Скорчившийся мальчик

      Алекс все ждал, когда Ярослав приступит к выполнению своего плана, он ни на секунду не поверил его заверениям, что хочет от него только секса. Скорее всего, интересные для себя вещи, он выдавал за наказания. Но что же будет делать, если Алекс перестанет давать повод? Студент даже не подозревал, насколько опытному доминанту легко отыскать этот самый повод. Создать его проще простого, медленно стягивая вокруг петлю бесконечных правил. Вместо постепенно развивающегося хоррора, которого студент ожидал, он неожиданно провалился с головой в патоку эротического романа, не без мелодраматической линии. Может Ярослав не мог таскать его на руках, все же Алекс не пушинка, а вполне развитый парень, однако остальное выполнял по высшему разряду. Нет, он не читал ему стихов при луне, не осыпал их совместную теперь постель лепестками роз, не пел серенады, бряцая на гитаре. Бывает другая романтика.       Совместный быт может стать началом конца, и Алекс довольно безалаберно вел себя в нем, бросая вещи, где снял, оставляя повсюду немытые кружки, любил есть на диване, кусочничал. Аккуратного, со всем пылом математического склада ума, постигшего смысл системы, Яра это неминуемо должно было задевать, однако совершенно не трогало. Он спокойно собирал кружки по дому и составлял в посудомоечную машину, подбирал вещи, бросая в стирку. Правда, за фантики от конфет, запрятанные между диванных подушек, парня хотелось отшлепать, перекинув через колено, чтобы отучить. Ярослав терпел, обычно он в доме не убирал и сейчас тоже ограничивался поверхностной уборкой, генералить приезжали две специально нанятые и довольно давно работающие на него женщины.       Ярослав ухаживал за парнем. Он влюбился в мальчишку. Это чувство, совершенно живое и разительно отличающееся от тех увлечений, что доводилось ему переживать, существовало отдельно от мании. Его глубинная тварь, неотъемлемая от него и важная, как любой другой внутренний непарный орган, сердце или печень, например, хотела парня в собственность. Абсолютную, бесконечно протяженную во времени и пространстве. Довольно просто лишить человека свободы на короткое время, а вот удерживать долго намного сложнее. Рано или поздно Алекс найдет способ или улучит случай и сбежит. Оставить его при себе навсегда можно лишь полностью лишив воли, ломая снова и снова, психически и физически, пока не останутся только те желания, что выражает Ярослав.       Яр не хотел парню такой судьбы и не хотел такой судьбы себе. Стать воплощенной клеткой, путами, врезающимся в горло ошейником. Душить его ежечасно. Любимого. Красивого. Не позволять глотнуть лишней капли воздуха. Парнишка принадлежит ему на короткое лето, он сам оборвет связь с ним, едва оно закончится. Его влюбленность не должна стать еще одной проблемой похищенного студента. С влечением он ничего не мог поделать и брал на все согласного теперь любовника просто бесчеловечное количество раз, не считаясь с его интересами, словно хотел запастись им впрок. Он не рвал партнера, но знал, что ему больно, перетруждённые мышцы не успевали приходить в норму. Молодой парень зависел от секса, тело словно проснулось, ему хотелось, и он сполна получал. Алекс точно не мог остановить это безумие, хотя ему достаточно попросить. Ярослав пытался себя контролировать, каждый раз сжимая в руках влажного от пота, обессиленного разрядкой, тяжело дышащего мальчишку, обещал себе дать ему отдохнуть пару дней и никогда не исполнял. Алекс предпочитал замалчивать то, что между ними происходит, при любой попытке завести разговор на эту тему, отвечал односложно или вовсе огрызался. Самым ярким выражением чувств от него были редкие ответные объятия и, иногда, он упирался лбом в плечо похитителя, пока лежал под ним, отдыхая после секса.       Невозможно сохранить дистанцию с человеком, с которым спишь. Недаром одним из самых действенных способов получить информацию, было забраться кому-то в постель. Алекс перестал открыто противостоять похитителю, но старался отгородиться от него хоть немного эмоционально. У него плохо выходило, мужчина тут же замечал отстраненность и делал все возможное, чтобы прорваться через хлипкую преграду. Добивался его снова и снова. Алекс сохранял обычный свой хмуро-угрюмый вид, видимую неприступность, выставлял ее перед собой вроде щита. Ярослав не стремился разбить его последнюю защиту, однако ловко подныривал под нее, добираясь до мягкого нутра, голого тела, незащищенного живота. Алекс терялся, не мог он рычать постоянно в ответ на ласки, приязнь и постоянные уступки. Похититель его не обижал, не демонстрировал превосходство, ему безропотно предоставлялось право выбирать, что они будут есть, чем займутся в течение дня, какие фильмы будут смотреть. В распоряжении Алекса музыка и книги, любые напитки. В распоряжении Алекса сам Ярослав, легко подхватывающий любую тему для разговора, всегда в отличном настроении, потакающий ему буквально во всем, откровенно ставящий его удобство и удовольствие в приоритет к остальному. Парню не позволено ровно две вещи, он лишен свободы, изолирован от других людей, кроме Ярослава и он ведомый в постели. С первым смириться невозможно, парня до сих пор бесит отсутствие телефона и интернета в постоянном доступе. О втором Алекс предпочитает не думать вообще. Сделать ни с тем, ни с другим, он ничего не может.       Впервые за долгие годы Алекс высыпается, он крепко спит каждую ночь, плотно прижатый к сильному мужскому телу. В попытках выяснить у себя самого, что изменилось и почему так происходит, сознание выдает бессвязные и отрывочные сведения, например «тепло» и «спина прикрыта». Он чувствует себя защищенным? Или просто не одиноким? Ответа нет.       В один из длинных, летних, пропитанных сексом вечеров, пока они в душе, Ярослав долго целует парня, притиснув спиной к покрытой кафелем стене. Потом нажимает ему на плечи, заставляя встать перед собой на колени. Алекс подчиняется, будто завороженный, покорно открывает рот, под давлением напряженной и открытой головки на губы. Вкус почти нейтральный, становится разве немного солоноватым, когда выступают первые капли предсемени. Парень упирается затылком в стену, пальцы мужчины сомкнулись на его длинных волосах, на макушке, похититель двигается сам, подаваясь бедрами, сначала мелко, потом глубже. Яр не грубит с парнишкой, не заталкивает ему член в самую глотку. Головка скользит по расслабленному языку, лишь на мгновение ныряя чуть дальше. Сосать парень совершенно не умеет, сосательные движения у него выходят непроизвольно, когда сглатывает слюну. Момент не подходящий, чтобы начать его учить, достаточно того, что не вырывается. И еще он упирается руками Яру в бедра, пытаясь контролировать проникновение. Ни одно из неудобств, не мешает мужчине кончить за считанные минуты, чувствуя приближение оргазма, он вытягивает член и изливается на приоткрытые губы и лицо пленника. Делает специально, снимая запреты. Алекс возбудился еще во время поцелуев. Наполовину насильственный минет, согласия на него он точно не давал, перевернул ему душу, но физиология на это мало отозвалась, у него по-прежнему стоит.       Яр тянет его за руку, поднимает на ноги, и совершенно против правил, засасывает в глубоком поцелуе. Ему ведь должно быть неприятно. Очевидно, понятие брезгливости Ярославу совершенно неведомо. Извращенец и развратник. За кратким приступом возмущения, парень осознает, что в паре с Ярославом ему не стоит опасаться презрения, а за пределами стен никто не узнает, что с ним делают и как обращаются. Он не против такого расклада. Нацеловавшись вволю, мужчина властно разворачивает его лицом к стене. Алекс упирается руками в плитку, наглые, напористые, влажные от смазки пальцы раздвигают колечко и погружаются в его задницу. Развернув руку ладонью вверх, мужчина чуть сгибает пальцы внутри и тянет, заставляя молодого любовника оттопырить зад и приподняться на цыпочки. Вытаскивает пальцы, сразу заменяет на член, плавно вводя до самого корня. Мальчишка сбивается с дыхания и стонет, неосознанно царапая кафель короткими ногтями. Постепенно напряжение попускает и вот уже не так туго и невыносимо, он просто заполнен до предела, это даже приятно. Яр цепляет его за волосы, тянет голову на себя, принуждая сильнее прогнуться в спине, другой рукой крепко хватает за твердый ствол. Алексу немного больновато, ноет анус, кожа на голове и грубо сжатая эрекция. Алексу по вкусу именно так. Первые толчки всегда, словно на пробу, бережные, деликатные. Парень пережидает их в нетерпении. Бывает ему заходит нежный секс, но чаще хочется, чтобы драли без всякой жалости. Он очень быстро определился в предпочтениях, с первого раза, как Яр ему показал, что так бывает. Если уж сдаешься, почему бы не прочувствовать сладость поражения до капли? Он распробовал власть сильного мужика над собой. Ему нравилось твердое, рельефное тело, жесткие пальцы, вбивающиеся в измученную растянутую дырку, толстый и твердый член. Он запретил себе оценивать происходящее, гнал мысли, переключался на другое. И кончал, как же он кончал, долго, содрогаясь всем телом, обильно выталкивая жидкую сперму, до фейерверка из синих звезд перед глазами.       Дальнейшее помнилось смутно. Без поддержки он осел бы на пол душевой, но старший любовник ему помог остаться на ногах. Умыл и искупал, выведя с площадки душевой, вытер большим мягким полотенцем воду с кожи. Указательным пальцем втер в припухшие стенки ануса заживляющую мазь. Уложил на кровать.       - Что ты со мной, как с маленьким возишься? - немного оклемавшись, смущенно запротестовал пленник, продолжая лениво повиноваться любому начинанию Ярослава. - Я еще не хочу спать. Давай почитаем?       - Хорошо, - согласился мужчина. – Принесу твою книгу, ты ее на кухне оставил.       За ним мягко закрылась дверь, подтянутая магнитными доводчиками, приглушенно щелкнул замок. Алекс наткнулся на нее взглядом, словно на внезапно образовавшуюся преграду. В присутствии Яра он забывал о своем незавидном положении. Он заперт, насколько бы вольно мужчина не позволял ему себя вести, в основном ничего не изменилось. Парня это глубоко задевало. Разве он не покорился? Зачем же пальцы с прежней силой смыкаются на его горле? Глухая тюрьма сменилась на просторный светлый вольер, вот и все. Алекс посмотрел на окно, оно огромное, до самого пола и почти во всю стену, только без створок, доступ свежего воздуха обеспечивали специальные отдушины и великолепная сплит-система, поддерживающая в доме нужную температуру, влажность, отстирывающая воздух от любых аллергенов, грязи и пыли. Стекло чистое и совершенно прозрачное, с тех пор как Алекс переселился в верхнюю спальню, Яр не задергивал шторы. Пленник подумывал встать и посмотреть на округу, расслабленные после секса мышцы отказывались подчиняться, он остался на кровати.       Вернулся Ярослав, подал ему бумажную книгу в твердом переплете, зажег точечные светильники над их головами, бросающими четкий круг света прямо на голову, плечи и руки каждого. Сам мужчина взял планшет с комода рядом с кроватью. Алекс бы не выдержал зрелища, как Яр листает страницы интернета, когда он лишен самого элементарного. Однако мужчина открывает какие-то совершено непонятные таблицы со значками. Он уже спрашивал, что это такое, Яр ответил, что пишет компьютерную программу и на планшете перепроверяет некоторые ее блоки. Мужчина не слишком поглощен работой, она его точно не напрягает, он с охотой отвлекается на парня, лежащего рядом. Это странно притягательное ощущение для Алекса, что он важнее и интересней любого другого занятия. Через полчаса парень слишком сильно погрузился в свои бесплодные размышления, перелистывая страницы все реже, пока совсем не перестал.       - Устал? – отвлек его похититель, он чутко отслеживал парня и не позволял ему окунаться в исконно русскую хандру. – Пора спать.       Мягко, без рывка, вытянул книгу из его рук, выключил свет, притягивая Алекса к себе, прижимаясь грудью к его спине.       - Чего насторожился? – негромко шепчет на ухо, тело в его руках напряжено. - Не трону. Завтра в обед на озеро сходим, поплаваем, а теперь засыпай.       - Отвали от меня, - рассердился на собственные реакции парень, вырвался и отодвинулся, одумавшись, объяснил. - Жарко.       Мужчина отпускает его, не думая возражать. Все равно стоит мальчишке уснуть, он льнет сам, жмется, обнимается, забрасывает на него руки и ноги, складывает голову ему на грудь. Яр не против, грудную клетку распирает незнакомое теплое чувство. Он мечтает о невозможном, остаться здесь, в загородном доме навсегда, оставить пленника себе. Или как-то добиться согласия на партнерские отношения, но при их начале, это абсолютно исключено. Яр уверен, что сможет обеспечить парню уровень жизни, который большинству недоступен. И неминуемо малыш будет его бояться, рано или поздно убежит, выкинет еще какую-нибудь глупость, поранится при попытке. Нет, его удовольствию есть срок, и он уже подходит к концу.       Август необычно жаркий в этом году. Стоит выйти на улицу, за пределы кондиционированного помещения, солнце пришпиливает лучами к земле. Они покидают огороженную территорию, будто так и надо. Яр собрал еды и питья в сумку-холодильник. Алекс несет в руках тканевый шопер, набитый полотенцами, трусами на сменку, шортами и футболками. Их сопровождают собаки. Озеро недостаточно большое, чтобы на нем имело смысл держать лодку, но для купания вполне подходит. Для удобства, на глубину уводит добротный и узкий деревянный пирс. Рядом с ним небольшая сараюшка, в которой хранятся пледы, удочки, ведра и другие вещи, могущие пригодится в озерном отдыхе. Яр не рыбак и держит это барахло в виде уступки немногочисленным родственникам и достаточно близким знакомым, которым разрешено здесь у него гостить. От жары над водой парит, волны воздуха смешиваются, перспектива плывет прозрачными волнами, намекая, что реальность не такая уж надежная штука.       Алекс сразу же бежит к воде, умышленно теряя шлепки и сдирая с себя немногочисленную одежду. Сварливое, дерганое настроение испарилось, будто небывало. Проигнорировав безопасные ступеньки, парень бултыхается в воду, заливая все вокруг брызгами и даже не пробуя закосить под профессионального пловца и изобразить изящный прыжок. Глядя на него, Ярослав невольно улыбается, засмотревшись, с трудом отрывается от плещущегося парня и идет в сарай за пледом. Расстилает ткань на досках, в небольшом помещении есть еще раскладывающиеся шезлонги, но их вытаскивать он не захотел.       Собаки остаются на ногах, перемещаются по самому краю пирса, не сводят глаз с Алекса, они его охраняют и еще сторожат, как велено. Закончив устраивать место, чтобы полежать после плавания, Яр тоже решил окунуться, гораздо более степенно, чем студент, вошел в воду. Плавал он хорошо и в воде не играл, устремился к середине озера, будто имел конкретную цель, разрезая воду широкими гребками. Алекс утомился гораздо быстрее, выбравшись, наскоро обтерся и рухнул на подстилку. Бука примостилась рядом с ним, только улеглась на голых досках. Кобель отошел и начал лениво кататься по траве, складывая передние лапы на груди, притворяясь зайкой размером с медведя - подростка. Ярослав опустился на подстилку минут через десять. У него были куда более сложные взаимоотношения с солнцем, чем у Алекса, но полчаса он мог провести без защиты.       Сначала мужчина лежал на спине, потом перевернулся на бок, лицом к любовнику. Сдержался, чтобы не потянуться к прессу парнишки, совсем его затискал, нужно держать себя в руках. Стал его разглядывать, в миллионный раз, отмечая каждую деталь, вырезая ее в памяти, словно скульптор резцом по камню.       - Откуда у тебя этот шрам? – аккуратно прикоснулся кончиком пальца к внешнему уголку правого глаза.       Алекс смущался от молчаливых пристальных взглядов и излишней нежности. Ярослав стремился его отвлекать, кроме того, ему действительно было интересно, шрам в опасной близости от глаза.       - В детстве стекло вонзилось, ерунда, - отмахнулся парень, но почему-то продолжил. – Мы играли в белку на дереве, тогда еще в общаге жили, там были такие огромные площадки между лестницами. Я заскочил на подоконник и ладонями об стекло ударил, а оно разбилось, на меня посыпалось. Я самые большие осколки рукой отбил. Мелкими меня не поранило, только один воткнулся рядом с глазом, я и не почувствовал. Ребята начали разбегаться от меня, один крикнул про кровь на лице. Я пошел сначала в зеркало посмотреть. Он там был. От него такая тонкая струйка крови по лицу стекала. Я так испугался, что даже плакать не мог, закрыл глаз рукой и к маме пошел. Со мной все время что-то случалось, знаешь, мама за меня постоянно переживала. Я по дороге все думал, что опять доставлю ей неприятности. Я угадал, она была в ужасе, но все же смогла вытащить осколок. Прижгла чем-то и руку мне перевязала.       Рассказывая, парень неосознанно потирает левую руку, пока Яр не берет его запястье в свою. Находит на коже, на стыке ладони и предплечья едва заметную белую нитку шрама, наклоняет голову и прижимается губами. Поднимает лицо и смотрит прямо в глаза Алексу, взгляд глубокий и настолько сочувствующий, что щемит сердце.       - Перестань, - бормочет парень. – Все обошлось, давно было.       Ярослав ему не отвечает, тянется губами, сначала целует точечный след, оставшийся от давнишней ранки, поцелуи переходят на висок, пальцы зарываются под волосы на затылке, этот жест и еще поцелуй в шею сзади у него фирменные. Он уже почти лежит поверх него.       - Не надо, - Алекс выдыхает ему прямо в губы, нацелившиеся на его рот. – Не здесь.       Неимоверным усилием воли мужчина справляется с собой, встает и идет к воде. Уходит ко дну солдатиком, выныривает далеко от берега и продолжает удаляться. Алекс садится на покрывале, скрещивая ноги и смотрит на мелькающие над водой голову и плечи. Старается дышать ровнее, несколько раз облизывает губы. Он пропал. Похититель пролез ему под кожу, оплел сердце, проник в самую душу. Он больше не хочет свободы, потому что она значит, что жить ему придется без Ярослава. А ему хорошо так. Никто и никогда о нем не заботился с таким усердием. Огромная дыра посредине груди, с которой он научился сосуществовать, полностью нейтрализована оглушающей опекой со стороны мужчины. Алекс не из тех, кто верит в свою исключительную ценность, без посторонней помощи. Да и много ли людей на свете справляются с этой нехитрой задачей в одиночку? Скорее всего, он просто обманывается в отношении Ярослава. Ему нужно одобрение, он нуждается в поддержке. И, кажется, Яр именно тот, кто способен его этим обеспечить с лихвой. Или все это просто виртуозная игра, он видит лишь то, что ему показывают. Но в каких мельчайших деталях, с какой невообразимой степенью достоверности, в любом случае он повелся и проиграл. Алекс откидывается на спину, нежась под лучами солнца. В его ситуации не остается ничего, кроме как жить одним днем.       Они проводят на пирсе время до самого вечера, перекусывают захваченной Яром едой и напитками. Уже собираются домой, когда на тропинке к пирсу видят группу молодых людей и девушек. Яр недовольно хмурится, соседи опять нарушают границы его владений, благо на машине к озеру подъехать нельзя, он специально этим озаботился. Алекс шокирован встречей, шорты уже на нем, и он быстро натягивает на себя футболку, прикрывая хоть и не полностью следы от засосов, которыми усеяны его шея и плечи. Псы поднимаются на лапы, оба выходят вперед, молчат, но шерсть на загривках приподнимается. Они вовсе не ласковые телята, которыми притворялись перед Алексом. Ждут приказа, более выдержанный кобель смотрит на пришельцев, сука оборачивается на хозяина.       - Это частные владения, - громко говорит Ярослав и сходит с мостков на землю, делая несколько шагов по направлению к нежданным гостям.       Компания приостанавливает, девушки разочаровано пищат. Один из парней решительно расправляет плечи, явно настраиваясь поспорить. Все они, конечно, подогреты алкоголем. Неожиданно для себя, Алекс видит в чужих лишь угрозу, а не возможность спастись из плена. Он остается на месте, тревожно переминаясь с ноги на ногу.       - Как докажешь, что здесь все твое? Озера вообще не бывают в частной собственности, - нагло утверждает молодой человек.       - Подучи матчасть, - неприязненно скалится мужчина. - Разворачивайтесь, пока чего не вышло.       - Документы на землю покажи, - нагло требует его противник. – Че тебе жалко, если девочки чуть-чуть покупаются и позагорают?       - Нет, не жалко, купи своим девочкам место, где они смогут это сделать, не доставляя мне неудобств, - холодно реагирует Яр, он уже вызвал охрану. Он может справиться и сам, но не хочет марать руки и оставлять Алекса надолго одного.       - Мудак зажравшийся, - перешел к лирике оппонент, хорохорясь перед слабым полом, тем более численное преимущество на его стороне.       Яр терпеть не может ритуальные оскорбления перед дракой, предпочитает сразу перейти к делу. Щелкает пальцами, собаки вырываются вперед, злобно рыча, демонстрируя великолепный зубной аппарат.       - Эй! – отступает главный оратор к остальной компании. – Почему они без намордников?!       Из-за поворота выходит еще один парень, он парковал машину, поэтому опоздал. Он сразу же узнает Яра, прибавляет шаг. Сыночек соседа надеялся на пирсе никого не застать, несколько раз ему удавалось воспользоваться озером втайне. Надо отдать ему должное, следов пребывания они не оставляли. Парень оттаскивает хмельного друга подальше от собак и Яра.       - Это недоразумение, - одновременно уверяет мужчину. – Мы уже уходим, извините.       Сосед выглядит испуганным, родители строго его предупреждали, чтобы не смел залезать на земли Ярослава, репутация у него не самая лучшая, он злопамятный, не оставит случившееся без последствий. Мазнув любопытным взглядом по Алексу, молодой человек резво заворачивает свою компанию в обратную сторону. Яр спускает конфликт на тормозах, он сильно раздражен, хватает Алекса за запястье и волочет к дому, побросав вещи на пирсе. Пленник идет за ним молча, уже достаточно изучил характер мужчины, чтобы не вырываться.       - Ты делаешь мне больно, - где-то на середине пути к дому негромко, но напряженно, говорит Алекс.       Мужчина останавливается и разжимает пальцы, на запястье остаются белые следы, быстро наливаясь краснотой, будут синяки.       - Прости, - кается похититель, тревожно вглядываясь в лицо парню.       Хочет спросить, почему не позвал на помощь и одновременно страшится услышать ответ. Так сильно его запугал? Или он просто растерялся? Яру остались считанные дни, отобрать их все равно, что забрать последнюю корку хлеба у голодающего.       Тащит его сразу в спальню, раздевает, нетерпеливо тянет за края футболки, нещадно растягивая ткань, нитки трещат. Заваливает на кровать, сразу присасываясь губами к коже. Алекс не очень-то этому рад, отталкивает его ладонями.       - Прекрати, - взывает он к разуму любовника и одновременно тяжело дышит, невольно возбуждаясь. – Мне нужно в душ, что ты меня после озера облизываешь.       - Слава, - не выдержав, выкрикнул парень, не осознавая, что в первый раз называет его по имени.       Похититель моментально остановился. Алекс видел, как медленно, но неуклонно расширяются его зрачки. Позволил ему встать, на пути в ванну студент притормозил, оборачиваясь:       - А ты не идешь?       Яр пошел, будто его за веревочку потянули. Едва дождался, пока парень смоет с себя мыльную пену, чтобы снова взяться за него. Алекс редко делал сам, обычно лишь отвечал, впрочем, мужчине хватало этого условного согласия. Они долго целовались, потом парень все же вытолкал любовника из ванной. Быстро, почти привычно подготовился, неприятная процедура сбила эрекцию, но ненадолго. Они сплелись на простынях, словно в своеобразной извечной борьбе, из которой выходят оба либо победителями, либо проигравшими, иначе не дано.       Двадцать девятого августа, прямо с утра, до завтрака, готовой едой на кухне вообще не пахло, Яр посадил Алекса за стол и поставил перед ним стакан, наполненный до половины слегка мутноватой жидкостью.       - Что это такое? – настороженно поинтересовался парень.       - Пей, - не пожелал отвечать Ярослав.       - Послушай, я не хочу от тебя уходить, тебе ничего со мной не надо делать, - предпринял слабую попытку объясниться Алекс. – Я хочу остаться. Не здесь, но вообще в городе… Мы можем встречаться. Я могу жить с тобой, если захочешь.       Ярослав молчал несколько минут, казалось, всерьез задумался, на самом деле топтал в душе язычки не к месту вспыхнувшей надежды. С таким прошлым у них нет будущего.       - Не бойся, - мягко взрыв пальцами длинные пряди на макушке сидящего на стуле парня, уверил мужчина. – Доза точно рассчитана, вреда тебе от нее не будет, немного поспишь.       - Давай поговорим, - настаивал Алекс.       - Послушай, я не хочу тебя колоть, инъекцию ты хуже перенесешь, - начал терять терпение Яр.       Поняв, что у него просто нет выбора, шумно сглотнув Алекс взял стакан в руки. Подавил неуместное желание отбросить от себя посудину, справился с собой, выпил залпом. Питье немного горчило, он сразу почувствовал слабость, разливающуюся от кистей и стоп по всему телу. Завалился бы со стула на пол, Яр подхватил его, прижал к груди. По ощущениям, ему придется переломать себе руки, каждую кость, чтобы, наконец, отпустить. Он сделает. Должен.