Целый в её глазах

Ему не нравились новые жильцы их убежища. Холодная безликая женщина, предательница и высокомерный хитрый лис. Но он готов был перетерпеть их присутствие и недоуменные взгляды, покрытые презрением и оттенком отвращения (в основном от бездушного Зенита), если они были нужны его командиру. Прошло несколько дней с момента их возвращения, и эти дни растянулись в короткие эмоциональные ночи. Чем ближе была запланированная ею дата атаки на базу Зенитов, тем больше Элой нервничала, но скрывала свое беспокойство. Никто из новоприбывших не догадался бы, что она испытывает напряжение. Коталло гордился и восхищался ее духом, но в тайне переживал о ее состоянии. Командир не должен испытывать большого напряжения. Маршал заглянул в чашу, наполненную красной жидкостью. Отвар был чистым, но пару лепестков и мелких зерен все равно плавали на поверхности этого отвара. Он узнавал привкус черных крупиц сон-травы, раскидывающей ярко-красные лепестки навстречу солнцу, пока полная звонких зерен коробочка не сбросит их, белый пожухший лепесток от широко известного обеззараживающего растения, да пару зерен ядоцвета, в малых дозах применяемого от ломоты в суставах. Зо великолепно подбирала травы. Напиток состоял из обычных, но доступных только при правильном приготовлении искусным травником ингредиентов. В нем не было сильнодействующих, дурманящих голову и сознание веществ. Но, усмехнулся про себя мужчина, боль он заглушал слабо. Вместе с тенактской мазью, в состав которой входила капля морозильной воды, особым образом загущенная с лечебными ягодами и травами, это было похоже на то, что боль, с которой он почти смирился, будет не такой сильной. Он пил этот настой по чуть-чуть, прислушиваясь к ощущениям внутри. Последние две ночи приносили ему новые фантомные боли и сны, пахнущие кровью и кричащие о том, что Коталло был слаб. Голоса в его голове вновь смешливо напоминали ему о том, что он сломан. Просыпаясь от всех малоприятных чувств, маршал сразу же оказывался в тепле и объятиях Элой. На их висках не было визоров, и было непривычно видеть ее без реликвии. Как будто бы каждая ночь была только для них двоих. «Ты всегда заботишься обо мне после моих кошмаров. Я тоже хочу научиться этому. Так хотел бы Варл. Так хочу я» — Она отвечала ему, пока он рычал и пытался закрыться от этих ощущений. Скрыть боль, чтобы лишний раз не беспокоить ее. Командир все равно беспокоилась об этом и массировала замершие в судороге мышцы его обрубка. Ее нежные губы любили и лелеяли его, а руки… Эти сильные, поцелованные солнцем руки, заземляли его и заставляли оставаться с ней. В одной постели, которая увеличилась вдвое. Для них. Она спасала его от темных кровавых снов, пока этот мир был в опасности. «Мы оба в этом нуждаемся» — поправлял себя Коталло. «Сердце мое…» шептал он в ее искусанные и обветренные губы, когда она жалась к теплу его души. Два его пальца уже знакомо проводили короткий след на ее нижней губе и подбородке, оставляя напоминание для всех. Подобало ли тенакт так пылать в чувствах, превращаясь в пепел? Тем более маршалу? Коталло не знал. Но он чувствовал, что для нее это было правильно. Он был рад предложить всего себя, свою жизнь, если она могла ощущать себя живой, полноценной, а не простым клоном, созданным для одной цели. Если ему было суждено сгореть в этом терпком и ярком пламени… он сгорит весь, без остатка. Тихим голосом она спрашивала его о том же, но по отношению к себе, взывая к чему — то, нужному только ей. Но... Сегодня он был с болью один на один. Элой отсутствовала. Утром она поговорила с прагматичным Сайленсом и ушла от него в расстроенных, с оттенком злости, чувствах, не скрывая хмурого выражения лица.

***

— Ого… А она в ярости. — Эренд удивленно рассматривал молодую женщину, пинком отшвыривая выпавший из сумки редкий окуляр, перед тем, как она исчезла в комнате. — Гм… Ты поговоришь с ней, большой парень? Зо, может выйдем к... гм... Варлу? Зо сухо улыбнулась в чашку, словно не заметив, как озерам замялся, а Коталло пошел вслед за охотницей. В спальне дрожали свечи, и часть вещей была раскидана, что не было типичным для Элой. Она стояла, постукивая по полу носком стопы и скрестив руки на груди. Ее лицо было нахмуренным. Она повернула к нему голову, недобро сверкнув глазами, и отвернулась. — Что у вас произошло? — Коталло подошел к ней на достаточное расстояние, чтобы протянуть руку и коснуться ее обнаженного в тенактской броне плеча. Она дернулась от его жеста как от огня. — Мое сердце… — Этот мешок с дерьмом позволил себе учить меня как жить. Он заявил, что я могла бы попасть в Близнецы раньше, если бы не бегала и не предлагала помощь окружающим. Более того, он посмел заявить мне, что ты дурно влияешь на меня. Якобы я бегаю за низменными желаниями в угоду тебе, забывая о том, для чего я предназначена. Спасти Гею. Спасти Землю. Ведь я просто создана для этого, так? — угрожающие тихо зарычала охотница. — Он сказал, что гибель Варла и похищение Беты и Геи — моя вина. — Что? И ты его слушаешь? — Опешил маршал и посмотрел в сторону двери, сжимая ладонь в кулак. — Мне следовало бы вырвать его грязный язык, чтобы… — Если бы я его послушала, то ты бы здесь не стоял. — Перебила его молодая женщина, все еще избегая его взгляда. — Эти слова частично совпадают с моими мыслями, хотя я пыталась их спрятать глубоко внутри. Коталло обеспокоенно посмотрел на нее, сделал шаг и попытался еще раз прикоснуться к ней. Она оттолкнула его руку и прошипела: — Нет. Он прав в одном: то, что я не должна ставить нас на первое место. Я должна быть сосредоточена на Зенитах и нашем плане. Выпрямившись перед своим командиром, Коталло вновь стал послушным солдатом, несмотря на бешено колотящееся сердце. Странно скривившись, Элой заметила: — Вернулись к самому началу, когда твое лицо было таким же ледяным, да? — Я услышал твои слова, командир. Моя задача помогать тебе, а не отвлекать. Если ты считаешь, что я мешаю тебе выполнить твою миссию — я приму это с честью. - Не выдержав, он, гордо вскинув голову, тихо заметил. - Я никогда не хотел занять первое место в твоей миссии. И ты знаешь об этом. Быть рядом, как равные партнеры. Быть двумя сердцами, бьющимися вместе, с силой, которой позавидуют Десятые. Значит, я не справился с этим. Некоторое время они молчали, глядя друг другу в глаза. Наконец, Элой отвела взгляд и, закинув дорожную сумку на плечо, стремительно ушла, едва не задев его плечом. — Я вернусь к утру. Мне надо многое обдумать. — Командир, обдумай тогда и то, что ты говорила мне. Все эти дни. — Он вежливо отдал ей честь, стараясь не замечать странную влагу в уголках ее глаз.

***

Не то чтобы она должна быть с ним в моменты боли, и он действительно не хотел привязывать свое самочувствие к ее присутствию. Ей нужно было сосредоточиться перед миссией. Но Элой… Она была Элой. И она менялась. Этот утренний всплеск был накопившейся энергией, но Коталло поймал себя на мысли, что мог бы почувствовать это раньше. Он слышал, как в ее голове билась туго натянутая пружина, но поверил, что Элой научилась не бояться озвучивать свою боль. Он ошибся. Еще слишком рано для этого. Маршал прикрыл глаза и оперся задней частью бедер к поверхности стойки, делая новый глоток. Он принимал ее. Любую. Несмотря на то, что утром она оттолкнула его. Пусть и неосознанно. С закрытыми глазами он вслушивался в знакомое жужжание их дома. Лампы. Серверная. В запертой комнате музыку без слов тихо слушала женщина с мертвыми глазами. Без молчаливого присутствия Геи база казалась осиротевшей. Не раз и не два он ловил себя в те моменты, когда хотел попросить Гею разъяснить ему то или иное значение слова или действия Предтеч. Но ее не было, и тогда Коталло, неожиданно для себя, понимал, что скучает по ней. По Бете. По жизнерадостному нора. — Коталло? — робкий голос маленькой, но суетливой девушки привлек его внимание. Мужчина полуобернулся и проследил взглядом за ее спокойными движениями. — Доброе утро, Альва. — Новый глоток. Единственное, что ему не нравилось в этом напитке — вкус. Он был травянисто — кислый. — Как спалось? — Не знаю. Эренд сегодня отсутствовал, поэтому без его храпа мне было сложно уснуть. А ты? Снова болит? Коталло неопределенно пожал плечами. — Я переживу это. — Никто не сомневается — ты один из самых сильных духом людей, которых я знаю. — Я польщен. — Слова квен были искренними. Эта девушка всегда говорила правду и говорила то, что чувствовала. - Ты тоже сильна духом. - На самом деле... Ты так считаешь? Думаю, что я много чего боюсь, и боль входит в это число. - Я так считаю. Мало кто способен пройти столько жизненных испытаний и не сломаться. От земледельца до хранителя знаний. Твоя история... вдохновляет. Очень в стиле тенакт. - Это был трудный путь, да. Больше в стиле квен, чем тенакт. Их улыбки друг для друга были теплыми. Квен деловито взяла с плиты и поставила на стол похожую на цилиндр корзинку. Ароматный белый пар окутал пространство между ними, когда она приоткрыла плетеную, из светлых стеблей неизвестного Коталло растения, крышку. По кухне разнесся запах чего-то сдобного и немного пряного. — Я немного соскучилась по дому и вспомнила хороший рецепт булочек на пару. Есть надежда, что Зо сможет съесть хотя бы немного. Зо заставляла себя есть механически, потерянная и высохшая в первые дни после потери Варла. Однако, чем ближе приближался день, когда она сможет отомстить, тем более решительно и ярче она выглядела, звенящая от накопившегося гнева и ярости. Осознание того, что она ответственна за новую жизнь, заставило ее очнуться. Залпом допивая остаток напитка, маршал оперся ладонью о стол и заглянул внутрь корзинки, пока чернявая девушка разбирала корзинку на несколько маленьких. Коталло обратил внимание на ее ладони, нежные и немного крупные, больше подходящие к земледельческому труду. Она указала на ту корзинку, которая была снизу. — Это паровые булочки, пян-се. В этой нижней корзинке с мелконарубленным мясом птицы, маринованной морковью и капустой с острым соусом. Второй уровень с вегетарианскими булочками, специально для Зо, а сверху неострые с пекари и овощами. — Она вздохнула и презабавно сморщилась. — Честно говоря, мои специи закончились — я импровизировала с приправами утару и тенакт. Получилось близко, хотя и не так хорошо, как могло бы быть. Коталло поставил перед собой тарелку, протянул руку и достал одну из мясных булочек. Она была достаточно горячей, чтобы обжигать пальцы, но мягкой, как подушечка. На тарелке она смотрелась одиноко, но Альва сметливо расставляла другие миски с едой. Пару ее ловких заботливых движений, и к первому пян-се присоединился еще один, липковатый рис и сочная зелень. Бутыль с забродившим коричневым соусом встала в середине стола. Там же расположились мисочки с уже известными Коталло закусками: тертая морковь, маринованная редька (по мнению мужчины редкостная гадость) и что-то, напоминавшее булочки, но в совершенно ином исполнении, с тонким тестом и рыбной начинкой внутри. — Зо взрастила семена, которые мы привезли со своей земли. — С нежностью произнесла Альва и поправила свою челку. — Теперь я могу использовать свежий лук и стрелки молодого чеснока вместе с кинзой. Я очень скучала по кинзе… — Стрелки молодого чеснока? Альва указала своими приборами для еды на аккуратные зеленые стебли, ровно срезанные с двух сторон. Взяв один из стеблей, она поднесла их к лицу Коталло. Он уловил островатый запах и понял, о чем она говорит. — Тенакт называют это стеблями белых зубов. Это странное название из мира Предтеч? — Ага. Но названия не страннее ваших, Коталло. Как там... Ах! Горечавка, земляной орех или бледновика. Не очень благозвучно, раз уж мы заговорили об этом. — У Альвы были небольшие ямочки на щеках и легкая хитринка в глазах. — Понятное дело, что у вас не было доступа к знаниям Предтеч и отсюда… Ах, погоди! Я хотела, чтобы ты приготовил фаршированную снежную птицу. По рассказам Элой это ужасно вкусно. И рыбу в мясной обертке! Это звучит очень сытно. И эти острые соусы, которые я пробовала — я должна знать их рецепт! Знаешь, я бы хотела побывать во всех поселениях, как Элой. Она очень хвалила блюда тенакт и еще говорила, что карха вкусно готовят, и что она скучает по радужной рыбе из земель нора… Послушай, может она возьмет меня как-нибудь к нора? У нас нет такой рыбы, но, вероятно, описываемая ей икра очень вкусная. Ты расскажешь мне, когда все закончится, в каком поселении подают те чудесные фрукты, которые описывала Элой? Коталло подавил улыбку. Если Альва начинала болтать, то ей нужно было дать некоторое время. Время, которое потребовалось маршалу на то, чтобы привыкнуть к вечной трескотне Альвы, было… Большим. С ее болтовней мог посоперничать разве что Дракка. Слушая и отвечая на ее вопросы, он притянул к себе тарелку и задумчиво надломил липкое тесто, обнажая пряную начинку. Аромат был восхитителен. — Вот вы где! Они оглянулись одновременно. Дверь восточного выхода открылась. Мягкая полуулыбка Зо озарила уставшее лицо, и лепестки на ее коже затанцевали. — Блюда народа квен? Хорошо. В последний раз твой бульон с зеленью и хм… лаймом помог мне от тошноты. Надеюсь, то, что так многообещающе пахнет — приготовлено и для нас. — Уверен, что это так же вкусно, как и остальные блюда, которые ты готовила до смерти Варла. — Пробурчал хмурый мужчина, следовавший за ней. Эренд был мрачнее тучи. — Ладно, ребята. Развлекайтесь. Я пойду отдохну. — Эренд, как давно ты ел нормально? Как давно спал? — Укорила его квен. — Со мной все в порядке. Сталь в его голосе полоснула, словно нож. Они посмотрели вслед Эренду, тяжело ступавшему к совместной каюте. — Ему… Тяжело. — Выдохнула Альва. — Он помогал мне высадить растения и кое-что передвинуть. За все утро не проронил ни слова. — Зо глубоко вдохнула грудью и подняла лицо к потолку. Через длинный выдох, она сложила руки в медитативном жесте. — Я знаю, что они с Варлом были близкими друзьями, но любая земля залечивает свои раны. Видимо ему нужно больше времени. — Смерть Варла затронула всех нас. — Медленно проронил тенакт, наблюдая за Зо. Казалось, что отпевница вновь оживала, хотя и носила на себе следы горя. Оставалось надеяться, что это не навредит ей. Эта отпевница, к которой он скептически относился в самом начале их знакомства, была достойна того, чтобы Коталло оказывал ей достойное уважение и заботу сейчас. — Мы… можем ему помочь? — Альва рассеянно переводила взгляд от Коталло к Зо. — Я имею в виду, Элой говорила с ним, и, по ее мнению, все нормально, но мы все знаем, что она не всегда… э — э –э…. — Не всегда способна распознать настоящие эмоции? — Коталло отправил в рот кусочек булочки. Альва говорила, что их надо кусать, но маршалу было удобнее отщипывать кусочки, следуя своим привычкам. Прожевав, он продолжил. - Вкусные... пян- се, Альва. — Да? — Альва засмущалась. — Спасибо. — Эренд неплохо скрывает свои эмоции, когда он действительно этого хочет. — Заметила утару, пододвигая к себе тарелку. — Элой только учится общаться с этим миром, раскрываясь медленно, как поздние весенние цветы. Они вполне могли… не понять друг друга. Коталло написал сообщение для Эренда. Возможно, он согласится, и тогда Коталло сможет помочь ему. Сначала он раздумывал, что именно предложить. Возможно, спарринг? Тем более, что маршал сам желал сразиться с кем-то, кто по весу и величине был приблизительно равен с ним. Честно говоря, среди всех находящихся на базе людей, для силовых тренировок лучше всего подходил Капитан Авангарда, если не учитывать погибшего Варла. Тяжелый и мощный озерам отлично сражался: он бился с напористостью, и удары его молота были настолько сильны, что крушили камень в мелкое крошево. Коталло знал много способов, чтобы отвлечь человека от смерти близкого. Но, подумав немного, он решил попробовать один из самых эффективных и доступных для Эренда, так как в традициях озерам не было способа поминовения павших с помощью боя или боевого танца. — Ладно… Все мы сейчас находимся в напряжении. И не только из-за предстоящей миссии. Элой говорила, что у Сайленса нет души, но, если честно, он кажется более приземленным, чем… Добродушная квен покосилась на дверь, за которой скрывалась Тильда. Дверь все еще была закрыта, но все знали, что у Зенитки были длинные уши. — Говоря о наших гостях… — Зо осторожно поднесла ко рту зеленые водянистые стебли, приготовленные на пару. Вздохнув, она отложила их и попытала счастья с белым липковатым рисом. — Мы будем приглашать их к столу? Сайленса и Регаллу. Обе женщины вдумчиво переглянулись. Маршал спокойно ел и чувствовал, как боль в его обрубке уступает легкому блаженному шепоту. — У Сайленса есть собственные ноги, и он знает, что в это время мы ужинаем. Много чести. — Раздраженно заметил Коталло. Изогнутый клинок в его комнате пел, намекая, что с его помощью можно легко взрезать темнокожему мужчине горло от уха до уха. Он был тем, кто помогал мятежникам, пусть и через руки Азеры и «Сынов Прометея», вести гражданскую войну. Также его пренебрежение к тому, как и с кем проводила время его командир, граничили с самодовольным хамством. А то, что он сказал Элой утром... Коталло подавил рычание в зародыше. — Справедливо. А Регалла? — Альва заерзала. Макнув маленькую клецку в соус и положив ее в рот, Коталло оперся на предплечье и задумался. Острота традиционного соуса квен была необычной, с кислинкой и сладостью одновременно, и эти клецки оказались восхитительны. Но они были ужасно маленькими. Игнорируя отступницу, Коталло знал, что ему все равно придется заглянуть этой женщине в глаза. Наедине. Ему хотелось спросить ее, почему она захотела разрушить все, что тенакт с трудом построили после столетий вражды. Почему она хочет утопить всех в крови ради мести. Ради войны, приносившей столько боли. Когда-то давно, Хекарро самолично учил своих новых маршалов тому, что этот круг войн не давал тенакт сделать шаг вперед и превознести свою самобытность на новый уровень. И выразил надежду, что мир между племенами будет сохраняться и культивироваться. Когда случилось Помешательство машин… что же, мир, который Хекарро возвел своей железной хваткой, позволил им всем эффективно выстоять против новой угрозы, по новому взглянув на свое единство. Беловолосая тенакт поднималась в общий зал вечером, когда никого уже не было. Зо всегда оставляла для нее готовую пищу. К тому же бывший маршал имела неограниченный доступ к хранилищу продуктов. По мнению Коталло это было излишнее пиршество для нее. В свое время она не предложила Фашаву даже такой малости как вода, пока он был заточен в тенактской тюрьме. Но в то же время она не была пленницей. Она была человеком, ожидающего своей смерти в бою. Если бы Элой не была настолько милосердна… Чувствуя, как вновь раздражается уже по другой причине, маршал выдохнул: — Она тенакт и вряд ли примет приглашение от земледельца, чужестранки и калеки-предателя. К счастью, — ровным голосом продолжил мужчина после того, как прожевал кусочек парной булочки, — или к сожалению. Не говоря уже о том, чтобы преломить с нами хлеб. До самой смерти она будет придерживаться только своего пути в слепом гневе. — Спасибо, но все это звучит очень… — Альва пыталась подобрать слова и взмахнула руками. — Хм… очень… — Жестоко? — Ухмыльнулась Зо, явно наслаждаясь трапезой. — По-варварски? — Зо. — Укорил ее мужчина. — Что? — Ваш Хор делает вас не менее варварскими. Что тебя удивляет, маленькая Альва? — Но ты же не такой. — Считай, что у меня приказ командира. Быть с вами мягким и менее варварским. — Иронично отметил Коталло. Судя по тому, как Альва фыркнула в чашку с чаем, она оценила шутку. — Альва, не стоит судить всех тенакт по одному человеку. Это главная ошибка новобранца — оценить ситуацию по одному брошенному слову или по одному видимому объекту, не имея всех данных. Уверен, что ты тоже не слишком типичная квен, как и Зо… чье воинское искусство оказалось выше всяких похвал. — Из твоих уст это настоящая награда, маршал Коталло. Коталло послал ей легкую улыбку, жалея, что рядом с ними не было Элой, Эренда и… Варла. Остроумный и пытливый нора мог бы внести еще больше остроумия и рассудительности в их беседу. Они все по нему скучали и судя по печальной ответной улыбке, Зо ощущала то же самое. Альва пододвинула к ней миску с тушеными овощами и бобовым сыром и приобняла подругу. Их беседа постепенно то оживала, то угасала, пока женщины не разошлись по своим комнатам: Зо решила уединиться и помедитировать, а Альва изъявила желание подробнее изучить новые файлы, которые привезла из своего последнего путешествия Элой. — Удивительно, что при всех культурных особенностях, которые есть у тенакт, ты выжил. Темнокожий мужчина подошел к обеденной стойке и налил себе миску горячего бульона, после чего сел напротив Коталло. Сайленс усмехался, что очень нервировало и заставляло кипеть кровь. Он понимал, что Сайленс обладал… большим объемом знаний, но высокомерность темнокожего мужчины нивелировала все возможные положительные качества. — Элой настолько глупа, что решила влезть в отношения с тенакт. И даже доверила тебе… знание. А ведь сама жаловалась, что времени у неё нет. Неужели желание плоти было слишком сильным? Коталло прикрыл глаза и представил, как под его кулаком лопаются пухлые, кривящиеся в презрении, губы. — Это не твоё дело. — Маршал знал, что его провоцируют. Поэтому прикрыл глаза и собрал всю свою солдатскую выправку. — Меньше всего ты должен интересоваться ее жизнью. — Я заинтересован в том, чтобы она вернула Гею. И получила доступ к Аполлону. — Сайленс поднёс чашку с бульоном ко рту. — Я сомневаюсь, что неграмотный варвар сможет помочь в ее миссии. Элизабет Собек не позволила бы себе отвлечься на подобные… вещи. Я сообщил ей об этом утром. И, похоже, она обладает таким же мнением. Элой была так недовольна и зла, взъяренная этими словами. И она с такой болью и упрямо сжатой челюстью оттолкнула его. Коталло уверенно продолжил: — Она не Элизабет Собек. — Элой упомянула о ваших успехах в изучении данных Предтеч. Тебе не было понятно значения слова «клон»? Плавно дыша, маршал позволил показаться маленькой улыбке. Он невольно вспомнил о Бете, но беспокойство о ней кольнуло сильное сердце. Они обе были созданы в искусственной утробе и были сотканы из материала одной женщины. У обеих была сильная воля, и Коталло не сомневался, что Бета, как настоящий боец, борется со страхом и болью так, как боролась бы Элой. Но в то же время они были невероятно разные. И маршал был твердо уверен в этом, пока исследовал все данные об Элизабет Собек, они действительно отличались от женщины, позволившей возродиться миру из пепла и праха. Он не мог отрицать схожесть их черт, но не видеть отличия... нужно было быть полным глупцом. — Возможно, что тебе не достает знаний. Она может быть «клоном», но никак не может быть копией Собек. Ты бы знал, если бы проявил к ней чуть больше сострадания или внимания. Узнал бы получше. Ты столько раз использовал ее как «копию» или «инструмент», но неужели ты ни разу не задавался вопросом, что именно она чувствует? Как живет? — У меня нет времени на… Коталло не выдержал, когда услышал эти слова, и рассмеялся, удивив чернокожего мужчину. Ради Командира и Крыльев Десяти Коталло подавил волну, которая заклокотала внутри, требуя выхода. Скоро он сможет дать волю всей ярости, но не сейчас. Вместо этого маршал плавно встал, облокачиваясь рукой на стойку. Он навис над другим мужчиной, глядя прямо в эти умные глаза. Он слегка искривил рот, ухмыляясь и угрожающе рокоча: — Сайленс. Попробуй мыслить не так механически. Чуть шире. Я дал слово командиру, что не сверну тебе шею за все твои поступки. До конца ее миссии. — Сайленс не дрогнул. Почти. — Но я не обещаю, что оставлю тебя в живых после этого. Он не стал ждать ответа, идя на тренировочную площадку. Его визор наконец-то чирикнул сообщением от Эренда. Он ждал его снаружи.

***

Видеть Эренда настолько напряжённым было… странно. Обычно капитан Авангарда сохранял добродушный и шутливый вид. Теперь же он сидел на арене и хмуро разглядывал свой молот, словно ожидая от него ответа. Его большие пальцы поглаживали металл рукояти. Он даже не поднял головы. Определенно, Коталло не мог больше на это смотреть. В конце концов маршал стал считать его своим другом. Сумка на его плече из новой хрустящей кожи звякнула содержимым, пока он ставил рядом с ними на песок пару других мешочков. Эренд все еще не смотрел на него. Жидкость мягко мерцала в свете позднего солнца, пока маршал наливал «Последний огонь» в деревянные чашки. Протянув одну из светлых чаш перед Эрендом, он все-таки добился внимания. Озерам тяжело перевёл свой взгляд, недоуменно принюхиваясь. — Коталло. Что это? — «Последний огонь». Сегодня мы будем пить. Мимика Эренда всегда была живой, и он не стал сдерживать себя и в этот раз. Его лицо нахмурилось ещё сильнее. — Я сегодня пил эль. Закатив глаза, маршал поставил рядом с ним чашу, разбирая сумку и выуживая из нее мешочки. Не смотря на Эренда, он размеренно ответил: — Это не эль. Ты такого не пробовал. Это традиционный напиток Небесного клана. В одном мешке были обжаренные в соли орехи из Соленого укуса, а в другом были красновато-глянцевые высушенные лесные ягоды в меду, которые очень любили жители долин. — Он крепче эля. — Улыбнувшись краешком губ, он решил подразнить Капитана Авангарда. — Намного крепче и вкуснее, чем озерамское варево. Закатив глаза и пробурчав: «Ну, это вряд ли…» — Эренд подтянул к себе кружку, откладывая молот в сторону. Он одновременно подозрительно и заинтересованно принюхивался к содержимому. Коталло счёл бы это оскорбительным, если бы не знал, что аромат «Огня» был наполнен свежими нотами горных трав. — Пей, Эренд. Тот пожал плечами и залпом осушил чашу. Коталло повторил за ним. Эренд всхрапнул и прижал кожаную часть перчатки к носу, глубоко дыша. Коталло резко пододвинул к нему закуску. Тот ухватил горсть сладких ягод и закинул их в рот. Пожевав, он захрипел: — Ох… Какая ядреная вещь. Это сильнее, чем ваши остальные спиртные напитки. Тот кактусовый ликер ему в подметки не годится. — Да. — Маршал сухо улыбнулся и подставил лицо теплым лучам солнца. Сегодня было достаточно тепло, чтобы не возвращаться внутрь. Чаши вновь наполнились прозрачным напитком. Эренд хмуро пододвинул к себе чашу и повертел ее в руках, уже с большим уважением присматриваясь к содержимому. — Интересно, как Элой отнесется к тому, что я напиваюсь до жидкого металла с ее партнером…. Хм, как хорошо. Отличная вещь. Согревающая. Так вот, когда мы встретились с Элой в Меридиане… Она рассказывала тебе эту историю? — Нет? — Тепло от напитка растеклось от макушки до кончиков пальцев ног. — Ту, когда вы сражались с Погребенной Тенью? Ему было тепло, но его броня позволяла коже дышать, тогда как Капитан Авангарда был затянут в кожу и плотную плетеную рубашку. Бисеринки пота выступили на лбу Эренда, и он откинулся, обмахиваясь ладонью. — Нет. Когда она пришла в Меридиан, то я был мертвецки пьян, огорченный смертью Эрзы. Она явно была недовольна этим. Но! — Эренд важно поднял вверх указательный палец. — Несмотря на то, что она была этим недовольна, она… Она отложила все свои дела, чтобы помочь мне. И зажгла внутри надежду, когда мы выяснили, что Эрза жива. Жаль, что это было ненадолго… Ах… Коталло, а ты знаешь, что Элой чуть не убила меня, сбросив груз с бочками? Так самоуверенно… — Никогда не слышал эту историю. Не первый раз они собираются вот так, за чашкой чего-нибудь крепкого. Но в первый раз это попытка расслабить раскаленные до красна нервы и упокоить мысли. Алкоголь быстро проник в их языки. Озерам был крепким парнем и пьянел медленно, но все же расслабился быстрее, чем маршал. Маршал чувствовал себя пьяным. Не так сильно, как Эренд, который до традиционного напитка небесников выпил несколько кружек эля. Но все же в голове мутнело. Коталло наводящими вопросами навел его на мысль о их почившем друге. — Варл… Мы сразу нашли общий язык. Ты бы видел эту вечеринку в Меридиане, после победы над… Над Аидом. Жуткая мерза и жуткие машины, не знаю, просыпались ли они на землях тенакт? Несколько? Однако ты видел запись, как Элой уничтожает эту громадину — подобно вихрю. Бесстрашная женщина… Я бился впервые с нора и впервые бился плечом к плечу с Варлом. У нас сразу было… что-то вроде того, как соединяются две детали в одном механизме. Объединенные одной девушкой, которая раскалила наши жизни заново, как металл в пламени горна… Коталло, передай тех зеленых стеблей, которые сегодня настригли Альва и Зо… — Захрустев закуской, озерам положил одну руку на плечо Коталло. — А затем Варл притащил меня на базу и помогал с этой штукой на виске… Его терпение это… Ни один человек не обладал таким терпением и оптимизмом. Эренд горько усмехнулся. — Мы все кого-то потеряли. Но Варл? Чем он заслужил такую смерть? Лучше бы… он заслуживает… заслуживал хорошей жизни, знаешь ли. Он мечтал, что Зо когда-нибудь познакомится с его матерью. — Он отзывался о своей матери как о великом военачальнике. — Это так… Думаю, у нее больше общего с вашим народом, Коталло… Огонь и гнев… Нам всем плохо, но я не представляю, что чувствует Зо. Мне так хочется ей помочь… Ей и ее… Их ребенку. Коталло, как тенакт справляются со смертью? Прежде, чем маршал ответил ему, прошло некоторое время. Эренда это устраивало. Он откупорил вторую бутылку и рассеянно разливал ее по чашам. Тяжеловато крякнув, озерам привстал, чтобы дотянутся до принесенного сюда печеного пекари. Наконец, Коталло медленно заговорил, стараясь внятно объяснить совершенно простую истину, в которую верило его племя: — Тенакт знают, что в любой момент могут погибнуть, и мы живем, наслаждаясь каждым днем. До того, как племена были объединены под рукой Хекарро, тенакт жили войной. Мы всегда готовы к битве и смерти. Помешательство машин не снизило наши риски погибнуть. Даже наоборот. Выжить и сражаться вопреки всему. Быть сильным, подобно Крыльям Десяти, либо умереть. И все это несмотря на то, что сейчас мы живем дольше, чем когда-либо. — Твёрдо отрезал тенактский маршал. Его рука лениво поглаживала пустой стакан. В голове наливалась тяжесть, и каждое слово становилось плотным, как глинистая краска. — Каждый из нас, умирая, знает, что прожил хорошую и полную жизнь. Без сожалений. Тренируйся, бросай вызов всему, совершенствуйся и сражайся. Трахайся, ешь и пей в свое удовольствие. Даже любовь в нашем понимании… чаще всего это клокочущий по венам адреналин. Именно поэтому у нас может быть множество партнеров. Редкий тенакт свяжет свою жизнь с одним человеком. И все люди, которые любили и знали погибшего воина, не оплакивают его смерть. Мы возносим честь его деяниям, словам и действиям. Празднуем его жизнь. Но мы все же понимаем горечь утраты. Может не так остро, как вы. Смерть — не конец, Эренд. — А как же ваша дисциплина? Усмехнувшись, Коталло погладил свою шею, раздумывая над ответом. — Это не мешает нам жить. Дисциплина — часть нашего мира, основа… цепкости. Она не влияет на наше личное время. Эренд мрачно хмыкнул и потянулся к пересыпанным в миску ягодам. Горсть ягод исчезла в его рту, оттеняя ядреный небесный напиток. Он раскраснелся и рассеянно разглядывал пространство вокруг, раздумывая о своем. Они уже сходили внутрь и вынесли доску для стычки. Первые четыре партии Эренд проиграл, но делал продуманные и логичные ходы, что отдельно отметил тенакт. Сейчас же их очередная партия замерла, так как никто из них не мог достаточно сосредоточиться. — Коталло. Ты ведь испугался тогда? Верно? Ты боялся, что Элой не вернётся. — Прервал молчание озерам. Его стальные глаза впились в лицо маршала железной хваткой. — Да. — Выдохнул тенакт. Он не хотел погружаться в тот день и в эту спираль страха, скрутившую его сознание. Он был взрослым и опытным маршалом. Но… — Эй, я знаю, что это личный вопрос, но, пойми меня правильно. Я забочусь о ней. Все мы. Она тебе правда э-э-э… нравится? — Я люблю ее, Эренд. — Хрипло произнес Коталло и встретил умильный стальной взгляд с честью. Алкоголь в его крови давил, и пьяное ощущение развязывало узел быстрее, чем он мог представить. Или он просто скучал по этому чувству. Последний раз они пили втроем, когда Варл был еще жив, и у них оказалось больше общего, чем все мужчины могли себе представить. И еще раньше, в Роще, когда все маршалы все еще были живы, был грандиозный праздник, где вино лилось не переставая. Коталло лениво сбил озерамского коршуна с доски. Сидевший напротив него мужчина расстроенно прищурился и залпом допил остаток напитка. — Всегда такой краткий. — Поддразнил его Эренд. — Варл всегда говорил, что это — твоя изюминка. И всё же… Когда мы победим Зенитов… что тогда? Этот вопрос смутил его. Он рассеянно посмотрел на свое левое, обернутое в синий бандаж, плечо, не замечая, что Эренд ждет ответа более внимательно, чем следовало бы пьяному человеку. Эренд видел в Коталло человека честного, немного хмурого, излишне воинственного и любящего вызовы. И он нравился ему. «Элой собирает вокруг таких разных людей… Эрза бы смеялась и дразнила меня, если бы узнала, что я стал так дружен с тенакт» — С удивлением подумал Эренд. — Я думаю, что рано о чем-то говорить. — Напел Коталло, рассеянно поглаживая свое раненое плечо. — Мы добьемся успеха в ее миссии. А там… — Представь, что уже добились. — Поморщился Эренд. — Один раз Варл мне сказал, что иногда нужно заглядывать в будущее. В этот раз тишина была слишком долгой. Позже, маршал вспомнит об этом разговоре. И обдумает все еще раз, когда будет достаточно трезвым. — Если она захочет, то я предложу ей стать моим партнером. — Партнером? Фу. Как сухо. Коталло удивленно посмотрел на друга. — Озерам называют это «супруг и супруга», а карха «жена и муж». — Я знаю, Фашав говорил об этих терминах. Из объяснений мы сделали вывод, что это одно и тоже. Эренд прищелкнул языком и, немного комкая слова, сдаваясь на милость опьяняющей волны, проговорил: — Дружище, мы с тобой должны многое обсудить. Карха совершенные снобы в некоторых терминах… Спустя долгое время, когда все бутылки были опустошены, а закуски съедены, двое мужчин подняли последний тост: — Знаешь, я рад, что мы все стали друзьями. — Поднял чашу Эренд. — За Варла. — Это взаимно. За Варла.

***

Коталло рухнул на постель охотницы. Потолок кружился, и маршал чувствовал, как его мысли уходили далеко. Звонок был неожиданностью. Он принимал и уважал желание Элой быть в уединении, поэтому не был готов к тому, что она свяжется с ним или с кем-то еще в ближайшее время. — Не занят? Сквозь искаженный голос был слышен ровный шелест. — Для тебя? Никогда. — На удивление нежно и ровно произнес маршал. — Где ты сейчас? — М-м-м… Очень далеко, Коталло. На самом деле дальше, чем планировала. — Равномерный шелест усилился, словно охотница приблизилась к источнику звука. Элой вздохнула. — Я оставила светокрыла лететь самостоятельно, а сама… Много думала. Выдыхала и набиралась смелости. Заодно помогла здесь кое-кому. Я… Послушай… Мне жаль, что я так грубо ушла, Коталло. Просто все это слишком много… И Сайленс… Я позволила ему оживить эту внутреннюю борьбу и страхи… — Мир. Ты имеешь право поступать так, как тебе нужно, Элой. — Глухо заворчал Коталло, чувствуя, что внутри него тлело, пока он водил кончиками пальцев по металлической поверхности пола, желая ощутить немного прохлады. — Во мне нет к тебе обиды. Это было правдой. Он не имел права обижаться на нее. Все, что осталось от его жизни, принадлежало этой женщине. Она вольна распоряжаться этим так, как считает нужным. Он не изменит своего решения. Он тенакт и цепко хватается за свои клятвы. — Ты слишком благороден. — Холодновато замелькал звук вокруг него. — Я не должна была отталкивать тебя. Это грубо и… мне правда следовало поговорить сначала с тобой, а не с ним. — М… Всем нам бывает сложно. Хотя признаю, я бы предпочел, чтобы ты не держала некоторые вещи в себе, особенно, после того как беседовала с самовлюбленными безумцами. — Мягко промычав, Коталло начал стягивать с себя куски брони. Было жарко. — Если ты, конечно, будешь обладать достаточной терпеливостью. Она хохотнула, и напряжение, сквозившее в ее тоне, лопнуло. — Кому ты помогла, сердце мое? Он ощутил ее вздох и улыбку так, словно она была рядом. — Сначала скажи… Как дела на базе? Вы ведете себя прилично? — Ты ожидаешь приличного поведения от столь… разношерстной компании? — Она весело фыркнула и прищелкнула языком. Коталло закрыл глаза, вновь укладываясь на их постель. — Все хорошо, командир. Будь спокойна. Эренд и я хорошо провели время сегодня и поговорили о прошлом. — Не томи, о чем же? — Ах, дай подумать. Как ты чуть не свалила на него тяжелый ящик в доме… Олина? Затем мы сыграли в Стычку. Если Эренд не будет забывать о тренировках, то сможет даже выиграть несколько партий у тебя. — Погоди… У меня? Не у тебя? Ты в принципе не задумываешься о том, что тебя можно одолеть в стычку? — Да. — Неподдельно удивился Коталло. — До моего уровня ему нужно тренироваться еще пару лет. — Затем он дразняще протянул. — Тебе тоже. — Ты бываешь иногда ужасно высокомерным, Коталло. Ты знаешь? Он тихо засмеялся и услышал сладкий звук ее смеха в ответ. Затем он мягко продолжил: — Эренд был… Слишком напряжен. Я помог ему расслабиться. — В тенактском стиле? Поединок или соревнование? — Ах, ты начинаешь хорошо разбираться в наших традициях. — Поддразнил ее маршал. Скорее всего, утром у него будет немного неприятно жечь голову, судя по этому тянущему ощущению внутри. — Ни то, ни другое. Ты забываешь о том, кто я: маршал, который ищет способы, чтобы узнать о человеке больше. Эренд вряд ли оценил бы такие способы расслабления. Поэтому я предложил ему выпить. Он первый озерам, попробовавший настоящий «Последний огонь». — С уверенностью и легкой гордостью в голосе сказал мужчина. — Погоди ты… Пьян? — Мхм. Немного. Коталло устроился поудобнее в их постели, зарываясь лицом в пахнувшее охотницей одеяло. Он скомкал его так, чтобы казалось, что Элой рядом, в его объятиях. — Я никогда не слышала тебя пьяным. — Ее чудесный тихий голос распространялся по комнате. Если бы не помехи, Коталло бы смог сильнее погрузиться в этот хриплый отзвук. — Командир, является ли это нарушением дисциплины? — Пробурчал Коталло. — Нет. Но… это делает тебя немного… ну… Ты звучишь как-то… погоди минутку, я не могу подобрать слово… Я никак не могла понять в чем дело, твоя речь стала очень мягкой. — Намекаешь, что я размяк, любовь моя? — О, нет — нет… — Притворный ужас в ее словах был настолько преувеличенным, от чего Коталло гулко усмехнулся, зная, что она услышит этот смешок. Затем, собрав все свое озорство, он ровным тоном продолжил: — Тебе повезло, что я люблю тебя, иначе я бросил бы тебе вызов за то, что ты назвала меня «мягким» и «высокомерным». Она цыкнула и явно закатила глаза к небу. — Тебе повезло, что ты упомянул, что любишь меня, маршал. — Затем она понизила голос до какого- то абсолютно злобно-тихого. — Коталло, ты бываешь таким самовлюбленным. Ах, ее тон шутлив. Коталло прикрыл глаза и улыбнулся. Он ощущал, что она делала то же самое. Это было приятно, разделить с ней беседу, пока она была совершенно в другом месте. Он вдохнул запах охотницы, оставшийся на ее стеганном меховом одеяле, и желание коснуться к ней гулко отразилось в пальцах его руки. Жизнь в племени и тесная связь с членами своего отряда накладывала свои нюансы: маршал привык физически ощущать поддержку людей вокруг. Тактильность, общность — то, что воспитывалось с младенчества. Некоторые тенакт не любили прикосновения, но без поддержки и общей сплоченности они ощущали себя одинокими. Неважно, прядильщик или солдат на действительной службе — твой отряд жизненно важен. Люди в отрядах могли меняться, но уважение друг к другу, молчаливая поддержка были важным фактором формирования личности. Коталло чувствовал себя членом их маленького и странного отряда. А его командир… Она была «ядром» их общности. Кроме того, любовь в его груди приумножала его чувства. Коталло выдохнул, потершись носом о ее подушку. — Твоя очередь говорить со мной. — Тихо произнёс он. — О чем? — Ты сказала, что кому-то помогла, маленькая лисичка. — Коталло открыл глаза и попытался поймать плывущую мысль. — Расскажи мне историю.. — Ах, это. Я… Послушай, я говорила, что светокрыл летел без моего управления. Я сейчас в Пределе Приливов. Красивое место. Мысленно прикинув расстояние и время, когда она покинула их Базу, Коталло удивленно заурчал. — Это правда далеко, командир. Получается… Тебе потребовалось менее десяти часов, чтобы долететь до этого места? — Меньше. Три часа. — Смущенно произнесла Элой. — Но я еще поохотилась на машины, доставая из них детали, и нашла несколько затонувших пещер, чтобы добыть грузы с зеленцом. Так что… Думаю чуть меньше. Коталло резко сел и тут же сморщился, свечи в комнате вздрогнули. — Три? Элой это… Это очень быстро. — Я знаю. Даже на наземной машине мне пришлось бы путешествовать дольше… Хотя у светокрыла наблюдалась небольшая проблема в ядре питания, и видимо, связки между солнечными панелями немного стерлись. Машину нужно отремонтировать. Коталло покачал головой, все еще пораженный, хотя она не могла этого видеть. — Невероятно. Хотя кто, как не Летающая на Крыльях Десяти, достойна такой скорости. Она прочистила горло, прежде чем продолжить. — Я встретила девушку в поселении, по имени Фенирра. Она была ранена. Несильно, но рана была не из самых приятных. Мы разговорились, и она попросила помощи. Ее ранил отец, а потом ушел. Его зовут Гарокка, и он очень старый тенакт, воин. — Старый тенакт. Не духовник? — Медленно произнес Коталло и собрал скользящие мысли воедино. — Ты сказала, что он ранил Фенирру? Это преступление, командир. — Да, я тоже удивилась, но Фенирра сказала, что это странное для него поведение. Словно он сошел с ума и не узнавал ее. М-м-м… Мне пришлось его искать, и... — она вздохнула так глубоко, задержав дыхание, и до Коталло долетело звучание волн, — послушай, это было… странно. Он говорил о своем старом отряде и говорил странные вещи. Как будто его отряд попал в засаду. После расспросов Гарокка весьма убедительно говорил о том, что кто-то пытался захватить их земли. Земли клана Долин. Я сначала подумала, что он говорит о мятежниках, но потом он сказал, что это происходит много лет. А потом… Потом на нас напали. Гарокка вскричал, что это «небесники». Подожди минуту… Она прервалась, шурша чем -то, что не поддавалось объяснению, с учетом шума волн. Помрачнев, маршал нахмурился, силясь понять, чем все могло закончиться. — Продолжать? — Да. Это… Хм. Интересная и печальная история. — Дальше… На самом деле, дальше все еще печальнее. Я поняла, что он… не в себе. Мы подошли к такому… мемориалу. Памятнику павшим. Это удивило его. Отряд «Сойка» попал в засаду, устроенную Небесным кланом много лет назад. — Голос Элой стал тише и печальнее, с оттенком заботы. — Тридцать лет назад, по его словам, они все погибли. Мне… запомнились его слова: «Я убил вдвое больше солдат Небесников. Всегда находилось место для новой мести. Лес стражей был красным от крови». — Он сошел с ума… — Прошептал Коталло. — Что с Фениррой? Ты говорила об этом Атекке? Его действия непростительны. — Что? Нет. Он… Коталло, послушай. Это… Арх, дай я закончу историю, маршал. — По твоему приказу, командир. — Протянул мужчина и перевернулся на спину. Вся эта история… Она волновала его. Воспоминания о его детстве невольно вспыхнули, как потревоженный ил со дна реки. Родители Коталло погибли от рук долинников, защищая себя и свой отряд. Мог ли Гарокка быть участником тех событий? Поразмыслив немного, он решил, что это могло быть так. Но все это было так давно... — Хм… Он говорил, что его сознание становится туманным, словно его бьют по голове. Мы хотели вернуться в Предел Приливов. Но он заметил, что на памятнике не было детали и попросил ее найти ее. — И ты, конечно, не смогла отказать. — С легкой иронией шептал Коталло. — Знаешь, сегодня ты плохо выполняешь приказы, маршал. — Цыкнула охотница. — Прошу прощения. Когда у нас будет время, ты можешь осуществить дисциплинарные наказания. - Не удержался от низкого игривого тона Коталло. Она вздохнула глубоко и прерывисто, долго выдыхая через нос. Жалея, что она не видит его ухмылку, Коталло ждал дальше. Она прочистила горло, прежде чем продолжить. — Я подумаю над этим. — Пробормотала Элой. — В любом случае… Мне пришлось уничтожить зубоскалов, которые утащили нужную деталь. Отдав ее Гарокке, я попрощалась с ним у памятника и вернулась к Фенирре. Я стала объяснять ей, что именно случилось с ее отцом. Ривекка, ее подруга, сделала правильный вывод, что он слишком стар, подобно духовнику. Из их диалога я поняла, что племя могло решить, что он безумен и могло убить его. Коталло… Мне пришлось объяснить им, что у него пропадает память и это бывает в его возрасте. Фенирра сказала, что «безумие» и «возрастное слабоумие», это одно и то же, но она позаботится о нем. Мне непонятно, как можно так просто убить человека, которому нужна помощь? Который... болен? Сначала ты… Потом Корре, а теперь обычный старый человек. Тенакт… Нравятся мне… Но ваши… правила и законы иногда стоят поперек глотки. Последние слова имели оттенок уже знакомого гнева. Коталло видел меж ее слов невысказанный вопрос. — Я слишком пьян, чтобы попытаться сформулировать ответ, который будет наполнен глубиной. — Она возмущенно фыркнула. Коталло растворялся в ощущении тепла и мягкости постели. Ощущение того, что он повторяет историю и кредо его племени дважды за сегодняшний день, не покидало его. — Но столетия вражды между племенами… Вспомни, я рассказывал тебе об этом. Слабый умирает, сильный выживает. Слабый не может помочь племени ни в бою, ни в голодный год. Те… Кто доживает до возраста Гарокки… м-м-м… Эти люди заслуживают поклонения, благословенные доблестью Десяти. До власти Хекарро шанс дожить до возраста Гарокки, будучи не духовником и не обучаясь на духовника… Знаешь, он был ничтожно мал. Мало кто сталкивался со… слабоумием. Если его действия опасны, а Гарокка, как ты помнишь, навредил дочери, то решение должно быть единственным. Но это не значит, что оно может быть верным, милая. — Угу. — Любовь моя. Я слышу сквозь расстояние, равное трехчасовому полету светокрыла, работу в твоей голове. — Она хрипло рассмеялась в ответ. Коталло знал, что когда был пьян, то очень много болтал. Но остановиться не мог. — Я предлагаю тебе посмотреть на другие племена. Банук, карха, озерам… Квен. Нора. Скажи честно. Неужели только у тенакт есть недостатки? Он закрыл глаза и попытался представить ее лицо. Как она надувала щеки, пока думала, а длинные пальцы рассеянно сжимали пальцы другой руки. Может попросить ее включить проекцию? Но, если бы она хотела, она бы сделала это сразу. Коталло печально вздохнул. — Ты как всегда прав. — Пробурчала охотница. — Я… Послушаю океан еще немного, может вздремну и полечу назад. Надеюсь, что ты будешь дома. — Лети с Десяткой, сердце мое. — Можно… Можешь не отключать связь? Коталло утвердительно мурлыкнул, скатываясь в объятия сна. — Коталло... ты спишь? — Нет. — Пробурчал маршал. — Скажи... Ты правда думаешь, что наши два сердца могут биться в унисон? Потому что мы любим друг друга? — Я в это верю. — Твердо произнес маршал. — Хорошо... Спи сладко. Этот приказ он не мог нарушить.

***

На следующее утро он все — таки спустился к Регалле. — У тебя слабость к чужеземцам? — Регалла вальяжно сидела около процессора, с любовью оттачивая свой клинок. — Какого это, маршал Коталло? Возлежать с ублюдком карха, который проливал кровь твоего народа, а затем взять в любовницы чужеземку — нора? Я видела твой белый след на ее губах в Роще. Сначала я не придала этому значения, но потом, когда она спустилась сюда, чтобы поговорить со мной, о, я увидела больше, чем тебе бы хотелось. Я видела то, как ты смотришь на неё, и слышала, как твоё имя стекает с ее губ. Мерзость. — Ты как всегда пряма в своих мыслях. — Я тенакт. Я всегда говорю прямо. А вот кто ты, маршал? Коталло прикрыл глаза и сел на корточки рядом с женщиной, уничтожившей его старую жизнь. «Однако, если бы не она», что-то шепнуло в его сознании, и эта мысль щекоткой пронеслась по его позвоночнику, «то я бы вряд ли стал тем, кем являюсь сейчас и буду являться в будущем» — Я тоже тенакт. Ее лающий смех не изменился. Регалла смотрела на него, и странная искра мелькала в ее глазах. — Будь ты тенакт, то вонзил бы меч в сердце Фашава на своём Кульруте. Будь ты тенакт, то никогда бы не сблизился с ним, никогда бы не взял в любовники. Эта рыжая девка не карха, хотя и милуется с Королем-Солнцем. Союзница солнцелюбов. — Регалла окинула взглядом своё последнее прибежище. — Она не из наших и убила много тенакт. — Да. Мятежников. — Коталло не стал отрицать ничего из сказанного. Регалла всегда отличалась закостенелостью. — Это были настоящие тенакт, маршал Коталло. А ты забыл, сколько горя нам принесли все эти чужаки. Я верила Хекарро. Когда-то я верила каждому его слову и думала, что все три клана могут быть едины. Подумать только, какой-то Равнинник подчинил своей силой все три клана! И для чего?! Для мира, а не для захвата территорий! Я не ожидала, что он настолько мягкотелый трус! Я перестала считать приспешников Хекарро тенакт тогда, когда мне было отказано в мести за свою семью и друзей. — Рявкнула женщина, и ее слова эхом слились с гудением сервера. Женщина нахмурилась и осмотрелась вокруг. — Проклятое место… Ни неба, ни свободы… — Пробормотала она. Она тяжело задышала и хрипло, со сталью в голосе продолжила говорить. — Я… Я могла понять, почему он приблизил к себе Фашава. Даже оправдывала его и искала смысл. Может он узнаёт о слабостях солнцелюбов? А потом он принял послов карха. Это уничтожило все, что я любила в нем. В тех, кто был рядом с ним. Война — удел тенакт. Бесконечный бой и звон оружия. Это наш путь, тот, который завещала Десятка. — Мои братья и сестры, убитые тобой, дети, которым ты задурманила голову, и те, кого твои солдаты ловили и убивали по одиночке, тоже были из нашего народа. Они бы с тобой не согласились. Ты терзала и убивала тенакт, устраивала на них засаду. Но они все еще считали тебя одной из своих. Столько крови, Регалла. Ты чувствуешь этот запах? — Коталло прикрыл глаза и вдохнул. Это было не новое чувство — тело помнило адреналин и азарт, когда аракх мелькал и пожинал свою жертву. Скольких он убил? Сколько других таких же тенакт канули в объятия Десяти с их именем на устах, верные своему бессмертию и бесстрашию? — Я чувствую ее. Как она лилась из глоток солдат, стоящих на страже врат. Кровь своих товарищей по отряду, всех тенакт, чья кровь слилась с кровью пустельг, дроздов и ястребов в Киноварных песках. Вспомнилось, как он остался один, молодой и не такой крупный, как сейчас, в цветах Небесников, на стене врат, прорубая себе путь, не чувствуя ран. Им двигало желание победы и славы, открыть путь для его народа и прекратить бесчинства карха. Его отряд остался позади, отвлекая на себя пустельг. У поворотного механизма остался только один солдат, равнодушно глядя на то, как умирают люди рядом с ним. Со стальными глазами и узким клинком, взрезавшим губы и подбородок Коталло, потому что небесник не был достаточно быстрым. Но этот солдат в конце концов отступил в тень, увидев и обдумав что-то, доступное только ему одному. Коталло открыл глаза, прогоняя видение. — Я отмывал себя от крови столько дней… И думал, что чернила, которые в мою спину вбивал чернильщик, отмечая мой героизм в Свете Пустоши, созданы на основе крови. Маршал Регалла. Тенакт устали от этого. Им хватает сражений с машинами. И смертей от них. Регалла медленно подняла свою белую голову и посмотрела на него так, как никогда раньше. — Мой народ был со мной до самого конца. Истинные и чистые, без глупых помыслов о мире с карха. — У нас другой путь. Никто не запрещает нам быть… такими, какие мы есть. Никто не отберет у нас страсть к вызовам и присущую нам жажду славы. — Ты глупец. Карха уничтожат нас всех до единого. У тенакт нет будущего. Коталло усмехнулся и поднялся, чтобы уйти. Он хотел спросить ее, не снятся ли ей трупы ее бывших братьев и сестер так же, как снились ему. Но он знал ответ. Давно знал. — Ты наивно думаешь, что Элой будет твоей? Будет с таким как ты? С неполноценным воином, который должен был умереть, а не жить позорной жизнью калеки? Посмотри на себя. Ты же никогда не будешь целым. Коталло молчал. Регалла ждала. Он полуобернулся к ней и безмятежно ответил: — Я целый в её глазах. А значит и в своих тоже. Он повернулся, зная, что она не поймёт его. — Коталло. — Испей моей крови, если она будет свежа и сожги мое тело. Не дай моей истории погибнуть. Коталло полуобернулся и прижал кулак к сердцу. — Лети с Десяткой, маршал Регалла. Погибшие маршалы всегда будут в его голове и сердце. Осталось только научиться жить с этим.

Тильда

Как жаль, что вместо Элой, Тильде пришлось мириться с существованием Беты…. Эта неудачная, неполноценная копия Элизабет разочаровала женщину. Блеклая копия, по сравнению с огнём, которая распространяла вокруг себя Элой. Вот она была настоящей Элизабет. Нет, даже больше. Вечная жизнь накладывала свои отпечатки. Скука и неутоленное желание тлели, утомляли. Например, она спокойно смотрела, как росла в изоляции Бета, и предвкушала, с дрожью во всем теле, как она вновь будет со своей возлюбленной. Будет любимой. Вновь ощутит себя живой спустя столько лет. Будет нужной бескорыстно. Ощутит тот жгучий вкус интереса. Смеха. Наконец — то посмотрит в эти живые и пытливые зелёные глаза, ставшие для Тильды несбыточной мечтой. Но… Бета росла тихой, робкой, и Тильде оставалось мириться с этим, надеясь, что в ней оживет тот самый огонь, который горел в ее Элизабет. Этого не случилось. Жалкая копия мямлила и дергалась, нервно озираясь, когда Тильда создавала виртуальную копию своего дома. Словно ждала подвоха. Возможно, в этом был виноват Эрик, который любил унижать и уничтожать по кусочкам несчастного клона, разрушая ее психику и иногда изводя так, что после его сессий Бета часами молча сидела, пялясь в стену, боясь сделать лишний вздох. Трусиха. Элизабет была не такой. Для них всех она была всего лишь инструментом, без чувств и эмоций. Тильда не хотела вмешиваться. Она была уверена, что клон обязан быть копией. С теми же эмоциями. Знаниями. Желаниями. Потому что это Лиз, выращенная в искусственной утробе. Элой была совершенством. В ней было все от Лиз. Она была живой, дерзкой и явно знала себе цену. Она ничего не боялась. Не сомневалась. Возможно, у Тильды будет второй шанс. Она сморщила свой идеальный нос. К сожалению, у Элой были привязанности на этой обреченной и Богом забытой планете. Она пока не знает о небольшом сюрпризе, который летел сюда, в ярой жажде уничтожения. Тильда проницательно посмотрела на мужчину, который сосредоточенно и осторожно шел к комнате охотницы. Он что-то напевал, а до этого тепло попрощался с абсолютно пьяным бородатым мужчиной. Кажется этого однорукого человека звали Коталло? Без разницы. Наблюдая за каждым присутствующим здесь человеком, она не могла не отметить то, как близко общались Элой и этот тенакт. Недавно она столкнулась с ними двумя, когда рассматривала около восточного выхода детали, испытывая что-то, похожее на удивление: люди на этой планете выжили и приспосабливали детали машин для всего. Примитивное оружие обладало хорошим потенциалом для боев с машинами. Но, по ее мнению, такие догадливые люди, как Сайленс, были редкостью. Она видела их однажды, когда они оба были взмокшие и ярко пахнущие потом, но явно увлеченные друг другом. В тот момент Тильда скривилась. Как по-варварски. Она давно привыкла к постоянной чистоте и надеялась, что Элой на их корабле будет вести себя соответствующе. Что связывало этих двоих? Тильда не совсем понимала. И не хотела понимать. Даже когда очевидные взгляды и легкие прикосновения их пальцев были так очевидны. Она заставила себя отвернуться, когда Элой переплела пальцы с одноруким мужчиной и решительно потянула его за собой к душевым. Тильда закрыла глаза и горько усмехнулась, лелея этот короткий укол ревности в сердце. Она будет живой и счастливой. Скоро она будет с Элизабет. Остальное неважно.

Бета

Бета боролась со страхом так, как никогда в жизни. Даже привычные стимуляторы, усиливающие чувства одиночества, страха, отчаяния… работали не так, как раньше. Это все ещё было больно. Но не теперь, когда Элой поклялась прийти за ней. Она рассказала о своем безумном маленьком плане. В этом была вся Элой. Как она говорила? «Если выхода нет — ищи дальше». Бета неожиданно улыбнулась, неосознанно копируя зубастую улыбку сестры, мелькнувшую всего на мгновение, но Эрик, который в этот момент с наслаждением наблюдал за ней и ее, казалось бы, очевидными признаками боли на ее лице, замер. Бета всхлипнула, когда он, с озадаченным лицом, приблизился к ней ближе. Он изучал ее лицо, пытаясь разглядеть эту странную ухмылку, которая промелькнула лишь на мгновение. Наверное, игра света, решил Зенит. Но на всякий случай увеличил на пару единиц мощность стимулятора. Бета вскрикнула и сжалась. Так-то лучше. Бета тяжело задышала, сквозь боль вспоминая лица каждого из тех, кто заботился о ней. Зо. Эренд. Альва. Умерший, к ее сожалению, Варл. Коталло. Элой. Бета никогда не поймёт всех этих чувств, которые витали неловким притяжением между людьми в ее новом доме. Но ей нравилось видеть и достаточно было знать, что Коталло и Элой тянулись друг к другу. Она вспомнила, как первый раз пришла к маршалу, когда ему было больно. Страшный, хмурый и бесстрастный. Со временем он ей понравился ещё больше. Она была рада за сестру, когда та расслабленно нежилась в его объятиях, в последнюю их совместную встречу. Нужно ведь быть стойкой и цепкой, да? Сестра придёт за ней и освободит. Спасёт. И теперь Бета была счастлива, что у Элой не поднялась рука убить ее своей меткой стрелой. Она пройдет весь свой путь заново. Изучит и познакомится с каждым членом ее новой семьи по-новому. Попробует жить… Иначе. Не как инструмент, а как живой человек. Именно поэтому Бета боролась и ликовала изнутри. Именно поэтому то, что делал Эрик и другие Зениты, ее больше не волновало. Даже если ради этого придётся выпустить Гефеста. Ничего, они поймают его ещё раз. Главное, что скоро она будет дома. Со своей семьёй.