***
Юстициар оглядывает лежащее перед ним тело, хмыкает, а после с удовольствием отвешивает тяжелую, звонкую пощечину. Мужчина вздрагивает, открывая глаза, делая сиплый вздох, и пытается сесть, одновременно хватаясь за щёку, а Вигор, довольно жмурясь, радостно произносит: - Добро пожаловать в мир живых, недруг мой. Кисть аж немеет от усилий, и он ею трясёт, но и Осмонт переводит ладонь со щеки на челюсть, проверяя, не свернул ли. Смотрит исподлобья, зверем, цедя: - Ты... - Не я. - ещё шире улыбается Вигор. - Она. Наша драгоценная королева Эллаира... Она тебя отмолила, нет, серьёзно - сама лично, вымолила твою жизнь у своего народа. С каждым его словом Осмонт бледнеет всё сильнее, воочую видя произошедшее. Нет, яд - оказался ядом, и тот прервал его сердце, остановив жизнь, но... Эллаира действительно лучшая из Имари, Сердце Треспии. Лекарь, что способен исцелить любого, даже мёртвого. Особенно если этот мертвец умер у неё на руках. Осмонт видит, как та падает на колени, горячо взывая к народу, для которого столько сделала с единственной просьбой - позволить оживить единственного оставшегося близкого по крови человека. Как не только она, но и другие рассказывают и доказывают, что хоть его приговор оправдан, есть причины, почему он должен жить. Эллаира, его дорогая девочка... Что же ты натворила? Осмонта тошнит от собственной живучести, и на Вигора он смотрит чуть ли не с ужасом, а тот его лишь усиливает, продолжая рассказ: - Сама, всё сама! И сердце тебе запустила, и дыхание вернула... Знаешь, мне кажется, когда ты вернулся к жизни, подданные полюбили её ещё сильнее. Лекари сказали, что она сделала настоящее чудо. ...оживив чудовище? Быть может... Вигор хлопает его по плечу в притворном сочувствии. Кроме королевы, он, пожалуй, сильнее всех рад, что его давнему противнику не удалось уйти из жизни. Нет уж, пусть мучается, расхлёбывает все, что натворил! - Выхаживала она тебя тоже лично, так что, готовься, у тебя полчаса до того, как она вернётся с лекарством. - говорит он, выходя. В мертвых глазах Оса на этих словах появляется живой огонёк.***
Эллаира изумлённо моргает, совсем не по-королевски открыв рот, после чего машет головой и трёт виски. - Вы говорите, что человек, у которого всего три дня назад остановилось сердце, находящийся под наблюдением пятерых стражников смог... сбежать? - А я говорил, что их должно быть минимум шестеро! И двое - прямо в комнате! - проворчал бывший капитан. Юстициар нахмурился, после чего кивнул. - Согласен. Я просчитался, посчитав, что ему будет хуже. Но королева - слишком хороший целитель. Эллаира страдальчески косится на них одним глазом. Второй закрыт в бесплодной попытке сбежать от нервного тика. - Как у него это вообще получилось? - покачал головой Рейнхольд. - Сделал вид, что хочет в уборную, попросил стража помочь, отвлёк его, придушил легонько, пока сознание не потерял, а после ушёл по своим тайным тропам. - пояснил Вигор. - Может, он ещё в замке? Или мы можем послать по его следам погоню? Первый, кажется, в этом неплох. - предлагает Жизелла и Эллаира смотрит на неё с благодарностью и надеждой. Юстициар снова переглядывается с капитаном, а затем оба вздыхают. - Королева, вы знаете. почему ваш отец, а не Осмонт стал королем? - А причём здесь это? - удивляется вслух Рейнхольд, да и не он один. - При том, что он сбежал. Сбежал накануне церемонии, на которой его должны были назначить кронпринцем. Пять лет вся Треспия его искала, посылающего письма родителям и брату со всех концов континента, но никто так и не смог его вернуть. Он сам пришёл - на следующий день после того, как Овейна назначили наследником. Эллаира снова нахмурилась, а после прищурилась. - Хотите сказать, искать его бесполезно? И погоню, любую посылать - тоже? - Первого - уж точно да. - машет рукой Вигор. - Он его, как и остальных, лично натаскивал, но переплюнуть учителя ещё ни один не смог. После его слов королева посмурнела ещё сильнее. Губу прикусив, выдохнула: - Почему он вообще сбежал? Что... Что я сделала не так? С каждым звуком в её голосе всё отчетливее звучали сталью слёзы. Эллаира, долго, прерывисто выдохнув, сняла с себя корону, и, поставив на столе рядом, уперлась локтями, запуская кисти в волосы и опуская голову, скрывая лицо. Пальцы схватили, оттягивая назад и вверх пряди в попытке привести себя в чувство, но этих чувств сейчас было столько...! - Эллаира... - Делиа мягко коснулась его руки. - Ты не виновата. Он просто... не знает, как быть с тобой живым. - не найдя в её глазах понимания, она продолжила. - Помнишь, как я настаивала, что буду твоей служанкой, когда тебя лишили титула? Тебе не нужны были слуги, это было нужно мне самой, чтобы не потерять себя. А герцог... - девушка прикусила губу. - Он столько лет играл свою роль, что теперь, когда ты его освободила, он... он не знает, как быть. Он не знает, кем он теперь является для тебя, когда перестал быть щитом, врагом и... -... и козлом отпущения. Что? - фыркнула Жизелла. - Мы сами уже раз видели, что он готов был оболгать себя, лишь бы умереть. Даже согласился с тем, что родители Эллаиры умерли из-за него, хотя точно был ни при чём! От этих слов нахмурилась не только королева, но и остальные. Но Делиа, снова улыбнувшись, положила Эллаире голову на плечо, продолжая убеждать: - Мы год убегали и прятались, это не могло не сказаться. А он жил этим двадцать лет. Я... Герцог Осмонт сделал много всего, но в чём я не могу его винить, так это в том, что он, посчитав, что достиг цели, захотел всё закончить. Он просто не понял, что он может жить, и жить иначе. Он же не знает, как, он не знает, кто он для тебя. Эллаира побледнела, осознав смысл, но после упрямо вскинула взгляд, выпрямляясь. Пальцы коротко побарабанили по столу, перед тем, как сжаться в кулак. - Что ж... Если он не знает, кем жить и как, я ему напомню.***
Едва отгремели глашатаи, как дела навалились с новой, незнакомой ей прежде силой. Однако, юная королева с удивлением замечала, что управление страной для неё не так уж и тяжело - Осмонт действительно постарался, давая ей отменное образование. Только сейчас, когда появилось время остановиться и вдуматься, осознать, она поняла, как разливаются её навыки и умения с теми, которые она, по идее, должна уметь, в лучшую сторону. Осмонт никогда не собирался делать её марионеткой. Только королевой, которой, увы, придётся побороться за свой трон с многими, очень многими. Изнеженная принцесса, чей облик он создавал нарядами и украшениями, тщательно подобранными, не могла бы и недели провести в лесу с разбойниками, хоть и в лагере, сломалась ментально. Эллаира, не раз и не два бывшая на "пикниках" в самых густых и отдалённых, лишенных садовничьего угода уголках сада, не боялась насекомых и зверей, подбиравшихся к их палатке по ночам вплотную. Вигор, которому она рассказала это наблюдение, даже припомнил, когда это было - во время одной из особенно массовой попытки переворота, когда разозленные мятежники чуть не залили кровью всё королевское крыло, не найдя своих жертв. Только выбравшегося ненадолго во дворец на "вылазку за сладким" Осмонта. Только обезумевшего от запаха крови зверя, уничтожающего любого, кто косо посмотрел на его детёныша. Ей всё ещё трудно было воспринимать его как-то иначе. Дядя... Герцог Осмонт, самый дорогой, самый близкий, даже в их долгой разлуке и запутанных приключениях, так и не смог стать для неё противником и врагом. Лишь ещё раз доказал, что всегда будет на её стороне. Но до сих пор было трудно осознать, насколько именно он ей предан, и сколько всего сделал, хорошего и плохого, лишь бы она была жива, в безопасности и счастлива. Он научил её быть сильной, он сделал её сильной, дал оружие и навык им владеть. Только увидев вблизи и поучаствовав в тренировках королевских лучников, Эллаира поняла, что даже из них мало кто сравниться в стрельбе с ней. Только начав управлять самой, Эллаира поняла, что единственное, чего Осмонт ей не давал, это поблажки. После его заданий, разбор законов и документов был если не лёгким, то терпимым, знакомым злом - Эллаира не удивилась бы, узнав, что герцог, под предлогом игры и учёбы, знакомил её с печальным, но реальным положением дел в стране. Она была ему благодарна. Она действительно была ему очень благодарна, за многое, за столько всего, что ей было даже трудно это перечислить, но... Сердце недовольно билось в рёбра беспокойством и... обидой? Да, пожалуй так: Эллаира была обижена на Осмонта за то, что он сделал. Что пытался убить себя её руками. Что хотел оклеветать себя, лишь бы ей было легче его потерять. Что сбежал, оставив её не одну, наоборот, в окружении друзей и товарищей, но сбежал! Сбежал, бросив её! Пристроив в хорошие, заботливые, поддерживающие её руки, но сбежал! Словно до сих пор не верил в то, что она может позаботиться о себе сама... И позаботиться о нём. За дверью послышался шум, а после в кабинет на всём ходу вбежали Жизелла и Рейнхольд. - Эллаира! - Что? Что случилось, беда? Ксаэль решил пойти на нас войной? Жизелла и Рейнхольд помотали головой, пытаясь отдышаться. При этом королева заметила, что при общей встревоженности, разбойница чем-то довольна, до злорадности, а граф... Взяв себя в руки, тот поправил причёску и чётко произнёс: - Нет, но могут попытаться: корабль принца Аларика разбился, не достигнув ксаэльских берегов. - Что?! - Эллаира вскочила, начав ходить по комнате. Честно говоря, она почти забыла об этом, погруженная в работу, лишь теперь, вспомнив, посчитала дни от отплытия и изумилась - вести о том, что Аларик вернулся на родину, не было, хотя за такой срок можно было добраться посуху. - Как? - Вероятнее всего - попали в шторм. Парочка была, как раз во время их пути. - Но Ксаэльские корабли лучшие... - Эллаира мотнула головой и уточнила: - Если появились вести, значит, кто-то достиг земли? - Нет. - взяла слово Жизелла. - По тому же курсу, несколько дней спустя шло торговое судно. В одном из самых опасных мест, они нашли обломки с надписью на ксаэльском - именной корабельной табличкой. Очень много обломков. Эллаира замерла, хрипло произнося: - Выжившие? Рейнхольд поджал губы: - Королева Мегарис бросила все возможные силы на осмотр побережий, но... За четыре дня поиска ни одного. И добавил, словно для себя. - Ни живого, ни мёртвого.