Верен, как псина, Чист, как стекло. И все равно «скотина», И все равно «дерьмо». Выбирая их, Разрушаю себя. «К черту других!» Сказал ему я. Распутен, как шлюха, Курю, как торчок. Теперь слышу в пол уха я визг матерей: «Уберите придурка! Закройте, блять, дверь!»
Около девяти месяцев назад. Первое марта.
— Эндрю Джозеф Миньярд, рад увидеться лично, — Рико будто насмехался, ожидая, когда блондин решит обернуться и узреть первого игрока на яву. Какое высокомерие. День выдался морозным — из-за холодного ветра Натаниэль чувствовал легкое покалывание на коже, а потом мурашки накрыли его быстрой волной. Обстановка была слишком повседневной, наигранной. Лазурные глаза в какой-то миг перевели взгляд из пустоты на бесстрастного парня, в белоснежной руке которого тлела сигарета LD Compact 100's. Ужасный выбор, думал рыжий, нащупывая в кармане короб красных Marlboro, которые уже так привычно лежали в ладони. — Я не рад, — в голове Веснински что-то щелкнуло, заставляя ликовать. С этим человеком он наверняка бы смог найти общий язык, если будет возможность. Незаметно, Натаниэль зыркнул на Рико, который медленно, но верно начал терять самообладание: руки с феноменальной скоростью сжались в кулаки, борясь с желанием ударить наглого парня; глаза распахнуты широко (для азиатского типа внешности это было сродни круглых кругов), а скрип зубов рыжий слышал лишь мельком, ибо он был тих для невнимательных, но громок для Веснински. — Я думаю, это поправимо. Я пришел к тебе с предложением, — голос Рико был притворно заманчивый, будто слова, которые он озвучит сейчас — сделают из Эндрю миллиардера, с кучей личных слуг. Но, к сожалению, мир — не фабрика по исполнению желаний. Миньярд продолжал стоять в двух метрах от короля Воронов, скептически выгнув бровь, хоть и в карих глазах не было даже искры любопытства. Лишь расширенные зрачки, видел Натаниэль, он употребляет, боже, блять, почему ты наркоман? Морияма сделал шаг вперед, оставляя Кевина и рыжего позади, целиком и полностью сосредотачиваясь на блондине. Он сладостно растягивал предложения, делая «интригу». — Как ты знаешь, я капитан Воронов и их предводитель. Я выбираю состав. Ты заинтересовал меня, как голкипер и, думаю, ты бы отлично смотрелся в черной форме. Хочешь оказаться в основном составе команды? Эндрю затянулся и на мгновение перевел внимание на рыжего, который мотнул головой в знак того, что на «заманчивое» предложение соглашаться не стоит. Он отчетливо видел цифры на скулах — у этого парня аккуратно выведена тройка, а у шатена неподалеку была двойка. Миньярд сделал незамысловатый вывод, что эти двое — приближенные Рико и факт того, что один из них намекнул, что нужно отказаться, поражал. Оказывается, не все пляшут под чужую дудку. — Нет, — Миньярд вернул зрительный контакт с Морияма, но успел заметить, как третий номер ухмыляется на заявление голкипера. — Я играю за Лисов. За третий номер в команде отбросов и мне этого достаточно. Рико снова зол. Его терпение достигло предела и, Кевин думал, что через несколько секунд его брат взорвется от перенапряжения в теле. Все ужасно — напуганный взгляд Дэя прямо-таки трубил об этом. Первый, как и второй игрок, мигом развернулись, не собираясь прощаться. Долой официоз! Натаниэль хитро блеснул глазами, четко проговаривая напоследок блондину: — LD Compact 100's ужасны. Купи Marlboro. Эндрю одержимо улыбнулся, но его глаза остались такими же ледяными. Полными безумства, азарта и боли. — Не смей заводить со мной разговор и давать советы. Я вскрою тебя прямо в центре парка, это не будет проблемой. Натаниэль усмехнулся, поражаясь количеству агрессии в таком маленьком человеке. — Я предпочитаю медленные пытки на электрическом стуле или сразу цианид. Он удивился. Интересный рыжеволосый собеседник. Парень отсалютовал Эндрю и дал деру. — До встречи, мистер Миньярд. Веснински догнал двух братьев и Рико тут же схватил парня за шкирку, сокращая расстояние с его безумно-горящими от ярости глазами. Раны дали о себе знать. Натаниэль вновь почувствовал яркую вспышку боли, когда король Воронов шипел на него: — Я знаю, что ты что-то сделал, из-за чего он не согласился. Ты — блядь, я прикончу тебя сегодня вместе с Тэцудзи. Десять дней в подвале, скотина. У него давно не случалось сильных приступов, но симптомы сразу дали понять об этом. Тревога медленно начала подниматься всё выше, как ртуть в градуснике, как будто сейчас, всё прольется на улицу. Его сердце ускорило ритм, а дыхание стало рваным и частым. Вот, он снова пытается сделать вдох, но пейзаж начинает становится размытым и искажается в глазах. Все плохо. Он подавляет желание свернуться калачиком, как котенок, прижать колени к груди и заткнуть уши морозными от ветра ладонями. Он чувствовал себя слишком уязвимым и изо всех сил старался собраться. Весьма неудачно. Кто-то приближался, и он инстинктивно пытался отодвинуться, но едва ли мог контролировать своё тело. Он отчаянно пробовал дышать и знал, что такое панические атаки, но не сталкивался с ними достаточно долго, поэтому уже практически забыл, насколько беспомощным становится в этот момент. Раздался спокойный, но немного настороженный голос Миньярда. Натаниэль не слышит. Он слышит только стук крови у себя в ушах. Поднялся, но уйти ему не дал Эндрю. Голкипер аккуратно схватил парня за руку и почувствовал, как быстро у того бьется пульс. Дыхание сбитое, прерывистое, будто он только что пробежал марафон. Глаза лихорадочно блестели, в них был настоящий, животный ужас и страх. — Посмотри на меня, — Натаниэль поднял на него свой мутный взгляд, сквозь душераздирающие воспоминания, которые продолжали появляться перед глазами. Полуприкрытые веки смотрели на единственного человека, который понимал. — Ты — Нил Джостен, играешь за десятый номер. Эвермор позади, ты туда не вернешься. Я — Эндрю Джозеф Миньярд, третий номер и вратарь Лисов. Тринадцатого марта мы заключили с тобой сделку. Я знаю, что ты не причинишь мне боль и я не собираюсь делать больно тебе. Ты в безопасности. — Не надо подвал, пожалуйста, — беспомощно прошептал потрескавшимися губами Натаниэль. Он туманно посмотрел на Эндрю, но будто не видел его, а говорил так, будто вместо Миньярда наблюдает за Рико. Сейчас рыжий выглядел настолько напуганным, что странно было назвать его тем, кто пережил отца-маньяка и годы в Эверморе. — Нил, я Эндрю, не Рико. Его тут нет. Сосредоточься на моем голосе, — Веснински прислушивался к равномерному дыханию блондина, пытаясь не уходить в мысли слишком сильно. Он напоминал осиновый лист: тело содрогалось, а руки рябили перед глазами. — Ты можешь назвать пять вещей, которые видишь? Натаниэль, как рыба, открыл рот, но не смог выдать ни звука, из-за чего попытался разодрать предплечье ногтями, будто сумасшедший. Ни одной слезы, лишь желание почувствовать ощутимую боль, чтобы это привело его в трезвое состояние. — Нил, прекрати. Он продолжал. — Нил, опусти рукава толстовки. Парень вцепился ладонями в собственные рыжие пряди волос, начиная их дергать. — Я хочу прикоснуться к тебе. Да или нет? Натаниэль испуганно взглянул на Эндрю, но не отступил. Ему хватило сил лишь на слабый кивок. Миньярд медленно приближался к запястьям Веснински, но тот оставался на месте и не отодвигался. Голкипер попытался схватить его за кисти, но Натаниэль еле слышно прошептал: — Наручники, — ассоциация. — Не надо. Эндрю мигом скользнул к странно-скрюченным пальцам парня и опустил их на колени. — Это паническая атака, все не по-настоящему. Тут нет никого, кто мог бы причинить тебе боль. Взгляд Натаниэля вновь стал стеклянным. Казалось, что его лицо сделано из камня — неподвижное, как статуя, не отображающее ни единую эмоцию. Но он чувствовал так много и голова просто не могла вынести всего, что происходит внутри. — Может быть, я не совсем в порядке. Говорят, время лечит, но я не уверен. Мне до безумия страшно.