***
Ей хотелось больше узнать о рукопашном бое тенакт, чтобы было легче побеждать на аренах: владеть оружием мало, а вес противников часто превосходил ее в несколько раз. Этот народ был удивительно крупного телосложения. Конкретно этот большой тенакт играл с ней. Во всяком случае ей так казалось до тех пор, пока во втором раунде Коталло не уложил ее лицом в песок импровизированной арены, перекинув через себя. Он заломил ее руки за спину, положив колено на поясницу. Она не могла сбросить его с себя, не могла шевельнуться и получить достаточно рычагов, чтобы попробовать противостоять ему. Его ровное дыхание шевелило волоски на затылке, пока она рычала и раздувала мельчайшие песчинки вокруг. Его низкий шепот был легкой вибрацией на ее затылке: — Сдаешься? Она зарычала: — Да. Еще раз. — Как прикажешь, командир. Коталло рывком встал и отошел в дальний конец арены. Сегодня был бой без оружия. Это было сложнее, но в первый раз она победила. Второй раунд за ним. Он замер, ожидая, пока молодая женщина займет новую позицию для спарринга. Элой отряхнулась от пыли и хмуро покосилась в сторону мужчины. На обычные спарринги он предпочитал одеваться в просторные тканные брюки, оставляя торс обнаженным. Его дыхание было ровным, словно Коталло не испытывал напряжения или не бился изо всех сил, стремясь выбить почву из-под ног рыжеволосой нора. Элой пыталась не пялиться на его выбеленную краской кожу, на его татуировки, которые текли по нему, подобно рекам. Она старалась избегать его внимательного взгляда. Прошло два месяца после Кульрута, а он занимал большее ее мыслей, чем должен был. — Ты торопишься. Я видел, как ты умеешь терпеливо выжидать добычу в кровавых зарослях. Видел, как ты умеешь растворяться в тенях и нападать тогда, когда представится шанс. Однако в рукопашной ты пытаешься закончить бой раньше, чем нужно. — Напел со своей позиции мужчина. Опыт Коталло был неоспоримо больше, чем у нее. Но она не заслужила бы славу тихой убийцы и отличного бойца, если бы плохо сражалась. Все-таки стоящий перед ней тенакт тоже получал от нее сполна. Их победы и поражения были примерно равными, в зависимости от вооружения и целей. К примеру, с копьем охотница сражалась намного лучше, чем с причудливо изогнутым тенактским серпом. Однако в рукопашном бою чаще всего побеждал именно Коталло. В своей излюбленной манере. То есть не щадя укладывал на арену и заставлял ее волосы расчесывать мелкий песок арены на плато, чуть выше основного входа в их базу, но благодаря ему (да и остальной их банде тоже) Элой чувствовала, что все тренировки идут ей на пользу. Коталло говорил совсем как Раст, что воин быстро становится мертвым, если прекращает совершенствоваться и тренироваться. По крайней мере, это освобождало ее голову от тысячей мыслей и страхов. Совсем рядом шумел водопад, а жадное солнце лизало серый камень и открытый металл их убежища, окрашивая окружающее пространство в нежные тона. Пока же Элой восстанавливала дыхание, потирая запястье, которое маршал до этого сжимал крепкой хваткой. Хват маршала не был болезненным, скорее осторожно — крепким, но кожа помнила сухой жар его большой ладони. — Я всё ещё удивляюсь твоим познаниям. Ты используешь захватный приём клана Пустыни, но утверждаешь, что этому тебя научил твой приёмный отец. Он много путешествовал по землям кланов? — Коталло помассировал левое плечо, приподнимая уголок верхней губы и морща нос. Видимо это до сих пор было больно. — Он… Мне мало что известно о его путешествии так далеко. — Элой сделала шаг вправо, стараясь переступать так, чтобы быть готовой отразить атаку маршала. — Я даже не уверена, что он встречался с кем-то из тенакт. Коталло двинулся вслед за ней, сохраняя невозмутимое выражение лица. Это злило. Злило ее и то, что ее щеки алеют от негодования, видя, что бывший небесник не замечает холода. В отличие от нее. Холод покалывал суховатую кожу на лице и обвивал открытые, хоть и разгоряченные предыдущим спаррингом, участки. — М-м-м… Надо спросить у духовников, что они знают о чужестранце Нора с меткой, которую ты носила на лице в нашу первую встречу. — Коталло безошибочно повторил на своем лице путь метки Искателя Смерти. Он помнил о том, как было раскрашено ее лицо. Он заметил ее еще тогда, в первую встречу. Отчего-то эта мысль согревала ее, и она ощутила жар, приливающий к щекам. Кроме того… узнать что-нибудь еще о Расте было бы здорово. Серьезно кивнув, Элой прищурилась, внимательно следя за его ногами. В прошлый раз он двинулся влево, хотя движение и направление ног говорило о том, что он должен был двигаться направо. В этот раз Элой двинулась первой, перемещаясь рвано, не давая ему шанса сосредоточиться в моменте: он развернулся и попытался поймать ее за плечи. Рыжеволосая чемпионка вывернулась и ударила его коленом в живот. С таким же успехом она могла ударить лист железа. Ругнувшись, когда маршал с громким смешком поймал ее за щиколотку и потянул на себя, Элой попробовала вырваться из его хватки, балансируя на одной ноге. Чувствуя азарт, потому что подобный захват был весьма сложным, чтобы освободиться, молодая девушка вместо того, чтобы пытаться вырваться, ухватилась руками за его широкие плечи и ловко оттолкнулась от земли свободной ногой. Это позволило ей кувыркнуться через маршала, все еще опираясь на его плечи, когда он все — таки выпустил ее ногу, чтобы избежать удара. Удача явно была на ее стороне, и нора нанесла несколько ударов в его бедро и бок, прежде чем Коталло развернулся и ответил ей прямым ударом. Исключительно рефлексы помогли ей успеть увернуться от его кулака. При таком весе этот мужчина должен был двигаться прямо и тяжело, но Коталло был изворотлив и мягко ловил ее в те моменты, когда ей было бы сложно использовать инерцию для того, чтобы увернуться от его захвата. — Изворотливая маленькая нора! — В азарте произнес маршал, когда она особенно красиво выскользнула из его хватки. Его игривый тон заставил ее рассмеяться. Спарринги с Коталло всегда были чем-то особенным. — Успевай за мной, большой тенакт! Она не сразу заметила, но у Коталло был план: использовать окружение, чтобы не дать ей шанса ускользнуть от него. Между скалой и ледяным водоемом, в который с шумом падала горная вода, маршал поймал ее за запястье. Элой ухмыльнулась и удобно расположила свою ладонь в его ладони и, видя удивление мужчины, выстрелила своим телом влево, захватывая в повороте руку Коталло и выворачивая ее за спину. Прежде, чем Коталло смог бы развернуться за ней, она ударила его ногой под колени. Еще один удар, и мужчина встает перед ней на колени, с заломленной за спиной рукой. Зажимая его шею между предплечьем и плечом, прижимаясь к его горячей спине, Элой с наслаждением зашипела: — Теперь ты сдавайся, маршал! — Не сегодня, маленькая охотница. — Игриво прорычал тенактский маршал, заваливаясь на бок и подминая Элой под свою спину. Она пискнула, пинаясь и пытаясь объять его за талию ногами, чтобы не дать вырваться. К сожалению, маршал был слишком тяжелый, и он использовал свои ступни, чтобы получить рычаг давления на ее тело. Еще один рывок, он перекатывается, и Элой уже извивается под ним, пока он с самодовольным видом усаживается на ее бедра и сильной рукой удерживает оба ее запястья вместе. — Если бы я был твоим врагом, то прижал бы тебя спиной к поверхности сильнее, нанося травмы — мой вес это позволяет. Я же большой и страшный тенакт. Тон его голоса был ироничным. — Коталло! — Она не может сдержать улыбки. — Да, командир? — Ты, большой гребаный тенакт, пусти меня! Чем тебя кормили в детстве?! Коталло издал теплый вибрирующий смешок и шепотом, словно это большой секрет, произнес: — Дикими и норовистыми охотницами. Элой помнит, как в тот момент подняла на него глаза, пытаясь не засмеяться. Вместо этого она наткнулась на его широкую грудь и цепочку, объявшую сильную шею мужчины. Зигзаги его антрацитовых подвигов, ярко проступающие там, где стерлась из — за их тренировки краска. Капельки пота скопились у его ключицы. А затем она сделала ошибку. Элой заглянула в черноту его глаз и впервые в жизни пропала. — Большой и страшный тенакт вновь одолел тебя. — Довольно и насмешливо промурчал маршал. Иногда Коталло был таким… Лукаво — озорным. Подобная жилка вечно хладнокровного маршала стала проявляться недавно, словно он стал доверять им всем чуть больше. Черты лица Коталло выглядели непривычно эмоциональными: он мягко улыбался, ответно разглядывая ее лицо. Лента в его волосах лопнула, и каскад украшенных бусинами кос падал на левую сторону его лица. Она не заметила, как вокруг них стали кружиться робкие снежинки, и только холодное прикосновение замерзших капель к ее разгоряченным рукам выдало непогоду. Она вздрогнула, потому что по телу прошла волна странного жара. Прекратив извиваться, Элой всматривалась в него так, словно впервые увидела. Побежденная, но всё еще защищенная… Так она себя чувствовала. В безопасности. Безопасно и тепло. Она никогда не замечала ничьих губ. Но сейчас она не могла оторвать взгляд ни от губ маршала, ни от его шрамов, узко пересекающих абрис губ и продолжаясь росчерком на подбородке. Ей стало нестерпимо тоскливо, и она смутилась этого ощущения. Коталло резко перестал улыбаться, вернув своему лицу вежливое выражение. Только его ресницы мелко задрожали, словно он вел внутреннюю борьбу с собой, и Элой с удивлением отметила этот мимолетный жест. Мужчина рывком слез с нее, отпустив ее запястья и грациозно поднимаясь. Он протянул руку, чтобы помочь ей подняться и моментально отпустил ее, как только она встала на почему-то ослабевшие ноги. — Командир, я… — Всё в порядке, маршал. Думаю, что на сегодня мы закончили. — Я допустил ошибку? Отрицательно покачав головой, она покинула его быстрыми шагами, прорываясь сквозь череду коридоров и тепло общего зала, где обсуждали музыку ее друзья. Она проигнорировала вопрос Варла, с поспешностью входя в свою комнату и запираясь в ней. Сердце билось о реберную клетку и его стук замирал в горле. Почему… Почему ей стало так тоскливо?***
Смертокрыл высоко завыл и вспыхнул пламенем. Его маскировочное поле давно вышло из строя. Он попытался взлететь, бессмысленно хлопая порванными крыльями. Элой сжала зубы, не позволяя боли от ушиба и от косой раны на боку отвлечь ее от боя. Ещё чуть-чуть… Крылья металлической твари в последний раз дернулись, не выдерживая своего собственного веса, и она упала, ломая ближайшие остатки руин. — О… Нет — нет — нет –нет… Элой убрала за спину дискомет и побежала так быстро, как могла, чтобы уйти от очередной порции бетонной крошки и металлических осколков. Поднятая пыль заставила ее кашлять, но она не сбавила скорости. Еще один тяжелый скрип от древнего металла откуда-то сверху, и она затормозила, отшатываясь назад и поднимая голову вверх. Как раз вовремя, чтобы ее не придавило тяжелой цилиндрической балкой. Тишина нависла бетонной пылью. Элой тяжело дышала, постепенно настраиваясь на методичное дыхание, успокаивая адреналиновый ток. Она откинула со лба влажные волосы и утерла пот. Привстав, она застонала. Ее бок саднило, а ладонь была вымазана кровью. Тонизирующий напиток кончился еще в бою, а лекарственные ягоды нужно было еще поискать. В голове звенело от удара. Кажется… Кажется, что где-то в сумке были бинты и экстренный лекарственный концентрат, который ей дала Зо. Поморщившись, она встала и сделала несколько шагов вперед. Нога, которая до сих пор болела после боя с Регаллой, вновь заныла. Надо же было упасть на это же бедро… Элой активировала визор и с помощью карты пометила путь до ближайшего убежища. Она сделала шаг и раздраженно застонала. Гребаные детали! Ей нужно было освежевать эту тушу. И найти то, что призвало сюда эту тварь. Злая ругань огласила пространство вокруг нее. Ей потребовался долгий и липкий час, чтобы собрать нужные для улучшения детали и разобрать каркас остывающего смертокрыла. Сердце. Ресурсы. Она нашла манок в заброшенном лагере не далеко от того места, где висел в ожидании смертокрыл. Манок как-то обижено взвизгнул, когда она разломала его на кусочки. Она тяжело вздохнула. Ее визор ожил, сигнализируя о поступающем звонке. Бодрый и ласковый рокот привычно объял ее слух. — Элой. Это Коталло. Я закончил с делами в Роще. Элой зовет светокрыла и прыгает в седло, скрывая свой болезненный стон. — Я тоже тут… Закончила. — Она тяжело задышала — Жду тебя в убежище у Нигдешнего лагеря. Пока она долетела до убежища и развела огонь, она чувствовала себя совершенно разбитой. Смыв грязь водой из ближайшего источника и очистив края пореза чуть ниже ребер при помощи концентрата, Элой попыталась понять, нужно ли накладывать швы. К счастью, все оказалось лучше. Если сделать припарку из концентрата и забинтоваться на ночь, то все будет в порядке. В сундуке она нашла ягоды и немного вяленого кабаньего мяса. Ее сил хватило лишь на то, чтобы поставить на огонь котелок, чтобы жесткие лоскуты кабана немного размягчились в булькающем кипятке. Пока Элой раскладывала чистые бинты, воспоминания нахлынули на нее новым потоком.***
— Мне не нужна помощь. — Я знаю. — Спокойно ответил маршал. Он не торопил. Просто ждал, прислонившись к стене около душевых и металлических раковин. Элой стояла, одетая в бриджи и грудную повязку. Она перебирала дрожащими пальцами красные влажные от крови и сукровицы лоскуты бинтов. Мало того, что ее пнул мощными механическими лапами водопрыск, так и особенно мерзкий мусорщик попал в нее плазменным лучом, прочертив новый ожог ниже лопатки. Она пыталась наложить повязку и очистить рану. Как всегда это было трудным. Как назло, единственный, кто был сейчас на базе, это Коталло. Варл и Зо отправились за припасами в Песнь долины, а Эренд обнаружил новую зацепку о Сынах Прометея. Коталло же молчаливо принес ей свежие бинты и поставил баночки с холодильным бальзамом. Элой гневно бросила бинты в раковину и поморщилась от неприятного ощущения ожога. Она еще до его присутствия пыталась грамотно обработать ожог. Не в первый раз она этим занимается и просить помощи не будет. Она стиснула зубы и поморщилась. — Солдаты тенакт знают, как можно обработать раны в одиночку. Но они также понимают, когда можно и нужно попросить о помощи. Ты больше не одна. Да. Больше нет. Коталло молча отжал мягкую ткань и поднес ее к содранной коже ниже лопаток. Элой выдохнула и напряглась. Коталло бережно, практически невесомо обрабатывал края раны, и она облегченно вздохнула, когда холодильная трава подействовала именно там, где было нужно. — Спасибо, Коталло. — Рад помочь. Командир. Он ушел так же тихо, забрав с собой бинты и опустевшие баночки. Она долго смотрела на то место, где он стоял, прислонившись к ледяному металлу. Элой помнит, как поела что-то горячее, так кстати ожидающее ее на столе, и как ушла спать, не задумываясь о кусках ее брони, которую она снимала побыстрее для того, чтобы обработать раны. Она редко оставляет свою броню в беспорядке, но тогда она была очень уставшей. Утром вся ее броня была аккуратно вычищена и сложена на столе в общем зале, вместе с оружием. Мешок с припасами вновь наполнен. На столе ее ожидала наполненная до краев миска ягод и грубоватый хлеб, смазанный плотным, немного зернистым медом. Элой обняла себя двумя руками. Мгновение помявшись, она дернула себя за косичку. — Гея. Кто этим занимался? — Маршал Коталло, Элой. Он недавно уснул. - Голос Геи был механически - понимающий, словно она знала чуть больше, чем понимала Элой. Время на визоре показывало утро. Рассвет. Чтобы почистить и привести в порядок броню, она бы потратила пару часов. У Коталло была только одна рука. Она гладит поверхность брони и улыбается.***
Он опять победил… Опять… Элой сжала в руке буревестника и громко зарычала, разглядывая последнюю фигурку, которая располагалась на лесной доске стычки: — Да как это возможно?! Почему?! Тенакт напротив нее усмехнулся, откидываясь на спинку дивана. Эренд, который следил внимательно за боем между ними, с тяжелым вздохом отхлебнул из своей кружки. — Я тоже задаюсь этим вопросом. У Коталло талант. Варл согласно кивнул, с сочувствием поглядывая на раздраженную женщину. — Я играю в стычку с детства. — Коталло отпил озерамского эля и довольно напел. — Это отличная игра для развития стратегического мышления. Хороший воин развивается со всех сторон: ум, логика и сила. Хочешь выжить — умей оценивать ситуацию, думай быстро и стройно, тренируйся и умножай свою силу. Эренд гладит свой затылок, обдумывая сказанное. Элой пытается сдержаться и не скинуть доску со стола. — Тенакт действительно уделяют этому так много внимания? Среди озерам вас называют исключительно кровожадными каннибалами, а по твоим словам и действиям всегда выходит, что вы вроде как… эээ… развитые? — Коталло сухо прищуривается и склоняет голову вбок. Эренд подталкивает пальцем оставшуюся на доске фигурку, и Элой думает, что этот диалог между ними не в первый раз. — Все озерам пьют не просыхая? Или все ли они прирожденные механики? — С усмешкой произнес маршал. — Огонь в кузнице, конечно нет. Будь ты трижды талантлив, без обучения ты ничего не сможешь придумать даже с винтиком и болтом. Эх, послушай, тебя вообще победить возможно? — Конечно. Элой, если хочешь настоящий вызов, то сыграй против Лейкктах. Она действительно мастер. Ты наверняка видела ее в Устах Арены в Роще Памяти. На территориях кланов есть много хороших игроков, с которыми можно провести увлекательные матчи. Лишь несколько человек могут играть лучше меня, еще больше людей одного со мной уровня. — Коталло задумался на мгновение. — Варл уговорил Бету сыграть с ним, а затем со мной. Бета обыграла меня: семь к двум. Она сказала, что это похоже на игру Предтеч — шахматы. Элой вдохнула и выдохнула. Бета. Играла. С Коталло. И побеждала. При этом общение между двумя девушками было натянутое. Сначала ее копия потянулась к Варлу, находя утешение в его добродушности и открытости. Затем к Зо. Теперь она играла с Коталло. Коталло разгромил Элой за несколько ходов, хотя ее успехи в этой игре достаточны, чтобы обыгрывать других тенакт, утару или озерам. Эренд громким шепотом произносит: — Элой, а разве вы с Бетой не должны играть одинаково хорошо? Элой криво посмотрела на Эренда и прищурилась. Озерам медленно отставил чашу подальше от себя и встал. — Э-э-э… Я, пожалуй, неудачно пошутил, да? Ну… Я пойду. — Беги, Эренд, беги! — Варл засмеялся и положил руку на плечо Коталло. — Но серьезно, это была очень красивая игра. Гея, можно ли делать записи игр и потом просматривать их с анализом ходов? — Конечно, Варл. Маршал растянул губы в лукавой маленькой улыбке. — Может еще один бой, охотница? Эта маленькая улыбка стоила всех проигрышей. Эренда она закопает потом.***
Элой хмуро пожевала размягченные полоски вяленого кабана и отпила лекарственный настой, чувствуя, как силы возвращались к ней. Боль постепенно уходила. Лычка Коталло приближалась, и ожидание скорой встречи грело. Судя по его довольному тону, все прошло хорошо. Вероятно, Хекарро, командиры кланов и маршалы решили вопрос с мятежными подростками. Элой развернула голограмму карты, вновь рассматривая базу Зенитов, раздумывая о том, что еще могла от нее скрыть Тильда. Альва и Коталло могли бы справиться с той частью плана, о которой она не хотела рассказывать ни Сайленсу, ни уж тем более Тильде. Посмотрев заметки о ближайших задачах, которые она оставляла, чтобы не запутаться и ничего не забыть в путешествии, Элой поежилась от веющего дождливой прохладой ветра. Интересно, знал ли Коталло о том, что она наблюдала за ним? Она пыталась, как умела, намекнуть ему о своих чувствах. В которых сама не разбиралась и путалась. Раст явно не догадывался, чем может обернуться ее изоляция, и считал, что после принятия в племя все ее навыки коммуникации и социальной жизни появятся самостоятельно. Чаще всего она ругала себя за эти глупости и злилась сама на себя, потому что времени на отношения у нее никогда не было. Она не знала, как другие люди проявляют интерес друг к другу. У нее в качестве примера были только Зо и Варл. Она находила милым попытки Варла спросить у нее совета, но… как она могла ему помочь, когда сама не могла найти нужных слов?***
Комната стратегии манила своей полутьмой и мягким свечением голографической карты. Элой всегда нравилась эта часть базы. Не только потому что это было убежище молчаливого тенактского маршала. Так она себя утешала. Выбирая из машинных деталей те части, которые могли пригодиться, охотница поглядывала в приветливо открытые двери. Коталло и Варл стояли лицом к лицу. Нора объединил их рабочие интерфейсы и увлеченно что-то рассказывал Коталло. Маршал грациозно, словно всю жизнь этим занимался, водил руками по потоку данных, считывая и копируя информацию. В ее груди вспыхнула искра света, когда сквозь рабочий экран она встретилась с приглушенным мерцанием его ореховых глаз. Она уже была до этого в комнате стратегии и услышала весьма воодушевленную речь Коталло о шоколадной глазури. Она поговорила с ним о традициях тенакт, но больше тем для разговора она придумать не смогла и посчитала, что достаточно украла внимание и время у маршала. Она испытала нечто, похожее на огорчение, когда он не стал ее останавливать. Зо закончила нарезку ароматных фруктов с белой мякотью и зеленой кожурой и окликнула Варла. Ее друг извинился перед Коталло и вышел вперед, забирая миску и благодарно целуя утару в темную щеку, щедро усыпанную белыми лепестками. Мягкие жесты привязанности между ними побуждали внутри нее что-то неизученное, что-то, что она заталкивала еще глубже, особенно, когда встречалась с пронзительным взглядом Коталло. Их взгляды вновь встретились, и маршал улыбнулся ей только одним уголком губ. Она отвела взгляд к деталям, чувствуя, что на базе стало жарче. Возможно это барахлила система вентиляции. Варл вернулся к маршалу и предложил ему закуску. Она украдкой наблюдала за тем, как Коталло мягко покачал головой, и они продолжили общение. — Элой. — Голос Зо отвлек ее. — Да? — Что ты думаешь о Коталло? Элой встретилась с ней взглядом, но не увидела ничего, кроме беспокойства и нежного участия. Элой склонилась, пряча лицо в волосах и продолжая перебирать детали для улучшения шипомета. — Что я могу думать о нем, Зо? Я благодарна за то, что он решил помочь мне. «Я отдаю тебе все, что осталось от моей жизни». Она стиснула зубы и тихонько вздохнула. — М-м-м. И давно это проросло? — Что именно? — недовольно пробурчала Элой, проверяя сердце машины на повреждения. — Моя благодарность? Зо тихо и спокойно рассмеялась. — Нет. Твой интерес к нему. Элой вскинулась и посмотрела на подругу прямо, чувствуя, что ее лицо становится одного цвета с волосами. — Зо… что? Откуда ты… — Ты смотришь на него не так уж тайно. Похоже, что ты тоже… упрямое деревце. К тому же я знаю кое — что, чего не знаешь ты. — Лепестки на темной коже вокруг ее глаз затанцевали, когда Элой непонимающе скривилась. — Просто… Будь искренной с ним. Говори то, что чувствуешь. И ты увидишь, как росток в твоем сердце расцветет с иной силой. Взгляд Элой неосознанно метнулся к маршалу и обратно. Затем она с сожалением качнула головой и честно ответила: — Зо, я не думаю, что это хорошая идея. У меня сейчас нет на это времени. Коталло… Я не знаю, что я к нему испытываю.- Она тщательно подбирала свои горькие слова, чтобы объяснить то, что ее волновало. — Я даже не знаю, как это назвать. Зо мягко улыбнулась. — Просто делай так, как подсказывает сердце.***
В конечном итоге отрицать все это… Все ее чувства… Было странно. Элой подняла глаза к небу, обхватив свои колени. Время утекало, как песок сквозь ее пальцы. Время в Роще после нападения Регаллы были чем — то отчаянным, сладким и нужным. Она коснулась своих губ и невольно вспомнила все те прикосновения, которыми он одарил ее. Горячие. Чувственные. Никто никогда не говорил ей о том, что может быть так... хорошо. Однако страх того, что она не успеет, не сможет спасти Землю — он никуда не делся. Он приютился за ее сознанием, где-то в уголках ее разума, все еще тянущий липкие и прочные провода к ее сердцу. Коталло никогда не просил ничего для себя. Он просто… Делал. Он подарил ей столько… Воспоминаний и эмоций. За столь короткий срок. Только один раз он позволил себе вольность, когда он просил у нее поцелуй. Понял ли он тогда, что Элой догадывалась о том, что нанесение краски для тенакт это нечто… Сокровенное? Достаточно было прислушаться к шепоту в поселениях тенакт: увидеть, как влюбленные проявляют внимание друг к другу. Открыто. Без стеснения. Раст научил ее многому. Он хотел, чтобы она стала Нора. Однако внутренне… Элой знала, что не сможет принадлежать одному народу. А сможет ли «принадлежать» другому человеку? Или… Она неправильно поняла Коталло, когда помогала развешивать бирки? Он остановил ее и не дал озвучить свои мысли: о семье, о доме. О том, что карха называли «браком». Ей хотелось спросить его, хочет ли он детей? Однако она была благодарна ему. Она не была готова ни к одному из разговоров. По крайней мере до тех пор, пока они не вернут Бету и Гею. Она явно торопила события и переживала за то, чего пока не было и быть не могло. — Командир. Я здесь. Она растерла свое лицо и повернулась на звук его сочного голоса. Он отшвырнул свой дорожный мешок в сторону, сокращая расстояние до Элой и обнимая ее, словно не видел целую вечность. Его броня неудобная и колючая, но Элой вдыхает землистый и острый аромат пота. — Командир, кому ты успела бросить вызов? Тон Коталло шутлив, но он мягко поглаживает пальцами забинтованный бок, чтобы не вызвать неприятных ощущений. — Ммм…. Смертокрыл. Брови маршала поднялись вверх, и он склоняет голову набок, словно не доверяя тому, что услышал. — В этой зоне не водятся смертокрылы. — Кто-то из мятежников оставил манок в забытом лагере. Хорошо, что он был только один. Коталло прикрыл глаза и явно собирался высказаться по поводу Регаллы и мятежников, но Элой заставила его замолчать поцелуем. Он явно был не против.Коталло
Это было легче, чем ожидал Коталло. Он начал понимать, что именно находила Элой в гонках: вся их поездка была сплошным вызовом, несмотря на то, что после этого у маршала гудел пресс и бедра. На одной из кратковременных стоянок любопытство победило, и он расспросил у юного поколения тенакт о гонках подробнее. Осмелев, подростки наперебой рассказывали ему о постоянной борьбе на трассе и правилах. Коталло с усмешкой отметил, что из правил понял только одно: никаких правил нет. Это вызвало одобрительный хохот среди гонщиков. Одна из гонщиц, языкастая Атта подтолкнула молодого небесника, сидящего рядом с ней, и весьма красноречиво поведала, что Элой любила эти дикие скачки. Не то чтобы он был удивлен. Его командиру была нужна отдушина, и если она могла хоть ненадолго отпустить все тревоги — Коталло был рад. Он рассказал им о металлической руке и был ошарашен тем, как дети наперебой стали просить его надеть руку на одну из гонок. Кто-то залихватски вскричал о том, что Краснозубый будет счастлив особенным и жестоким преимуществом, которое может дать металлическая рука. Коталло улыбнулся, понимая, что Элой была очарована такой непосредственностью в поведении гонщиков. Однако никто из них не знал или не хотел выдавать личность Краснозубого. Но авторитет этого человека был колоссальным. То, что он был карха, не вызывало у Коталло сомнений. До встречи с Элой, возможно, он бы выследил на охоте этого человека в маске и убил бы, не задумываясь. Но его мир ширился с ошеломляющей скоростью, и его взгляды также терпели изменения. Прошло несколько часов, и патрульные огласили прибытие маршала и группы детей. Коталло сдержал вздох. Сейчас он должен был быть с рыжеволосой охотницей по дороге к их дому. Однако работа маршала, да еще и по ее просьбе… у Коталло внутри все перевернулось, когда он видел ее печальное лицо при мысли о расставании с ним. Было приятно осознавать то, что она скучала по нему. Он был хорошим солдатом и маршалом, пока выполнял свой долг. Патрульные солдаты удивлялись тому, что Коталло вернулся, но также быстро их лица сменялись настороженностью по отношению к гонщикам. Коталло ощутил, что соскучился по этой работе: дать полноценный отчет для Шефа, маршалов, а затем и для других командиров. Хотя самым сложным оказалось доказать свою точку зрения и добиться от командиров кланов нужного решения для Хекарро. В процессе, когда каждый из новых маршалов высказывал свою точку зрения, Коталло понял еще одну задумку Хекарро. Это первый раз, когда они решали такое запутанное дело. Умница Иввира восхищала своей вдумчивостью и рассудительностью: знакомый одобряющий блеск в глазах Хекарро дал понять Коталло, что это не осталось незамеченным. Больше половины новых маршалов показало себя с хорошей стороны: кто-то проглотил свою ненависть и оставил сухой профессионализм, кто-то коротко и вдохновенно высказался против, а кто-то, наоборот, считал, что пролилось слишком много крови. Дракка удивительно ярко высказался, поддержав мнение Атекки и Коталло, тогда как Текотте, скрипя зубами, но все же понимая, что это серьезное дело, сухо согласился принять мнение большинства. Однако сразу же отрезал: мятежные небесники не имеют права вернуться в клан. Споры длились несколько часов, и, несмотря на тоску по Элой, Коталло не мог позволить себе отвлечься. За все это время ни один из подростков не дрогнул, а Коталло все больше чувствовал к ним… уважение. Вердикт Хекарро не вызвал удивление у Рощи Памяти: подростки пройдут испытание на арене. Если выживут, то будут прощены. Небесники не вернутся в свой клан, но имеют право на встречу с родственниками. Коталло задержался ровно настолько, чтобы увидеть конец испытания, понимая, что командир не простит ему его торопливость. Он не сомневался, что гонщики уничтожат секачей и норокопов: самые популярные машины для тех, кто еще не получил свои машинные отметки у татуировщика. Пока гонщики слушали новые инструкции от других маршалов и принимали поздравления (многие жители Рощи были удивлены их отваге на арене и очарованы их ловкостью), Коталло коротко рассказал Хекарро о Краснозубом. Вождь устало помассировал висок и выдохнул короткий приказ: «Разобраться лично, как только будет возможность. Действовать по ситуации». Коталло ускользнул ото всех тихо, отдавая честь своему вождю. Теперь он был свободен. Быстрее пуская ленторога в галоп, Коталло коснулся реликвии у виска, выбирая главное имя в списке. — Элой. Это Коталло. Я закончил с делами в Роще. Было что — то в том, как он наслаждался ветром, который обнимал его со всех сторон из — за этой скорости. Маршал выпрямился, с улыбкой слушая ответ: — Я тоже тут… Закончила. — Она тяжело дышала, словно бежала спринт. — Жду тебя у Нигдешнего лагеря. — Принято, командир. Он отключился, внутренне радуясь, насколько ярким сейчас был его мир и насколько привычными стало использование реликвии и машины. Усмехнувшись, Коталло ускорил машину.***
Добраться до нее не составило труда. Так же как и принять рациональное решение отправиться в путь после сна. Она, на удивление, легко согласилась на это. Коталло выслушал ее историю о смертокрыле, пока занимался приготовлением кролика. Она победила машину, на которую собирались охотиться лишь опытные солдаты и сплоченные отряды. Восхищение этой женщиной не имело пределов. Несмотря на усталость в теле, Коталло наслаждался каждой минутой с ней. Их диалог вяло перетекал от ее победы над смертокрылом до его небольшого путешествия. Кажется, Элой осталась довольна исходом событий. Это было видно по расслабленным плечам и ее полуулыбке. Вечерело. Элой подобрала удивительно удачное убежище. Они вдвоем поставили тенактские ширмы, связанные из тонких бревен молодых деревьев и укрепленных металлическими пластинами, чтобы собиравшийся песчанный ветер не тревожил их покой и уютное пламя. Они уже долгое время молчали, погруженные в свои мысли. Коталло мягко перебирал ее косы, снимая бусину за бусиной и расплетая буйные кудри. — Знаешь… Я думала о тебе. Весь день. — Тихо прошептала молодая женщина. — Это были приятные мысли? — Коталло очень старался контролировать хват своей металлической руки, чтобы не дернуть особенно непослушный локон, с застрявшей бусиной. — Да. Точнее… Я пыталась вспомнить, когда это началось? Бусины стучали по дереву миски с приятным текстурным звуком. Ее волосы казались волнистыми, но у лица завивались медными колечками, придавая ей совсем юный вид. «Элой действительно юна» — хмуро поправил свои мысли маршал, продолжая расплетать ее косы и вынимая острые шпильки из оставшейся прически. Хотя тело охотницы было сильным, было что-то в ее позе… Подростковое. Когда он закончил с косами, то взялся за костяной гребень, расчесывая каждую прядь отдельно и пропуская пушащиеся после гребня локоны сквозь пальцы. Закончив свою работу, он наклонился и поцеловал ее в веснушчатое плечо: — И когда ты поняла, что я тебе интересен? — Я… Помнишь я говорила тебе, что думала о тебе после Посольства? — Коталло согласно замычал. — Но вот момент, когда я абсолютно пропала… Когда я заглянула в твои глаза. Это был наш спарринг. Ты прижал меня, совсем близко к кромке озера. Это смутило меня. Но… думаю, что именно тогда, я поняла, что испытываю к тебе… нечто большее. Коталло усмехнулся и поднялся поцелуями выше к плавному изгибу между шеей и плечом. Он провел рукой по ее пояснице, прежде чем ущипнуть губами тонкую кожу шеи. Элой тихо ахнула. — Надо же. Совсем как тенакт. — О, только не говори, что тенакт влюбляются во время боя или бросают вызов тем, кто им нравится. — Она дернула плечом, когда не услышала ответа. — Маршал? — Ты попросила меня не говорить об этом. — Пропустив мимо ушей ее раздраженный вздох и громкое «ха», Коталло продолжил. — Мне приятно знать, что интерес ко мне возник у тебя так давно. Я помню этот спарринг. Ты ушла, а я думал о том, где мог ошибиться. Чем я… выдал свой интерес и чем нарушил субординацию. Что ты ощутила в тот момент? Она фыркнула и развернулась к нему, сверкнув зелеными глазами. — Безопасность и тепло. — Предельно честно ответила охотница. Ему нравилось, как она открывалась перед ним: каждым оброненным словом или действием, все это позволяло ему по новому взглянуть на нее и ее прежнюю жизнь. Эта женщина могла обеспечить сама себе безопасность и сражалась с огромными машинами, мятежниками и без страха исследовала тайны этого мира. Но она все же была уязвима и человечна в самом лучшем значении этих слов. Коталло легко изогнул свои губы и поддался вперед, перехватив ее правую ладонь, пальцами которой она нервно теребила мех их постели. Он скрыл улыбку в ее ладони, нежно поглаживая тыльную сторону кисти. — Я рад. — Низко прошептал мужчина. — Ты сейчас чувствуешь тоже самое? — Да. — Казалось правильным говорить настолько тихо и спокойно. Она придвинулась ближе и левой рукой погладила его обнаженное плечо. — Ты всегда заставляешь меня так чувствовать. Ее дыхание у его губ было горячим и терпким. Действительно, мир Коталло расширился с ее появлением и взыграл новыми красками: огнём и зеленцом. Он уложил ее на расстеленные одеяла, радуясь, что сейчас у него две руки: теперь он опирался на одну руку, а второй, живой и теплой, гладил так, как хотел. Снаружи глухо ворчала гроза. — Во время того спарринга я мечтал об одном: коснуться тебя… более нежно. Не мимолетно касаясь, сдерживая свои эмоции, а вот так… По настоящему. Как ты того заслуживаешь. Сделать для тебя всё... Коталло провел живой рукой по ее плечу, лизнул ее кожу под подбородком и переместился поцелуями к груди. Их поцелуй становился более жарким, уступая чувственной нежности: ее поцелуи всегда были декадентскими, но теперь превращались в нечто большее, словно она уступала место чему — то внутреннему. — Ты и так делаешь всё… — Высокие вздохи сменились нежным стоном. — Пожалуйста… сделай так еще… — Как? Она открыла свои глаза, чтобы недовольно посмотреть на него: — Ты знаешь, как. Его пальцы замерли в ожидании ответа, а сам он приподнялся на металлической руке, желая видеть и слышать каждое ее слово. — Ты можешь рассказать мне. Она недовольно поворчала, но всё-таки сказала ему. Грубо. Красочно. Не стесняясь. Коталло не мог поверить в то, что он единственный, кто видел ее такой... уязвимой и сильной одновременно. В его глазах она была более чем достойной поклонения. Вознесенной. А кроме этого, он испытывал благоговение и дикое удовлетворение от чувства первенства рядом с ней. Ее глаза расширились, и она облизнулась, коротко выдыхая, словно набираясь храбрости. Она развернула его, заставив лечь на спину. Ладони маленькой охотницы легли на лицо маршала. Большие пальцы погладили его скулы, а затем ее ладони провели путь вниз, задерживаясь на шее. Она подвигала бедрами, чтобы сесть поудобнее. Короткий стон покинул ее, чувствуя твердость у своей сердцевины, и Коталло приподнялся навстречу ее жадным рукам. Она прикрыла глаза и продолжила путь дальше. Этот путь обжигал, и Коталло хотелось, чтобы ее ладони никогда не сходили с этого пути. Ее первые ласковые и неуверенные жесты, жажда к исследованию пределов мужчины. Маршал готов был позволить ей все, лишь бы ее поцелуи и объятия не заканчивались здесь и сейчас. Она прикусила губу и покачалась еще немного, ища удовольствие от трения. Горло мужчины дернулось, когда он увидел неприкрытое восхищение и обожание, пока она трогала его там, где хотела. Его любовь спустилась еще ниже и коснулась губами точки пульса на его шее. Короткие ноготки царапнули кожу живота и сбоку, прежде чем она повторила путь ладоней поцелуями. — Я хочу видеть тебя всего… Твое лицо… Коталло ловил каждый ее вздох в этом их маленьком мире. Словно ничего больше не существовало. Она не отрывала своего потерянного взгляда от его лица. Он провел своей ладонью по ее пояснице и хрипло выругался, когда она села до конца. Ее вздохи становились отчаянными, сладкими и протяжными. Инстинкт вел ее правильно и дерзко. Это было красиво, видеть, как она терялась в своем удовольствии. Он прошептал ей одобрение и помог ее руке найти свое место между ее ног. Первые прикосновения были робкими, и она смущалась под его горящим взглядом. Но чем больше он давал, чем больше рокотал в прохладном воздухе ее имя, тем больше она распалялась и стонала. По его позвоночнику скользил огнежар, сворачиваясь внизу живота тугой спиралью, когда он понял, что она восторженно рассматривает его всего, не упуская ни единой его черты. Раскрасневшаяся, с приоткрытыми от нежных вздохов губами, с водопадом кровавых кудрей, стекающих по ее плечам шелковыми путями, Элой была похожа мечту. — Коталло ты такой красивый… Почему ты такой красивый? Ха… Весь… Коталло… — Она выгнулась в его объятии, обнимая крепко и полно. Короткий стон растворился в тесноте их убежища, пронзая его в самое сердце. — Весь такой… правильный, Талло. Возможно ли было насладиться тем, как рьяно она искала свое удовольствие? Коталло не знал, но, если бы она только знала, какой была красивой для него… Маршал лишь смог выдохнуть у ее губ и показать ей все, что чувствовал, скользя рукой по сильной спине вверх, чтобы зарыться живой рукой в огонь ее волос и сжать, прижимая ее к себе металлом левой руки так, чтобы между ними не осталось стылого воздуха. Еще немного и она потянула его за собой за край. — Моя Элой… Моя храбрая чужеземка… — Коталло содрогнулся вместе с ней и прижал ее к себе ближе, надавливая на поясницу. Он целовал ее, вспоминая и запоминая заново ее запах. Дикая сладкая смесь, от которой он дрожал и привязывался к ней еще больше.***
До чуткого солдатского слуха достигли тихие и мучительные всхлипы. Сначала это было похоже на скулёж лисёнка, постепенно разрастаясь в нечто большее. Когда он понял откуда доносится звук и кому снится кошмар, то внутри все сжалось, и он моментально проснулся, резко выпрямляясь. Элой металась во сне, горячая и припорошенная угасшими искрами раскалённых углей. Ее зубы были сжаты, а лицо было нахмурено в страдальческой гримасе. Ноздри женщины раздувались в тщетной попытке успокоить дыхание. Шкура, которой Коталло прикрыл ее с вечера, была смята. Маршал притянул ее к себе ближе, дернувшуюся и задрожавшую от странной лихорадки. Она всхлипнула и прошипела: — Варл… Прости… — Она изогнулась и заскулила, протяжно и совершено по-девичьи. — Не хочу…. За стенами их убежища выл ветер. Коталло не стал ее будить. Вместо этого маршал придвинулся ещё ближе и коснулся её щеки. — Ш-ш-ш…. это сон. Я рядом. Она прилипла к нему, как утопающий человек, обхватывая руками. Острые ноготки впились в его кожу, но Коталло едва ли это замечал, стараясь объять ее полностью. Защитить. — Коталло… — она была всё ещё во сне, когда его имя слетело с ее пухлых истертых губ, подобно жажде. — Не покидай меня… пожалуйста. — Никогда. — Она все ещё дрожала в его объятиях, пока он гладил ее кругами по сильной спине. Мягкость ее кровавых волос коснулась его накрашенной щеки, и он мягко потерся о ее макушку. — Я буду всегда с тобой, любимая. Она в последний раз всхлипнула и затихла, в сонном подсознании отмечая то, насколько спокойно ей было в защите его руки и тела. Коталло прикрыл глаза, чувствуя, что не сможет больше заснуть. Подождав, пока Элой уснет крепче, он передвинулся так, чтобы обнимать ее, но при этом двигать кистью руки, чтобы продолжить изучение нового потока данных. Насколько он знал, ей часто снились кошмары. Как бы рыжеволосая нора не скрывала их от обитателей базы… Слишком часто Зо обеспокоено хмурилась, пока заваривала успокаивающие травы, чтобы Элой могла спать спокойно. Это действительно было проблемой. А кроме того… Коталло прислушался к дождю снаружи и к нежному сонному бормотанию: Элой забросила на него правую ногу и уткнулась носом в районе ключицы. Завитки ее волос щекотали кожу шеи и подбородка. Кроме того, она не любила говорить о себе больше необходимого. Он всё еще мало знал о ней, как и она о нем. Со временем Коталло намеревался это исправить.***
Он старался не задумываться над тем, почему их сборы и путешествие выглядели так, словно они занимались этим совместно долгое время. Лаконично и просто, не делая лишних движений. Он видел ее растущее беспокойство, которое скрывалось за упрямым выражением лица. Привычные морщинки пролегли на ее лбу и в уголках рта, делая ее старше. Маршал мог лишь подбодрить ее своим присутствием, прекрасно понимая, что сейчас они доходят до той точки, когда от нее требуется вся сосредоточенность. Перед тем, как они вошли внутрь их осиротевшей Базы, Элой задержала его. — Мы обсуждали это, но... ты же не уйдешь спать к себе? - Это было сказано неуверенным шепотом, словно она ожидала, что он откажет ей. - Мне нужно, чтобы ты побыл рядом... — Я буду рядом столько, сколько тебе будет нужно. Она прильнула к нему и глубоко вздохнула, прежде чем вихрем ворваться внутрь металлического коридора. Внутри их встретил мрачно ухмыляющийся Эренд. — Привет. Всезнайка здесь. Ну, твой дружок из визора, который не улыбается. Не знал, что с ним делать, и я отправил его в твою комнату. — Ясно. Спасибо. Коротко переглянувшись с друзьями, она стремительно ушла, исчезая в своей комнате. Эренд и Коталло проводили ее взглядом, прежде чем его друг тяжело вздохнул и похлопал маршала по правому плечу. — Пока наша девочка развлекается и пугает эту мерзу… Расскажешь нам о том, чем закончилось восстание Регаллы? — Если только ты нальешь пару кружек эля. — Всегда, мой друг. Этого добра здесь полно! Зо и Альва уже ждали их. Любопытная квен ерзала, пытаясь сдержать свое любопытство. Коталло потянулся к ним, действительно желая рассказать и показать каждую деталь. Особенно ему хотелось показать ту часть, где Элой с триумфом появилась верхом на светокрыле, как одна из Десяти.***
Сайленс был удивлён и не удивлен одновременно. Клон Элизабет Собек была импульсивна. Наивна. Легко ведома. Расточительна. Неугомонна. Агрессивна. Умна, но в тоже время ее ум работал не так, как должен был. Элой предпочитала использовать ум как грубую силу, даже не пытаясь подумать изящно или полно. Однако все же она была одной из тех, кто мог здраво мыслить. Тяга к знаниям у Элой была на уровне генетического кода, и Сайленс в полной мере воспользовался этим тогда, когда ему было нужно. В конце концов, она была копией Собек, а значит, как думал Сайленс, она должна была понимать всю серьезность своей миссии. Но он никогда не думал, что она позволит себе задурить голову этой мутью про отношения. Друзья. Семья. Что может быть важнее знаний? Что может быть важнее разгадок тайн? Сейчас он видел, как увалень с ирокезом играл в Стычку с квен. Сайленс был заинтересован в культуре этого племени, ведь они больше всех известных ему племен использовали найденные и дарованные знания. Однако болтливая девушка раздражала и, казалось бы, больше была озабочена заботой об этой странной компании, что собралась здесь. Молчаливая и натянутая, словно лук, утару, раскладывала семена в мешочки, иногда мягко вступая в их беседу. Квен хотя бы была умная. Утару же просто старалась игнорировать его существование. Словно ей было противно. Глупая дикарка. Капитан Авангарда рассказывал какую-то глупую историю о своем детстве, а квен, казалось, была невероятно заинтересована пустым трепом, переставляя фигурку за фигуркой. Сайленс стоял в дверном проеме, наблюдая и анализируя. Дерзость, которую она проявила по отношению к нему вчера, немного удивила его. Откуда столько напора и храбрости? Возможно, что нора настолько уверена в своем плане, что это придает ей больше уверенности? Сайленс не доверял ей и не доверял ледяной женщине из Зенитов. Сайленс лишь надеялся, что Элой не настолько слепа в своем доверии к этой змее. Судя по легкому смеху, он упустил какую — то шутку, которую рассказала утару. Кажется, это была Зо? Неважно. Как только он осуществит все свои планы, все их имена сотрутся из его памяти. Его взгляд привлекло шипение гидравлического механизма, сигнализирующее об открытии дверей. Наконец-то. Ему нужно было еще раз расспросить ее о плане, касающегося Зенитов. Она заставила его ждать, маленькая и наглая дикарка, прежде чем снизойти до него. Сайленс уже почти сделал шаг, чтобы развлечься диалогом с ней, но увидел то, что никогда в жизни не мог себе представить. Тенактский варвар, с раскрашенной белой кожей, уверенной походкой вышел из комнаты клона, одетый только в длинные сотканные из растительного волокна штаны. Сайленс нахмурился, пытаясь сложить картинку воедино. Его краска выглядела свежей и слегка блестела в лампах дневного света. Сайленс сухо отметил несколько темных пятен на его шее, в месте, которое не было покрыто краской. У него не было одной руки, что было фантастически невероятным фактом для тенакт. Похоже, что никого не смутил тот факт, что этот тенакт вышел из ЕЕ комнаты. Тенакт застыл и повернул голову вбок, ожидая чего-то. И Элой… вышла оттуда, потягиваясь и зевая. Волосы были уложены в привычные косы, но вот ее лицо… Сайленс прищурился и разглядел тонкую белую полосу, идущую по нижнему краю губ охотницы. Рука охотницы невесомо легла на предплечье варвара. Она что-то шепнула ему и тот легко притянул ее к себе, наклоняясь и… Сайленсу нужна была помощь. Элой где-то ударилась головой, раз позволяет себе… такое. Увечный варвар целовал ее в губы, мягко поглаживая ее поясницу. Наконец, он отпустил явно довольную и расслабленную охотницу, чтобы они могли присоединиться к странной компании в зале. И абсолютно никто из сидящих в зале не был удивлен. Сайленс отступил назад, в тень своего нового убежища, ошарашенный ее несерьёзностью. Ему нужно было время, чтобы переварить все, что он видел.