Он монстр, Худи.

— И правда, подросток... — Брайан едва ли смеётся, когда слышит внезапное желание старшего. Он осматривается, но здесь и сейчас нельзя: Тоби и Салли. Но можно чуть дальше. Ставя на столик, что покоился на веранде, чашку, Томас резко утаскивает за угол дома Тима, который лишь с интригой шёл следом, да и не идти не мог, его держали за запястье. А возле угла стоит дерево. Высокое, крепкое и относительно молодое, широкое и чуть грубоватое на кору. Эту грубость и почувствовал Тим, когда его спиной прибивают к стволу величественного гиганта, потерявшего своё золотое одеяние ещё два месяца назад. Так как на нём нет куртки на мгновение даже становится холодно, но лишь уста Брайана смыкаются на губах Тима весь холод отпадает, как листья с деревьев, как ветки сирени сорванные детьми, как одежда с пылающего тела. Закрывая глаза Тим сжимает в руках шнуры, что чуть стягивают капюшон толстовки, но оба на это не обращают внимания. Брайан довольно быстро отстраняется, но ведь его можно понять, здесь очень опасно проявлять любовь друг к другу. — Ну, довольна твоя душенька подростковая? — усмехается Томас, явно издеваясь над сравнением Райта своего желания. — А знаешь, очень даже довольна. Очень. — отрывисто произносит Тимоти, но улыбается и неловко хихикает, примерно прикидывая, какого "сорта спелости" сейчас его лицо. После же он чуть отпихивая в грудь младшего посмеялся: — Ну-ка, всё, отойди от меня, пока нас не заметили и не трахнули возле стены без презервативов. — Ах ты гад. — так же засмеялся и голубоглазый, обхватывая талию Райта и начав его щекотать, из-за чего последний несдержанно засмеялся и в попытках оторвать от себя Брайана сваливается спиной в выпавший снег, но, кажется, Худи это не останавливает вовсе. Он продолжает проводить длинными, тонкими пальцами по рёбрам брюнета, наслаждаясь его смехом и радостным лицом. Вот бы так всегда... Но сейчас их заметили, и голубоглазый прекрасно это знал, потому нужно было делать вид что это так, товарищеское дурачество.

***

— Маски, Маски! — всё донимала старшего прокси Салли, что прыгала вокруг и через колени самого него, словно горный козлёнок. — Маски-и! — Да Салли, что такое? — на выдохе, уже уставший от присутствия этого ребёнка спрашивает мужчина. — Что случилось? — Скоро же рождество, уже очень-очень скоро! — с наивной, такой незнакомой Тиму детской радостью и энтузиазмом едва не пищала та. — Что ты подаришь Худи? М? — .. Подарю Худи..? — задумался Тим. А ведь и правда. Раньше, всегда, когда они ещё снимали шершней, - да даже до этого момента, - Тим на рождество что-то да дарил лучшему другу, а в настоящем времени думать «что», а главное «на какие шиши» - довольно актуально. Например, когда Брайану только стукнуло совершеннолетие, - 21 год, Америка же. - то Тим подарил ему набор цепей и колец, Бри потом год-полтора ходил весь на пафосе; когда ему исполнилось 22 - толстовку с его именем, когда 23... А Тим уже не помнит, да и навряд ли вспомнил бы хоть кто-то, но после того подарка, кажется, чувства шатена и разожглись сильнее, чем солнце или какая-другая во вселенной звезда. Как-то слишком сильно Тим задумался и совсем забыл о том, что возле него прыгает маленькое чудовище, - так он называет всех детей, кроме Брайана, хехе. - из-за чего не заметил так же и то, что девочка ему ещё что-то говорила. « — Что я подарю Худи..» — вновь проносится в мыслях Тима. И ведь пора задуматься, уже какое число, и выбраться из особняка без ведома Слендера бывает трудно.