свершений, Чемпионка. - Просто Элой. И это… Слишком много… Прежде, чем Элой продолжила, Декка мягко отметила: - Среди тенакт это просто благодарность, Элой. Для нас ты прежде всего человек и воин, доказавший, что его слова и сила не пустой звук. Возможно, что когда-нибудь ты услышишь о себе песни, но знай, что это просто выражение любви. – Она лукаво улыбнулась, покосившись на молчаливого Коталло. – Наш маршал добр к тебе? Хорошо ли он служит? Румянец коснулся её веснушек, и Элой невольно закатила глаза к яркому небу, скрещивая руки на груди. - Он рассудителен и хорошо помогает мне в моей миссии. Я рада, что у меня появился такой союзник, как маршал Коталло. С арены донеслись ругательства и лязгающие звуки, привлекшие внимание всех четверых. Пара маршалов и Кивва бодро отдавали команды большой группе тенакт в разных цветах. Их задачей было в кратчайшие сроки очистить зону вокруг и внутри Рощи Памяти от обломков и машин, прежде чем до них доберутся жадные до деталей падальщики, коршуны и мусорники. Насколько они могли видеть по деталям, лежащим на песке арены, в первую очередь разбирали исполинов. - Позволь мне задать тебе парочку вопросов, милая? – Декка осторожно отвела охотницу в сторону, даря ей ласковую улыбку. - Коталло. – Голос Хекарро был тих, пока Декка увлекла Чемпионку разговором. – К сожалению, есть солдаты, у которых нет ни родных, ни близких. Это подтверждают члены их отрядов и командиры кланов. Я бы хотел, чтобы ты отнёс их бирки к алтарю. Их доблесть и дух нуждаются в покое и новом доме. Грубая и большая ладонь Хекарро раскрылась, обнажая маленькую лычку с символами вождя. Коталло взял этот значок, почтительно прижимая его к сердцу. - Это честь для меня, мой вождь. Духовница собрала ладони Элой в свои руки, с особой заботой поглаживая ее предплечья. Коталло жадно, но, в то же время, с удивлением покосился на этот жест, понимая, что охотница была полностью погружена в свои печальные мысли, раз не стала отнимать руки от другого человека. Декка явно говорила ей что-то сочувствующее и успокаивающее, перемещая свою сильную руку на плечо. Сурово поджимая губы, она заглядывала в глаза Чемпионки, призывая к чему-то, что было между ними двумя. - Так много сделать для всех нас за столь короткий срок, и стать той, кто летает на Крыльях Десяти. Элой – невероятный человек. Она достойна нашей дружбы. Возможно, ты мог бы показать ей второе сердце тенакт. – Задумчивый Хекарро передал ему легко звякнувший холщовый мешочек. Рослый и пожилой мужчина покачал головой, словно удивляясь. - Мальчик мой… Не знаю, что за битва вас ждет и куда её миссия приведет тебя дальше, но будь осторожен. Она горит ярче самого яркого пламени, и я вижу, что ты даешь ей силы. Ты любишь её? Он замолчал, ожидая ответа от своего маршала. - Да. – Коталло отвечал тихо, принимая ценный дар и укрепляя его на поясе. - Люблю, мой шеф. - И она отвечает тебе взаимностью? Взгляд Хекарро был полон беспокойства за него. Маршал рассматривал родные черты своего шефа, вождя и человека, который ни разу не давал повода усомниться в своих чувствах. - Думаю, что это так, мой шеф. - Хорошо. – Хекарро коснулся его левого плеча, мягко сжимая и не причиняя боли. Это был жест, полный поддержки. – Пусть Десятые принесут вам обоим удачу. Жду твоего отчета после успешного завершения службы Чемпионке, маршал Коталло. А мне… мне нужно еще собрать совет командиров. - Я должен присутствовать, шеф? - Нет. Ты всё еще в командировке. Вольно, маршал Коталло. Коталло склонился в почтительном полупоклоне, прижимая кулак к сердцу, а затем отдал честь. Он встретился взглядом с охотницей и вздрогнул от смеси печали, решимости и любви в её глазах. Наконец, они распрощались с вождем и духовницей, прежде чем спуститься вниз. Одна из скрытых ниш позволила Коталло прижать её к себе в утешающем объятии. Чтобы не сказала ей Декка, это вызывало задумчивость и печаль у его командира. Ему нужно было ее утешить. Её руки обняли его в ответ, но лёгкое ворчание заставило его ухмыльнуться в мягкость её волос. Звук облегчения пронесся через него, подобно искре. - Мне нравятся твои объятия, но твоя броня… Эти шипы ужасно колючие, маршал. - Прошу прощения, командир. - Он отстранился от нее, мягко удерживая обе ладони в своей руке. – Мне нужно зайти в ещё одно место. Ты можешь… Пойти со мной, если хочешь. - Следую за тобой, маршал. Несмотря на вечернее время и стремительно опускающуюся тьму - столица тенакт кипела жизнью. Жители удаленных поселений трех кланов собирались и уходили к своим семьям и друзьям, забирая с собой обернутые в саваны тела погибших. Они должны обрести свой покой в родных поселениях. Коталло вдохнул полной грудью и повёл своего командира в другую сторону от центральной части Рощи Памяти.***
Они поднимались по пологому настилу, чтобы свернуть в переплетение странных узких коридоров. Шедший впереди мужчина освещал путь с помощью промасленного факела. С потолка и стен свисали бусы и нити, косточки мелких животных гремели о небольшие металлические осколки. Здесь было достаточно тесно, чтобы широкий и высокий Коталло касался плечами стен с обеих сторон. Он молчал, и Элой не хотела прерывать его размышления. Синий мешочек звенел у его пояса, покачиваясь при каждом шаге. Судя по данным визора, прошло несколько минут, прежде чем Коталло оставил затушенный факел в специальной скобе, вбитой в деревянную стену. Они вышли к небольшой полянке, окруженной тесными рядами невысоких деревьев: в конце стоял искорёженный и разбитый временем борт самолета, повернутый к ним ржавым дырявым бортом. У его входа стояли двое высоких тенакт, облаченных в полный боевой комплект. В руке каждого был щит, а за поясами заткнуты топор и серп. Их краска была необычной: смесь лиловых, красных и синих оттенков, покрывая их лица и тела так, чтобы не было видно кожи. Как только они подошли, эти двое прислонили кулаки к сердцу, приветствуя Коталло и Элой по очереди. - Маршал Коталло. Чемпионка Хекарро. При всем уважении маршал, но она чужеземка, облачённая в нашу броню и завоевавшая наше всеобщее уважение. Но разрешено ли той, что летает на Крыльях Десяти, увидеть сердце Рощи Памяти? Коталло покопался в кармане пояса, прежде чем предъявить яркую металлическую пластинку с символом вождя. Тот страж, что задал вопрос, ещё раз склонился и отошёл от входа, исчерченного по краям острыми зубцами. Элой недоуменно нахмурилась подобной гостеприимности. Следуя за широкоплечим маршалом, она вошла в корпус огромного транспортировочного самолета (так указывал визор, не давая точных данных о модели этой махины) и обомлела. Внутри пылало несколько долгоиграющих жаровен и множество свечей. Вокруг Элой ловили отблески огня и далёких звезд множество металлических осколков. Какие-то были истертые временем, покрытые коричневыми хлопьями ржавчины. Другие пестрели красками разных кланов, а еще какая-то часть сочетала в себе выдавленные или вырезанные на себе тенактские знаки. - Это место… алтарь? – Спросила она шёпотом, ловя каждый отблеск. Самолет был огромен и внутри укреплен деревом и металлом, сверху был соломенный потолок, но оставшиеся открытые окна и дыры в его борту добавляли ощущение благоговения, пропуская вечерний свет. - Скорее Место Памяти. Первые тенакт нашли это место. Посмотри, этот… самолет огромен. Неудивительно, что, находясь под впечатлением от Видений и Заветов, они нашли это место не менее священным. Здесь тысячи бирок, спрятанные в нишах, стенах и тайниках. Часть из них такие древние, что никто не помнит о тех, кому они принадлежали. Символы, знаки и краски давно стерты, поврежденные ржавчиной. - Коталло протянул руку наверх, и его пальцы благоговейно коснулись краев металлических бирок, висящих на разной высоте. Ветер шевелил кусочки металла, создавая особый перезвон. Он зажал одну из бирок между двумя пальцами, рассматривая узор клана Небес. - Обычно бирки передаются выжившим членам семьи, и тогда они хранят их, присоединяя к своим или же добавляют узор, передавая следующему поколению. Новорожденные тенакт могут получить бирку почившего родственника, и это считается весьма почетным. Если же тенакт был одинок: без семьи, детей, любимого… что же, его душа и сердце обретает покой здесь. Он вздохнул, рассеянно осматриваясь вокруг. Элой подошла к нему ближе, кладя ладонь сначала на его предплечье, а затем переплетая с ним пальцы. - У тебя тоже есть бирки? Коталло помолчал, все ещё рассматривая несколько сотен знаков, которые носили множество тенакт до него. Его собственные кусочки металла жгли кожу на широкой груди, и рука маршала рефлекторно дёрнулась к ним. Показать ей часть его реликвии? Элой нежно погладила место, где кожа ладони встречалась с грубой синей тканью, и быстро произнесла: - Коталло, если это личное… прости. Я не знала. - Все в порядке, Элой. Из моей семьи я остался один. Возможно, что после меня эти бирки останутся здесь, в качестве памяти для другого поколения. Эти слова Коталло произнёс поразительно ровным и безразличным голосом, и у Элой сложилось впечатление, что он что-то скрыл. Страх? Или неуверенность? Ей было трудно сказать. Однако Коталло отпустил ее руку и достал кожаный прочный шнур из-под ворота его шипастой брони. Он развязал узелок, передавая то, что осталось от его родителей в нежные руки охотницы. Две родительские бирки и одна его, которую родители самостоятельно вырезали из кусочка пластины бегемота. Затаив дыхание, он наблюдал, не выражая эмоций. Он просто ждал. Пальцы лучницы гладили каждую бирку, внимательно рассматривая сначала отцовскую, с вырезанным на краю солнцем и горой. Две вертикальные линии пересекались с одной горизонтальной справа от стилизованного солнца и силуэта совы. Командир отряда Сов из Небесного клана. В левом углу было три точки: две большие, одна средняя и самая маленькая. Ещё один символ указывал на то, что отец с блеском победил в аренах и охотничьих угодьях. У Коталло защемило сердце, когда он увидел в ее руках, раскрашенную лиловым и белым, материнскую бирку, с такими же точками и пересеченными двумя линиями слева от солнца, наполовину сокрытого горным пиком. Коталло по возможности старательно обновлял пигменты. Его собственная бирка была с аналогичными точками, и Коталло показал на себя, когда Элой вопросительно подняла брови: - С одной стороны две линии – врата Бесплодного света. На обратной стороне гора, полумесяц и стилизованная сова. Еще несколько косых линий: я победитель всех арен на землях клана. - Вот как… Что означают точки? - Отец, мать, я, как их сын, и их второй ребенок. Мой брат. – Коталло сглотнул, прикрывая глаза. - У тебя есть брат? - Был. Он умер вместе с родителями. Он прожил не больше года. – Голос маршала превратился в грубый шорох. - Коталло… - Она отдала ему бирки, и их края врезались в открытые участки ладони, когда он сжал их до боли. Элой обеспокоенно заглядывала ему в лицо: металл отражался в ее тёмных зеленых глазах. – Мне жаль. Ты мне говорил о родителях, но никогда о брате. Маршал повел плечами, словно сбрасывая с себя неуверенность. - Вольно, Элой. Он прожил слишком мало. Но все-таки был моим братом… - Коталло глубоко вдохнул, качнув головой. – Теперь он с Десятью. Она робко улыбнулась ему, с неуверенностью касаясь гладких бусин на его нагруднике. - Давай помогу тебе завязать шнурок? Коталло наклонился, чтобы ей было легче завязать узелок на шее. Ее пальцы ласково погладили его плечи и шею, пока она твердым взглядом все еще рассматривала его лицо. Узкие ладони нашли покой на его нагруднике, считая разноцветные кусочки и упиваясь волокнистой структурой. - Ты сказал… что твои бирки могут остаться здесь… Почему? Коталло покосился на нее, не в силах прочитать мысли командира. - Я – тенактский маршал, Элой. Я до конца своей службы буду вести кочевую жизнь. У меня не осталось родственников. До того, как ты появилась в моей жизни, я думал, что моя судьба решена. - Его рука рассеяно перебирала висящие кусочки, пока он спотыкался о свои мысли. – А после травмы… Я словно обречен на одиночество, осуждение и непринятие. Он сказал это тихо, на грани слышимости. В душе Элой вскипела, по ней это было видно, однако что-то заставило её нахмурить свой лоб и посмотреть в сторону, вместо привычной вспышки раздражения. - Мне пора привыкнуть к подобным вещам. – Пробормотала она, заставив уголки его губ слабо дрогнуть. – Но ты же говорил, что тебя больше не беспокоит мнение других тенакт? - Да. Это забавно осознавать. – Его взор блуждал вокруг, и Коталло пытался разумно мыслить. – Знаешь, если кто-то из тенакт не может принять мое увечье, то это лишь значит, что они не очень… умны? Недальновидны? Не обладают гибким умом? Я не могу их за это винить. С тех пор, как все кланы объединились под началом Шефа - прошло мало времени. Нам всем поможет только время… - А этого времени у нас практически нет… - Огорченно и устало добавила охотница. Она следовала примеру маршала и касалась различных бирок. - Коталло… Она застыла в нерешительности, хмуро разглядывая внутренность руин. Слова словно не шли из ее уст. Коталло ждал, доставая из мешочка символы погибших воинов. Элой подошла ближе и коснулась его предплечья, в молчаливом желании помочь. Тишина вокруг них была слишком правильной и уютной, пока они заканчивали развешивать на джут и цепочки осколки металла. Наконец, Элой прервала молчание и провела ладонью от своей груди к его, удерживая ладонь около его сердца: - Я не знаю, что будет в будущем. Но знаю, что ты не останешься один… Не такой человек как ты. Мне так хочется сказать тебе… - Она замялась, и ее голос дрогнул в хриплой нерешительности, прежде чем Коталло приложил согнутый указательный палец к ее приоткрытому для дальнейших слов рту. Он чувствовал неловкость в ее словах, в ее неловкой позе, когда она немного сжалась и нахмурилась от своих мыслей. Коталло склонился над ней, чтобы соприкоснуться лбами. Элой заметно расслабилась. Треск насекомых и еле слышное шуршание поселения не давали полной тишины. Он прикрыл глаза, ненадолго, прежде чем отстраниться и заглянуть в зеленец её глаз. Как бы ему не хотелось услышать продолжение, он знал, что она не готова ни к одному из невысказанных слов. Внутри маршала дрожало желание сказать ей здесь и сейчас о том, как он жаждет провести с ней всю свою жизнь. И что он не останется один, потому что она украла его сердце. Завладела мыслями. Душой, как сказали бы Предтечи. И даже если она покинет его… Тенакт не должны показывать своих страхов. Но внутренне большой мужчина все равно боялся. Он поцеловал ее в нос, прежде чем хрипло спросить: – Скажи, что ты меня любишь, командир. - Люблю, маршал. - Этого достаточно. Шёпот коснулся её шершавых обветренных губ прежде, чем Элой поцеловала его в таком святом месте. Её губы и рот хранили в себе сладость бледновики, которую он купил по дороге сюда у торговца, а руки отчаянно искали место на его пояснице, плечах и шее. Поцелуй не был грубым, страстным или больным: одна нежность и странная надежда, с горьковатым привкусом потери. Наконец, она отстранилась от него. - Возможно, что именно сейчас я буду более мудрой и терпеливой, чем ты. - Мудрой – возможно. Терпеливой…? Не уверен. - Коталло. – Она хрипло рассмеялась. – Шутка приедается. - Видишь? Я прав. Элой фыркнула и покачала головой. - Пойдём домой, Элой. Он знал эту женщину несколько месяцев. И за эти несколько месяцев она со всей стремительностью становилась его миром. - Домой. – Её лицо осветилось после его слов. – Верно. Пойдём.***
Конечно, светокрыл позволил бы им долететь до Базы в разы быстрее. Но, разумно рассудив, что Сайленс все еще выкапывается из своей норы, Элой решила заскочить на трассу к гонщикам, предварительно переговорив с Хекарро. Вождь, недолго думая, выразил свое согласие с охотницей, что к гонщикам нужно присмотреться поближе. Но гарантий он никаких дать не мог: Элой демонстративно закатила глаза, не смущаясь полного состава маршалов во главе с вождем. Это позабавило рослого Хекарро, который мягко упрекнул ее. Хекарро отдал четкий приказ: разобраться с бывшими мятежниками, исполнив свой долг маршала. Маршал был не очень доволен подобному решению, но спорить не стал. У него было свое мнение по этому поводу. Шефу был нужен показательный акт правосудия, с легким уклоном в наказание, показав, что тенакт могут быть милосердны. К тому же, ему совсем не нравились слухи о тех, кто призывал к расправе над бывшими мятежниками без суда и следствия. Уже через два часа машина Коталло совершенно по живому зафырчала, и прорезиненные копыта рыхлили влажную после дождя землю вокруг них. Новый ленторог, прирученный взамен уничтоженному, переступил вперед, холодной мордой подталкивая мужчину под правое плечо. По какой-то причине его машина ярко проявляла желание пойти на контакт, если это вообще применимо к металлической оболочке ИИ. Сбоев в программе его нового ленторога не было, о чём ему сообщало информационное меню машины. Когда-то давно ГЕЯ объясняла им, что закладывала животную поведенческую модель в каждое творение ГЕФЕСТА. Программа ленторога была ограниченной, но забавно было наблюдать, как иногда случайный набор кода подталкивал машину к непонятному и такому странно живому действию. Как бы Коталло не пытался понять эту сложную тонкую систему, это было трудно. Во всяком случае за столь короткий срок, который у него был на изучение данных. Но его это действительно забавляло. Он бы с радостью погладил металлический нос и корпус, предварительно окунув пальцы в прохладную краску и нанося собственные узоры на машину. Возможно, маршал бы приласкал его, ловя на себе забавляющийся взгляд охотницы. Но сейчас он отвернул от себя тяжелую морду, посылая машину дальше, чтобы свет её окуляров не выдал их. Они остановились здесь некоторое время назад, когда Элой наконец – то услышала задорные крики подростков. По её вежливой просьбе, заинтригованный маршал спешился, и она еще раз ввела его в курс дела. Коталло неоднократно слышал о гонщиках, которые скакали так быстро, что их не могли поймать. Но для него это были солдаты - дезертиры. Обсуждение между ними было напряженным и уже несколько раз шло по кругу. Его командир была упряма и стояла на своем. Коталло пытался понять ее точку зрения: Элой защищала бывших мятежников и искренне просила маршала заступиться за них перед Шефом независимо от его мнения и результата диалога. Маршал не любил перебежчиков и предателей. Более того, он с трудом усмирил ярость, которая всколыхнулась в нём подобно снежной лавине. Охотница утверждала, что это дети. Для Коталло они были достаточно взрослыми, чтобы нести ответственность. Тенакт достигали зрелости весьма рано. Не в восемнадцать зим, как нора, а намного раньше. Если тенакт проходил испытания в четырнадцать – он уже считался достаточно взрослым для сражений как против людей, так и против машин. Юный тенакт становился членом отряда, учась действовать в соответствии с уставом и правилами. Полноценным воином тенакт становился тогда, когда уничтожал свою первую машину. И это было раньше, чем понимала Элой. По закону этих предателей должен был ждать суд, а затем бой на арене. По мнению Коталло: смерть. Маршал зарычал и прислонился спиной к прохладной шероховатости каменного укрытия. Его левое плечо стало неприятно подёргиваться, пока маршал хмуро рассматривал компанию снизу. - Командир, они в первую очередь мятежники. - Это подростки, Коталло. - Холод ее тона был нов, и маршал выпрямился, хищно уставившись на охотницу. Элой стояла перед ним, и на её красивом лице пролегла тень упрямства. Она скрестила руки на груди, вздернув нос. Она явно была настроена решительно. - Подростки, совершившие ошибку. Разве они мешают кому-то своими гонками? - Они достаточно взрослые для тенакт, чтобы понимать то, что они делали! Закон един для всех! Помилование - величайшая награда, которую они не заслужили. Это мое мнение, Элой. – Коталло отлип от стены, пытаясь унять бурю в груди. - Твои тенакт до сих пор не могут примириться с твоей травмой! - Элой зарычала, яростно выпрямляясь вслед за Коталло. - Хекарро считает себя милосердным. И готов проявить милосердие. Но ты? Вижу, что ты не хочешь прощать их, Коталло. Я знаю, что ты можешь повлиять на будущее и окончательное решение вождя, и внук Декки… - Командир. Внук Декки доказал свою невинность в бою. Эти подростки, - Коталло кивнул в сторону смеющихся гонщиков, - просто сбежали. И от Хекарро, и от Регаллы. Ты не думала, что они могли уйти от неё, узнав, что ты зачищаешь лагерь за лагерем? - Я думала, что обязанность маршала вершить правосудие. Судья, присяжный. Нет? - Я ещё и палач, Командир. - Мрачно напомнил ей Коталло. Она отшатнулась от него, как будто бы услышала грязь из его уст. - Коталло… ты же не собираешься…? Он встретил ее взгляд прямо, но внутри него все похолодело от ее печального вида. - Нет. Я не буду их убивать. Потому что моя работа требует разобраться в ситуации, несмотря на мое презрение к ним. – Уже спокойно ответил маршал. - Пожалуйста… Коталло, поговори с их лидером, поговори с ними. Наверняка Хекарро после твоего суждения даст им возможность вернуться в кланы. Хотя бы, чтобы за ними не охотились, как за животными. Коталло посмотрел на группу детей, безмятежно передающих по кругу воду и тарелки с едой. Неподалёку от подростков сидел человек, в тяжёлой оскаленной маске. Его броня была странной: ее мог носить только мятежник, близкий к Регалле, но цвета на его теле говорили о принадлежности к клану Пустыни. Коталло присмотрелся внимательнее и понял, что татуировок на его теле не было. - Их лидер - не тенакт. Кто он? Словно поняв, что его обсуждают, человек в маске повернул голову в их сторону. Маршал знал, что человек не мог их видеть, но насторожился. Ему неоткуда было знать, что они стоят в тени деревьев, кустов и удобно расположенных скал. Рядом с ними лежал развалившийся остов крупной машины из мира Предтеч, что добавляло теней и укрытия. Чуть ли не впервые в жизни он увидел, как охотница пытается подобрать правильные слова, надувая щеки и прикусывая нижнюю губу. Она вновь обхватила себя двумя руками. - Мой старый… знакомый? Это не так важно. - Еще один чужеземец. Я не удивлюсь, если это карха в обличии тенакт. - Бросил небрежно маршал и удивлённо вскинул бровь, видя, как покраснела Элой. Он решил оставить эту информацию на потом. Коталло раздумывал долго, осторожно прислонившись спиной к увитому лианами остову древней машины. Элой нетерпеливо вздыхала и сканировала местность в поисках точек данных. Гонщики успели сделать два заезда, восторженно крича. Они выглядели счастливыми, несмотря на то, что эти гонки были весьма жестокими. Коталло осторожно произнёс: - Я поговорю с ними. Ты должна пообещать не вмешиваться. Ты - чужеземка и не знаешь законов и тонкостей их положения. Мое слово не будет окончательным, и решение всё равно останется за Вождём. - Спасибо, что готов пойти на это. Коталло нежно коснулся ее челюсти, там, где был белый след его краски. - Возможно ты права, и я просто не могу их простить… как Коталло. Как маршал? - Он пожал плечами, наклоняясь к ее ласковым губам для поцелуя. - Как маршал я должен быть объективен. - И снова спасибо. Он потёрся носом о ее нос, прежде чем блеснуть осторожной улыбкой. - Не благодари, пока я не закончу разговор. Коталло отметил настороженность молодых тенакт, пока они с командиром спускались с пологого склона вниз. Он не мог не отметить то, как подростки перехватили своё оружие, вмиг прекратив разговоры. Старшие закрыли за своими спинами младших товарищей. Все их взгляды прикованы к нему и, подойдя ближе, маршал отметил невероятную настороженность и недоверие на их лицах. Что же. Это было правильно. Лидер в зубасто – красной маске, не отрываясь, смотрел на них двоих. Он даже не шевельнулся со своего места, словно его не беспокоило происходящее. Коталло догадывался, что это был обман. Искаженный звук его голоса походил на насмешливый лязг машины: - Элой. Пришла на гонку? И привела за собой друга? Охотница едва покачала головой. - Не сегодня, Краснозубый. Но, как я обещала, я привела с собой маршала. Он… - Я обещал ей, что поговорю с дезертирами и мятежниками. И вынесу приговор. – Он обвёл взглядом каждого подростка, пока не остановился взглядом на человека в маске. – Всем. - Громкие слова для одного человека. – Чужеземец встал, лениво перетекая в пространство Коталло. Перечеркнутые черным цветом стальные глаза блеснули из-под нависших деталей шлема. – Они мне рассказали о вашем суде. Смерть и кровь? Это их ждёт? - Возможно. – Выдержав паузу, маршал очень тихо, так, чтобы его слышал только странный человек в маске, произнёс. – Ты не тенакт. Но на тебе наши броня и краска. Кто же ты? - Гонщик. – Безмятежно лязгнул голос. – Мы все – гонщики. На трассе нет племен, кланов или народов. Только свобода от оков условностей. От лидеров. От судей и палачей. Как интересно. - Мне нужно поговорить с этими тенакт наедине. Слово маршала, я не трону их. – Почти лениво протянул тенакт. - Охотница. Твоему демону можно доверять? – Демонстративно развернувшись к охотнице, мужчина в маске склонился ближе к Элой. - Я доверила бы ему жизнь, Краснозубый. - Атта. Крикни меня, если эта гора мышц захочет быть угрозой. – Краснозубый всплеснул руками, грациозно перемещаясь вслед за Элой. Коталло перехватил его за плечо, не поворачивая своего лица к странному мужчине: - Я бы предпочел, чтобы ты следил за своими словами и жестами, чужеземец. Я еще не решил, что делать с тобой. - Мы можем всё решить в боевом танце. Когда ты и ваш вождь пощадите моих подопечных. Коталло хмыкнул, отпуская мускулистое плечо. Элой нахмурилась. Кончиками пальцем она погладила его наплечник, прежде чем присоединиться к Краснозубому. Вдвоем они прошли к загону с ездовыми машинами, и человек в маске сверкнул серыми глазами, наиграно приглашая Элой облокотиться на жерди загона. Скрестив руки на груди, мужчина повернул голову в сторону Коталло и подростков. Охотница встала рядом с ним, выглядя абсолютно непринужденно. Ее губы зашевелились в тихой и спокойной речи. Эти двое были явно знакомы. После минутного колебания он вновь посмотрел на стайку гонщиков. Здесь были члены всех кланов, но подавляющее большинство все ещё принадлежали клану Пустыни, откуда была Регалла. Подростки были похожи на ощерившихся детенышей волчат. У тех, кто помладше, Коталло видел в глазах неуверенность. Старшие товарищи явно нервничали, но при этом не сдвинулись с места. Даже с одной рукой он все еще представлял для них угрозу. - Вы все знаете правила. – Сухо начал мужчина. – Вы сбежали от своего вождя, последовав за кровавым террором. А затем вы покинули Регаллу. И до сих пор скрываетесь. - Мы не скрываемся. – Высокий небесник с совсем юным лицом выступил вперед. – Мы просто живем и пытаемся найти свой путь. - Сбегая от патрулей и суда своего вождя. - Он не спрашивал разрешения, усаживаясь на тюфяк рядом с костром. Видя, как они переглядываются между собой, все еще недоверчивые, маршал выгнул бровь. - Я не трону никого из вас. Слово маршала. Сядьте и поведайте мне всю историю. Всю. Первой начала девушка по имени Атта. Она выглядела старше остальных и решительно взяла слово. - Мы ведь все потеряли родных и близких в войне с карха. Маршал Регалла часто повторяла, что Хе… - Она осеклась, нахмурившись от сурового прищура глаз маршала. – Что Вождь Хекарро ошибается, и мы потеряем всех, кого любим. Она утверждала, что маршал Фашав предатель и ведет нас всех в ловушку… Это был долгий рассказ, и ночь склонялась к рассвету, пока каждый из детей не выговорился. Коталло молча слушал, задавая наводящие вопросы и делая выводы. Элой была права. Это были дети. Регалла была настолько грязной сукой, что ловко сыграла на их чувствах. Прежде, анализируя слухи о гонщиках, ему представлялись дурные солдаты, не желающие подчиняться законам и сеющие беспорядок, уходя от возмездия. Но это были дети. Дурные, неопытные, запутанные и зашуганные Регаллой и Груддой. Она использовала грязные приемы, чтобы привлечь их на свою сторону. Он был не прав. Все их слова сходились с общими показаниями тех, кто выживал после стычек с солдатами беловолосой женщины. Коталло устало потёр переносицу, скосив глаза в сторону Элой. Его возлюбленная спарринговала вместе с Краснозубым неподалеку от костра в тренировочном бою с короткими кинжалами. Не самое любимое оружие его командира – она предпочитала дистанцию копья. Стиль боя человека в маске очень напоминал то, что когда-то показывал Фашав. Теперь же Коталло завороженно наблюдал за их движениями: ни один из них не уступал. Ему потребовалось всего несколько мгновений, чтобы уловить закономерность движения рук и ног странного мужчины. Элой гикнула и оттолкнула мужчину от себя, перекатываясь тому за спину. Мужчина сделал шаг назад и в бок, не давая ей сделать рывок. Они оба перекатились по песку, прежде чем не замереть в патовой ситуации. Кинжал мужчины опустился точно на точку ее пульса, а клинок Элой - зеркально повторял этот жест у горла человека в маске. Ему же нужно было решить вопрос с детьми. - Почему вы покинули ряды мятежников? - Она обманула нас. Регалла утверждала, что на Посольстве умрет только Фашав. По ее словам, мы могли отомстить за кровь друзей и близких, развязав новую войну с карха. И заработать себе славу в бою. – Это произнес долговязый небесник, называвший себя Хаксом, хмуро вглядываясь в огонь. – Но её действия и слова иногда были слишком… ужасны. Она хотела медленно и мучительно уничтожить всех, кто общался с карха и предполагал мир с ними. - Это не ответ на поставленный вопрос, солдат. – Профессионализм давно вышел на передний план, пропуская комментарии о смерти его друга. Утонченная Элоттак понуро сидела, упершись кулаками в колени. - Её ненависть… Была слишком большой. Она ставила нас в одни ряды с… карающими отрядами. Они ловили одиночек – тенакт, которые занимались своими делами… и издевались. Убивали, если слышали, что они поддерживают Хекарро и мир с карха. - Маршал Коталло, то, что произошло в Посольстве – было бойней. – Пекка содрогнулась, и её взгляд невольно проследил путь от лица маршала до его раны и обратно. Подсознательно ему был неприятен этот взгляд, но не заставлял злиться, как раньше. – Это не должно было закончиться так. Именно поэтому мы ушли. Мы не хотели воевать со своим народом… Не хотели быть такой... как она. - Но вы сделали это. – Жестко закончил Коталло. – Вы перешли на сторону Регаллы. Вы участвовали в организации нападения на высшее командование. В конце концов вы уходите от правосудия. И теперь хотите прощения. Я прав? Они смотрели куда угодно, но только не на него: Пекка и Хакс упорно рассматривали землю под ногами, Эллотак разглядывала машины в стойле. Атта закусила губу и переводила взгляд с одного друга на другого. Остальные выглядели не лучше. По крайней мере, Коталло видел, что им искренне неловко. - Вы скучаете по своим семьям? – спросил он прямо. – Хотите вернуться в племя? - Некоторые из нас хотели бы проведать свои семьи, маршал Коталло. Но… - Атта упрямо вскинула лицо, не стесняясь и не робея перед тяжелым взглядом старшего тенакт. Коталло невольно зауважал её – не каждый мог выдержать его тяжелый взгляд. – Я не собираюсь отказываться от жизни гонщика. Здесь мы свободны. И с Краснозубым нам хорошо – он помогает нам, учит и позволяет быть теми, кем мы являемся. - Он вам нравится? Он чужеземец. - Мы понимаем это. Он единственный, кто принял нас. Еда, кров и гонки. Он учит нас обращаться с оружием и защищаться от мятежников, а иногда и от соплеменников. – Грубо и жестко отрезал Хакс. - Вы убивали хоть одного тенакт из клана? Не мятежников? – Этот вопрос был принципиально важным для полного отчета и анализа. - Нет. – Хакс аж привстал со своего места. – Никогда! Другие подростки согласно кивали и громко возмутились подобному предположению. Коталло кивнул. У них не было причин врать, и он верил, что их сожаления, как и желание остаться свободными, истинные. Работа маршала предполагала наблюдение за людьми, и Коталло потребовалось много времени, чтобы научиться видеть скрытое. К ним подошли явно скучающие Элой и Краснозубый, который поигрывал коротким кинжалом в своей руке. - Вы должны понимать, что решение за вождем Хекарро. Как маршал я гарантирую вам безопасность. Так же я донесу до вас одну простую мысль: вы вольны делать то, что вам нравится. Вы – тенакт. Свободные воины. Но у вас есть обязательства перед своим народом. Вы должны явиться в Мемориальную Рощу и предстать перед своим вождем. Так как вы принадлежите к разным кланам, то нужно будет собрать всех клановых командиров. – Коталло глубоко вздохнул, прикрывая глаза. – Вам повезло. В ближайшие два дня все три Командира будут в столице, решая оставшиеся вопросы. А это значит, что вы можете быть помилованы… Но не останетесь без наказания. Я даю вам полчаса на раздумья. Коталло встал со своего места и поманил за собой охотницу. Человек в маске остался с детьми, слушая их возбужденную речь. - Мне нужно будет вернуться с ними в Рощу. Только так я смогу гарантировать им безопасный проход. – Она ярко улыбнулась ему, и в груди потеплело. Он хотел коснуться ее, но не знал, хочет ли она прикосновений перед гонщиками и странным человеком. – Скажи мне, Элой. Этот мужчина… Карха? Охотница прищурилась и глубоко вдохнула предрассветный аромат. Пока еще воздух веял прохладой, и она немного зябко повела плечами. - Как ты узнал? - Его стиль боя. Он держит кинжал так, как держал бы солдат карха. - Ты узнал это только по стилю боя? Я тоже умею так двигаться, но я же не карха. - Сказала чужеземка, которая носит броню поклонников Солнца. – Цыкнул маршал. – Ты забываешь, что я воевал с карха и близко знал их военачальника. Ты доверяешь этому человеку? Он может причинить вред моему народу? Командир крепко задумалась, поигрывая прядями медных кос. - Я знаю его достаточно долго. Он изменился. Я вижу, как он заботится обо всех подростках. И я знаю, что он… - Ее носик очаровательно нахмурился, пока она покачивала ладонью, пытаясь подобрать слова. – Ах, он не будет причинять неудобств. Он живет свободой и жестокостью, и гонки приносят ему это. Знаешь, вообще – то ты мог бы поговорить с ним сам. Коталло… Если они решатся пойти к Хекарро, то ты поедешь с ними? Значит ли это, что они будут помилованы? Больше всего он был огорчен тем, что им придется расстаться на некоторое время. Волна солнечного тепла вскружила ему голову, от того, как она огорченно говорила о том, что он должен поехать с гонщиками. Детям нужно было сопровождение. Некая часть все равно злилась на них, но душой и маршальской честью он понимал, насколько легко было вскружить им головы, сыграть на их жажде мщения и славы. Он видел и слышал их желание хотя бы увидеть семьи. Так же он знал, что большинство из них не вернутся в свои кланы окончательно, решив выбрать жестокую, но подходящую их натуре жизнь. С другой стороны, вся жизнь тенакт была жесткой, жестокой и вызывающей. Жизнь без вызовов… Скучная жизнь. - Я не буду этого гарантировать, Элой. Я думаю им предстоит бой на арене, но они достаточно взрослые, чтобы справиться с парочкой секачей. Но все известные мне факты совпадают с их словами. Думаю, есть шанс, что они будут помилованы. - А Н… Краснозубый? - Он чужеземец. Про него речи не было. Глубокий смешок прервал их диалог. - Мне не нужно одобрение тенакт, чтобы быть здесь. Я свободен и волен делать то, что хочу. Пока тенакт меня не трогают – я не трогаю их. И пока они не трогают моих… гонщиков. Ты уверен, что сможешь защитить их от ненависти своих соплеменников? Коталло лениво обернулся к чужеземцу: - Карха, который заботится о тенакт. Крылья Десяти обладают своим чувством юмора. Моего слова должно быть достаточно. Но им нужно предстать перед вождем. Человек в маске улыбнулся стальными глазами. - Я знал, что наш маленький танец с охотницей даст тебе зацепку. Коталло посмотрел на него внимательно, а затем повернулся к командиру: - Я спрошу еще раз: ты уверена, что он не причинит вреда моему племени? - Абсолютно, Коталло. Я уверена в этом. – Её пальцы переплелись с его. Коталло сжал её ладонь в благодарном жесте, прихорашиваясь под жадным взглядом Краснозубого. Он не стесняясь разглядывал их сплетенные руки и близость их тел. – Если от него будут проблемы, то я сама найду его и выбью всю дурь. Снова. Её улыбка была маленьким кровожадным совершенством. Холодный смех звонко рассыпался вокруг них. - Трасса ждет тебя, Элой. Всегда. Как и стук тока крови в ушах. Боль от ударов моей биты и остановка сердца от моих шоковых стрел. – Он скрестил руки на мускулистой груди и наклонился ближе. – Может даже к нам присоединится твой демон, охотница. Представь, как горячо будет победить его, проигрывая мне. Она неожиданно весело цыкнула. - Как всегда самоуверен. - Более чем. Они готовы, маршал Коталло. Но они должны вернуться целыми и невредимыми. - Клянусь Десятью, если командование признает их невиновными, то они вернутся к той жизни, которую желают. Хотя я против этого. - Думаю… Ради нее ты приложишь много усилий, маршал. – Карха кивнул в сторону закатывающей глаза Элой. Ее лицо исказила раздраженная ухмылка. – Я останусь ждать здесь.***
Когда гонщики были готовы, а Нил развязно и бесстыдно рассматривал их двоих, Элой осознала для себя одну странную вещь. - Я… Не хочу возвращаться на базу одна. – Элой поглаживала шею светокрыла, наслаждаясь легким покалыванием и вибрацией от тока внутри проводов. – Почему – то это кажется мне больным. Это делает меня ужасным человеком? Она всё ещё пыталась признать свои чувства и боялась, что это несправедливо по отношению к другим. К Варлу, Бете или Расту. Она не забыла о том, что их ждет впереди. Жёсткая перемена настроения огорчала ее, и, Великая мать, она страшилась лавины всех этих эмоций. Она не рассчитывала на то, что Коталло покинет ее сейчас, когда она только позволила себе ненадолго выдохнуть, заталкивая вглубь, сжимающее сердце и горло, волнение, приправленное чувством вины. - Почему ты так решила? Подростки нетерпеливо гикали, гарцуя и красуясь на ленторогах, пока ожидали маршала. - Потому что несколько месяцев назад мне никто не был нужен, кроме Раста. А сейчас я хочу закончить этот путь с тобой и с остальными. Внутри странное чувство, когда я понимаю, что ты сейчас уедешь обратно в Рощу и вернешься чуть позже… Но… Коталло склонил голову, пряча самодовольное лицо. Ей захотелось шлепнуть его, чтобы стереть хитрые морщинки вокруг его глаз и легкий изгиб губ. В последнее время он часто казался самодовольным. - Ты уже тоскуешь по мне. – Он прижался щекой к ее щеке, с теплотой обнимая ее уставшие плечи. – Я тоже буду тосковать. - М-м-м… Может… Может я дождусь тебя? У меня есть несколько дел неподалеку. Как закончишь, то мы могли бы встретиться и уже вместе отправиться в сторону дома. Коталло отодвинулся от нее, пораженный идеей. Он не смог сдержать удивления. - Если ты этого хочешь, командир. - Я хочу этого. Она действительно этого хотела. Её эгоистичная часть, желание быть с кем-то и ощущать человеческое тепло, несмотря на страх быть нужной и любимой. - Тогда до встречи, командир. - Скажи… любимая? - Любимая. – Он вложил в это слово столько любви, сколько смог. – Я могу тебя поцеловать? Смущенно кивнув, Элой позволила ему поцеловать ее со всей нежностью, на которую он был способен. До ушей достигли удивленные возгласы, с одобряющими и приветственными криками. Внутри заклокотало смущение. Как ей казалось, она всю жизнь будет смущаться и переживать за столь бурный восторг со стороны этого племени. Разрывая объятия, Коталло рывком запрыгнул на свою машину, с усмешкой встречая возгласы гонщиков. Он вновь отправился в путь, но уже с галдящими и веселящимися подростками. Они открыто обсуждали их поцелуй, с дерзкими комментариями подталкивая друг друга к большей скорости. Их задор перекинулся и на маршала, который изо всех сил старался быть впереди них. - Ты всё время удивляешь, маленькая охотница. Приведи его на следующую гонку. – Нил проверял ногтем остроту лезвия, откинувшись на ствол ближайшего дерева. – Это будет поистине дико. - Ты намекнул ему, что ты карха, но при этом не снял маску. Это на тебя не похоже. Ждешь его победы? Нил загадочно улыбнулся, постукивая плоской стороной ножа по своим губам. - Этот мир велик и кровав, но восхитительно тесен. Как ты думаешь, что он сделает с человеком, клинок которого поцеловал его губы, пока он пытался прорваться к механизму для открытия ворот? Элой, запрыгнувшая на спину светокрыла, натянула синюю оплетку и пораженно уставилась на карха. - Не может быть. - «Не может быть» это твои отношения с татуированным тенакт, размером с гору в Сердце Матери. А мои битвы и сражения – это жизнь. Не говори своему демону об этом. Пусть вырвет правду потом и кровью. До встречи, Элой. Я дождусь своих детей здесь. - До встречи, Нил. Посмеиваясь и удивляясь таким жизненным мелочам и поворотам в судьбах, Элой рывком подняла светокрыла вверх, взметнув вихрь мелкого природного сора: травы и листья, пыль и, бьющий в лицо, ветер. Ее ждали мелкие поручения, пока она будет ждать своего маршала.