Немного ранее.
— Сегодня, вместо тренировки и утренней пробежки, я бы выбрал сон на мягком диване в гостиной монстров, — театрально хныкал Натаниэль во время отработки ударов в ворота, где лениво расположился скучающий Эндрю. Замахи парня были достаточно сильными, но в целях экономии сил для предстоящего в пятницу (до которой осталось меньше суток) матча, силовые упражнения он делал в разы меньше. И все же, после ужасной среды, полной отчаяния, боли и панических атак на крыше, выход на стадион стал своего рода терапией. Клюшка с прежней легкостью расположилась в мозолистой ладони, а экипировка была вовсе как вторая кожа. Такое наигранное чувство счастья, что тошнило. Натаниэль выбрал забыть, не зацикливаться на произошедшем и сделать вид, что ничего не было. Ни обвинения в убийстве, ни ареста, ни изнасилования, из-за которого тело ломило хуже, чем во время самых ужасных тренировок в Эверморе. «В общем… в общем, все хорошо» — сказал Нил вечером среды, когда в его руке уверенно расположился пятый бокал виски и красные Marlboro, тлеющие на морозном ветру. Эндрю закрыл тему с помощью, понимая, что ее дальнейшее развитие принесет лишь бóльшую тревогу в лазурных глазах, где видеть ее он не хотел. «Я верю, что ты хочешь помочь. Но я не верю, что ты можешь помочь» — Миньярд слышал ярко-выраженную вину в голосе Нила, из-за чего ему самому стало плохо. Он смирился с поражением в борьбе за эмоциональную стабильность Джостена и у него осталось сил только на кивок, когда пьяный и сломленный парень пробормотал: «я попрошу помощи, когда буду нуждаться в ней, обещаю. Правда, Эндрю». — Не ной, — закатывал глаза Кевин, глядя на пародирующего походку зомби Натаниэля. Ники засмеялся, подключаясь к началу апокалипсиса прямо на стадионе, а некоторые из Лисов хихикали, смотря на возникающую «орду». Дэй пыхтел. — Эй, не кривляйтесь! — Ты такой скучный, — фыркнул рыжий, уходя со стадиона в раздевалку. Тренировка, к счастью многим, завершилась. Натаниэль, как обычно, не спешил — он ждал, когда все сходят в душ, переоденутся, а потом уйдут «в закат» и парень останется в гордом одиночестве. И в полной уверенности, что его не побеспокоят. Ну, конечно, это оказалось не совсем так. Телефон издал характерный для уведомления звук (Веснински предпочитал мысленно перекреститься на каждое такое сообщение, хоть и являлся атеистом) и контакт «Жан» высветился на экране. Он выдохнул с облегчением. — Привет. Я смог уговорить врачей, Агату отпустят после процедур в два часа дня. Все в силе? Натаниэль робко улыбнулся, радуясь предстоящей встрече с самой лучезарной девочкой в его жизни.— Утречка. Хорошо, приеду ровно в два.
— Не переусердствуй, ей еще нельзя много ходить, восстановление не такое быстрое, как ты хочешь. У нее коляска, возьмете с собой. Меня не будет в больнице в это время, Джереми сказал быть на тренировке.— #ЛюблюНокса.
— Как кинуть нож через экран?— Ты ревнуешь Джера ко мне? Боже, ты такой гей.
— Пошел на хуй.— #Янегей. Сам иди на хуй Нокса!
— Блять, терпеть тебя не могу. Свали на пары и не появляйся на моих глазах, пожалуйста.— Я тоже обожаю тебя, французик. Мы с тобой такой хуевый дуэт.
***
— Малышка, рад видеть тебя и твою улыбку, — уголки губ Натаниэля поднялись выше. Когда женщина вышла в приемную больницы вместе с Агатой, которая сияла от переполняющей радости и возможности покинуть белые стены. Ее инвалидная коляска была совершенно обычной: темная, с серебристыми ручками. Такой расклад девочке явно не нравился, но сейчас ее внимание было сосредоточено только на приближающимся рыжем парне. — Я слышал, что кое-кто хочет посетить самый крутой парк аттракционов в Южной Каролине? — Дядя Нил! — Агата заливисто засмеялась и ее звонкий голос разнесся по мрачной территории, когда ее настигла щекотка со стороны Веснински. Ему было слишком хорошо видеть Моро счастливую в таких обстоятельствах. — Перестань, мне щекотно! Поехали кататься на колесе обозрения и есть сладкую вату. — Ох, миледи, — Натаниэль сделал самое-важное-выражение-несущее-актерские-навыки лицо, а потом перехватил ручки коляски из рук матери Агаты, кивая ей напоследок. Он медленно наклонился к уху, украшенному одной из серьг (подаренных Натаниэлем). — Сначала нас ждет поездка в секретное место.***
— Итак… надеюсь, что я не пожалею об этом, — тихо и неразборчиво пробормотал Натаниэль, открывая дверь. Колено осторожно ее придерживало, пока он пытался закатить коляску внутрь (с пятой попытки удалось, это все ужасная лестница, правда). — Агата, как ты относишься к боевой раскраске лица? Девочка недоумевающе склонила голову на бок, хмурясь. — Чего? — К макияжу, детка, — фыркнул парень. — Помадки, реснички, румяна, что там еще… — Я знаю, что такое макияж, — Моро скрестила руки на груди, смотря как-то обиженно на Натаниэля. Ее сережки поблескивали при ярком освещении помещения, из-за чего фиолетовые лучи блекло падали на бежевые стены. — И я умею читать! Салон красоты «Beaulove». — Хорошо. Отлично, — Веснински вновь схватился за ручки коляски, двигаясь к административной стойке. Молодая девушка с бейджиком «Мэри» на рубашке миловидно улыбалась, глядя в глубокие глаза Агаты. Парень откашлялся, призывая внимание. — Здравствуйте, на Нила Джостена оформлены услуги двух визажистов и прокол. Пирсинг. Администратор кивнула, поворачиваясь к монитору. Она быстро нашла необходимые данные и вновь сверкнула выученной улыбкой. — Да, здравствуйте! Все так, визажисты освободятся через пару минут. Вы выбрали прокол? Натаниэль поджал губы и нахмурился, разворачиваясь к Моро на пятках. Она любопытно хлопала ресницами (боже, какие они длинные и темные, просто чудо без туши), поднимая голову вверх, чтобы видеть лицо рыжего. — Что? — Знаешь, что такое пирсинг? — Агата закатила глаза, глубоко вздыхая. Захихикала даже работница, которая рылась за стойкой в поисках конфет для посетителей. — Откуда мне знать, что ты знаешь? — Я откуда знаю, откуда тебе знать, что я знаю? — Натаниэль нахмурился еще сильнее, отчего брови почти соприкасались на переносице. Его стебет восьмилетняя (почти девятилетняя) сестра Жана и, судя по всему, она не особо отличалась добротой и снисходительностью. — Сережки, которые ты мне подарил, это тоже для пирсинга в ушах! — Да я даже спорить с тобой боюсь, ты же меня на месте уже в лепешку превратишь, — по-доброму ухмыльнулся парень, в очередной раз хватаясь за ручки коляски, чтобы отвезти Агату к месту «чудес». — Готова ли ты опробовать макияж принцессы, Черепашки-ниндзя, Шрека или какого-то дрыща из «Аватара»? Мне нужно выбрать прокол. Язык или бровь? Или нос? Или глаз… — У тети Дори, — лицо Натаниэля оставалось непонимающим. Девочка пояснила, — это сестра мамы. У нее в брови серебряная штучка и колечко в носу. — Значит, язык, — методы исключения такие методы исключения. — Если я признаюсь тебе в ужасающей правде, ты никому не скажешь? Агата отрицательно покачала головой, Веснински сел на корточки, подставляя ладонь к уху Моро, прошептал: — Я боюсь один. Подержишь меня за руку? После того, как нас накрасят, конечно. — Ты тоже будешь краситься?! — слишком громко выкрикнула девочка, прикладывая свою маленькую руку ко рту. — Ой, прости, я шумная. Натаниэль улыбнулся. — Люблю шум. И искренние эмоции тоже. Едем, малышка, будешь решать, в какой серо-буро-малиновый меня накрасят, — двое девушек-визажистов умиляюще (и с сочувствием, когда увидели инвалидную коляску) рассматривали красивые детские черты лица, черные, как смоль, волосы, собранные в неаккуратную косичку и голубые глаза. Гетерохромия у нее была не очень видна, но если присмотреться, то на левой радужке есть небольшой кусочек коричневого. Работницы уже чувствовали блаженство, поражаясь ангельской внешности. — Добрый денек, сегодня мы ваши модели. По любым вопросам обращаться к маленькой мисс Моро, она тут босс. Наконец, Натаниэль обратил внимание на помещение, на котором нынче не зацикливался. Уютный салон со светло-бежевыми стенами, где по периметру стояли горшки с разнообразной зеленью. Рамы зеркал подсвечивалась, а выше висел неоново-розовый логотип «Beaulove». Парень ушел в собственные мысли — он лишь видел, как рот Агаты открывается и, вероятно, она дает какие-то указания, но в ушах только шум, будто он под водой. Его красила визажист, внешность которой во взрослом обществе назовут неформальной. Много сережек в ушах, кольцо в крыле носа, на брови и даже проколота губа, длинные синие волосы забраны в высокий хвост и моментом позже Натаниэль разглядел бейджик «Миранда». Он представлял, как, возможно, эта девушка каждый день сталкивается с оскорблениями, косыми взглядами в сторону ее самовыражения и, конечно, осуждение. Веснински думал: «черт, я так тебя понимаю». Он вспоминал касания в тот день, когда его руки были обездвижены, а пошлые взгляды полицейских были прикованы к оголенному телу, где шрамов больше, чем городов в Соединенных Штатах. Он вновь прокручивал день, когда его впервые изнасиловал Рико. Когда его пустили по кругу среди Воронов. Когда Лола в одиннадцать оставила ожоги автомобильным прикуривателем на предплечьях.Ему было четыре года, когда Натан Веснински сломал ему указательный палец, крича о «худшей в его жизни» игре на фортепиано.
Ему было пять, когда один из наемников Балтиморского Мясника облапал его и попытался раздеть.
Ему было восемь лет и тогда он был рад — он сбежал. С матерью, которая отдаст свою жизнь за него.
Ему было одиннадцать, когда так и случилось. Он так ненавидит себя за это, ведь в его кошмарах не один раз всплывала пуля, которая по четкой прямой должна была попасть в него, но Мэри славилась своей жестокостью и своеобразной любовью к Натаниэлю, Нилу.
***
— Держи крепче, — Веснински смотрел на легкую хватку Моро, рука которой еле держалась за огромную (по сравнению с ее) ладонь. — Не могу, у тебя не ладошка, а сковородка какая-то! — Держи за палец, — Натаниэль вытянул Агате указательный палец и в этот раз она крепко ухватилась за него, ухмыляясь. — А пальцы сосиски. — Может, сразу колбаски? — Макаронины! — Они слишком толстые для лапши и длинные для любых других. — Остановимся на ручках от сковородок? — Согласен. — Все готово, — мастер появилась в поле зрения Агаты и Веснински, показывая баночку с антисептическим средстом, где обрабатывалась серьга-штанга. — Высовываем язык и стараемся не дергаться. Натаниэль лишь кивнул. Девушка взяла язык в зажим и вколола иглу-катетер в точку прокола под языком. Небольшая боль. Она уложила язык с зажимом на подбородок и вывела иглу (таким образом канал получился под наклоном). Мастер провела прокол снизу вверх так же, как и серьгу в трубку от катетера. — Удивительно, вы даже не поморщились, — на ее лице появилась доля шока, а потом уголки губ приподнялись вверх, когда взгляд упал на девочку рядом. — Твой брат очень крутой. — Он мой дядя, — Агата дернула носом вверх, ехидно хихикая, когда Натаниэль высунул свой язык с поблескивающий от лучей солнца штангой. Он аккуратно опустил ее с кушетки в коляску, — но да, он супер-пупер крутой, потому что пообещал купить мне столько игрушек, сколько я захочу! — Ох, это отлично! Хорошего вам дня! — Парень кивнул, покидая кабинет вместе с Моро. — Магазин игрушек? — Да, да, да!***
— Это не игрушки, — нахмурилась Агата, смотря на стразы ее любимого цвета — фиолетового. В руках Натаниэля их было две упаковки, а еще наклейки с разноцветными котенками. В зубах он держал наклейки «Черепашки-ниндзя». — Тебя обклеить наклейками? — Я по’умал, што твой т’анспо’т, эм, шишком шкуч’ый, — неразборчиво промямлил он, чудом удерживая упаковку между зубов. Рыжий скептически зыркнул на черную инвалидную коляску. — Будет ше лучше, ес’и мы ее обк’еим так, как ты хочешь? Девочка подумала лишь пару секунд, а потом сделала заявление: — Давай сюда своих «Черепашки-ниндзя», — Натаниэль фыркнул, наклоняясь, чтобы Агата наконец достала мешающий разговору атрибут. — Не стой! Обклеивай ручки стразинками. — Есть, босс.***
Девочка ехала в обнимку с новоиспеченной игрушкой — трехцветный кот, напоминающий таксу (такой же вытянутый). Коляска была обклеена фиолетовыми и белыми стразами в самых разных местах, наклейки красовались в каждом углу и на спинке: там вовсе «парад» творчества, где были «Черепашки-ниндзя», «Леди Баг и Супер Кот», коты, какие-то машинки и ванильные надписи на французском, которые Натаниэль предпочел не переводить. — Ты хорошо стреляешь в банки, — воодушевленно восклицала Агата. — Я тоже так хочу научиться. — Ох, поверь, точно не в девять лет, — парень вспомнил, как отец впервые заставил его взять револьвер в четыре с половиной года. Дайте уже ему титул «отец века». — Я научу, когда тебе будет хотя бы четырнадцать, чтобы ты была в состоянии показать заносливым мальчикам, кто тут истинный босс. Веснински мельком увидел человека с цифрой на скуле, но уже через пару секунд он потерялся в толпе детей и их родителей. Ему стоило напрячься. — Мы можем взять сладкую вату и пойти на колесо обозрения, пожалуйста? — Моро подняла голову высоко вверх, лишь бы состроить милые глазки. Натаниэль в очередной раз за сегодняшний день фыркнул. — Никогда не умоляй меня, — как его дергало от слова «пожалуйста». Показалось, что в куче народу он увидел пятнадцатого игрока Воронов. Они подъехали к ларьку со сладостями. — Мы пойдем, конечно. Какую сладкую вату возьмем? — Черничную! Или клубничную… подожди-ка. — Значит, обе, — продавщица занялась заказом, как только Натаниэль кинул купюры на стойку. Агата завороженно наблюдала за тем, как синий клубок сахара увеличивается в размерах. А потом второй, уже красного цвета. Через пару минут в одной из рук парня была клубничная сладкая вата, которую Моро все-таки решила отдать. Ее рот испачкался в синем сахаре и ухо плюшевого кота стало голубым. Агата и Веснински громко смеялись, продвигаясь все ближе к высокому колесу обозрения. Натаниэль насчитал пять человек в черной одежде с цифрами на скулах, которые очень сильно напоминали игроков Воронов.Что-то тут не так.
— Извините, сколько по времени длится один круг? — парень пытался перекричать толпу, стоя рядом с ответственным за аттракцион. Он пробормотал что-то похожее на десять минут и Веснински, осматривая людей по близости, кивнул. — Три круга. Оплата наличными. Моро растянулась в широкой улыбке, услышав, что они пролетят целых три раза над землей, прежде чем им снова придется опуститься в гул народа. Их быстро усадили в кабинку и инвалидная коляска осталась на улице, чтобы не загромождать и так не большую «коробку». Агата с восхищением рассматривала вид Южной Каролины даже тогда, когда они были еще низко, в обнимку с мягким котом. Сейчас ей впервые не был интересен разговор с Натаниэлем, чем он и воспользовался. Когда они поднимались выше, парень насчитывал все больше человек из Воронов в черной одежде, которые со свирепыми взглядами окупировали колесо обозрения. Это не совпадение, думал он. Натаниэль воспользовался телефоном и набрал незамысловатый номер, который уже отчетливо запомнил. Его речь сразу же перешла на немецкий: — Эндрю. Привет. — Говори. — Ты не слишком занят? — Не делай вид, что ты вежливый. — Ты бы очень помог, если приехал вместе с Жаном в Центральный парк Южной Каролины к колесу обозрения за рекордные полчаса. Не хочу вмешивать Агату в настигающие проблемы. Рыжий услышал громкий звук на том конце: Миньярд хлопнул дверью. — В какое дерьмо ты снова вляпался? — Оно само меня нашло. Натаниэль замер, смотря только на одного человека среди толпы. Молчание оглушало. — Нил? — И предводитель его, конечно же, Рико. Добро пожаловать в счастливый день моей смерти! Он с трудом осознал, что с собой у него только складной карманный нож с лезвием около двух дюймов. — Я выехал. Не делай глупостей. — Я ведь мечтал о том, чтобы меня убили на глазах восьмилетней, почти девятилетней девочки. На удивление, как только он закончил разговор, раздался выстрел. Звонкий, значит, кто-то выстрелил в железо. Или в конструкцию колеса. Даже в закрытой кабинке было слышно крики людей, которые убегали прочь. Натаниэль увидел, как Рико направляет дуло пистолета на ответственного за аттракцион и тот немедля всех эвакуирует. Блять. Блять. — Дядя Нил, что происходит? — в глазах Агаты самая настоящая паника и взглядом она бегает с людей в черном на убегающих людей. Парень осознает, что она не сможет самостоятельно убежать из-за двух идиотских факторов. Первое: она еще не реабилитировалась, чтобы ходить, поэтому есть инвалидная коляска, второе: инвалидной коляски больше нет или точнее ее теперь не достать. Они с феноменальной скоростью приближались к земле. К выходу. К террористам-Воронам. — Эй, малышка, — Натаниэль постарался улыбнуться как можно искренне. — Все хорошо, просто парни снизу пришли проверять все ли правильно работает. — Я слышала выстрел, — она была уже менее напугана, но в голосе осталась прежняя робкость. — Это взорвали петарду. Ты не видела, как мальчик зажигал ее? Другие люди тоже напугались, потому что подумали, как ты. — Хорошо. Я не хочу пораниться, мне было больно в прошлый раз. Веснински хотел прострелить колени этому водителю, но вот, проблема — он уже в тюрьме. — Если что, я буду защищать тебя. Запомни: прячешься за мной, если ты не у меня на руках, ничего никому не говоришь, только когда приедет Жан и другой дядя со светлыми волосами — Эндрю. Тогда они заберут тебя к маме и папе. — Значит, это не просто петарда, да? — тихо сказала Агата, но, по всей видимости, у Натаниэля получилось ее более-менее успокоить. — Дядя Эндрю хороший? — Очень. Безумно хороший. Но он секретный агент, так что говорит мало о себе, да и вообще молчалив. — А если я скажу, что никому не расскажу о его агентистве… агентенской… — Агентской. — …агентской работе, то он расскажет мне? — Не знаю, возможно. Колесо остановили сразу же, как только кабинка Агаты и Натаниэля оказалась внизу. На лице Воронов не было особо ярких эмоций, за что рыжий был благодарен. — Выходи с ней, — голос Рико нечитаем. Холодная ярость? Сумасшествие? Истеричная радость? Не то. Взгляд поймал расширенные зрачки. Тогда ясно. Парень взял младшую Моро на руки (не забыв кота. Палочки от сладкой ваты остались внутри), с нейтральным выражением лица переступая порог. — Рад тебя видеть в веселом расположении духа. Хотя, я надеялся, что после инцидента в полицейском участке, ты спрыгнешь, повесишься или что-то в этом духе. Пятнадцать Воронов в черной одежде достали пистолеты. Становилось холоднее. Агата будто потяжелела в несколько раз. Плюсом было лишь то, что ее лицо было направлено в противоположную сторону, к замершим кабинкам. — Оставь девчонку на лавке, она нахуй никому не сдалась, не переживай, — Натаниэль под прицелом четырнадцати игроков поглаживал спину Агаты, шепча успокаивающее: «Жан и дядя Эндрю скоро приедут, все хорошо, тебя никто не тронет. Я защищу тебя, тебе не будет больно, обещаю. Держи котенка крепче, а то у него и так ухо грязное. Я обожаю тебя, малышка Моро, все будет хорошо, парни тебя заберут». Она осталась на лавке, вдалеке от Воронов, которые как один сопровождали Веснински. В руках девочки был крепко сжат трехцветный кот, который в Японии считался животным-удачей. Рыжий не полагался на нее, но счел бы отличным дополнением. — Чувствую себя президентом, когда вижу такую охрану, — он вновь взглянул на «Глок», который держал каждый из присутствующих захватчиков. Людей, как не бывало — какой человек в здравом уме хочет участвовать в нападении младшей мафии? — Прежде чем кто-то из вас, пацанчиков в черном, выстрелит в мой новый костюм, я хочу съесть еще порцию сладкой ваты с черникой. Оказывается, в сахаре столько серотонина!