Скорчившийся мальчик

      - Что будешь пить, кофе или чай? – продолжает Яр, с открытой улыбкой предлагая руку парню, тем самым разрешая подняться, но студент таких нюансов, конечно, не различает.       С небольшой задержкой, Алекс принимает помощь. Стоял он на мягкой подушке и ноги дрожат скорее от нервов, чем от положения тела.       - Чай, - с ответом он тоже подтормаживает, кажется сонным, медленно хлопает ресницами.       - Какой ты предпочитаешь? – не прекращает попыток растормошить и втянуть его в диалог похититель.       - Ну, черный, со всякими добавками, - потирая лицо рукой, сказал Алекс, ему пришлось сосредоточиться для ответа.       Мужчина оставил его на несколько минут в покое, занявшись приготовлением напитка и убрав посуду, оставшуюся от завтрака в посудомойку. Вдобавок к большой чашке чая, взял небольшую вазу с овсяным и песочным печеньем. Подлокотники дивана очень удобно оборудованы специальными съемными деревянными подставками, туда Яр и поместил принесенный чай и сладости.       - Не нужно больше бить мой фарфор, малыш, - предупредил похититель. – Иначе тебе все пить и есть придется только с моих рук.       Алекс промолчал, но от печенья отказываться не стал, он все еще был голоден. Чай душистый и сладковатый, без сахара, сладость придают добавленные сушеные ягоды и листья мяты.       - Любишь сладкое?       Схлынувшая было со щек краска, начала возвращаться обратно. Мужчина не оставлял его в покое, уселся рядом с ним, смотрел на него откровенно теплым взглядом. Невыносимым, умиляющимся на него. Алекс всячески отказывался реагировать, тщательно прятал и отводил свои глаза. Они у него ярко-голубые, с отчетливым темным кольцом по внешнему краю радужки, еще подчеркивающим основной цвет.       - Не слишком, - нехотя говорит похищенный студент, он боится поссориться с мужчиной. – Шоколад в плитках совсем не нравится.       На время разговор полностью прервался, Яр терпеливо ждал, пока парень допьет чай.       - Можно мне газировки, - внезапно и дрогнувшим голосом, попросил Алекс. – Кока-колы?       - Вряд ли у меня есть, - живо отозвался, приятно удивленный Ярослав. – Посмотрим.       Они вместе прошли в соседнюю комнату, отделённую от кухни распашными дверьми, вдоль одной стены полки с бакалеей и консервами, вдоль другой ряд холодильников, прямо несколько корзин и ящиков, с фруктами и овощами. Один холодильник с прозрачной дверцей и доверху забит бутылками с вином, но подошли они к другому, двухдверному. В нем полно напитков, в основном с соком и минеральной водой, емкостью по пол-литра, большинство в стекле. Выбранной Алексом сладкой газировки действительно нет, однако Яр хорошо ориентируется в своей вотчине, просовывает руку вглубь и вынимает жестяную банку с желанной колой, сразу передает пленнику. Алекс не спешит вскрывать, просто крепко держит.       - Погуляем?       Алекс сбит с толку вместо того, чтобы глумиться над ним, упиваясь своей властью и его вынужденными уступками, похититель вдруг превратился в добрейшего опекуна. Предложение выйти на улицу его сильно оживляет. Все происходит слишком быстро. Кухня на первом этаже, и они выходят прямо через огромные панорамные окна. Яр нажимает на ручку и открывается дверь в лето, что-то подсказывает парню, что ему так просто повернуть ручку не удастся. Перед выходом Яр предлагает ему надеть на ноги дорогие на вид кожаные шлепки, как раз по размеру. Он ступает на траву, глубоко дышит, неосознанно прижимая прохладную банку с позабытой газировкой, о которой мечтал в подвале, к груди. Газон идет неширокой полосой вдоль дома, дальше сад, за ним огород. Яблони и вишни, большая, разросшаяся черемуха, ирга, кусты черной и красной смородины, крыжовник, грядки с клубникой. Между яблонями и частично под покровом их ветвей небольшая открытая беседка, легкая крыша держится на четырех столбах, деревянный настил пола, на нем два шезлонга и столик между ними. Они на заднем дворе, он большой, но все равно не скрывает сплошной и высоченный бетонный забор. Из-за угла дома выворачивают два крупных пса. Разновидность овчарок. Один пес палевый по спине, грудь, лапы и живот светлее. Другая собака мельче, бежевая. Морды у обеих в черных масках, уши висят, хвост закручивается каралькой вверх, заворот слабее, чем у хаски. Парень отступает к дверям, но хозяин дома придерживает его за плечи, мигом распускает руки, гладит по спине, разве, что ниже не спускается.       - Ты не боишься собак, - со странной уверенностью утверждает мужчина, будто знает достоверно. - Это Бабай и Бука, они тебе ничего не сделают.       - Я таких никогда не видел, - хрипло произносит Алекс, и без того невеликие шансы сбежать тают прямо на глазах.       - Кангалы, турецкие или анатолийские овчарки, охраняют барашков от волков и глупостей, - почти урча от близости желанного тела, парень до сих пор позволяет себя трогать, рассказывает Яр.       Псы садятся рядом с ними, приподнимая уши, улыбаются, вываливают ленты розовых языков из пастей. Им жарковато и они рады пообщаться. Дождавшись разрешающего знака от хозяина, деликатно, не касаясь кожи мочками мокрых носов, обнюхивают новичка.       - Свой, - говорит Яр. - Охранять.       - Поваляешься на шезлонге? – предлагает мужчина, провожает его до беседки и уходит вглубь огорода.       Кобель уходит следом за похитителем. Сука остается, ложится на пол в беседке, совсем скоро заваливается на бок, протяжно зевая и явно собираясь поспать. Растерянный Алекс обнаруживает у себя в руках банку с газировкой, вскрывает язычок, чуткое собачье ухо дергается в его сторону. Алекс отпивает глоток, аккуратно пристраивает зад на шезлонг. Каркас у него из деревянной рамы и немногочисленных металлических деталей. Сиденье и спинка сплетены из скрученных в веревки диких лиан. Постепенно студент забирается на шезлонг с ногами, откидывается на спинку, не забывая прихлебывать колу. Мужчина его не беспокоит, примерно через полчаса приносит прорезную корзинку со свежесобранной и промытой под водой клубникой. Через пару часов Алексу достается два сложных бутерброда, ингредиенты нарезаны тончайшими пластиками, их пропитывает густой соус и холодный чай запить. Собака мигом проснулась и села рядом с ним, заискивающе помахивая хвостом. Выдержать собачьи заигрывания по поводу еды у Алекса никогда не выходило. Добрый кусок от одного бутерброда был выделен в пользу Буки, ей на один укус. Убедившись, что больше ничего не обломится, она снова улеглась. После бутербродов наконец-то появилось чувство насыщения, парень незаметно задремал. Последние дни сильно потрепали нервы, спал он мало, подолгу лежал на кровати, а заснуть не мог. Вдали щебетали птицы, слабый ветерок перебирал листья над головой, было жарко, разморило.       - Алекс.       Открывает глаза, его заслоняет от света фигура похитителя. Ярослав низко склонился над ним и снова трогает его, гладит по животу. Парень слишком сонный, когда собирается отстраниться, Яр сам прекращает.       - Пошли в дом, - предлагает мужчина. – Пора обед готовить.       Можно попробовать устроить беготню по участку, с криками, однако он уверен, что его бы не выпустили из дома, будь это сколько-нибудь опасно для похитителя. Значит, на помощь никто не придет, и он нарвется на последствия. Алекс послушно поплелся к французским окнам, ведущим на кухню. Похитивший его мужчина действительно готовит сам и не из полуфабрикатов. Алекс предложил помощь, ему поручили овощи, Яр даже выдал картофелечистку.       - Пожарим вечером шашлыков? - непринужденно поддерживает разговор Ярослав. – Я сейчас мясо замариную, к вечеру как раз подойдет.       Подходит к парню со спины, обнимает и заглядывает в раковину, ополаскивающий овощи Алекс немедленно замирает. Яр проводит носом по шее парня, жадно вдыхая его запах, действуя совершенно открыто, потом отступает, продолжает заниматься готовкой. Уже который раз Алекс не успевает отреагировать на нарушение своих личных границ. Его трепыхания либо жестко пресекались, либо он катастрофически опаздывал с возмущением. Когда же он шарахается от Яра, действуя на опережение, его метания выглядят преувеличенными и оттого ненастоящими. Драться с ним нельзя. Зато можно по-другому, тем более он его сам все время подталкивает.       - Меня не привлекают мужчины, - выпрямившись и приподняв плечи, будто в попытке защититься, твердо говорит парень. – Я не хочу с тобой спать. Понятно, что ты сможешь заставить меня. Я слабее…, мне никак с тобой не справиться. Но то, что ты делаешь, каждая вещь, это насилие. И когда ты,… ну…, тогда ты изнасилуешь меня. Понимаешь?       - Хорошо, Алекс, я согласен, - мужчина снова подобрался к нему, без рывков, сгреб в охапку длинные пряди на макушке и потянул на себя, заставляя откинуть голову назад. – Все, что между нами будет, моя ответственность и моя вина. Ты ничего от меня не хочешь. Я беру тебя силой. Поэтому нет разницы, сопротивляешься ты или нет. Я не стану обещать, что не трону тебя, Алекс, потому что это неправда, но я не сделаю тебе больно.       Парень развернулся к похитителю лицом, тянул волосы из пальцев захватчика, пока тому не пришлось отпустить, чтобы не повредить.       - А что может быть больно только физически? – настойчиво вглядываясь в глаза мужчины, пробуя дотянуться до человеческого сердца, способного на сочувствие, проникновенно говорит Алекс. – Ты мне жизнь сломаешь.       Ярослав восхищается им. Стойкий и умный, храбрый парнишка. Что могло его заставить таскать к себе бессознательных девчонок? Яр не собирается его отпускать, хотя Алекс сумел тронуть не отзывающиеся, огрубевшие струны его души. Текучая тварь внутри него без труда приняла новую форму, он знал, как действовать дальше. Неопытный малыш, наивный, голубоглазый.       - На самом деле, я не верю, что тебе не понравится, Алекс, - вкрадчиво проговорил мужчина. – Тебе никак меня не убедить. Не словами. Покажи мне, что не хочешь и, может быть, мне самому расхочется.       Улучшенная версия игры «на слабо» прекрасно подловила пацана. Алекс попался. Решительно отказаться ему не позволяли собственные установки. Как он сможет доказать себе, что не хотел, испугавшись попробовать? Он должен выстоять, должен оставаться холодным к похитителю и тогда тот непременно поймет неуместность своих притязаний и отпустит его. Яр готовит маленькие фрикадельки, жарит их на сковороде, к ним сливочно-сырный соус и картофельное пюре. Салат из помидоров и огурцов с зеленью. Накладывает в одну тарелку. Алекс понимает, что ему снова придется есть с его рук и на коленях.       - Я не голоден, - обидчиво отстраняется от предложенной фрикадельки.       - Одну попробуй, - настаивает мужчина. – Я старался для тебя.       После первой, незаметно последовала вторая и третья. Очень вкусно, продукты сочетаются идеально, соус однородный, гладкий. Ярослав делит еду между ними двоими поровну. Ничего грубого или унизительного не происходит, за исключением бесправного положения Алекса. Это наказание за нож и перевернутый стол, завуалированное под предосторожность. Напоминание, что он получит в ответ на агрессию.       Остаток дня проходит на воздухе. Студент жалуется на жару и вместо спортивных штанов Яр выдает ему шорты, не слишком облегающие, обычные. Однако мужчина откровенно залипает на его обнаженных икрах. Алекс сразу же пожалел о штанах. Летом темнеет поздно, когда начали подкрадываться вечерние сумерки, Ярослав отвел своего пленника на террасу. Она пристроена к боковой стороне дома, там оборудован шикарный мангал, гриль, русская печь. Ярослав уложил дрова домиком и поджег, никаких готовых углей он не использовал, не говоря уже о жидкости для розжига. Угли готовились максимально естественным способом. Треск дерева и языки пламени привлекали внимание и завораживали. Мужчина не стал резать овощи, только вымыл и сложил на плоское овальное блюдо, поставив его в центр небольшого стола. Неторопливо нанизал мясо на шампуры, оно уже притягательно пахло винным уксусом, луком и черным перцем. Алексу нечем заняться, и он смотрит за тем, что делает похититель. Несуетливые, ловкие движения, живые манеры, выразительное лицо, теплые, искристые серые глаза, с зелеными крапинками и волосками у зрачка. Если бы ему дали поговорить с несколькими людьми по две-три минуты и предложили выбрать из них того, кто способен украсть человека и держать его в неволе, принуждая к тому, что он вовсе не хочет, он бы указал на Яра в последнюю очередь. Мужчина не вызывал никаких подозрений. И когда он его бил, лицо у него было не злое, а скорее сосредоточенное и глаза совершенно спокойные. Страшно, холодная лапа обхватила желудок, пожала и отпустила. Алекс сглотнул и отвернулся.       Пока мясо жарилось, Ярослав не отходил от мангала. Готовка его явно увлекала. Он не столько старался компенсировать пленнику период голодания, сколько старательно демонстрировал преимущества мирного сожительства с собой. В тех немногих случаях, когда взрослому Яру приходилось жить с людьми на одной территории, он не чувствовал ни малейшего дискомфорта и не причинял его в ответ. В подростковом возрасте он бывал крайне неприятным, даже опасным. Впрочем, это длилось сравнительно недолго чуть больше года, пока шла кардинальная гормональная перестройка организма. Без всякого сомнения, он оставался опасным и сейчас, но природная способность к мимикрии, развиваясь со временем, не позволяла больше окружению осознать его склонности, до самого момента выплеска. Алексу он вынужден продемонстрировать силу, чтобы подавить. Парень отчасти видит его настоящего. Опыт подсказывает Ярославу, что это не так важно, люди довольно скоро умудряются позабыть о его хищной натуре, стоит болотцу зарасти свежей травкой, она мнится вполне безопасным местом.       Шашлык принято есть руками. Яр упирается острым концом шампура в край тарелки и снимает кусочки по одному при помощи ножа. Студент наслаждается мясом и вином. Яр ему щедро подливает, сам тоже пьет, из другой бутылки, безалкогольное. Террасу освещают подвешенные по бокам и под крышей фонари, стилизованные под старину. О стеклянные бока плафонов, обнесенных узорной деревянной обрешёткой, бьются спешащие на свет мотыльки. Мошкары, комаров и прочего гнуса нет. Земля, принадлежащая Ярославу, каждый год обрабатывается от докучающих насекомых, наподобие территории дорогих отелей. Птиц приходится дополнительно подкармливать, против них Яр ничего не имел и хотел, чтобы они оставались в его небольшом леске. Алекс выпил целую бутылку и наелся от души. Ближе к полуночи мужчина отводит его в подвал. Расслабленного, осоловевшего от алкоголя. Похититель теснит парня к кровати, наступая пока тот не теряет равновесие и не падает на кровать. Верхний свет выключен, только подсветка по периметру потолка, выполняющая роль ночника. Яр стягивает с парнишки майку, заставив приподняться и завести руки за голову, облегчая скольжение ткани. Наклоняется над ним, опирается коленом на край кровати и целует прямо в хмельные губы. Парень резко выдыхает, ошеломленно открывая рот и невольно позволяя ему проникнуть глубже, похозяйничать языком внутри. Поцелуй наглый, но не такой уж и нахрапистый. Пьяненький Алекс прислушивается к своим ощущениям, позволяет себя целовать, пока Яр не запускает руку ему под шорты. А вот это уже слишком. Студент выползает из-под похитителя, отталкиваясь пятками и локтями от матраса. Получается, что шорты они стянули совместными усилиями. Мягкий щелчок замка на ножном браслете.       - Сладких снов, Алекс, - глубоким голосом желает Яр и гладит его, начиная под пупком, проходясь рукой по лобку и члену, на мгновение сжимает мошонку.       Уходит, тяжелая дверь тревожит слои воздуха. Алекс некоторое время лежит на спине, грудная клетка высоко вздымается, член потихоньку набухает между ног. Парень без устали повторяет про себя: он не хочет спать с мужчиной, он не гей, его возбуждение ничего не значит, у любого встанет, если его хватать за причиндалы. Он абсолютно прав, но в центре его сознания, раздражающим тонким волоском засело сомнение. С яростью отвергает мысль подрочить, словно наказывает себя. Потом с невнятным всхлипом переворачивается на бок, подтягивая ноги выше и закутываясь в плед.       Правила снова изменились, теперь похититель не упускает возможности потрогать парня. Постоянно касается его руками, при первой же возможности целует, не особенно выбирая места: запястья, шею, плечи, лодыжки. Стоит чуть-чуть промедлить и не отстраниться сразу, руки мгновенно стремятся вниз, надо отдать должное, скорее к его члену, чем к заднице. Алекс возбуждается, вопреки своей воле и разуму и ничего не может с этим поделать.       Мужчинам редко достается в полной мере ласка от партнерши. Они должны проявлять инициативу, они охотники, а женщина добыча, даже если наоборот, поведенческие роли не меняются, мужчина преследует, женщина уступает. Мужчина получает ровно столько, сколько осмеливается взять или попросить. А если он смущен? Если робок? Плохо чувствует свои границы и границы партнерши? Ему не достанется ничего и сказать нельзя, потому что мужчины не жалуются.       Тактильные ощущения очень приятны и постоянно стряхивать с себя ласковые руки с каждым разом труднее. Ничего плохого ему не делают. Пальцы скользят по коже, пробираются под волосы на затылке, прихватывают и поворачивают голову, открывая лицо жадным губам. Алекс больше не позволяет целовать в губы, но Ярославу словно и не нужно, целует щеки, трогает губами висок, линию челюсти.       - Не надо. Я не хочу. Не надо, - протесты теряют напор и эмоциональность, становятся просто бессмысленными словами, ритуалом, не имеющим под собой никакого реального основания.       Через неделю после похищения Алекс уже далеко не так уверен в себе и в том, что никогда не захочет мужчину. Он молод, кровь играет, у него прекрасно стоит и без дополнительной стимуляции. Студент не способен осознать, что у возбуждения обычно нет пола. Будь в доме с ними двумя, третьей женщина, Алекс бы переключился на нее, по крайней мере, попробовал бы. Ярослав не лыком шит, опыта ему не занимать, он может удержать внимание будущей пассии. Алекс отзывчив и совсем ничего не умеет, точно не готов к напору, с каким его добивается Яр. Ему бы подраться с похитителем, но первые дни прекрасно продемонстрировали, что физическое противостояние абсолютно недопустимо и будет жестко пресечено. Трижды в день он встает на колени и ест с рук Яра, все еще смущаясь, однако больше не пытаясь отказываться. Взамен получает такую заботу, которую не знал даже в раннем детстве. Ярослав расспрашивает его о любимых блюдах, разрешает выходить на улицу, не стараясь обременить хоть какой-нибудь работой по дому или на земле. Алекс лениво прогуливается по участку, в непременном сопровождении Буки, валяется на шезлонге, загорает, попивая из запотевшего стакана домашний лимонад. Выпросил себе книги, настоящие бумажные, здесь есть небольшое собрание легкого дачного чтива, вечерами Яр позволяет ему самому выбирать фильмы для совместного просмотра.       Неторопливые обследования территории Алексом мужчину совершенно не задевают. Пусть убедится в неприступности его маленькой цитадели. Закончив свои изыскания, парень немного сник. Пора брать новые вершины, решил Яр. И когда они снова оказались в гостиной, где мирно смотрели фильмы, разлегшись на диване, встречаясь руками в общей миске с попкорном, и где Алекс практически лежал в объятиях похитителя три вечера подряд, спокойно сказал ему:       - Раздевайся.       - Зачем? – натурально заикаясь, выдохнул Алекс.       - Собираюсь посмотреть, как ты не хочешь меня, малыш, - лениво подразнил мужчина, раздевая его глазами. – Ты мне обещал показать. Помнишь?       Одежды у Алекса кот наплакал, шорты и футболка. Избавиться от них он ни за что не готов. У него уже сейчас в паху шевелится, от одних пристальных взглядов и озвученного предложения. По спине пробирает мурашками от ужаса, дни, в которые похититель обещал не трогать его сзади давно прошли.       - Давай же, Алекс, - проявляя нетерпение, поторопил его Яр. – Сам разденешься, я буду в штанах. Придется тебя заставить, на мне тоже ничего не останется.       Угроза очень действенная. Их совместный прием душа перед сном, одно из самых тревожащих событий в нынешней жизни студента, даже больше стабильного бритья опасной бритвой раз в пару дней. Видеть Яра обнаженным, отчего-то нестерпимо. Под струями воды, ввиду голого похитителя, рот сохнет, задница поджимается сама собой, член, наоборот, расправляется, стремится выдать своего незадачливого владельца, внизу живота концентрируется слабое тепло, постепенно нарастая.       Наверное, сейчас его последний шанс доказать свою гетеросексуальную ориентацию. Если подумать, странный способ для этого он выбрал, раздеться перед активным геем и лечь рядом, подчинившись его уговорам. Ярослав, конечно, задуматься ему не позволит.       Похититель смотрел на желанное тело широко раскрытыми, зачарованными глазами. Алекс вытянулся на подушках дивана, руки по швам, ноги совершенно прямые. Тело напряжено до предела. Просто английский девственник – пуританин. Губы поджаты, Яр мог бы поклясться, что дырочка зажата тоже. Подводил только член, стоял в полный рост, отмерянный природой, и палил всю контору. Подавив неуместное веселье, и в который раз наплевав на собственный болезненный стояк, мужчина придвинулся поближе, склонил голову к пылающему уху и мягко зашептал.       - У тебя сильно выгорают волосы. Да, малыш? – положил руку на член, медленно замыкая плоть в кольцо умелых пальцев.       - Шикарно получается, сверху светлые пряди, а в глубине по-прежнему темные, как дорогое градиентное окрашивание, сделанное специально для тебя солнцем, - едва слышный щелчок колпачка на тюбике со смазкой, наглые пальцы движутся к корню, стягивая следом за собой кожу, обнажая головку.       - Тебе вообще идет солнце, загар ровно ложится. Представляю, каким бронзовым божеством ты становишься на море, - Яр немного увлажняет руку и член своего парня гелем, обильную смазку при дрочке он не любил, придвигается еще, теперь касаясь бедром тела студента. – Все смотрят. Да? Мой красивый. Еще бы. Никто не откажется на тебя посмотреть.       - Нет, - захлебываясь словами, отрицает Алекс. Виляет задом, пытаясь высвободить член из плена, всхлипывает и наоборот подается бедрами прямо в руку, после первого движения больше не контролирует себя, двигаясь, как при стандартном половом акте, немного дергано и неумело. – Никто… Я…       - Открой глаза, - мужчина незаметно переместился поверх парня, опираясь на одну руку и оседлав ногами его бедро, притерев изнывающий и стоящий колом член, как можно ближе. – В прошлый раз я не видел твое лицо, не отказывай мне, Алекс.       Парень слушается. Пронзительно голубые, лазурные, ошеломляющая бескрайняя водная гладь, которая бывает только в тропиках. Яр чувствует характерную дрожь по уретре. Кончает, сладкий. Не хочет отставать, толкается членом в бедро парню, подается вперед – назад в знакомом и всем известном ритме, имитируя фрикции, нависая над ним. Он давным-давно избавился от майки, и кожа скользит по коже. Парень спускает ему в руку, а он себе в штаны. Дожил. Яру не стыдно, однако немного самоиронии никому не повредит.       - Что ты со мной делаешь, - стонет он в лицо пленнику и жадно впивается в его рот поцелуем, заваливается на него, прижимая к дивану.       Испугавшись, Алекс безуспешно старается скинуть его с себя. У него ничего не выходит, пока Яр сам не скатывается с напряженного тела, тяжело дыша и блаженно улыбаясь. Лениво тянется за первым попавшимся предметом одежды, не разбирая чье, вытирает руку. С мокрым пятном в районе паха ему ничего не сделать. Алекс садится, подбирая ноги к груди. Экзамен он провалил с треском или сдал блестяще, смотря какую точку зрения принять в качестве мерила.