Между нами игра

— Хандемий, успокойся, — мягко произносит Керем, — Разберемся. — Но… Это слишком. Пресса взорвется. Сейчас каждый второй будет приписывать нам роман, — хнычу я, — Как же я устала от этого. — Я дам ответ СМИ при первой же возможности, чтобы они перестали пускать слухи. — Это их не остановит. — Такова наша жизнь. Пусть болтают, что хотят, но я не дам тебя в обиду. С этими словами он пересаживается ко мне на диван, и нежно проводит рукой по моей щеке, успокаивая. Я задерживаю дыхание. Жест кажется слишком интимным, но я никак не противлюсь ему. — Спасибо, — шепчу я, обнимая друга одной рукой. — Дай мне еще раз посмотреть видео. — Керем! — я отрываюсь от него, смотря в лицо, и понимаю, что он просто шутит, подбадривая меня. Я отвечаю ему улыбкой. — Вам двоим нужно записать обращение о запуске первой серии в трансляцию 1 июля на канале Fox, — обращается к нам Алтан. — Хорошо, сделаем, — отвечаю я, подглядывая на Керема. Он кивает моему ответу. — А также через неделю запустим первый прямой эфир в инстаграме. — Это так необходимо? — снова пытаюсь противиться я. — Ханде, так мы привлечем еще большую аудиторию. Будет весело! — произносит рядом стоящий Бурак, наш главный помощник. Подняв руки вверх, я показываю, что сдаюсь. Деваться все равно некуда. — Съемки завершены, всем хороших выходных! — оглашает Алтан, и съемочная группа по привычке хлопает. Эти люди никогда не устают. Я подхожу к Керему и отвожу его в сторону. — Давай быстро запишем видео, и я должна срочно ехать домой, — произношу я. — К чему такая спешка? — У меня есть срочные дела, — коротко отвечаю я. Через час мне нужно забрать племянницу у Гамзе. — Окей. Ты готова? — он достает из кармана айфон, включая фронтальную камеру. — Да. Видео получается небольшим, но меня устраивает результат. Мы улыбаемся, рассказывая о том, что ждем запуска трансляции. Бюрсин надевает очки, скрывая лицо от пронзительных лучей солнца, а я просто прикрываю глаза от наслаждения. — Круто, отсылаю Бураку, — резюмирует он, пересмотрев результат. — Я должна бежать. Кстати, спасибо тебе. Я видела интервью, что ты дал прессе. Про смешивания овощей и фруктов, — у меня вырывается смех при воспоминании, — СМИ от меня отстали ненадолго. — Я всего лишь сказал правду, — Керем пожимает плечами. Смех обрывается, и я опускаю плечи. Да, я знаю, что он сказал правду: что между нами ничего нет. Но почему слышать это от него сейчас — так неприятно? — Хороших выходных! — он хлопает меня по плечу, и разворачивается, чтобы уйти в свой трейлер. — И тебе! — кричу я ему в след. Надеюсь, выходные действительно пройдут хорошо. Я заезжаю к сестре за Мави, желая им удачи в их небольшом путешествии. Она всучивает мне с собой огромный рюкзак со всем необходимым: памперсы, игрушки, смеси для кормления. Это не первый раз, когда я буду сидеть с племянницей наедине, но в этот раз она будет у меня дольше обычного. Утром я просыпаюсь под звук агукания ребенка. Это намного приятнее будильника. Какое же счастье, только открыв глаза поутру, видеть перед собой любимого человека. Даже такого маленького человека, как Мави. Карие глаза внимательно рассматривают меня в ответ. В голове всплывает воспоминание, как пару месяцев назад я в последний раз проснулась рядом с Муратом. Тогда его темно-зеленые глаза сквозили злобой и удивлением от утреннего звонка, что нас разбудил. Образ постепенно меняется, и я уже представляю сонного Керема. Оттенок его радужки тоже зеленый, но совершенно другой: светлый, с переливами золота. Он всегда смотрит на меня с интересом и осторожностью. Я потряхиваю головой, рассеивая мысли. Не нужно думать о нем в таком ключе, Ханде. Я целую Мави в щеку, и спальня заливается звонким смехом. В мастерской сегодня особенно хорошо. Солнце пробивается сквозь панорамные окна, освещая нам мольберт. Малышка макает руку в палитру красок, и оставляет след на холсте. Она сидит на моих коленях, и я придерживаю ее одной рукой, а второй направляю. Она обязательно будет рисовать в будущем, как и я. Я слышу звонок в дверь, и удивленно вскидываю голову. Вроде я никого не ждала сегодня. Быстро вытерев свободную руку о полотенце, я встаю со стула, все еще удерживая ребенка на руках, но разворачиваю ее лицом к себе. Руки Мави обвивают меня, и я поздно понимаю, что ее вытереть я не успела. Черт. Хорошо что на мне простая черная футболка, и ее не жалко испачкать. Распахнув дверь, я приоткрываю рот от удивления. — Керем? — непонимающе спрашиваю я. Он стоит в дверях, держа на руках Гектора и какой-то пакет. — Привет. — Что ты здесь делаешь? — Захотел составить компанию в выходной… Одной малышке, но попал сразу к двум, — он смотрит на Мави, и та от смущения прячет голову мне за плечо. — Не нужно приходить без предупреждения в следующий раз, прошу тебя. Я не люблю такие сюрпризы. Наверное, я ответила слишком грубо, но это истинная правда. Даже его шутка не спасла ситуацию. — Прости. Тогда я просто могу отдать подарок и уехать. Я не знал, что ты не одна. — Нет. Проходи. Мои собаки сразу подбегают к порогу, осторожно принюхиваясь к новому другу. Керем ставит Гектора на пол, и тот сразу начинает играть с Азулом. Хотя бы не устроили поединок. Я облегченно выдыхаю. — Знакомься, это Мави, — я поворачиваю ее лицом к своему гостю, — А это у нас дядя Керем. — Дядя Керем, — усмехается он, пробуя словосочетание на языке, — Никакой я не дядя. — Дядя Керем не дал нам закончить рисовать, поэтому он нам поможет, ладно? — Я плох в рисовании. — Сам виноват, — шепчу я, разворачиваясь в сторону мастерской, — Пошли. — Дома больше никого нет? — Только мы. Мне интересны его истинные причины приезда без предупреждения. Он запросто мог не застать меня дома. И он бы поехал к другим своим подругам? А ты что, ревнуешь? Мы втроем подходим обратно к мольберту, и я сажусь, собираясь немного повеселиться. — Ты можешь добавить что-нибудь от себя. Думаю, Мави не будет против, — обращаюсь я к Керему. Он садится на свободный стул рядом с нами, нахмуривая брови. — А рисовать руками обязательно? — Да, в этом весь смысл, — с серьезным лицом отвечаю я. — У меня нет с собой сменной одежды. Ее можно снять. — Тогда постарайся не испачкаться. Он решительно макает два пальца в синюю краску, и проводит линию горизонта на холсте. Я беру руку девочки, и макаю ее в розовый. Оставив пару отпечатков, получается что-то типа облаков. — А ты не примешь участие? — спрашивает он, понимая, что я не рисую, а только управляю. — Нет. Это будет только ваша работа. — Ну нет, — он легко перехватывает мою руку, и окунает ее в желтую краску. Мави начинает смеяться, а у Керема на лице появляется победная улыбка, — Рисуй. Я сдаюсь и провожу пальцем круг, изображая солнце. А после, решив отомстить, тыкаю пальцем в его нос, оставляя след. Он поджимает губы, начиная вертеть головой. — Зря ты это начала, — злобно говорит он, и в его глазах вспыхивает огонь. Я крепче прижимаю ребенка к себе, вскакивая со стула, начиная убегать по мастерской. Смех эхом проносится по помещению. Бюрсин все же догоняет нас, оставляя на наших щеках мазки. Мави в ответ марает его белую футболку. Теперь мне точно конец. Спустя пять минут мы успокаиваемся, полностью перемазавшись краской. — Мы похожи на радугу, — глубоко дыша, заключаю я. — Очень смешно, — с сарказмом отвечает он. Я киваю, не прекращая смех. — Кажется, мы закончили с рисунком, — я перевожу взгляд на получившуюся картину морского заката, — Давай так, я пойду помою Мави и уложу ее на дневной сон, а потом придумаем что делать с твоей одеждой. Можно будет воспользоваться гостевой душевой. — Отлично, — отвечает он. Успев наиграться и устать, малышка быстро проваливается в сон. Я беру с собой радио-няню и принимаю душ, переодевшись в спортивный костюм. Перерыв всю гардеробную, я понимаю, что единственное, что налезет на Керема — это моя голубая футболка для сна, которая больше меня в несколько раз. Я стучу в дверь гостевой ванной комнаты: — Я принесла одежду. — Можешь войти, — отвечает мне голос за дверью. Открыв ванную, я застаю Керема у раковины, застирывающего свою белую футболку. Он стоит ко мне спиной, в одних лишь джинсах. Мой рот непроизвольно открывается от этого вида. Он поднимает голову, направляя взгляд на меня через зеркало. Я вижу как кончик его рта ползет вверх, складываясь в ухмылку. — Что ты делаешь? — спрашиваю я, — Я бы помогла. Мне не привыкать отстирывать краску, а если ты это делаешь сейчас в горячей воде, у меня для тебя плохие новости. — Фак. Разве обычно не стирают в горячей? — Только не пятна от красок. Он закрывает воду, и обессилено опускает руки. — Прости что так вышло, — я подхожу к нему, вдыхая новый запах его тела, — Вот, ты можешь пока надеть это. Это все что я смогла найти. Выжав свою футболку, он разворачивается ко мне, и мой взгляд скользит по контурам его торса. Я одергиваю себя и перевожу глаза на его лицо, протягивая одежду. Он успел принять душ с гелем для душа, что оставлен в гостевой. Мужчина пахнет хвоей и дубом, и я понимаю, что это совершенно ему не подходит. Керем сразу надевает принесенную мой футболку, и я усмехаюсь. Даже самая большая вещь в моем доме ему мала. — Тебе идет, — подбадриваю я. — Просто признайся, что мстишь мне за то, что я приехал без предупреждения. — Нет, я, наоборот, рада, — играясь с проводом от радио-няни, отвечаю я, — С тобой очень весело. Мави спит, поэтому мы можем попить кофе, заодно проверив, не разнесли ли собаки всю мою гостиную. Как можно одновременно испытывать радость и разочарование от того, что он снова в одежде? У него красивое тело, хоть мне никогда и не нравились горы мышц. Керем же выглядит гармонично. Я спускаюсь по лестнице, и он следует за мной. В гостиной подозрительно тихо: ни лая, ни топота лап. — Найбле? — кличу я. Переведя взгляд на лежанку Ноче, надеясь ее там застать, я замираю. Четыре собаки лежат рядом с друг другом, при этом явно не помещаясь в лежанку. В зубах Гектора торчит игрушка в виде зебры, и он спокойно грызет ее, не чувствуя себя лишним на этом празднике. — Они подружились, — радостно говорю я Керему, который тоже смотрит на них, не сдерживая улыбки. — Гектор, ко мне, — подзывает он, и тот начинает обнюхивать незнакомый запах, исходящий от хозяина, — Я думаю, что теперь мы можем вручить подарки. Он подходит к пакету, оставленного у двери, и протягивает его мне. — В честь чего? — За красивые глаза, — отшучивается он. Я открываю пакет, и просматриваю глазами содержимое: собачьи лакомства, мячики, и отдельно лежащая мягкая игрушка. — Только не говори, что эта игрушка для собак, — я достаю из пакета плюшевую игрушку льва. Гектор, стоящий на полу, начинает гавкать при виде игрушки. Кажется, она ему нравится. — Это для тебя вообще-то. Но раз здесь есть Мави, можем считать, что я передариваю его ей. — Почему лев? — Просто мне нравятся львы. Как они могут не нравится? — Кажется, я знаю, чем мы займемся вечером, — произношу я, когда в моей голове возникает идея. — Мне начинать бояться? — Да, — отвечаю я, и обнимаю его, все еще держа подарки в руках, — Спасибо, Керем. Это все очень мило. Льва лучше я отдам Мави, он ей больше понравится. — То есть тебе не понравилось? — Я тебя укушу, — угрожаю я. В голове всплывает наш поцелуй, когда я действительно укусила его. Я до сих пор горжусь собой. По взгляду Керема, я понимаю, что он тоже вспоминает об этом. Как же порой хочется узнать его мысли! — У тебя еще будет шанс проделать это, — приподнимая бровь, произносит он бархатным тоном. По моей спине пробегают мурашки. — Я заварю кофе, — мой голос кажется осипшим со стороны, и я быстрыми шагами направляюсь на кухню. Через час радионяня оповещает меня о том, что ребенок наконец проснулся. Все это время мы с Керемом играли с собаками, прогуливаясь по саду за домом. Быстро прибежав в спальню, я успокаиваю Мави, и спускаюсь вниз, где меня уже ждет готовая бутылочка со смесью. — Ты умеешь готовить смесь? — с явным недоверием, я беру бутылочку из его рук. — У меня есть небольшой опыт. Я присаживаюсь в кресло гостиной, и кормлю ребенка. Она с жадностью впивается в соску, втягивая в себя молочную субстанцию. — Можешь включить телевизор? — спрашиваю я, — Давай посмотрим мультики. — Мое слово еще же ничего не стоит в этом доме, да? Какую из принцесс ты хочешь пересмотреть на этот раз? — Вообще-то я хотела тебя попросить включить «Короля Льва». Его брови взлетают вверх, и на лице расцветает самая лучшая улыбка во всем мире. Его улыбка. — Я знал, что ты однажды меня попросишь. — Ты говорил, что обязательно покажешь мне его, а все случилось совершенно наоборот. Я сама попросила, — возражаю я. — Главное — результат. Бюрсин включает мультфильм, и я пересаживаюсь к нему на диван, удерживая малышку на руках. Она закончила есть и с интересом начинает смотреть в плоский экран. Я облокачиваюсь, и понимаю, что он сидит слишком близко. Мое плечо едва касается его, хотя места еще очень много. Расслабившись, я игнорирую этот факт. Вечер плавно перетекает в ночь, под звуки тихих всхлипываний после смерти Муфасы. — Теперь ты понимаешь, что ты упускала все эти годы? — спрашивает Керем, когда на экране выходят титры. Моих сил хватает лишь на кивок. Дисней умеет нести глубокий смысл в своих произведениях, и когда-нибудь я бы хотела поработать с ними. — Наверное, нам с Мави пора ложиться, — произношу я осипшим голосом, намекая, что ему пора домой. Мы проводим очень много времени вместе, но это не приносит дискомфорта: мне приятна его компания. Я вспоминаю уговоры Гамзе обратить на него внимание, как на мужчину, и закусываю губу, задумавшись. А что если она права? — Хорошо, я пойду. Спасибо за приятный вечер, малышка, — он шутливо пожимает руку Мави, и щелкает по ее носику. Его теплый взгляд обращается ко мне, и внутри меня что-то переворачивается. — И тебе тоже, малышка, — с хрипотцой в голосе шутит он. — И как мы дошли от малыша до малышки? — парирую я. — Согласен. В следующий раз придумаю что-нибудь пооригинальнее. — Уж постарайся. Оставив ребенка в манеже, я провожаю Керема до двери. Гектор радостно виляет хвостом, когда я чешу его за ухом, прощаясь. — Увидимся на съемках, — говорит он на прощание, сгребая меня в неуклюжие объятья. — До завтра, Керем. Футболку можешь оставить себе. — Черт. Мне еще ехать в этом до дома. Может лучше без нее? Лучше. — Нет, останься в ней. Не нужно пугать людей. Твою я привезу завтра. — Спасибо, — он кивает на прощанье, и растворяется за дверями моего дома, подхватив собаку на руки. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, я продолжаю смотреть на дверь перед собой, почти не моргая. Тяжелая мысль поселяется в моей голове: Ханде, может пора признаться самой себе, что он тебе симпатичен?